***
— Что ты здесь забыла? — спокойно спросил Скайрини, когда Тсунаеши устало опустилась в кресло напротив его стола, положив ногу на ногу и откидываясь назад, запрокидывая голову. Занзас, увидев её состояние, понятливо кивнул и поставил перед ней бутылку вина с бокалом, а себе налил виски, как обычно вальяжно развалившись на излюбленном троне и внимательно наблюдая за своей Хранительницей. — Хочу миссию. — Что тебе мешает? — Тебе полностью расписать или обойдёшься одним словом? — Смотря каким, — ухмыльнулся босс. — Кёя, — так, словно это всё объясняло, выдала она и вздохнула, выражая тем самым всю грусть. — Он за последнюю неделю подрался со Скуало четыре раза, семь раз с отрядом Урагана, пятнадцать раз с кем-то из моих. И это не считая обычных тренировочных боёв, — Тсунаеши опять вздохнула. — Я не знаю, что с ним делать. — Он твой Хранитель, — пожал плечами Занзас. — Я знаю, но разве это нормально? Он как пёс меня охраняет. Скайрини задумчиво хмыкнул. — Ты спрашивала, как вёл себя патлатый в первые дни нашей связи? — Савада покачала головой. — Зря. Потому что он бросался на каждого, кто на меня не так смотрит. Это, конечно, раздражало, но до сих пор, как вспоминаю, чувствую себя прекрасно. — К чему ты это всё говоришь? Занзас посмотрел в окно. Его успокаивало то, что около его Хранительницы вьётся человек, который может в любой момент вправить ей иногда испаряющиеся мозги на место. Хибари был, пожалуй, лучшим дополнением к вернувшейся Саваде, и Скайрини даже, как бы ни пытался, не мог придраться к его поведению. Тот был, пожалуй, воплощением своего атрибута. Даже Тсуна иногда показывала в себе качества какого-нибудь стандартного Солнца или Тумана, забывая, что она, на секунду, Облако. Потому что девушка была всегда в курсе каждого мало-мальского события в Варии, готовая надавать всяк приходящему свою порцию тумаков и пиздюлей. Но и сам Скайрини не мог не признать, что Хибари слишком сильно печётся о своём Небе. — Сходи с ним на задание и покажи, что его беспокойство напрасно, — через несколько минут молчания вздохнул мужчина., — Даже если не на зачистку, то на любое другое. На переговоры, на доставку. Покажи ему, что ты не тот мелкий мусор, который привыкла играть в своём сраном городишке. — Когда это ты заделался в психологи, а, босс? — ехидно улыбнулась девушка. Скайрини насмешливо оскалился. — Когда тебя принял в Варию, мелочь. Тсунаеши согласно угукнула. Сейчас она чувствовала себя как никогда хорошо. Несколько минут прошли в тишине, но всё было прервано громким стуком в дверь. — Кто? — недовольно приоткрыл глаза Скайрини, пряча бутылку из-под виски под стол. Тсуна тем же жестом убрала вино. — Босс, — приглушённый голос Мармона заставил ругнуться. Туманник появился через считанные секунды перед столом Занзаса, крепко прижимая к себе какие-то, судя по его виду, важные документы, — у меня для тебя новости. И глянул на Тсунаеши, мило помахавшую ему. — Савада, — приветственно кивнул бывший Аркобалено. — Привет, Мармонушка. Туманник тихо выматерился, но вслух ничего больше не сказал. — Как и обещал, вот отчёты по семьям, которые предлагали сотрудничать за последние полгода из Италии, — пухленькая папочка в сантиметра два толщиной, — а вот, — он с удовольствием материализовал перед боссом ещё более большую и толстую папку, с любовно наклеенной надписью «Сокровище», — из остальных стран. Время — деньги, босс, но советую тебе просмотреть всё это внимательно и послать Вонголу куда подальше, если они не станут прибавлять проценты. — Всё так хорошо? — заинтересовалась Тсуна. — На семь процентов превышает наш стандартный трафик, если заключим договор, как с Вонголой, — с удовольствием кивнул Мармон, мечтательно смотря в потолок. — И на пятнадцать, если будем заключать разовые договоры. Мы сможем срубить столько денег! Судя по тому, как Фантазма недовольно квакнула, её хозяин был в мире грёз и мечтаний. — И что ты мне хочешь предложить? — недовольно просматривал записи и доклады Занзас. — Подавать им всё прямо сейчас? — В ближайшее время будет собрание Альянса, на которое мы не ходим, — фыркнула Тсуна. Потом призадумалась. — Ты знаешь, что я в этом мало, что понимаю, но тебе не кажется, что лучше будет, если мы предъявим всё это на внутрисемейном собрании? — Я хотел предложить то же самое, — кивнул туманник. — Альянс сразу поднимется на дыбы, потому что мы им — кость поперёк горла. И если старик может нас хоть как-то урезать, то мы войдём в семью более низкого ранга. — За какого идиота ты меня принимаешь, мусор? — презрительно скривился Скайрини. — Вария если и будет менять семью, то только на свою собственную. Тсуна и Мармон переглянулись. — Собираешься заявить о новой семье? Не кажется, что сейчас самое лучшее время, чтобы пойти и разнести Вонголу по кирпичику и стать боссом? Например, соблазнить наследницу, — демоном-искусителем прошептала Тсуна, поиграв бровями. — Моя дорогая сестрица сейчас в том самом возрасте, когда ты можешь её жёстко… — Заткнись, мусор! Тсунаеши дико засмеялась, а Мармон, закатив глаза, уселся рядом с ней в кресло, материализовав его из воздуха. — Я думаю, что наиболее выигрышный вариант — объявление нашей независимости по отношению к старику только на собрании внутри Вонголы, — кивнул Мармон, влепляя ржущей Хранительнице подзатыльник. — Либо на собрании, где присутствует Каваллоне. Я уверен, что Конь пойдёт следом за этой, даже не моргнув глазом. — Что касается формальностей? — лениво допив из стакана и убрав его куда подальше, Скайрини вчитался в документы. — Ты говорил, что нам может не хватить финансов… — Босс, я уже все уладил, — оскорблённо выдохнул Туманник, — Плюс вон эта, — кивок в сторону мечтательно мурлыкающей Савады, — нам прибавила значительную часть. — Союзники? — Что насчёт Аркобалено? — подпёрла щеку кулаком Тсунаеши. — Вы хотели заделать их в союзники. — Вот этим ты и займёшься, милая моя, — с ухмылкой подытожил Скайрини. — А начнёшь прямо с завтрашнего дня, с Верде, а потом как получится. Тсунаеши подпрыгнула. — Нет! — Да! — усмехнулся на пару с Мармоном босс. — Завтра же ты берёшь вместе с собой своего Хибари и валишь в неведомые дали в Рим. Заодно притащишь ему документы на поставку оружия и навестишь мать, показав, что не забыла её и не сдохла где-нибудь на задании. — Босс! — взвыла она. — Тебе прямой приказ отдать, мусор? — рыкнул он и весело оскалился. — Мармон тебе даст координаты его дома. Предупреждаешь патлатого, бронируешь себе билеты на самолёт и первым же рейсом валишь к этому чокнутому ученому. Ясно тебе, мусор? Тсунаеши вяло помахала рукой. — Будет сделано, босс.***
Иемитсу устало уткнулся в скрещенные руки на столе, едва слышно ругаясь. Он банально устал. Диана сейчас усердно сближается с Хранителями и при любой мало-мальской возможности пытается ластиться к нему. Реборн то и дело пытается сделать из неё достойную преемницу, Ноно всё ещё желает сделать так, чтобы Вария перестала пытаться уйти, а сам Савада… Кто бы знал, как он устал. Из Намимори не приходят никакие вести — значит, что всё хорошо и наблюдатели считают, что ему не о чем беспокоиться. Нана, как и Тсунаеши, молчат, не звонят. И если милая супруга, наверное, считает, что может его отвлечь, то дочь… Дочка. Родная, милая Тсуна, которая никак не могла стать мафиози. Которая не хотела быть частью мафии и никогда бы не решилась на убийство. Иемитсу успокаивал себя только этим — он делает всё для дочки. Но он и понимал, что Тсунаеши злится — она знает, что Иемитсу уже давно не верен её матери, знает о многочисленных похождениях налево, о дочери на стороне, о том, что мужчина по большей части женат на работе, чем на Нане. Тсунаеши в праве злиться, ненавидеть, презирать и, если милая Тсунаеши скажет это прямо, то он переживёт. Потому что это правда. И только он виноват в том, что едва обретённые друзья ушли. Что репетитору, к которому она привязалась, пришлось уйти вслед за новой ученицей. Что из-за Иемитсу она пережила столько отвратительных вещей — банду Кокуё, Конфликт Колец, будущее, Шимон, Вендиче и Церемонию, но так и не получила ничего из того, за что сражалась. Имел ли после всего этого он право называть себя отцом? А мужем? Ах, милая, добрая Нана, которая наверняка ни разу не догадывалась о том, что муж ей может изменять, наверняка всё также любит и ждёт, надеется, но… к сожалению, всё тщетно, и он будет здесь, в Италии, наблюдать за своей дочерью от другой женщины. Корнелия… Он, наверное, любил её. Они были должны пожениться, но он, молодой дурак, увидел Нану и понял что всё, баста. Никакая Корнелия ему не нужна. Что бы было, останься он с этой женщиной до конца? Был бы он счастлив? Иемитсу снова вздохнул. Его жизнь катится по наклонной. — Хватит уже депрессировать, — рядом нежданно-негаданно появился Реборн, как черт из табакерки. — Слезами горю не поможешь, Иемитсу, прими уже проигрыш достойно. — Да понял я уже, — огрызнулся мужчина. — Чего тебе? — У меня к тебе новости по поводу Намимори, Внешний Советник.