Cloudy sky.

Тсунаеши с робкой улыбкой на губах и заплаканными глазами стояла перед своими друзьями, постоянно облизывая пересохшие от волнения, потрескавшиеся на холодном воздухе губы. Опускающие в пол глаза, нервно шаркающие ножками и отвлекающие друг друга дёрганными телодвижениями, её бывшие Хранители выглядели виноватыми и раздавленными. Взгляды то и дело натыкались на хрупкую фигуру перед ними, укутанную в тёплую одежду и выглядевшую сейчас так трогательно и мило, что… Что хотелось остаться и защитить. Но это только их дело. Она не имеет права осуждать их, запрещать им самореализовываться, даже если ради этого нужно навсегда попрощаться с ней, когда-то родным Небом и боссом. Да, теперь у неё не будет возможности улыбнуться им, ласково прикоснуться к волосам, неловко взъерошив. Но это ведь лучше, правда? Теперь не нужно заставлять себя идти к ним на помощь, плевать на собственные желания и амбиции, лишь бы эти идиоты дожили до своего часа. Теперь она сможет вернуться к своей обычной и родной жизни, а не жить придуманной, совершенно ей не подходящей. — Я счастлива, — она надеется, что это звучит искренне, не наигранно и безразлично. Потому что слёзы в уголках глаз скапливаются невероятно быстро, и они самые настоящие. — Тсуна, спасибо тебе, — Такеши оттаивает первым, подходит к ней и неловко обнимает одной рукой, второй держа спортивную сумку. Тсуна в ответ похлопывает по плечу и отстраняется, при этом старательно не смотря другу в глаза. — Я обещаю, что с ними всё будет в порядке, — клятвенно обещает Диана, но Тсунаеши, вопреки своей ласковой улыбке и благодарному кивку, обращённому к девушке перед ней, не спешит ей верить. Нет, она ещё обязательно проверит холёную блондинку, так резко ворвавшуюся в её жизнь и всё изменившую. И лучше бы ей быть чистой, словно белый лист бумаги, иначе она не побрезгует прийти в эту грёбаную Вонголу и самолично прикончить новоявленную Джудайме. — Рассчитываю на тебя. Гокудера пытается не смотреть на неё, но всё-таки срывается и судорожно обнимает Тсунаеши за талию, утыкаясь в район ключиц. Рядом, всхлипывая, пристраивается Ламбо. — Всё будет хорошо. В конце-то концов, не они ли приняли это решение? Не они ли решили идти с новым боссом в новую жизнь? Тсунаеши не пыталась их остановить, но всё же было больно от осознания, что они вот так просто решили оставить её в прошлом. Ладно хоть позвали проводить. И то хлеб. Она не станет им говорить, что она, вроде как, за них сражалась и билась, защищала ценой своей жизни. Тсунаеши промолчит о том, через что они вместе прошли, ведь она, как никто другой, понимает, что не имеет на это права. Она не их Небо. — Я надеюсь, что в мой следующий приезд, — ухмыляется Реборн, как обычно пытаясь задеть за живое, — Ты не будешь столь же никчёмной, Савада. Тсуна икает от неожиданности, когда бывший репетитор как-то слишком по-отечески обнимает её. Для правдоподобности она отшатывается от наклонившегося киллера и чуть не падает — однако отец моментально оказывается рядом. Поддерживает за руку и помогает восстановить равновесие, потом ерошит волосы на затылке, чувствуя себя до ужаса неловко. — В общем, мы действительно не можем тут задерживаться на более длительный срок. Тем более, что нужно ещё найти Хранителя Облака, — а вот тут Диана кривится, понимая, что Хибари к ней остался, как ни к кому, равнодушным, — поэтому нужно прибыть в Италию как можно быстрее. Попытка обнять дочь заканчивается провалом — она отходит на пару шагов и выставляет руки вперёд. Нельзя. — Мы экстремально будем тебе писать, — обещает Рёхей и подхватывает огромную сумку. Остальные делают тоже самое Она провожает их на частный самолёт Вонголы и машет рукой, видя их сквозь стёкла иллюминатора. Смахивает слезы, прижимает руки к сердцу и невольно кутается в тёплую куртку с мехом на капюшоне. Бывшие Хранители что-то кричат, ответно машут рукой и рисуют на запотевшем стекле рожицы. Савада улыбается. Вряд ли они в ближайшее время увидятся. Самолет взлетает, унося ту тяжесть, что заставляла судорожно сжиматься в комок, высоко в небо. Давящая пустота заполняется родным, пусть и ледяным, Пламенем. Тсунаеши меняется в лице. Идеально лежащая маска слетает с красивого лица, как по команде, черты неуловимо меняются, оставляя после себя лишь послевкусие искусно сыгранной роли. Улыбка медленно исчезает, глаза словно стекленеют, и мрачноватый такой огонёк мелькает на дне зрачка. Фиолетовое, полыхающее Пламя послушно окутывает правую руку, когда Тсунаеши подносит её к лицу. Задумчиво щурит тёмные глаза и медленно тушит фиолетовый огонь, исчезающий словно нехотя. — Госпожа Нереза? — высокий мужчина, вызванный лично ей пару часов назад, словно восковая фигура, застыл за спиной. Тсунаеши скосила на него взгляд. — Машина достаточно прогрелась, Вы можете садиться. — Всё готово? — задала она волнующий вопрос, садясь на заднее сидение авто. Через пару минут глянула на отдаляющийся аэропорт и безразлично хмыкнула, с большим интересом рассматривая ногти. — Билеты куплены на завтрашнее число на Ваше имя и имя синьоры Наны. Время вылета 14.00, бизнес-класс, — отрывисто, по-военному чётко ответил мужчина и чуть повернул голову в её сторону. — Вария уведомлена не была, ни Босс, ни капитан, как Вы и просили. Ваш отряд также находится в неведении о Вашем скором прибытии. — Задания? — продолжила она. — Все Ваши задания были пересланы факсом в главный особняк Варии. Деньги заказчик перевёл на личный счёт. — Отличная работа. — Благодарю. В конце концов, ведь должна она возвращаться к работе, верно?

***

— Тсу-чан, я всё устроила, — довольным голосом подытожила Нана, мурлыкая какую-то приставучую мелодию из рекламы. — Сейчас идёшь в школу, забираешь документы и по пути заходишь в ресторан Тсуеши-сана, возьмёшь у него всё, что оставила. Тсуна кивнула, оторвалась от разглядывания своих волос. Как же она скучала по этому цвету! Плавно переходящие из светло-карамельного в тёмно-фиолетовый, блестящие на солнце, мягкие, словно шёлк, её волосы наконец-то были именно такими, какими она давно привыкла их видеть, густой рекой спускаясь до самой талии. Она с нескрываемой радостью провела по всей длине, зачёсывая на одно плечо и тут же возвращая обратно. — Тсу-чан, ну перестань ты уже, — закатила глаза мать семейства, давая дочери воспитательный подзатыльник. — Ты и так голову моешь ежедневно, а учитывая, что сидишь ты в ванной по два часа, а то и больше, я не удивляюсь, почему Иемитсу так некультурно ругался, увидев счета на воду. — М-ма, проблематично, — покивала девушка и, ловко извернувшись, поцеловала мать в щёку, схватила с тумбы сумку с нужными бумагами, обуваясь в удобные кеды. Оценив внешность по десятибалльной шкале и оставшись вполне довольной, она со скоростью звука вылетела из дома, направляясь прямиком в обитель Зла и Дисциплины. Оставались считанные часы до закрытия средней Намимори, а значит нужно как можно скорее забрать документы и официально свалить из всего этого дерьма, в которое она, по доброй воле, вляпалась по самые уши. Коротко поглядывая на мелькающие в поле зрения знакомые лица, Савада свернула влево, тут же оказываясь около ворот школы. Мурлыкнув нечто ехидное по отношению к стайке школьниц около входа, она с независимым видом прошла туда, куда ей нужно. — Смотри, куда прёшь! — Тсунаеши совершенно неэтично толкнула какую-то девчонку, мешающую ей пройти. — Ах, да это же Никчёмная Тсуна! Самая наглая, холёная блондинка, чем-то напоминающая Диану, с фальшивой улыбкой посмотрела на Тсуну. Её подружки заулюлюкали и окатили волной насмешек. Тсуна фыркнула. — И что же мы тут делаем? Не уж-то вспомнили, что нужно хоть иногда ходить в школу? — Даже если и так, то это явно не твоё дело, — Тсунаеши дежурно улыбнулась застывшей от внезапного ответа блондинке. — Мицуки, верно ведь? Прости, но всякое дерьмо на моём пути я не запоминаю. Теперь она задохнулась от возмущения. — Да ты… — Как я уже сказала, это не твоё дело, поэтому советую заткнуть своё хлебало и свалить куда-нибудь подальше от меня. — А то что? — презрительно фыркнула девушка. — А то, родная, что моё чувство прекрасного падает в обморок от твоих шмоток, — Тсуна накрутила чужой локон на палец. — Не говоря уже о том, что мелирование давно не в моде, а твоя стрижка похожа на воронье гнездо. И что это за палёный 6-й Chanel? Если хочешь выделиться, то перестань закупаться в ближайших секондхендах, и, быть может, когда-нибудь ты станешь хоть кем-то. Тсуна с улыбкой отстранилась от зависнувших подружек и той чуть не плачущей девушки и, плавно покачивая бёдрами, удалилась в сторону кабинета директора. Как же её всё бесит! Занзас действительно настолько её ненавидит, раз отправил с кучей миссий сюда? Ну, разгромила она со Скуало на пару парочку баров в Палермо, это ведь не смертельно! Да и никто не посмел даже слова вякнуть в сторону Варии, не говоря уже о штрафах. Хотя, Скайрини, судя по всему, был другого мнения, а потому своего младшего офицера отправил именно в эту дыру. Мама смеялась. Тсунаеши выла от досады, ведь миссии были исключительно на охрану. Встретившаяся на пути девчонка не помогла снять стресс путём своего унижения, однако внутренний зверь явно был доволен тем, что теперь ему не придётся прятаться. По-идиотски мурлыкая, Тсунаеши поднялась на нужный этаж и нашла дверь директора. Не просидев там и получаса, но успев довести бедного сенсея до заикания, Савада с поднявшимся настроением и улыбкой до ушей пошла домой. Что показательно, ученики перед ней расступались. Возможно, причиной этого всего была изменившаяся внешность, но Тсуне было совершенно похуй, ибо… Какая ей, собственно, разница? Она никогда не любила школу и никогда не жалела, что младшую просидела на домашнем обучении, занимаясь с Принцем. Мама на это только умильно улыбалась, мурлыкала что-то о «милых, милых детках» и уходила руководить на кухне, чтоб злому боссу пожарили телятину, а не говядину. И потому не было ничего странного в том, что желания ходить в учреждение, полное малолетних идиотов с запоздалым переходным возрастом, у неё абсолютно не было. Из этого вытекали и проблемы с опозданиями на уроки и отвратительная успеваемость — полно, ну не будет же она слушать то, что она и так выучила под чутким руководством Бела? — и нежелание участвовать в школьной и классной жизни. Последнее она могла объяснить тем, что она являлась ярым социофобом. Ну, и социопатом, это да. О физкультуре она даже не думала — зачем ей утруждать себя, если сдать пресс-отжимания-бег она может на раз-два. С усмешкой уклонившись от словно случайно опрокинутой в её сторону бутылки, Тсунаеши послала решившему выпендриться парню воздушный поцелуй и следом — средний палец. Хибари сейчас был где-то в школе, а потому ей нужно было как можно быстрее свалить из горячо любимого учебного заведения.