Phases

Паула в течение дня перевезла к ним всё своё барахло, и его, на удивление Мёрдока, оказалось не так уж и много. Он думал, что любая подобная Пауле тёлка притащит с собой из съёмной уютной квартирки в их серый Конг как минимум чемодан туфлей, а с ним флаконы отвратных духов и помаду, которая, попав в руки шизика, окажется размазанной по стенам. Но Паула вытряхнула из своего дорожного чемодана лишь пару футболок, косметичку и фен. Мёрдок внимательно обежал взглядом её скудные пожитки. Она странная девчонка, но хотя бы соображающая, в отличие от коматозника. И с сиськами. Она выбрала комнату с 2D на одном этаже. Завесила окна гирляндами, расставила на полках глянцево блестящие горшочки с какой-то зелёной цветущей сранью. Теперь с ними жила тёлка. И Мёрдок никогда бы не смог об этом забыть, благодаря утреннему шуму фена и розовой бритве в стаканчике для зубных щёток. 2D заметно от него отдалился и заполнил подвал Конга уличными кошками. Вероятно, чтобы насолить. Мёрдок не был до конца уверен. Он так увлёкся флиртом с тёлочкой и студийными делами, что две недели и не догадывался. А вот Паула, похоже, знала. Он понял неладное, когда проследил за 2D. Шизик спускался в подвал каждый день с рюкзаком за плечами — Мёрдоку не было дела. Он схватил его за запястье в коридоре лишь один раз и, глядя в его чёрные пустоты глаз, пьяно заплетающимся языком спросил: — Какого хрена ты каждый день мотаешься в подвал? 2D смотрел на него с непонятным упрямым вызовом. С того самого дня, как на новоселье прикатила Паула. Тощий и отсталый, немного неловкий и наивный, 2D таращился на него чёрными пропастями в сером коридоре Конга. Он никогда не завязывал шнурки — мозгов не хватало. И постоянно спотыкался. Мёрдоку хотелось, чтобы он споткнулся у окна и вывалился башкой вниз. — Я буду строить башню, — коротко проговорил он. И добавил: — Из коробок. Его невозмутимость заставляла медленно вскипать. Мёрдок дёрнул шизика на себя и освободил его запястье. 2D растерянно тёр, как и всегда, когда Мёрдок больно его хватал. — Проваливай. И 2D молча свалил. Мёрдок долго таращился на его спину, потрёпанный и облепленный нашивками рюкзак, лямка которого спадала с его плеча, и на его сонную шаркающую походку. 2D напоминал ему лунатика, не выходящего из своего болезненного ночного состояния. Он был таким же медлительным, сонным, плавным и беспамятным. 2D как-то гонялся по площади за собранными и мрачными гвардейцами во время марша. Мёрдоку было смешно вспоминать. Какой же он тупой и как же недоуменно все прохожие пялились. А он сновал среди стройных рядов гвардейцев, спрашивая, не сделаны ли их шапки из утконосов, потому что ему всегда казалось, что они именно из утконосов. Если быть точным, то, конечно, из меха утконоса. Они ведь из утконоса, верно? Ответа шизик так и не получил. Мёрдок старался делать вид, что не знает его, хотя, когда 2D надоело крутиться вокруг холодных к нему гвардейцев, он тут же понёсся к нему. Мёрдок, покачиваясь, ковылял за ним следом, а коматозник напевал себе под нос. Его синяя башка как факел горела в сером коридоре Конга. Его башка горела и в свете солнца, и в густой толпе, и на него не прекращали глазеть. 2D в ответ желал хорошего дня и представлялся. Кошки смотрели на 2D из темноты подвала бессчётным количеством зелёных вытаращенных глаз, мягко вились у его ног, орали, спаривались, толпились возле пластиковых мисок. Мёрдок даже поначалу и не поверил себе. 2D щёлкнул выключателем, и с треском зажглась голая лампа, болтающаяся с потолка на тонкой металлической нитке. Одноухие, бесхвостые, потрёпанные уличные твари, которых Мёрдок терпеть не мог за когти и писк. Шизик, заметив его длинную тень, обернулся, дёрнулся и выронил из рук поджарого здорового кота с обрубком хвоста. Кот зашипел. — Какого хрена здесь делают эти блядские кошки?! Что это ещё такое, мать твою? Ты решил провонять все этажи моей студии кошачьей ссаниной?! — он вполне ожидал чего-то подобного от коматозника. И даже почти не удивился. Но всё равно осатанел, только взглянув на его тупую упрямую рожу. Мёрдок пытался сосчитать их, но не мог, они лупились на него из-за всех углов: рыжие, серые, заинтересованные, равнодушные, насупившиеся или испуганные. Кошки. Шизик молчал, с не покидавшей его в последнее время упёртостью глядя ему в лицо. Лямка рюкзака опять упала с плеча, бряцнув значками. — Нет. — упрямо отчеканил он, — Я не буду. Они мои друзья. Я тоже живу здесь. Я имею право на друзей. Мёрдок обежал взглядом стаю. Остановился глазами на шизике. Он не знал, что сказать, и не знал, как долбануть 2D, чтобы он перестал быть таким храбрым. Он набрал в грудь воздуха. — Я…даю тебе вечер, чтобы ты избавил подвал моей студии от этих тварей. Ты свихнулся, блять. Свихнулся. Если я увижу их на прежнем месте следующим утром, ты можешь отправляться с ними на свалку. — прошипел он, чеканя для доходчивости каждое слово. 2D не потерял упёртости. Он смотрел с прежним вызовом. — Фонтаны Лондона полны денег, 2D. — сказал Мёрдок, перевесившись через толстый закруглённый бортик. Он ловил глазами каждую блестящую сквозь толщу зеленоватой воды монету. Он занимался этим с сознательного возраста. Дураки швыряют бабки в фонтаны, это же надо. В любом случае, ему же лучше. Отец денег не давал, а стащить из чужого шкафчика или рюкзака не всегда удавалось, поэтому после школы он плёлся в сквер, где на виду у всех ровно так же, как и сейчас, перевесившись через бортик, помогал себе обломком тонкой ветки, подталкивая монету поближе, чтобы можно было схватить рукой. На него и сейчас глазели ровно так же, как и в те времена. А может, глазели и на 2D. Скорее всего, на них обоих. 2D за его манипуляциями наблюдал заворожённо. Теперь ветка уже не нужна, он мог дотянуться и так. Вода обволакивала холодом руку, на лицо попадала мелкая водяная пыль. Ему вспомнилось, как пару раз его толкали в фонтан проходящие мимо старшеклассники, пока он рыскал рукой по дну. — Знаешь, я бы залез сюда. Я люблю воду. Мне нравится её переменчивость. Она почти как человек. Иногда злится или чувствует себя спокойно. Это странно, правда? Как будто она живая. — 2D мечтательно вздёрнул голову к небу. — Кончай, блять. Снова начинаешь нести какую-то срань. — проворчал Никкалс, пытаясь подцепить монету. — Возьми лучше, шизик. — он с плеском вытащил руку и бросил на толстый бортик, на который 2D уселся, ржавую по ободку монету. — Считай, если не разучился. Обойдём ещё парочку фонтанов, и я наскребу на пиво. 2D кивнул. Стал осматривать монету внимательней. У него была привычка пристально разглядывать почти всё, что он видел по пути куда-либо или перед собой: лошадь, вывески, витрины, небо, кошек, леденцы в чьих-нибудь руках, пассажиров автобуса. Мёрдоку порядком надоело рыбачить. Занемела рука и вымокла рубашка. Он вытер ладонь об штаны. — Дай пересчитать. — 2D высыпал ему в ладонь горсть мокрых монеток. Стариканы, рассевшиеся по скамейкам, продолжали на них пялиться. — Дерьмо. Даже на самое обсосное пиво тут не хватит. — Ты говорил, что мы можем поискать ещё фонтан, разве нет? — К чёрту, я устал, забирай себе эту жалкую ржавую горстку. Может, тебе даже что-нибудь продадут. 2D благодарно просиял. — Я думаю, что это можно отложить на самую классную во всём мире бас-гитару, Мёрдок. Я так и поступлю. — 2D ссыпал улов в карман. Мёрдок отвернулся. Старики всё ещё продолжали поглядывать на них со скамеек. Ему хотелось обругать их. — Наша группа почти собрана. — в очередной объявил он за завтраком, потягивая из соломинки утреннее пиво. Паула, пахнущая шампунем, накалывала на вилку куски авокадо. 2D уныло ковырял свои клубничные колечки. — Ты так каждое утро говоришь. Зачем? — не отрывая глаз от тарелки, спросил он. Чтобы напомнить самому себе о том, что осталось ещё немного. Совсем немного. Возможно, Пауле он бы постарался ответить, но та была занята авокадо. — Заткнись. — от 2D всегда можно было отмахнуться. Он несколько недель пытался пристроить своих кошек. Мёрдок разрешил ему оставить в подвале только троих. Динго, Койота и принца Артура. Он всегда даёт кому бы то ни было тупые имена. Его рюкзак зовут Дэнис. Мелодику Виола. Мёрдоку не хотелось об этом думать. Паула вздохнула и поднялась с места. Среди груды пустых упаковок она нашарила кофейник. Плеснула тёмного вчерашнего кофе себе и 2D. — Скучное дерьмо. — он едва было не щёлкнул на что-нибудь поинтереснее, но 2D почти схватил его за руку. — Оставь. И сделай погромче, Мёрдок. Он закатил глаза. В семье белоруких гиббонов из лондонского зоопарка прибавление. Отлично. 2D уставился в экран. Кроме белоруких гиббонов, в его голове сейчас ничего не существует. Какого чёрта это вообще занимает утренние новости? — Сходим посмотреть? — Выкладывай сто десять фунтов за входной билет. — безразлично отозвался Никкалс. 2D замолк. — Ты хочешь послушать про чаячье гнездо? — повернувшись, спросил её 2D. Они сидели в её комнате часто. Курили, она пила пиво, размеренно гасли и загорались гирлянды на окнах. 2D лежал на полу, волосы его разметались, а руки бездумно терзали резиновую страшную саламандру. Он притаскивал с собой что-нибудь из волшебной коробки всегда, чтобы занять руки. — Чаячье гнездо? — разговоры с 2D всегда выходили странными. Он вёл дневник от лица каждой своей кошки и давал ей читать. — Да. Когда мне было восемь, у меня была собака, Фоззи. А рядом с домом моей бабушки пристань. Там, в дереве, торчащем из воды, свили гнездо чайки. Фоззи разрушила его, и яйца, в которых были маленькие чайки, пошли ко дну. Мне показалось, что это печально. А потом чайки увидели, что гнезда нет, и поняли, что Фоззи убила их детей. Тогда они стали кружить вокруг неё, кричать и пытались клюнуть. А Фоззи только лаяла на них. Мне стало так смешно тогда. Сейчас немного грустно. Иногда мне кажется, что Мёрдок тоже большая и злая чайка. Он кричит так же. И тоже больно клюёт. — он вздохнул. — В колледже у меня был старый и мерзкий препод, который пялился на ноги, задницы и сиськи. — зачем-то начала она. Эта история со старым извращенцем казалась ей немного смешной. — О, он насильник. — удивился 2D, потом поморщился и хихикнул. — Мерзко. — Ты училась в колледже? — спросил он. Паула кивнула и отхлебнула холодного кофе из стоящей на полу чашки. Она опёрлась на спинку кровати и тихо перебирала струны немой электрогитары. — На банковское дело, всё такое. Отстойно. Смылась через полгода, отец устроил скандал, ведь мне таким трудом стоило туда попасть. — она коротко усмехнулась. — А я думаю, что люблю человека, который не любит меня. — просто и грустно проговорил он, глядя на неё снизу-вверх пустотами глаз. Она оттянула струну и отпустила — та со звоном встала на место. Пауле поплохело. Гирлянды, как улыбки на лицах, загорались и гасли, потрескивая. — Я бы на твоём месте решила любить кого-нибудь другого. — Я не могу. — он отвернулся. — Это… это сложно. — резиновая саламандра, растянутая до предела, выстрелила из его рук и шлёпнулась об стену. — Ой. Сэлми улетел. — он хихикнул, — Надо будет его подобрать. Они провели вместе в молчании ещё около получаса, а потом 2D легко поднялся, нашёл Сэлми, обдул его и пошлёпал к себе. Паула так и сидела. — Я об этом подумаю. Обещаю. О том, что ты сказала. Мёрдок не ожидал увидеть идиота Рокки в баре Сохо. У него же новая успешная группа, какого чёрта он делает тут один с такой кислой рожей. Мёрдок упрямо делал вид, что его не видит. Клонило в сон и жутко хотелось отлить. Отлить хотелось каждые полчаса. Рокки подошёл первым. — Эй, Мёрдок, чел, как твоё? Я думал, ты мотаешь срок, если честно. Не ожидал тебя здесь встретить, — энергично затараторил он. Мёрдок оторвал тяжёлую голову от стола и вперился в его рожу ненавидящим взглядом. Я думал, ты мотаешь срок. Обсос. Мёрдок приободрился, смыв своей нехорошей улыбкой уныние и усталость с лица. — У меня всё классно, не беспокойся. — небрежно отмахнулся он, — Недавно въехал на студию со своей тёлкой и вокалистом. — он смотрел Рокки прямо в глаза с торжествующей ухмылкой, но вмиг погас, когда по лицу этого идиота понял, что тот не верит. Мёрдок оскорбился. Хотелось выбить говнюку зубы ногой и облить пивом. Он знал, как сейчас выглядит в глазах этого имбецила: лживый, жалкий, бесталанный и старый кусок дерьма, заливающий свои неудачи пивом. И ничего не мог с этим сделать. — Оу, — только и выдал он растерянно. — Я рад за тебя. — ни черта ты не рад, ублюдок, ты делаешь вид, что поверил, чтобы меня не ранить, будто я шизик. Засранец. Ты всегда был засранцем. Сидишь с выражением плохо прикрытой жалости на тупой роже и воняешь пивом и псиной. Мёрдок напряжённо перекатывал во рту зубочистку. Ему хотелось попрощаться и свалить. Он чувствовал себя униженным самым метким образом. Рокки молчал, глядя на него. — Пиво за мой счёт, — выпалил Никкалс. Пусть этот имбецил не думает, что он нищий и жалкий магазинный вор, как раньше, живущий на окраине Лондона в развалюхе. И Рокки действительно удивился. Он никогда не умел скрывать подлинные эмоции, хотя бы из уважения. Что, действительно думал, что я до сих пор в дерьме, а, уёбок? Что я ни на что не годен? Когда две тяжёлых пивных кружки со стеклянным стуком водрузили на стойку, Мёрдок осклабился, подняв свою: — За встречу. Они столкнулись, и Мёрдок осушил свою залпом. — По правде говоря, я пробыл в той группе всего неделю, — страдальчески проговорил Рокки. Мёрдок впитывал все его пьяные откровения, глубоко запрятывая от Рокки победную ухмылку. Впрочем, даже если бы он ухмылялся во весь рот, этот поплывший от пива неудачник вряд ли бы заметил. — Ты, на самом деле, был прав, Мёрдок, когда говорил, что чрезмерное увлечение шлюхами мешает работе… — вздохнул он. А Мёрдок поймал себя на мысли, что это хороший вечер. Рокки закрыл лицо руками. Они просидели в молчании минут пять. Рокки, вероятно, страдал. Мёрдок наслаждался музыкой, пивом и его жалким видом. Бармен протирал тряпкой стаканы и краем глаза поглядывал на них. Наверное, боялся, что они не смогут оплатить счёт. — Знаешь, Мёрдок, вообще-то я всегда считал, что ты злобный мудак, который не умеет слушать и думает только о себе. Я ошибся, брат. Прости. Пьяная искренность. Вот как. Не думай, что для меня твоё истинное отношение к моей персоне когда-то было тайной, кретин. Я знаю тебя, как свои пять пальцев. Мёрдок положил подбородок на переплетённые пальцы. Когда же Рокки поднял на него мутные глаза, изобразил понимающее лицо. — Я знаю, не утруждай себя извинениями. — великодушно отмахнулся он, пряча оскал. — Многие думают, что я злобный мудак. Но мне всего лишь трудно довериться людям после стольких предательств, которые мне довелось пережить… — горько вздохнул Никкалс. Рокки застыл и выпалил: — Я даже не думал, что ты можешь быть таким классным. Я могу всё. — В группе играл один парень, правда, совсем недолго. Я так и не понял, за что его выперли. Один чувак сказал мне, что он одержим какими-то демонами. Как по мне, тот, кто сказал это, просто наркоша… — такие истории Мёрдок пропускал мимо ушей, разглядывая уютные бумажные фонарики под потолком, двух пьяных тёлок, сидящих на угловом диване, чёрного подозрительного бармена. --…Он классный барабанщик… Мёрдок, тебе ещё нужен клавишник для свой этой…группы? — Что ты сказал? — Я говорю, нужен тебе клавишник для группы? Ты мне совершенно не всрался, отсталый ты обмудок, когда у меня теперь есть гениальный 2D. Повтори мне то, что сказал до этого, пока я не разбил пивную кружку тебе об голову. — Повтори то, что сказал до этого. — Рокки недоумевающе уставился на него. — А, он классный барабанщик, этот Рассел. Я немного знаком с ним, круто играет. — Где он сейчас? — перед мысленным взором Мёрдока предстала та механическая обезьяна с барабанами, которую 2D часто вертел в руках и заводил, думая, что Мёрдок не видит. — Я же сказал, его выперли из группы. Всё говорили про каких-то демонов, которые во время репетиции вылезли из него и сломали аппаратуру, но лично я думаю, что у них там фляга капитально свистит от кислоты и косяка. Слышал, вроде сейчас он работает в Музыкальной Лачуге Большого Рика Блэка, стоит за прилавком. Всякие пластинки, кассеты… В музыке, мне говорили, он тоже неплохо разбирался. Правда, он какой-то угрюмый и мрачный, с белыми глазами. Странный парень… — Рокки зевнул во весь рот и положил голову на стол. — Так тебе всё ещё нужен клавишник?.. — сонно спросил он и закрыл глаза. Он отрубился, а Мёрдок мысленно переваривал услышанное. Рассел. Музыкальная Лачуга Большого Рика Блэка. Круто играет. С белыми глазами. Стоило бы наведаться в эту лачугу, чтобы взглянуть. Хорошее предчувствие змеилось где-то внутри, но Мёрдок не позволял ему разрастаться. Он решил ехать домой. Поднялся. Чёрный высокий бармен пристально на него уставился. Мёрдок выговорил чуть заплетающимся языком: — Мы с приятелем договорились, что счёт оплатит он. — Но я слышал… — Впоследствии он так обрадовался встрече, что решил заплатить за всё, невзирая на мой отказ. — Мёрдок пытался быть обаятельным, но получалось, судя по всему, неважно. Он полагал себя обаятельным, но многие считали скорее наоборот. Бармен посмотрел на него подозрительно, но всё же отпустил. Мёрдок вывалился из бара, покачиваясь, и втянул носом ночной влажный после вечернего дождя воздух. Музыкальная Лачуга Большого Рика Блэка. Нужно запомнить и постараться не забыть. Лучше даже где-нибудь записать. Он глухо хохотнул, представляя выражение лица Рокки, когда ему предъявят счёт. Над серым монолитом Конга в ночное время почти всегда грохотали молнии. Яркие стрелы появлялись на мгновение, а потом будто прятались в насупившемся клубке тучи. Мёрдок плёлся вверх по холму, не слушая раскатов грома и не глядя на снующие между могильных плит силуэты за завесой низкого тумана. 2D сюда бы было не выгнать ночью. Он и днём первое время выбирался наружу с трудом, стараясь обходить полуразвалившиеся древние плиты, бывшие некогда не менее причудливой формы, чем сейчас — поросшие мхом и сточенные дождём. Гроза сегодня была сухой, как и всю предыдущую неделю. Земля на утоптанной тропинке пошла трещинами. Он посмотрел на свои ботинки — запылились. В Конге было темно, мрачно и прохладно. Шизику вечно чудилось, будто здесь кто-то топает. Мёрдок щелкнул выключателем в зале и повалился на диван. Под задницей глухо хрустнуло. Он запустил руку и извлёк переломанный надвое восковой мелок коматозника. Музыкальная Лачуга Большого Рика Блэка. Не забыть. Он зажал мелок в кулаке, встал и поплёлся к стене. «Музыкальная Лачуга Большого Рика Блэка» — размашисто и крупно нашкрябал он. 2D на кухне дрыгал задницей под какую-то отвратную попсу, подпевая губами, и ловко переворачивал пышные румяные шлепки на сковороде. Кухня в дерьме, а по левую и правую сторону от шизика выросли небольшие стопки разноцветных пышущих жаром шлепков. — Какого чёрта шлепки разноцветные? Если ты сейчас скажешь, что добавил в них свои акварельные краски, то жри сам. — он плюхнулся на стул и потёр глаза. — Панкейки не шлепки. Панкейки — панкейки. —  укоризненно ответил ему шизик, продолжая ворочать шлепок на сковороде. — Умно. — хмыкнул Мёрдок, глядя на его тощую вертлявую задницу. — Дай пива. — Я занят. — перекладывая шлепок на горку других, подходящих по цвету, ответил он. — Вот эти клубничные, а это банан, а это шоколад. В тесто для банановых панкейков я добавил пищевой краситель. — Дай пива. 2D неспешно вылил половник жидкого теста на сковороду и только тогда направился к холодильнику. Паула вошла на кухню, шаркая тапками, понурая, сонная и будто скучающая. Её 2D встретил радостнее, чем Мёрдока. — Будешь панкейк? Клубничный, банановый, шоколадный. — подкидывая шлепок на сковороде, спросил он. — Я на диете, — отрешённо ответила Паула и вытащила из холодильника свой порезанный авокадо в контейнере. — Зачем такой девчонке какая-то сраная диета? — игриво бросил Мёрдок. Шизик на мгновение растерял концентрацию, и шлепок плюхнулся мимо сковороды, надломившись. — Хочу быть в форме. — проговорила она, вонзив вилку в зелёный крупный кубик. — Дай тогда какой-нибудь шлепок мне. 2D c немым вызовом подал ему на тарелке тот самый, надломленный. Мёрдок покосился на него. — Дай джем. — Сам возьми. — отрезал он. — Дай джем. Паула лениво накалывала на вилку другой кубик. — Тебе, мать твою, нужно повторить три раза? — Ты старый. — Пошёл вон. — Ты старый. Паула со вздохом вышла первой. Мёрдок хотел ехать один, но шизик увязался за ним, потому что ему очень хотелось посмотреть на пластинки. — У моей бабушки дома были пластинки. Мне нравились их обложки. Нужно съездить к моим родителям, чтобы забрать их. В Музыкальной Лачуге было неплохо. Постеры, полки с пластинками и кассетами, диски, приятная музыка, кондиционер. 2D уставился на какую-то пёструю обложку, хотя Никкалс предупредил его сразу, что не купит ему ничерта. Ему было трижды срать на эти кассеты, пластинки и диски, он, делая вид, будто бы внимательно изучает ассортимент, краем глаза поглядывал за продавцом. Похоже, тот самый. Угрюмый и чёрный здоровяк. Мёрдок подошёл к нему. Тот был занят протиранием витрины. — Есть ли у вас в наличии что-нибудь из Майкла Джексона? — он пытался быть учтивым, но терпеть не мог Майкла Джексона, и лицо его, должно быть, непроизвольно скривилось. — Вон там. — здоровяк поднял огромную руку и указал толстым пальцем в угол, где всё ещё стоял 2D. — Благодарю. — осклабился Мёрдок. Черномазый мрачен, угрюм и тяжёл. 2D наверняка назвал бы его похожим на шкаф с трупом или рояль. — Мёрдок. — 2D посмотрел на него со слабой надеждой, держа в руках пластинку. Никкалс поскрёб затылок, стряхнул перхоть и вспомнил его тощую задницу. — Ладно. — Мёрдок, я не хочу, мне страшно. — Повтори всё, что ты должен сделать, и заткнись. 2D испуганно посмотрел на него, поджав губы. — Я.я…стоять и ждать, пока ты поговоришь с ним немного, а потом… — он выкручивал пальцы, стараясь избегать взгляда Мёрдока. — Пакет ему на голову… Мёрдок… — он сглотнул, — Мне очень страшно… Ты же его не убьёшь, правда? — Нет, мать твою, мне нужен барабанщик. Мы всего лишь подарим ему небольшое приключение — не более того. — заверил Никкалс, вдавливая педаль газа. 2D смотрел прямо невидящим взором. — Мне всё равно очень страшно… — его тихий мягкий голос пропал в рёве мотора. Шизик трясся, как мелкая замёрзшая собачонка, с того самого момента, как Мёрдок усадил его в машину. Губы у него дрожали, и он даже отказался поначалу заходить в Лачугу, вцепившись на виду у прохожих в фонарный столб. Мёрдок орал на него и замахивался, надеясь, что страх перед ним отвлечёт его от страха перед предстоящим делом, но от его крика 2D едва ли не начинал рыдать, кривя губы и роняя крупные тяжёлые слезинки. Он нас выдаст, этот чёртов коматозник. Копы подумают, что я держу его в рабстве у себя в подвале или что он под кайфом. Мёрдок ткнул его локтем в бок. 2D сжался, хватаясь за больное место. Утёр слёзы, вдохнул и, дрожа, пошёл следом за ним. Черномазый, раскладывающий пластинки по полкам, встретил их растерянным и слегка напряжённым взглядом. Несомненно, из-за сопливой мокрой рожи шизика, который хлюпал носом, стараясь на него не глядеть, чтобы не разрыдаться и не начать извиняться. Мёрдок осклабился, полагая себя обаятельным, и выступил вперёд. — Есть ли у вас в наличии пластинка Джайлса Бородавки? — А? — здоровяк поднял бровь. — Кого? — Джайлс Бородавка, джазист. Неужели вы не знаете? — изобразив удивление, спросил Мёрдок. Рассел растерялся. — Эээ…нет. Может я…забыл? — он поскрёб лысый затылок. — Возможно, я могу рассказать вам подробнее — вдруг вы вспомните. — он осторожно сделал подзывающий жест, шизик посмотрел на него чёрными вытаращенными глазами, затрясся и отчаянно замотал головой. Мёрдок сцепил зубы. — Это, насколько мне известно, пластинка пятидесятых годов, в неё входит двенадцать композиций… — он повернулся к шизику, снова сделав жест. Тот зажал глаза руками и сгорбился. Черномазый тем временем глядел на Мёрдока во все глаза, внимательно слушая. — Называлась пластинка, кажется, 'Мечта о весне». Вы не могли бы всё-таки посмотреть? Может, где-то завалялась? — Я…не уверен, но я сейчас взгляну. — медленно проговорил он и задумчиво поплёлся к витрине. Рассвирепевший Мёрдок тем временем беззвучно подлетел к 2D, вырвал пакет из его рук и залепил подзатыльник. Черномазый как раз отвернулся и роется в куче пластинок. Отличный момент. Главное — ничего не испоганить. Тихий как вода. Немой как рыба. Ловкий как кошка. Мёрдок подкрался к здоровяку осторожно и резким движением накинул тому на голову пакет. Туша забрыкалась, отчаянно пытаясь повалить и раздавить Мёрдока, но Никкалс с усилием приложил несколько раз черномазого башкой об стойку. Тот бился поначалу и лишь спустя несколько ударов отключился, обмякнув. Мёрдок обессиленно повалился и тяжело задышал. Борьба с буйволом отняла у него все силы. Тот, поверженный, развалился с пакетом на башке. Его тяжёлая грудь вздымалась. Жив. Мёрдок выдохнул и перевёл взгляд на коматозника. Он стоял, спрятав лицо в ладонях, сведя колени. Зря его взял. Теперь несколько недель он будет такой прибитый. — Эй, — Мёрдок окликнул его. 2D боязливо и медленно отнимал веер ладоней от лица, а когда увидел валяющегося на полу буйвола, испуганно подскочил. — Расслабься. Он просто в отключке. Помоги мне донести его до машины. Вдвоём они едва справились, а машина заскрипела, когда они погрузили тело. 2D, всё ещё смотрящий на мир бессистемным и невидящим взглядом, сел на переднее. Они поехали. В тачке стояла тишина. Разве что здоровяк, занявший оба задних сидения, сопел и с тихим щёлканьем качала зелёной юбкой из стороны в сторону гавайская девчонка в салоне. 2D ещё трясся, когда вокруг выросли серые пустыри, означающие, что они выехали из центра. Вдалеке, где-то за плоской серостью пустыря, горбами из земли вырастали холмы. Шизик ничего не видел, а Мёрдок курил. 2D наконец взглянул в окно, когда их тачку тряхнуло и она вдруг поехала крутыми зигзагами. Пространства вокруг словно становилось всё меньше. Вспыхнул бледно-голубой свет, шизик сжался, закрыв глаза, а Мёрдок вперился на мельком появившуюся в зеркале заднего вида синюю рожу. Тачка едва не въебалась в столб, но Мёрдок вовремя схватился за руль и, свернув, затормозил. Шины протяжно застонали. Он потрогал мокрый от испарины лоб, отдышался и взглянул на черномазого. Грудь его мерно вздымалась. 2D подтянул острые тощие колени к подбородку. Мёрдок толкнул его плечо. Он едва дотащил здоровяка до студии на третьем и постарался как можно крепче привязать того к стулу, опасаясь за аппаратуру. На лбу у него назрело несколько шишек и краснела ссадина. Когда он пришёл в себя, Мёрдок прихлёбывал вчерашнее теплое пиво. В глазах у него наверняка двоилось и пульсировало в башке. Судя по лицу, он даже и не сразу сообразил, что происходит. Но когда в голове прояснилось, он чуть не встал вместе со стулом, пытаясь зарядить Мёрдоку в нос. — Уёбок, какого хрена?! Какого хрена я делаю здесь?! Выпусти меня, обсосок! Развяжи, чёрт возьми! — вопил он. Мёрдок примирительно вскинул руки. — Послушай, приятель. — заискивающе начал он. — Я тебе не приятель. Засранец. — Послушай… Я выпущу тебя сразу после того, как мы поговорим. Я, видишь ли, собираю группу с большой перспективой… Рассел уставился на него как на сумасшедшего. -…Тебя мне посоветовали как отменного барабанщика, профессионала. И я надеюсь, что после прослушивания пары песен нашей группы ты не захочешь уходить отсюда. Он щелкнул какую-то кнопку и потянулся к обездвиженному Расселу с наушниками. Тот рьяно запротестовал. — Что? Я не собираюсь, блять, ничего слушать! Ты понимаешь, что ты сумасшедший, чувак?! Понимаешь?! Ублюдок нацепил на него наушники и всё, что Рассел мог слышать — музыка. Может, и неплохо бы притвориться, что он согласен? Тогда этот псих, возможно, развяжет его. Музыка. Рассел не хотел вслушиваться и не хотел признавать, что она хороша. Голос. Ублюдок смотрел на него разномастными глазами и ждал реакции. Рассел старался изобразить каменное лицо и твёрдый взгляд. — Ну как? — ублюдок смотрел на него с надеждой. — Послушай, чувак, развяжи меня. — Рассел поёрзал. — Я обещаю не сваливать. Пока. Рассел прослушал ещё пару. Его бросало то в жар, то в холод. А ублюдок, имени которого он не знал, неотрывно наблюдал за ним. Рассел нервно сдёрнул наушники. — Может, ты прекратишь смотреть на меня? Тот отвернулся. Но даже избавившись от его страшных горящих глаз, словить волну снова не получилось. — Эй, — Рассел толкнул его в плечо — ублюдок едва не свалился со стула, — Как тебя зовут? — Я Мёрдок. Мёрдок Альфонс Никкалс. — ублюдское имя, подумал про себя Рассел, но ничего не сказал. Мёрдок Никкалс осклабился как гиена. — Рассел Хоббс. Пожалуй я, знаешь, очарован музыкой, которую ты создаёшь, но. Мёрдок уставился на него. От удара он упал на колени. Из носа полила кровь. — Засранец. — проговорил Рассел, натянув наушники. Его снова бросало то в жар, то в холод. Мёрдок, покачиваясь, встал, утёр нос — на коже осталась кровавая полоса. Это того стоило. Он простит. Ладно. Он понял без слов, что это означало.