Ласка с веером

6 глава Учиха Сузуме быстрым, решительным шагом направлялась в сторону госпиталя. Как бойца её не готовили, да и сенсорные способности были слабыми. Но чисто логически, где может быть ирьенин, когда поступило много раненых? Самой Сузуме там бывать доводилось нечасто — ее уделом должен был стать домашний очаг и дети. Вот только от этого становилось как-то тоскливо: неужели важна лишь её сильная кровь, а способности ничего не стоят? Решение нашлось неожиданно, когда Изуна-сама стала посещать занятия Хикару-сенсея. Найти общий язык с химе, а то и войти в ближний круг, это ли не возможность проявить себя! Вот только вне занятий Изуна-химе, хоть и появлялась на девичьих посиделках и чайных церемониях регулярно, особой радости от общения с кем-то не демонстрировала. Всегда вежлива, внимательна, но не покидало ощущение, что уходила она с радостью. Особенно это стало заметно теперь, после возвращения химе с длительной миссии. Надо было менять тактику. Переступив порог и аккуратно задвинув седзе, Сузуме растерянно завертела головой: никого нет. Только несколько мазков крови на полу да занесенные ветром облетевшие лепестки сакуры. Попытка почувствовать химе провалилась. Мысленно посетовав на слабые сенсорные способности, девочка еще раз сложила печать концентрации и внезапно уловила интересующую чакру. — Изуна-химе… — Резко развернувшись, девочка потрясенно замерла. — Сузуме-чан? Что-то случилось? — собеседница поудобнее перехватила таз с окровавленными тряпками. Бесформенный балахон в пятнах крови и убранные под косынку волосы довершали образ. — Эй, Сузуме! — в голосе мелькнуло недовольство. — Я хотела помочь, — заготовленные слова разом вылетели из головы, — и… и вот. — Щеки начала заливать краска. От стыда за косноязычие хотелось провалиться. — Быстро за мной! — распорядилась химе и не оглядываясь понеслась по коридору. Оставалось сорваться следом, стараясь успокоиться. Завернула в небольшой закуток, химе вытащила из шкафа балахон и впихнула в руки. Сузуме с недоумением посмотрела на предложенную одежду. Вроде ничего сложного, вот только попытка натянуть самостоятельно провалилась. Коварные завязки! Непривычный крой! Она раздраженно зашипела, а легкий смешок со стороны химе был как отрезвляющая пощечина. Изуна, уже скинувшая окровавленные тряпки в большой чан с водой, поставила на пол таз, одним быстрым движением оказалась рядом и принялась вертеть её как куклу. Не утруждаясь расчесыванием, бесцеремонно собрала разметавшиеся волосы Сузуме, сплела их в косу, выудила откуда-то такую же, как у себя, косынку, ловко завязала. Опешившая девушка и пискнуть не успела, как Изуна чуть ли ни запихнула её в балахон и утянула завязками по фигуре. — Не отставать! — скомандовала химе и, подхватив таз, побежала вглубь постройки. — Изуна, пятая палата! — громовой оклик заставил резко тормозить; Сузуме, тихо пискнув, чуть не влетела в спину провожатой. Изуна коротко ругнулась, развернулась и ввалилась в нужное помещение. От увиденного замутило. Запах крови, каких-то лекарств и еще чего резкого, удушливого. Девочке доводилось оказывать помощь братьям после тренировок, но вот к такому она не была готова. Химе подскочила к склонившемуся над раненным ирьенину, бросила таз и принялась помогать стягивать остатки одежды и бинты, зачастую вспарывая ткань кунаем. — Сузуме! — резкий оклик и прилетевший в грудь небольшой свиток вывели из ступора. — Там таз с водой. Распечатывай! — Тут легкие, оставляю на вас! — ирьенин быстро оказался на ногах и выскользнул из палаты. — Э… Изуна-сама, — нерешительно пробормотала Сузуме, видя, что делает химе. К щекам вновь прилила кровь. — Сузу, смой кровь! — не слушала ее Изуна, извлекая из раны какой-то обломок и останавливая вновь начавшееся кровотечение. — И накрой одеялом. Эй, Сузуме! — сердито повернулась, вздохнула и продолжила уже спокойнее. — Да, голый мужик, привыкай. В процессе! — химе порхнула ко второму раненному, тихо зашипела, водя над ранами шосеном. — Д-да, — лишь чудом не расплескав содержимое из распечатанного таза, девочка постаралась успокоиться. Выудила из емкости мокрое полотенце. И была остановлена окликом. — Катон тебе на что? Воду нагрей! И ткань отжимай лучше, не разводи болото. Да смелее, он не кусается. И вообще под снотворным. Кстати да, когда начнет приходить в себя, лучше отойти. А то может и приголубить, не разобравшись. Мысленно ругнувшись, Сузуме выпустила в воду чакру. Она же хотела помочь! Произвести впечатление на химе! А на деле только мешается! В глаза словно попал песок; сморгнув выступившие слезы, девочка выжала ткань и принялась спешно стирать кровавые разводы. Чужая кожа была теплой, чакра — родственной, да и раны после шосена выглядели не так и жутко. — Здесь всегда так? — молчать было неловко. — После серьезных стычек всегда так. А шосеном мало кто владеет. — Со вздохом, химе принялась скидывать кровавые тряпки в таз. — Потому и этих, — она кивнула на перевязанных пациентов, — только слегка подлатала. Долечивать будем, когда с тяжелыми разберемся. — Кохай! — в палату влетел запыхавшийся паренёк. — В четвертую, скорее! Рури нужна помощь! — Покажи Сузуме, куда все отнести, и проконтролируй дальше! — окончание фразы вылетевшая химе прокричала уже из коридора. Сузуме бросила быстрый взгляд на парня, пытаясь вспомнить, кем он может приходится главе. Вот только тщетно. — Новенькая, да? Я Кохаку, — подросток поднял оставленный химе таз. — И шаринган-то погаси, не расходуй зря чакру. Ойкнув, Сузуме потерла глаза, запоздало понимая, что это прорезалось второе томоэ. А потом стало не до наблюдений и рассуждений. Бесконечный бег по коридорам, то и дело приостанавливающийся тычком лица в спину парня. Резкие запахи. Чьи-то окрики. Кровь. И внезапная тишина. Пальцы все ещё дрожали. Больше всего хотелось сбежать, но Сузуме лишь сжимала зубы, чтобы позорно не стучали. Сколько она уже тут? Страшно. И завораживающе. Видеть, как под чужими пальцами срастается искалеченная плоть. В какой-то момент перед глазами стало все плыть. Вроде, ее куда-то тащили за руку. Усаживали. — Пей, легче станет. — Голос вывел из странного оцепенения. Девочка подняла взгляд на собеседника. Семпай химе протянул ей исходящую паром чашку. Девочка растерянно осмотрелась. Они сидели в отделенной ширмой закутке. На низеньком столике стояла большая тарелка с онигири и чайник с чашками. При мысли о еде к горлу подступила тошнота. Звонко хлопнула створка седзе. — Да чтоб этой старой карге в лесу Сенджу Абураме вскрывать! — в голосе Изуны была неприкрытая злость. Кохаку вылетел из-за ширмы. — Что с Рури?! — от его тона Сузуме невольно вздрогнула. Заставила себя подняться и выглянуть. Химе укладывала на пол растрепанную светловолосую девочку лет семи в таком же балахоне, тихо ругающийся Кохаку тащил из шкафа какие-то склянки. Щедро плеснул содержимое в пиалу, коснулся ладонью жидкости, и та как прилипла к ней, потянулась следом сферой. — Сейчас я выведу эту гадость, — пробормотал подросток, прижимая ладони к животу девочки. Что-то тихо пробурчав, Изуна подхватила с тарелки онигири, запихнула в рот, плеснула в свободную чашку чай, осушила одним глотком. Сузуме невольно испытала чувство восхищения: так живо, ярко! И непохоже на невозмутимую химе великого клана. — Кохаку, — вкрадчиво поинтересовалась Изуна, — как давно Рури в госпитале? Почему я её не видела? И вообще, что за отношение к перспективному ирьенину? Тот тяжело вздохнул, стряхнул с пальцев в чашку потемневшую жидкость. — Почти год. Изуна-химе, Рури, она... — замялся и как-то поник подросток, — не может использовать шаринган. Изуна, как раз делавшая глоток, поперхнулась. Опешившая от такого заявления Сузуме не задумываясь, от души хлопнула ей по спине. Учиха?! Она-то решила, подобранная где-то бесклановая. — Тогда понятно, — в голосе мелькнула сталь, Изуна отставила чашку. — Для Юрико такая ученица как в душу плевок. — Поднялась на ноги. — Присмотрите за Рури, пойду решать проблему. — Прихватив еще один рисовый шарик, химе выскользнула в коридор. — Юрико-сан очень повезет, если Таджима-сама в хорошем настроении, — пробормотал Кохаку, усаживая начавшую приходить в себя девочку, подставляя себя в качестве опоры. — Эй, Рури-чан, надо поесть, — он легонько встряхнул снова начавшую клевать носом подопечную. —После проваленной миссии? — хмыкнула Сузуме. Повинуясь какому-то внутреннему порыву, поднесла к губам Рури чашку, помогая напиться. — Действительно. — Скупо улыбнулся Кохаку, а затем его голос смягчился. — Для первого раза ты хорошо держалась, Изуна оценила, что ты не сбежала. И даже что-то толково делала. — Что? — Сузуме, увлекшейся скармливанием Рури онигири, показалось, что она ослышалась. — Думаешь, ты первая пытаешься оказаться рядом с ней? — рассмеялся собеседник. — Раз подключила тебя к заботе о Рури, считай, твой план удался! Вам обеим от Изу-чан теперь никуда не деться. Как и мне! — Химе страшная, — тихо прошептала более-менее пришедшая в себя Рури. Это стало последней каплей, и Сузуме искренне расхохоталась. *** Кандзи уже сливались перед глазами, хотелось скомкать неудавшийся отчет и спалить. Казалось, это выйдет и без печатей, просто от рвущейся чакры. Свитки и отдельные листки валялись вокруг столика и на столешнице. А еще несколько сломанных кисточек. Родная пряная чакра просочилась в комнату. Тихо отъехала створка седзе, пропуская сестру. Невесомые шаги. Села рядом и, вооружившись гребнем, принялась за работу. Занятие бесполезное. Все равно волосы под напором чакры встопорщатся. Но успокаивает. Тихо хмыкнув, имото убирает гребень и запускает в шевелюру пальцы, мягко массируя голову. — Отец дал мне часть бумаг ознакомиться, — раздражение уходит окончательно. — Я и не думал, что все так сложно. И надо составить и показать ему месячный отчет. — В ответ на попытку сладко потянуться мышцы вновь напоминают о себе болью. — Опять? — тихий вздох. — Скидывай косодэ, посмотрим, до чего ты себя довел… Остается, тихо радуясь, подчиниться. Сейчас станет полегче. Сестра чем-то шуршала, но сама мысль о том, чтобы повернуться и посмотреть, была мучительна. Шеи, плеч и спины коснулось теплое масло, а затем и чуткие пальцы. — Проблема в том, что ты не можешь вовремя остановиться, — негромко продолжила Изуна, не прерывая легких поглаживаний. — А наставники, видя твое усердие, и рады стараться. Сестра чуть сильнее сжала пальцы, пришлось закусить губу, чтобы не застонать. — Вот видишь! — укоризненно произнесла Изуна, — на тебе живого места нет. Нужно иметь не только гордость, чтобы подняться в очередной раз, но и здравый смысл, чтобы приостановить тренировку и перевести дух. — Я должен стать сильнее! Уй-е! — спина полыхнула болью. — Изуна! — А делать это не загоняя себя? — ехидно поинтересовалась она. — Так больше вреда. И не нужно тащить все на себе. Ты будущий глава клана и должен уметь распределять обязанности. Мадара уткнулся лбом в скрещенные руки. Когда маленькая имото успела повзрослеть? Впрочем, на память он не жаловался. — У тебя тоже тогда пробудился шаринган? — догадка была неожиданной. Все смотрели на него и могли и не заметить, что еще одна пара глаз покраснела. — Что ты, следующей ночью, — сестра тихо рассмеялась. — Любовалась звездами и испытала такой острый приступ любви ко всему живому! — Издеваешься? — Мадара приподнялся на локтях. — Кто тебе сказал, что нельзя пробудить шаринган от любви? Или радости? — ладонь уперлась между лопаток, побуждая вновь лечь. — Это ж как должно накрыть? — С головой, братик, чтобы хотелось весь мир обнять! — Это оттуда у тебя такая страсть к обниманиям вспыхнула? — Еще раньше, только стеснялась демонстрировать! — Изуна тихо смеется. Стоит хоть на миг представить, что её не станет, внутри все леденеет. — Имото, я хочу, чтобы ты взяла на себя ведение дел клана, а я буду сражаться. — Слова сами собой срываются с губ. Горячие ладони замирают. Чуть вздрагивают пальцы. Тишина. Давящая. Нехорошая. В какой-то момент кажется, что сестра просто вырвет позвонок. Как в том свитке. Вздох. Ладони скользят дальше. — Я думала, ты лучшего мнения о способностях Хаширамы. Или думаешь, он засадит брата за бумаги? — Ну какой из ирьенина боец? — Дурак. — Тихо, но как будто скалой придавила. Быстрые уверенные движения пальцев окончательно забирают боль и напряжение из мышц, вот только чакра сестры уже воспринимается как-то иначе. На спину ложится ткань косодэ. Изуна, не проронив больше ни слова, выскальзывает из комнаты. *** Ладони мягко светились зеленоватым светом, рыба бодро трепыхалась. Кажется, получилось! Внезапно бухнуло, и нос уловил отчетливый аромат жареного. Отложила свиток. Скосила глаза. Ругающаяся сквозь зубы Сузуме приняла от Рури мокрое полотенце и ожесточенно терла лицо и руки. — Уже лучше, — Кохаку с невозмутимым видом переложил жареную рыбину на тарелку. — Прожарилась до золотистой корочки? — убито поинтересовалась Сузуме. — У тебя ожогов нет, — пояснила Рури, осматривая ладони подруги, — значит, внутри тела уже преобразовываешь чакру в медицинскую. Какой салат к рыбе сделать? Губы тронула улыбка. Дежурная шуточка про рыбное меню. На душе было погано. Беспокойство брата понятно: мы уже давненько не тренировались вместе, и он просто не может оценить мой уровень, но вот так сходу, даже не попытавшись проверить уменья. Обидно. Ловлю на себе быстрый взгляд Кохаку и чуть качаю головой. Все в порядке. Вот разберусь со всей той мутью, что всплыла после отцовского разноса, и вытащу Мадару на полигон. Продемонстрирую уменья. Глянув на завал бумаг, с тоской поняла, что это не скоро. Как камень в воду кинула. Юрико неплохой медик, но вот организатором оказалась аховым. И учителем так себе. Хорошо, что есть Мизуки-сенсей, потихоньку следящая за всем. И Кохаку, отлавливающий юные дарованья. Мысли сами собой вернулись к насущным проблемам и еще одной, которую сама же и породила. …Уютная беседка, вкусный чай, приятная, хотя и немного ядовитая компания, нейтральные темы для беседы. Самое оно, чтобы отбросить грустные мысли, но не расслабиться. Мазнула взглядом по Рури. Девочка явно чувствовала себя неуютно. Да и остальные слегка напряжены. Понимаю их, вроде как полная слабачка, но под бочком у химе, а с другой стороны подпирает Сузуме, никак не подвинешь. А вот думайте, это полезно. — Нана-семпай, а почему у нас так мало практики? — Сузуме не утерпела и задала больной вопрос. Вот только это поняли не все. На нее воззрились с недоумением. — Куча массажных практик, анатомия, приготовление разных снадобий, танцы, — лениво принялась перечислять старшая из учениц Хикару, — а еще... — Нана-тян, похоже наша кохай имела ввиду другое, — по губам Анзу зазмеилась улыбка. — Тренируемся мы друг на друге, а ведь развитие мышц у всех разное, да и перенесенные травмы, не говоря уже о более м... индивидуальных особенностях. — Ну, давайте отловим кого-нибудь, — все ещё мысленно проматывая в памяти события последних дней, ляпнула не подумав — и тут же поняла, какую подала идею! — И как ты себе это представляешь? — судя по блеску в глазах девушек, даже если я это никак не представляю, придется придумать. — Пойду к отцу и представлю все это как тренировку. Для нас — по захвату цели, для остальных — в качестве проверки. Если согласится, заодно и медосмотр всем пойманным устроим и заведем карточки. — Зачем? — вышло дружно, как репетировали. — Сузуме, а вот что ты будешь делать, если тебе Сайто-сана принесут с чакроистощением? — Проверю наличие травм мистикой, стимулятор дам. — Обычный? — на меня посмотрели, как на дуру. — Да, — осторожно ответила приятельница, чувствуя подвох. Рури тихонько ойкнула и тут же прижала ладонь к губам. — Что не так-то? — раздраженно спросила горе-медик. — У Сайто-сана непереносимость простых стимуляторов, — торопливо пояснила Рури. Хм, не стала мяться или извиняться. Прогресс! — Именно, — позволила себе улыбнуться и поставила чашку на столик. — У нас большой клан, про особенности каждого не упомнишь, а так напоминалка будет. И чтобы знать, какие осложнения могут быть. — Ты сперва Таджиму-сама убеди. *** — Мадара-сама, — склонился в почтительном поклоне ровесник, — пожалуйста, не обижайте Изуну-химе своим недоверием. Наследник с недоумением глянул на посмевшего вмешаться в его спускание пара. Резкий, злой ответ уже был готов сорваться с языка, но узнавание заставило прикусить язык. — Кохаку-кун, — Мадара заставил себя говорить спокойно. Ирьенин часто мелькал рядом с сестрой, и, может быть, хоть он сможет объяснить, из-за чего так разозлилась имото.— Чем я её обидел? — Своей просьбой не участвовать в боях, — мягко произнес Кохаку. — Вы боитесь её потерять. — Именно! — раздражение все же стало прорываться наружу. — Ирьенину не место на поле боя! — Потому что мы слабы? — собеседник чуть склонил набок голову. — Да. И вас мало! — Мадара вновь заставил себя говорить спокойно, надеясь обрести союзника. — Мадара-сама, не сочтите за дерзость, атакуйте. — Кохаку на миг прикрыл глаза. — Я же вижу, вам надо выпустить гнев. Не сдерживайтесь. — И покалечить ирьенина? — фырк вырвался сам собой. — Все объяснения я возьму на себя, — подросток перетек в вертикальное положение, но даже не подумал занимать боевую стойку. Первый удар Мадара нанес небрежно, больше играясь, но кулак не коснулся цели, лишь слегка мазнула по коже ткань одежды. Последующие удары тоже не принесли результата. Кохаку просто обтекал их, раззадоривая, дразня. Попытка достать оппонента ногой неожиданно закончилась падением на землю. Щелчок по носу кончиками пальцев как разряд тока. Огненный шар сам собой рвется с губ. Мимо. И снова обидный тычок, на этот раз под ребра. Рука захватывает лишь воздух. По лицу мазнули чужие волосы. Хлопок открытой ладонью по лопатке. Мир преображается при взгляде шаринганом. Глаза ирьенина тоже краснеют, с лица исчезает безмятежное выражение. «Испугался!» — ликует все внутри. Но атаки все равно не достигают цели. Максимально ускориться, заломить в захвате. Внезапно онемевшие пальцы на правой руке разжимаются. В руке Кохаку блестит длинная игла сенбона. — Простите, Мадара-сама,— фигура рассыпается лепестками сакуры в лицо. Земля неожиданно бьет в колени. Обе руки почему-то виснут плетьми. — Вы проиграли. — Шеи касаются пальцы. Голос спокоен, словно его обладатель не скакал только что бешеной белкой. Нет сомнений: стоит взбрыкнуть, и сознание вернётся только в лазарете или дома. — Спасибо за разъяснения. — Дыхание сбивается. Взгляд скользит по перепаханному полигону. Если имото может так же, её гнев понятен. — Как котенка! — Это было тяжелее, чем кажется. Вы сложный противник. — Кохаку опускается на колени. Короткие вспышки боли. На землю ложатся два сенбона с окровавленными кончиками. — Тем более я не могу позволить себе растрачивать чакру на мощные техники. Скоро Изуна-химе станет гораздо сильнее меня.— Сильные пальцы аккуратно проходятся по плечам и предплечьям. Кожу под ними чуть колет. Мадара шевелит руками, проверяя вернувшуюся чувствительность. Вздыхает. Перед сестрой нужно будет извиниться не только на словах. *** Шаг влево, чуть пригнуться, пропуская над головой шишку. А надо было б поймать, но уже не успевала. Предложила мелким игру. На свою голову. Теперь неизвестно, откуда прилетит "снаряд". А сегодня и вовсе игра лишь немного не дотягивает до перехода на боевой уровень. Попробуй за долю секунды определить, что летит, откуда и какие нужны действия! Перехватываю камушек и отправляю его в обратный полет. У меня такое чувство, что к забаве присоединились не только дети. Уж больно много и часто прилетают камушки-веточки-шишки. Следующий пункт — тренировочное оружие. А потом и настоящее. Если не получается оградить детей от участия в миссиях, то хотя бы нужно приучить их быть внимательными и научить уходить от атак. Подсумок приятно греет официальное разрешение от отца на отлов натурного материала для занятий. Конечно, отдельно обговаривалось, что ничего травмирующего мы делать не будем, но вот тот факт, что не был оспорен пункт про всеобщее участие, заставлял прилагать титанические усилия, чтобы не улыбаться совсем уж маньячно. Прошла мимо госпиталя, направляясь в такую родную лабораторию. Надо порадовать Кохаку скорым осуществлением мечты. Нос уловил запах паленого. Кажется, сгорела рыба. Странно, Сузуме уже не срывается на катон. Отодвинула седзе, обозрела открывшуюся картину. Закопченный брат как-то растерянно смотрел на почерневший камень столешницы, с которого Кохаку невозмутимо сметал угольки. — Кай! — само собой сорвалось с языка. — Доброе утро, Изуна-химе, — семпай подхватил миску с остатками кремированной рыбы, — я на склад. Одна из групп взяла миссию на границе с пустыней, надо будет приготовить побольше основ для противоядий! — и, выскользнув в коридор, прикрыл седзе. Повисла тишина. Я пыталась восстановить порушенную картину мира и соединить в ней Мадару и попытку освоить шосен. — Кохаку-кун вчера доходчиво объяснил мои ошибки. — Брат неловко развел руками. Судя по некоторой скованности движений, он вчера ощутил все прелести жесткого массажа с чакрой. Семпай у меня ответственный. — Прости, то предложение было для тебя оскорбительно. Но не бросай меня одного с бумагами!