Stray Fics

Ким Уджин всегда был примерным преподавателем, на него старались ровняться другие молодые учителя, а ученики млели, стоило ему только зайти в класс, получая то должное уважение, что он заслуживает. Однако работа учителя не приносит той самой заслуженной оплаты, ведь её едва хватает на оплату небольшой квартирки на краю города, поэтому Уджину приходится выкручиваться так, как это только возможно. Днём — учитель, а ночью таксист. Он никогда не переживал о том, что ученики когда-нибудь узнают о его подработке, ведь это ещё подростки и им положено ночью находиться дома. Более того, шансы, что среди всех вызванных таксистов его учащимся попадётся именно Ким, очень малы, поэтому волноваться не стоит. С другой стороны, что постыдного в попытке зарабатывать немного больше для нормальной жизни? Так что даже если однажды кто-то из детей узнает об этом секрете-не секрете, то это не критично. Сегодня очередная ночь, когда Уджин неспешно проезжает по улицам Пусана в ожидании очередного позднего пассажира. Он слушает тихую музыку, что передают по радио, и задумывается о том, что ему уже несколько надоело не спать ночами, а затем свежим взглядом смотреть в глаза своим ученикам, делать вид, что он хорошо высыпается и доволен своей жизнью, улыбается без притворства. Однако это всё не так. Он боится, что вскоре ни один BB-крем будет не в состоянии скрыть его синяки под глазами, а маски больше не избавят лицо от внешней усталости. Оповещение о заказе приходит внезапно, вырывая из раздумий и заставляя забыть об усталости, потому что упускать клиента совсем не хочется. Точка указана неподалёку от того места, где сейчас проезжает Ким, поэтому телефон показывает всего лишь минуту до нужной точки на карте. Он сворачивает и немного ускоряется, следит за GPS-картой, а затем замечает двух парней, один из которых машет рукой, показывая, что это именно они вызывали такси. Уджин узнаёт в двух фигурах своих учеников, чему очень удивляется, но краем сознания надеется, что ошибся, тем не менее тормозит и выходит из машины, подходя к парням. Подозрения оправдываются: перед ним двое из выпускного класса — Ким Сынмин и Хван Хёнджин. Сынмин держится неплохо на ногах, сразу видно, что он почти трезвый, чего не скажешь о Хване, который сидит на скамейке и подняться без помощи друга не имеет возможности. Соответственно более трезвый ученик успевает быстрее удивиться при виде подходящего к ним учителя и не знает, что сказать, кроме банального «здравствуйте» с низким поклоном. — Что происходит? — спрашивает Уджин, разглядывая согнувшегося пополам Хёнджина, так и не поднявшего свой взгляд на знакомый голос. — Учитель Ким, — запинаясь, произносит Сынмин. — Мы ждали такси… — Догадываюсь, раз я приехал. Что с ним? — учитель кивает в сторону Хвана. — Поругался с родителями и напился. Учитель Ким, Вы ведь отвезёте его домой? — С ним всё в порядке? Его не стошнит от такой поездки? — Не должно, — Ким не уверен в своих словах, но надеется, что друг его не подведёт, затем они вместе усаживают Хёнджина на задние сидения, и Сынмин собирается уйти. — Ты сам дойдёшь? Может тебя тоже подвезти? — предлагает учитель, выглядывая из окна. — Всё в порядке, я живу здесь, рядом. — Хорошо. И ещё, Сынмин, — Уджин дожидается, когда ученик посмотрит на него. — Останься днём дома, я предупрежу других преподавателей, что тебя не будет. — Спасибо, — Ким-младший кивает благодарно, неуклюже кланяется и уходит, а старший устало вздыхает, нажимает кнопку начала поездки и трогается с места. Хёнджин не подаёт никаких признаков жизни, и Уджин предполагает, что тот просто уснул, и это, вероятно, к лучшему. Думать теперь ни о чём не получается, поэтому он смотрит через зеркало на Хвана и замечает, что даже во сне его симпатичное личико выражает даже не недовольство, а скорее расстройство. У Кима любопытство играет, но спрашивать всё равно некого, поэтому приходится запастись терпением, ведь стоит вообще-то провести воспитательную работу с этим учеником. И ведь Хёнджина нельзя назвать безалаберным школьником, непутёвым или ленивым, нет, наоборот: он всегда вовремя сдаёт домашнюю работу, редко обращается к репетиторам, всегда старается быть самостоятельным и успешным, что ему удаётся без особых трудностей. Уджин гордился тем, что ему выпала возможность преподавать у такого хорошего класса, но теперь он немного разочарован, видя в таком состоянии лучшего ученика. Телефон показывает, что их поездка завершена, и Уджин это подтверждает, но выпроваживать пассажира не спешит, а сам выходит. Он осматривается, потому что район не совсем знаком, он не так часто здесь бывал, чтобы хорошо ориентироваться. Скамейка рядом с трёхэтажным квартирным домом оказывается очень кстати, поэтому Ким спешит сесть, втянуть в себя прохладный ночной воздух и поднимает глаза к небу. Он сидит так больше часа, его голова пуста, а по коже бегают мурашки из-за налётов ветра. Теперь ему кажется, что он отдыхает, конечно, это не здоровый сон, которого ему так не хватает, но всё же он не мчится по городу в поисках пассажиров, он просто сидит и свободно дышит. Утром в школу, он это понимает, снова с улыбкой смотреть в глаза школьников разных возрастов, поддерживать разговоры с другими преподавателями, но этого всего так не хочется особенно сейчас, поэтому молодой учитель утешает себя, что до следующей работы есть ещё несколько часов. Хлопок закрывающейся двери автомобиля звучит как-то слишком громко, но не особо пугает, потому что реакция слишком ленивая и запоздалая. Хёнджин кажется немного посвежевшим после сна, что однозначно успокаивает Уджина. — Учитель Ким? — в вопросе удивления гораздо больше, чем можно было бы ожидать. — Возьми бутылку с водой на переднем сидении, — велит старший, наблюдая за немного пошатывающимися действиями ученика. — Как ты себя чувствуешь? Тошнит? — Нет, всё нормально, только голова гудит, — Хёнджин с отпитой бутылкой в руках опускается рядом на скамейку. — Почему Вы здесь? Мне казалось, Сынмин вызвал такси. — Так и было. — Так Вы таксуете по ночам? — Что-то вроде того. — Простите, если Вам не хочется об этом говорить, то я не буду спрашивать. — Спасибо. У тебя-то что случилось? — спрашивает Уджин, оглядывая мгновенно сгорбившегося ученика. — Сынмин сказал, что ты повздорил с родителями, это так? — А Вы мне не скажете того же, что и я Вам? Вдруг я не хочу говорить об этом? — Хван рассматривает грязные носы своих кед, которыми ковыряет ямку в асфальте. — Хёнджин, я должен знать, поэтому и спрашиваю. Не хочу потерять такого хорошего ученика на его последнем году обучения. — Тогда у меня к Вам просьба, — парень смотрит в глаза учителю впервые за этот разговор. — Мы можем просто поговорить как друзья, без формальностей? Иначе я ничего не смогу рассказать. Уджин всматривается в помятое лицо ученика, думает о его просьбе с сомнением, но решает, что терять ему особо нечего, поэтому кивает, соглашаясь. — У моих родителей довольно устаревшие взгляды на взрослую жизнь, на студенчество, ты же понимаешь, Уджин? — Хёнджин пробует на вкус такое обычное имя и ощущает неловкость, хоть это и была его же затея. — По их требованиям ты должен унаследовать фирму или что-то такое? — Да, у моего отца небольшой бизнес, но он его старается расширить в данный момент, надеется, что я ему помогу в этом после школы. — А ты хочешь совершенно не этого, да? — Ты проницательнее, чем я думал, — хмыкает Хван и кивает. — Да, я хочу заниматься музыкой, танцевать. Хочу заниматься всем тем, чего они меня лишили ранее, но слушать они меня не хотят. Мне нужен хотя бы шанс стать тем, кем я себя вижу, а не тем, кем видят они меня. — Как думаешь, я смогу тебе помочь? — Как? — Поговорить с ними. Возможно я, как твой учитель, а не как твой друг, разумеется, смогу убедить их дать тебе этот самый шанс. — Думаешь? Всё не так просто. — Знаю. Я сам когда-то был выпускником, Хёнджин, так что действительно могу попробовать. — Спасибо, Уджин. Их накрывает тишина, а Ким принимает решение забить на подработку и поехать домой, потому что иначе он не выдержит целый день в школе с детьми, а их он боится разочаровать. Вставая, он немного оборачивается на ученика и говорит на прощание: — Отправляйся домой, Хёнджин, чтобы не заболеть. В школу сегодня можешь не приходить, я предупрежу других учителей о вашем с Сынмином отсутствии. Обещаю, я поговорю с твоими родителями. Спокойной— — Не уходи, — перебивает Хван и тянет обратно на скамейку, поэтому Ким едва не падает от внезапности, но всё равно усаживается поудобнее, решая, что ничего плохого не будет, если он останется тут ещё на немного. — Что такое? — Можно я тебя поцелую? Уджин смотрит на своего ученика озадаченно. Все в школе знают, что Ким — одинокий молодой человек, и не одна учительница за ним пытается бегать, но он всегда любезно избегает любого намёка на отношения, вежливо отшучиваясь и переводя тему разговора. Однако никогда не замечал он знаков внимания от учеников, рассчитывая, что для них он является только примером для подражания. Как выяснилось, он ошибся. — Хёнджин, я всё ещё твой учитель, — твёрдо говорит Уджин. — Тогда забудем об этом вопросе. — Хоро— Ким снова не успевает договорить, как Хёнджин хватает старшего за плечо, поворачивает к себе и впивается в его губы, игнорируя ступор на чужом лице и отсутствие ответа на поцелуй. Хван отстраняется спустя несколько секунд и с сомнением смотрит на старшего, боится ответной реакции. Но отстранённость на чужом лице словно отвешивает пощёчину. — Хёнджин, ты не протрезвел до конца, иди поспи ещё, — говорит как-то безэмоционально Ким. Он на самом деле соврёт, если скажет, что этот поцелуй был ему неприятен или противен. Нет, всё совсем не так. Уджину нравится тепло и мягкость чужих губ, эти скользящие нежно уста по его устам. Единственная неприятная вещь — привкус алкоголя, учитывая, что Ким не пьёт вообще, но на это можно закрыть глаза. Но как закрыть глаза на то, что они всё ещё учитель и ученик? Непостижимая ошибка для примерного преподавателя. — Пожалуйста, Уджин, — почти умоляет Хван, не отпуская плеч старшего. — Ты не знаешь, сколько я мечтал об этом. Пожалуйста! Спиши это на мою нетрезвость, думай обо мне так плохо, как хочешь. Я всё равно выпускаюсь в этом году, ты меня не увидишь больше, забудешь. Можешь сделать вид, будто ничего не было. — Как я могу? — Ким качает головой, прикрывая глаза. — Я не тот человек… — Да, ты слишком правильный для этого. — Примерный, Хёнджин, но правильный ли? Пальцы Уджина крепко обхватывают чужой подбородок, приближая к своему лицу удивлённого Хвана. Их губы вновь соприкасаются, и теперь тормозит школьник, но быстро приходит в себя и отвечает на движения, которые мягко принуждают отвечать на поцелуй. Хёнджин позволяет себе опустить руки с крепких плеч на талию, нежно поглаживая её большими пальцами. Ему больше ничего не нужно. Если его после этого бросят и будут относиться в школе не так, как прежде, станут требовательнее и придирчивее, он поймёт и смирится. Если об этом будет помнить только он, то хорошо, Хван никому ничего не скажет, ведь ему будет гораздо приятнее хранить этот секрет одному, даже Сынмину ничего не скажет. Это приятная тайна, которая будет трепетно тяжелить сердце. — Ты замёрз, Хёнджин, я чувствую, как ты дрожишь, — Уджин перемещает свою ладонь с подбородка на шею и поглаживает выпирающие позвонки пальцами. — Ничего, я в порядке, — подрагивающим голосом мямлит Хван, утыкаясь лбом в чужое плечо. — Я не хочу, чтобы ты заболел, ты мне нужен на уроках, — мягко проговаривает Ким. — Без тебя будет скучно. Так что ступай домой, а днём напиши мне, как ты себя чувствуешь. У тебя же есть мой номер? — Конечно. Только можно я позвоню лучше? — Главное, не во время уроков. — Хорошо. Спокойной ночи, Уджин. Хёнджин успевает ещё раз приложиться к влажным губам своими, а затем скрывается за входной дверью. Ким снова смотрит на небо, запрокинув голову, замечает, что звёзды постепенно пропадают, а где-то на горизонте начало светать. Ему кажется, что он как-то быстро смог отдохнуть, чувство лёгкости и спокойствия внезапно одолевают его. Ким Уджин всегда был примерным преподавателем, на него старались ровняться другие молодые учителя, а ученики млели, стоило ему только зайти в класс, получая то должное уважение, что он заслуживает. Он примерный, но правильный ли?