How can you help me now? Как ты сможешь мне помочь? Why do you scream so loud? Почему ты так громко кричишь?
Ник никогда не использовал сигареты для успокоения нервов или для каких-то глубоких размышлений о проблемах, в которые он вляпался, как в коровью лепешку на поле. Ни депрессия, ни скучные будни без дела также не могли заставить его взять в руки никотин. Единственной причиной всегда были выебоны. Ник относился к тем, кто курил для понту, мол посмотрите, я тоже взрослый мальчик, не только чупа-чупсы теперь в рот сую. Начал он из-за чужого давления, проще говоря, — взяли на «слабо», а тот и рад был лишить свои лёгкие девственности в четырнадцать лет. Дальше же всё довольно быстро вошло в привычку: только вышел на улицу — закурил. И не важно, смотрит кто или нет; главное — сразу дать понять, что ты настоящий мужик, который ничего не боится: будь то рак лёгких или же чертовы зомбаки. Но Ник никогда не признавал это зависимостью, потому как, когда он оставался один без посторонних, — что случалось чаще, чем кажется, — он даже не вспоминал о существовании внутреннего кармана пиджака (в котором в последнее время лежит только ручной пистолет). Ведь, находясь с самим собой наедине, Николас всегда знал. Ты — трус Кем он является. Ничтожество На самом деле. Что ты пытаешься доказать? За четырьмя стенами. Кто ты Огражденный ото всех людей, глаз. Когда на тебя никто не смотрит? Настоящий. — Молчание — знак согласия! Значит, я могу взять… Ник напряженно трясёт головой, и даже расфокусированное сознание не мешает ему треснуть по чужой руке, тянущейся без разрешения к его открытой пачке сигарет. — Ауч! Тц, мог просто ответить! — обиженно шипит Эллис, потирая пострадавшую часть тела. — Ага, на шестнадцатый отказ ты бы прямо-таки и остановился. И вообще, благодари, что у меня в руках пистолета не оказалось, — хмыкает Ник, вместо улыбки делая затяжку и на секунду задерживая никотин внутри, после чего поспешно выдыхая ядовитый дым в небо. Эллис наблюдает за всем этим с неприкрытым восторгом и неким восхищением. Его родители с самого детства дали понять ему, что курящего сына они в доме не потерпят, и этот факт "если возьмешь в ротPlayed the fool, I've gotten what I desired, Одураченный, я добился своего, Fell under your scheme, Стал частью твоего плана, But do I have to be fucked Ну неужели меня нужно Forever more? Вечно нагибать?
— Ник.. — почти слышит, — Ну пожалуйста.. — так близко, — прошу, — прикрывает глаза; как наяву. Неужто он... — Всего одну сигаретку! — Да чтоб тебя! — чертыхается мужчина, почти рычит то ли от выдергивания из фантазий, то ли от очередного доеба от Эллиса. Внезапно резко подрывается с места, от чего тот чуть не падает на холодный бетон крыши над убежищем. — Сука, ты не выносим. Эллис давится воздухом в попытке что-то сказать, но расстроенно закрывает рот, опускает голову вниз, прикрывая пол лица козырьком кепки, — которая бесила Ника одним своим существованием (это было взаимно; Эллис сотню раз проклинал его ебанный костюм, якобы стоящий больше его — Эллиса — жизни), — и прижимает руками колени к груди. Ник вспоминает о почти потухшей сигарете в руке, нервно делает затяжку, метая взгляд по всей крыше и останавливаясь на долбанном мальчишке, настойчивости которого можно позавидовать. Думает всего мгновенье. Похуй. Доходит до него за пару уверенных шагов, затягивается, глубже обычного. Эллис замечает его ноги, хочет посмотреть вверх, на красивое-сраное до опиздения лицо, которое хочется видеть каждый раз, как открываешь глаза и которому без промедлений въебал бы за всё, что было и не было, но не успевает. Ник наклоняется с полным ртом никотина, хватает — не грубо — за подбородок, поднимая чуть выше, и еле касаясь уже приоткрытых губ (хвала ебаному богу, что Эллис до этого успел ахуеть и открыть рот), сразу раздвигает их еще шире и выдыхает весь дым в чужие лёгкие, забирая кислород.And I don't want the filth of this mire, Я не хочу болотной грязи, Beat it once and for all. Заруби себе это раз и навсегда. Drop your hell on me. Обрушь свой ад на меня. Divided we fall! Порознь мы погибнем!
Эллис хочет смачно прокашляться (из него будто выкачивают жизнь), горло начинает нестерпимо жечь, будто в него залили ебучую зеленную кислоту, но терпит до тех пор, пока Ник сам не отстраняется и не уходит в сторону выхода, на ходу выбрасывая окурок. — Для первого раза сойдёт, малыш, — проносится где-то в голове, пока Эллис посылает харчки вниз на стоящих под стенами мертвяков. Горло будто высохло за секунды, подбородок покалывало после прикосновения и жутко хотелось почувствовать себя сраным Толстяком и проблеваться. А ещё ударить кого-нибудь, желательно насмерть. И желательно ебанного Ника. — Шёл бы ты на хуй, мудак благородный. Ладно, зато Эллис точно знает, что курить — не его. Однако курящий Ник напротив - в его вкусе, и от этого он готов выть.