благо нации

Тэхён набирает в весе. В смысле, он знает об этом. Он это видит. Весы это подтверждают. Он не может это контролировать и отрицает до последнего. Чимин намекает всеми возможными способами, начиная от лёгкого поглаживая по рыхлому животику и заканчивая выдёргиванием из рук четвёртого по счёту бургера. Собрание голубой мафии объявляется открытым. Юнги влипает в свой лэптоп, сидя на самом краю лавочки, чтобы периодически оставлять их немногочисленную компанию и ретироваться на улицу с сигаретой за ухом. Чимин с переменным успехом пинает его под столиком, они всегда так переговариваются, это их любимая часть сделки. Как будто все вокруг не знают, что они спят друг с другом. Тэхён подкатывает глаза и присасывается к своей кока-коле. Он хочет есть. Постоянно. Неконтролируемые приступы обжорства будят его по ночам, заставляют, как какую-то овдовевшую домохозяйку, невидящим взглядом таращится в тупые ток-шоу по телеку, как хомячок, набивая щеки всякого рода снедью. Яркий белый экран слепит из непроглядной темноты, пока Тэхён не наедается достаточно, чтобы вырубиться. Просыпается он с крошками в кровати, налипшими на руки и лицо, и жиром, застывшим под ногтями. Это бесит первые две ночи, потом привыкаешь. - Ты знаешь, что это значит, - назидательно начинает Чимин, вернувшись с мерзким кофе на четверых. - Твоя первая взрослая течка, - положив руку на грудь, Хосок строит страдальческое лицо, из-за которого все фыркают. - Обычный цикл, который я проведу на супрессантах. Можно начать их раньше, но я уже нажрал слишком много, чтобы вводить контроль голода. - А что Чонгук? Разве ты не хочешь с ним провести эту неделю? Сказав это, Юнги усмехается и стреляет в Тэхёна тем самым взглядом, каким Альфред Дуглас смотрел на Оскара Уайльда. - Мы не встречаемся, - Тэхён дуется, насколько это возможно при условии, что один взгляд на еду делает его эмоционально нестабильным, - и не думаю, что он вообще находит меня привлекательным. - Тогда что насчёт тебя? - Тэхён скорее чувствует, чем видит, как Чимин пытается пнуть своего парня под столом, но Юнги - та ещё вертлявая задница, благодаря чему грациозно избегает очередной порции побоев. - Ты мог бы презентовать себя ему, если бы захотел. - Боже милостивый, мы же не в каменном веке! И я не рулька, чтобы предлагать себя всем и каждому. Я буду сам по себе, и точка. Кажется, все начинают представлять себе смесь эротических приключений Тэхёна в ближайшие несколько недель, не считая стадии «очищения», что само по себе довольно неприятно. Голос Чимина прорывает относительно воцарившуюся тишину: - Если подумать, это довольно романтично. И так… смело. Тэхён задыхается от возмущения.