благо нации

Приходит врач и делает ему «один маленький безболезненный укольчик». Тэхён демонстративно отворачивается при виде иглы, делает несколько глотков воды, потому что много теперь для него вредно, и спит несколько часов, прежде чем его будит очередной приступ «очищения». Чимин приходит навестить его, Юнги тоже приходит навестить его, но большую часть времени держится в стороне, и, по правде говоря, Тэхён ему за это благодарен. Больше всего он ненавидит именно эту часть. Вес - фигня. Теперь он стремительно его теряет. И потеряет ещё больше, когда его начнёт бесконтрольно трясти от неудовлетворения. Но присутствие чужого альфы делает его уязвимым. Омегам природой заложено быть желанными, привлекательными и далее по списку. А в его положении - держа под рукой тазик для очередного приступа рвоты - считать себя привлекательным получается с большой натяжкой. Чимин оставляет и переписывает для него конспекты, сканирует и отправляет на почту домашнее задание. У Тэхёна даже находятся силы переползти с кровати до крутящегося стула, открыть несколько вкладок, включить умиротворяющие звуки и немного поскайпиться. Из чата он вычерпывает только всё самое необходимое: ссылки на странички Чонгука и парочку фотографий топлес. Чимин говорит: - Не знаю, бро. Мне кажется, он стал ещё смурнее. - Немудрено. Ты бы тоже ходил мрачнее тучи, если бы тебя отшил какой-то чудик, за которым ты пытался ухаживать. - Я не об этом, - маленькое лицо в угловом окошке морщится, и Тэхён, медитировавший над щенячьими и котячными вайнами, перестаёт глупо лыбиться. - Я к тому, что он сегодня спрашивал о тебе. Тачдаун. - И что ты сказал? - Да всё, как есть, выложил. Что ты на самом пике дефекации. И что ближе к завтрашнему вечеру тебе совсем захиреет. - Спасибо. Ты настоящий друг, - хмыкает Тэхён и, оттолкнувшись, прокручивается в стуле. Зря. Мутить начинает мгновенно. - Вовек тебе этого не забуду. Чимин подкатывает глаза и прилипает щекой к экрану: - Тебе же он нравится. - Кому? Мне? Нисколько, - фыркает Тэхён, но тень сомнения воровато пробивается в интонацию. Они оба её слышат. Чимин глумливо щерится и прицокивает языком. Попался, братец. Больше тебе нечего прятать. - Тогда, может, вам стоило бы попробовать. Не стоило бы и не может. Тэхён примерно догадывается, чем всё может кончиться в таком случае. Он будет полагаться на Чонгука, самым глупым образом, цепляться за него, использовать, как точку опоры, нулевой координат в мире. Он станет ручным и податливым, будет просить Чонгука, успокаиваясь только от ритма биения его сердца или когда липкие перепачканные бог знает чем пальцы будут снова и снова касаться его разгорячённой сверхчувствительной кожи. Они будут повязаны. Не раз и не два. Им обоим сделают прививки, чтобы не допустить нежелательную беременность. Очень в духе современных порядков, да. Тэхён мотает головой и вздыхает - вот уж где, пожалуй, выражение безмерной усталости. Паника неотвратимо скручивает внутренности по часовой стрелке, в тугую поминальную спираль, и он ничего не может с собой поделать. Он боится себя и своих желаний.