Стены

       Скоро Натан увёз своего пленника. Им предстоял переход отсюда до тюремных блоков в Митре, если конечно никто не решится их перехватить. Офицеру нужно было составить протокол взятия, протокол допроса, по крайней мере подготовить его для заполнения. У Натана не было никакого весомого доказательства, чтобы захватить одного из дворян, пускай косвенные подозрения были. Если допрос ничего интересного не выявит, то у него будут большие проблемы. Снять свой отряд с патруля, попросить разрешение направиться вниз для проведения какой-то операции — всё это не просто так разрешается, а с расчётом на результаты. Ему оставалось лишь надеяться на то, что Кива сможет вытащить из Осборна что нужно, ну или хотя бы то, что сможет подойти под данные официального протокола.        Кива же, проводив полицейских взглядом, направилась обратно: ей ещё нужно было разобраться с трупами. Проще конечно их всех было сдать людям Бентлея и не возиться самой. Но у неё был один давний знакомый, который обрадуется парочке тел, как дети радуются новым игрушкам. Ему не раз приходилось подлатывать её, потому что Кенни обращался именно к нему за медицинской помощью, если возникала такая нечастая необходимость. И если уж на то пошло, именно к тому врачу Аккерман и принёс девушку в самый первый раз. Для Кенни тот всё делал просто так, по старой дружбе, а сейчас для девушки были чуть иные условия. С такими людьми нужно поддерживать дружеские отношения, никогда не знаешь когда потребуется их помощь. Да и ставить кого-то в известность о том, что именно произошло здесь, не хотелось. Дойдя до здания, в котором развернулась небольшая драма, девушка взглянула на противоположное, где притаился её незримый спутник. Тот никаких особых знаков не подал, значит никого и ничего нового, можно без опасений снова заходить внутрь. Первый этаж остался почти таким же как и несколько дней назад, когда Кива впервые зашла туда. Если не считать окурки от сигарет на полу переменами, ну может ещё прибавившаяся дорожная пыль и грязь. Пока поднималась наверх что-то напевая себе под нос, вела в голове расчёты. «Шестнадцать человек, если двоих я сейчас заберу с собой, то можно будет их сделать пропавшими без вести. Это многих запутает на первое время. Ещё нескольких можно раскидать по верхним городам. Останется одиннадцать». — Тц, многовато, — пробормотала она.        Кива уже поднялась наверх, где могла наблюдать безжизненную картину. Комната была безнадежно заляпана кровью, напрочь выдавая возможные события, развернувшиеся здесь. Нет, если она бы захотела, то могла бы почистить здесь все до нужного вида, да и по-хорошему нужно было это сделать, чтобы на какое-то время сбить со следа шпионов. В трупное бюро Кива могла сдать без особых опасений трупов пять или шесть, но нужно было решить что делать с остальными девятью, десятью. Очередная морока, необходимая для лучшей продуктивности дела. По городам сверху она могла разложить только три трупа, не больше, так как привлечет лишнее внимание. И то нужно постараться сделать так, чтобы их не сразу нашли, нанести дополнительные повреждения на тела, скрывая её характерный почерк. «Значит нужно отобрать троих с самыми нетипичными повреждениями», принялась оглядывать тела девушка, выискивая нужные. Вскоре они попались ей на глаза и она начала их оттаскивать в сторону от остальных. Один со вспоротым животом, другой с отвратительно смятой шеей, и последний с глубокой раной на груди. Тела, ещё сохранявшие прежнее тепло, висели у неё на руках безвольными мешками. Теперь Кива должна была избить мертвых людей, чтобы они выглядели жертвами потасовки, драки, чего-то такого, что можно списать, и скорее всего спишут, на неудачное стечение обстоятельств.        Ножом Кива нанесла каждому телу по несколько скользящих царапин, несколько глубоких, которые вполне можно было получить в ходе драки, несколько ударов ногами по телу и лицу, они успеют налиться кровью и стать синяками, имитируя борьбу. Одному трупу она свернула шею, слушая неприятный, но такой привычный хруст. Отойдя на пару шагов назад Кива оглядела результат, осталась им вполне довольной. Дальше разницы между телами не было, девушка целенаправленно почти всегда целилась в уязвимые места: шея, глаза, висок. В качестве «подарка» стоило конечно выбирать трупы по целее, тот врач не любил искромсанные тела, он предпочитал разрезать и вскрывать их своими руками. Весьма странное увлечение, но благодаря этому ему удавалось правильно лечить переломы, умело зашивать глубокие открытые раны, вправлять сложные вывихи, определять степень внутренних повреждений и как их лечить. Что было весьма полезно в таком мире, поэтому Кива отобрала семерых с наиболее аккуратными разрезами на шее для дара. Осталось шестеро, их должны были обнаружить сборщики, которым платил Бентлей за каждодневный обход. Девушка взяла один труп, и закинув себе на плечо, спустилась вниз. Проще было по одному перетаскать к старому знакомому, займёт какое-то время, займёт всю ночь, но это был самый удобный, безопасный и быстрый способ. Она вышла из пустого дома, скользнула взглядом по стоящему напротив. Ничего нового, взгляд упал на тело, которое валялось на земле в осколках стекла. Кива осторожно привалила свою ношу к стенке и подошла к лежащему трупу. Его она занесла внутрь, чтобы он не привлекал снаружи ничьё внимание, и оставила на первом этаже.        Возле знакомого подвала как всегда было безлюдно, небольшие окна в фундаменте здания, плотно закрытые досками изнутри, скрывали то, что могло там сейчас происходить. Девушка спустилась по лестнице и наткнулась на крепкую чугунную дверь, по которой незамедлительно постучала ногой несколько раз. Какое-то время была только тишина, затем ей показалось, что она что-то слышит краем уха и негромко произнесла. — Это я, Саль.        Дверь словно нехотя открылась, точнее её неохотно открыл мужчина лет пятидесяти, с чёрными и спутанными волосами. Лицо его выражало разочарование, а вот зелёные глаза были холодными. — Ты опять пришла живой, — устало произнёс он, когда девушка прошла внутрь вместе со своей ношей. — Извиняй, пока обходится и без травм, — она скинула мешок с костями на пол, — я принесу сегодня ещё шестерых.        Рука с тонкими пальцами сильно впилась Киве в запястье, мужчина резко потянул её выводя на более освещенный участок подвала. Он грубо начал осматривать её голову, свободной рукой убирая пряди волос, приговаривая. — Шестерых, так много? Да ты наверно схлопотала по голове и просто не можешь попросить тебе помочь или окончательно свихнулась.        Девушка отступила на безопасное расстояние от чудаковатого врача, сунула руки в карманы брюк, чтобы их нельзя было выхватить. — Так вышло, считай это подарком.        Саль с прищуром долго смотрел на неё, справедливо выискивая подвох в таком неожиданном подношении. Обычно его задабривали так, когда нужна была его помощь. — Я люблю подарки. Правда я больше люблю живой материал. — Может тебе сюда ещё и маленьких девочек приводить, Сали? — не удержала Кива вроде веселого, а вроде и саркастического вопроса. — Это было бы чудесно, но для тебя это затруднительно.        Мужчина, присевший на корточки перед трупом, даже не разозлился на такое обращение. Хотя он терпеть не мог ни своего полного имени, ни сокращенной версии «Сали».        Салливан знал Кенни с самого детства, и это подобие дружбы, основанное скорее на взаимоуважении, тянулось все эти года. Не раз врачу приходилось «подшивать» Киву, которая получала ранения в несколько раз чаще чем Аккерман. И Саль постоянно злился на это, потому что очень не любил лечить, пускай его изучения тел давали ему очень полезные знания для врачевания. Но надо отдать должное, лечил он чертовски хорошо — у Кивы ни разу не было осложнений травм или болезней. Хорошо, что ей последние полгода не требовались такие услуги, ничего с ней не случилось кроме ожога, ушибов, царапин. — А там нет людей без вспоротой глотки?        Эти слова вырвали девушку из полу-раздумий, полу-воспоминаний, она перевела взгляд полуприкрытых глаз на Саля. Его пальцы уже были почти до основания в крови, он что-то прощупывал внутри косого разреза. — Нет, не капризничай, — спокойно ответила Кива. — Я ведь каждый раз напоминаю об этом, не так уж и сложно убить человека не трогая его шею. Показать тебе как? — голос звучал чуть недовольно. — Радуйся тому, что я тебе принесу ещё шестерых, — девушка направилась к двери, — не каждая ночь такая плодотворная. — Останешься сыграть со мной партию в шахматы? — мужчина наконец оторвался от своего занятия и встал на ноги. — Нет, ещё есть дела, Саль. — Как хочешь, Кива.        Следующие часы девушка переносила отобранные тела в подвал, надоедающее своей монотонностью занятие. За это время она успела проголодаться, но стоило ей выгрузить очередное тело и посмотреть на то как врач уже занимается вскрытием и вытаскивает тяжелую темно-красную печень, как голод поутих. Единственное, что поднимало её настроение, так это то, что такими подарками она задобрит Саля и тот не попытается ей что-нибудь отрезать, когда ей понадобится помощь. Кто его знает, у него даже юмор бывал странным. Решив таким образом судьбу семерых трупов, останется троих поднять наверх и оставить в разных городах, а шестерых можно было разложить на одном из проулков Подземного Города, потом вернуться сюда и почистить место от очевидных следов крови. Кива в силу привычки не могла никому другому доверить такую работёнку, пускай та и вымотает её, и съест много времени. Её незримый спутник, который пока оставался в тенях, не подавал никаких особых знаков. Всё было по-прежнему в порядке, никого лишнего за время её отсутствия замечено не было. Тем было лучше, значит решение запутать сегодняшние следы правильное, значит вся эта возня не просто так. Не могло не радовать.        Кое-как, потратив ещё два часа Кива разложила шесть покойников на одной из пустынных улиц. Сделала всё грамотно, чтобы они выглядели жертвами самообороны. Вернулась обратно, забрала троих и отнесла их к одному из подъемов наверх, спрятала их. Идя обратно к месту убийства девушка зашла в трактир к Зелу и забрала свои ножи, времени на перекус у неё не было. В последний раз вернулась в злосчастное здание, чтобы там прибраться. Ещё час уборки окончательно снизил её настроение. Когда она вышла, её наблюдатель знаками задал вопрос: остаться ли мне здесь? На что Кива просто кивнула и пошла к лестнице, ведущей на поверхность. Предстояло закончить с тремя трупами: одного в Стохесс, одного в Яркел, одного куда-то за стену, поближе к какой-нибудь из деревушек. И когда Кива закончила со всем этим, уже близилось утро, но это была лишь половина её работы на сегодня, ей ещё предстояло заняться самим Осборном. Правда она порядочно устала, поэтому в Митру она направлялась неспешной походкой, давая отдых натруженным ногам, всю ночь таскать на себе тела и ходить туда сюда — не самое приятное занятие. Пунктом её назначения не было главное здание полиции в Митре. Конечной остановкой на сегодня, как она надеялась, была главная тюрьма. Именно в это мрачное и угрюмое здание и должны были привезти Осбона для допроса, если ничего непредвиденного не произошло конечно, пока девушка разгребала сомнительные дары ночи.        Тюрьма не особо выделялась в ряду административных построек, двухэтажное здание, такого же цвета, фасона как и все близстоящие. Но тот кто бывал там внутри прекрасно знал, что это всего лишь оболочка — внутри всё иначе. Самое главное отличие это то, что дом уходил на три этажа вниз, в землю. Весьма хорошая экономия городской площади, так как в блоках удавалось размещать почти всех преступников, коим требовалось заключение, а не петля на шее. Всего в тюрьме было место примерно для трёхсот заключенных, приличное количество, так как не всех привозили целиком. Верхние этажи занимали полицейские, которые были ответственными за порядок, безопасность, отчётную документацию. Были свободные комнаты и для обычного допроса, который можно было занести в протокол, были комнаты-кабинеты, где можно было поработать с полученными данными. В самом низу правда располагались несколько комнат с пыточными устройствами разного уровня жестокости для самых упрямых и неразговорчивых, ну или когда просто не было времени или желания выводить человека на чистую воду по-хорошему. На первом этаже были несколько кладовых с одеждой и оружейных комнат для охранников, чтобы всё всегда было под рукой. Единственного чего не было в большом здании, так это кухни или хотя бы столовой. Еду для заключенных привозили раз в день на забавной телеге с высокими бортами. Полицейские же брали с собой паёк из дома, ровно как и ели на рабочем месте. Отлучаться им не разрешали по уставу, они всегда должны были находиться на своих постах. Поэтому часто можно было увидеть охранника, сидя на скамье в подвальных коридорах, жующего какую-то еду и вслушивающегося в посторонние шумы, голоса, но чаще всего в напряжённую тишину.        Кива наконец добрела до тюрьмы, где она планировала провести минимум двенадцать часов, если все пойдет как надо. На входе проблем не возникло, когда девушка в запачканной и побуревшей от крови одежде зашла внутрь, охранники вопросительно подняли на неё головы. Во взглядах читалась вполне обоснованная настороженность, кого только не приносило в такое место. Прежде чем ей задали ненужные вопросы, Кива сказала: — Я по поручению офицера Натана, он должен был вас предупредить. — Да, верно, — охранник смерил её взглядом, — он говорил, что его сотрудник вернётся с задания, проходи.        Больше её вид их не занимал, для полицейских не было повода беспокоиться, для них она сейчас была таким же полицейским, который ночь провёл занимаясь поручением. У неё даже не спросили имени, чтобы отметить её приход. Девушка все так же неспешно прошла по коридору, выискивая собственно самого Натана, справедливо предположив, что он на первом этаже, так как Осборна скорее всего ещё никто не допрашивал и записывать в отчёт было нечего. В какой-то момент Кива подумала, что лучше будет спросить местоположение офицера у дневальных, но Натан сам вышел из какой-то двери. Сказать какая это была комната девушка не могла, да и было не интересно. — Ждал тебя раньше, — поприветствовал парень, — но неважно, ничего мы пока не сделали.        По молчаливому согласию они оба двинулись по направлению к лестнице, ведущей вниз. Кива спросила, чуть ухмыляясь. — Как твой гость? — Пока он твой гость, — подчеркнул Натан, — как и все: орёт, требует чтобы выпустили, говорит что мы ничего не понимаем и не имели права его так задерживать. — Я даже рада, что он не собирается идти мне навстречу. Из-за его упрямства у меня была нудная ночь.        От тона с которым было это сказано, у парня пробежали мурашки. Если честно, он был бы очень рад, если бы пленный рассказал всё сам до прихода Кивы. Но как вышло. На лестнице пахнуло сыростью подземелья и ещё чем-то, наверное такой особый запах есть только в тюрьмах. Запах угнетения и страха. Вдвоём они пошли по тёмному коридору еле освещённому свечами, куда-то в глубь первого блока. Видневшиеся на поворотах охранники, которые сидели на стульях, на скамьях, не обращали на них никакого внимания. Кива никак не выразила своего одобрения, когда они спустились на этаж ниже. Осборну там было самое место и из него в ближайшие года он не выйдет.        Уже пройдя несколько блоков, до ушей донеслись крики недовольства и злобы. — Хоо, как он только не устаёт голосить всю ночь, — поморщилась девушка. — Да нет, мы его приложили хорошенько, когда выводили из кареты. Он пролежал в отрубе часа три, — на ходу объяснил Натан, чуть уходя вперед, чтобы дать распоряжение охранникам.        Те озадачено переглядывались между собой: такая шумиха, вопреки мнениям, была не таким частым гостем в этих стенах, больше напоминавшими сырые туннели. Кива проводила офицера взглядом полуприкрытых глаз, если Осборн относительно недавно пришёл в себя, то так даже лучше. Он будет ощущать в полной мере всё, что с ним будут проделывать. Больнее — быстрее. Она остановилась, не выходя полностью на свет, перед Натаном и тремя полицейскими. Офицер им спокойно и тихо что-то объяснял, девушка подошла на последнюю фразу. — Сейчас берёте его и ведёте на нижний этаж, в пыточный блок на допрос. И смотрите мне, он будет вырываться.        Охранники без всякой уверенности подошли к двери, из-за которой доносился голос Грегори. Но затем они взяли себя в руки, кто-то потянулся к ключнице, ища нужный ключ.        Как и ожидалось медведеподобный Осборн не собирался просто так добровольно идти куда-то кроме выхода. Он отчаянно сопротивлялся трём охранникам, пускай один из них держал его на мушке винтовки. Желания вмешаться и ускорить процесс и Кивы не возникало, поэтому она молча и даже с весельем наблюдала за этим фарсом. Пленник был так занят своей борьбой, что не обратил на девушку никакого внимания. Вскоре руки ему скрутили, а на лице появился новый след от удара. Но даже в таком состоянии он всячески сопротивлялся, когда его повели куда-то ещё ниже. Он знал куда его ведут и он не хотел, чтобы его пытали или калечили, а были все опасения что так и будет. Натан и Кива следовали за шумной процессией не обмениваясь словами. В какой-то момент Осборн заметил, что сзади идёт Кива, чьими стараниями он и оказался сейчас здесь, начал выкрикивать угрозы. — Ты! Ты за это заплатишь, сука! Твою голову нашпигуют свинцом и не заметишь!        Впрочем на эти возгласы она не обращала внимания, потому что скоро он замолчит. Они наконец дошли до самого низа, до самого дна. Полицейские спросили у Натана. — В какую камеру его? — В третью, для длительного допроса, — ответила за место офицера Кива. — Вам не понадобится помощь? — уважительный, но равнодушный вопрос. — Нет, не понадобится, можете подождать здесь, — девушка скользнула по ним глазами, затем по Натану.        Пока двое заталкивали Осборна внутрь третьей камеры, проверяли как крепко связаны руки за спиной, зажигали свечи трутницами, один спросил у неё с любопытством и уважением. — Вы из центрального отдела? Я слышал, что такими делами сейчас занимается только он. — Примерно так, — ответила девушка. — Так и знал, слишком вы хорошо здесь ориентируетесь, — отметил полицейский.        Кива обратилась к Натану с грубыми волосами цвета сухой соломы. — Подожди здесь до следующего указания.        Тот нехотя пожал плечами и проводил Киву чуть пустым взглядом. Дверь с противным лязгом захлопнулась, отсекая их от того мира, от грядущих криков.        Знакомая комната, было даже что-то приятное в этом знакомстве, ровно как и с оборудованием для пыток, содержащимися здесь. Знакомая и привычная, чему девушка чуть криво улыбнулась. От воспоминаний её отвлекла возня мужчины, который пытался освободить руки и искал глазами оружие, которое он смог бы направить в свою защиту. «Точно, я здесь по делу», она подошла ближе к нему и он отшатнулся, словно перед ним была гадюка. Попыток высвободить руки от веревки он не оставлял. Кива взяла его за ворот рубашки и тряхнула, на удивление сильно. — Считай это единственным жестом доброй воли, Грегори, — начала девушка, — ты можешь рассказать мне всё сейчас сам. Выкладываешь мне всё, что знаешь — тебя уводят наверх в твою уютную камеру и никто больше не трогает. Неплохая сделка? — Мне нечего тебе сказать, — он перестал сильно дёргаться, — то что было сегодня моя инициатива и ничья больше, ты это знаешь. Ты мешала моим делам. — Ясно, — девушка хмыкнула.        Она сильно дёрнула рукой в сторону и Грегори завалился на пол. Оглядевшись Кива нашла то, что подходило под сегодняшний день как нельзя лучше. Кресло, укрытое куском тонкой ткани, скорее для чистоты, чем для декора. На подлокотниках и внизу виднелись ремни для фиксации, был так же для фиксирования головы, но это было необязательным предметом. Она снова дёрнула Осборна вынуждая его встать на ноги, это ей удалось не сразу, так как он весил прилично и ростом превосходил её. — Ну и раскабанел ты за годы мирной жизни, — прокомментировала Кива, когда затолкнула мужчину на этот чугунный стул.        Не давая ему время оклематься, девушка приступила к затягиванию ремней на голенях. Они не только удерживали жертву на месте, но и прижимали плотнее к конструкции. Осборн начал было сопротивляться, но Кива просто ударила его локтём по виску. Этого времени ей хватило, чтобы развязать ему руки и закрепить их ремнями на подлокотниках. Она отошла на пару шагов назад, придирчиво оглядывая свою работу. Мужчина посмеиваясь прохрипел, в голове у него звенело, слишком часто за последние сутки он получал по ней. — И что дальше, Кива? Будешь вырывать мне ногти или зубы?        Она не обратила на это никакого внимания, подошла к одной свече и пальцами загасила пламя. Проделала это почти со всеми, кроме одной самой короткой. Её воска хватило бы часа на три тусклого мерцающего света. Кива повернулась к нему, теперь на её лице была даже тень сочувствия или так казалось в полумраке. — Скажу тебе только вот что. Когда ты начнёшь кричать от боли и решишь, что хочешь мне рассказать всё без утайки, подумай над тем, что я спущусь к тебе не сразу, и что сниму я тебя отсюда не сразу как только покажусь в этой двери. Поэтому хорошенько подумай над всем этим и начинай кричать раньше.        Не дожидаясь ни вопросов, ни ответов, ни признания, она направилась к двери и вышла в коридор, оставляя свою жертву на страдания, которые он ещё не осознал.        Снаружи её ждали полицейские, удивленные её неожиданным скорым возвращением. Натан так и вовсе выглядел недоуменным, поэтому не удержал вопроса, выражая общее смятение. — Уже всё? Или он так быстро сознался? — Нет конечно, — улыбка хищника искривила губы девушки, — не сознался и ещё ничего не кончено. Или ты думал, что я буду ему вырывать коленную чашечку или типа того?        Натан лишь покачал голов, мол примерно так он и думал. Тем временем Кива обратилась к подчиненным. — Мне нужно чтобы кто-то остался здесь и слушал. Первые часа три можете не быть рядом, но потом никуда далеко не отлучаться. И только когда он откричится часок или полтора, то можете не спеша идти за мной или Натаном. Вам всё ясно?        Полицейские кивнули, Кива пошла по коридору направляясь к лестнице наверх, озадаченный Натан пошёл следом, периодически оглядываясь.        На какое-то время Осборн провалился в сон и беспамятство, слишком насыщенный выдался денёк, он и в самом деле успел отвыкнуть от такого. Он не мог сказать сколько времени он провёл так сидя на этом стуле, в темноте время было сложнее ощущать. Его разбудило неприятное ощущение пульсирующее по спине, рукам, но в основном на обратной стороне ног, поясницы и ягодиц. Грегори списал это на не меняющейся положение тела и снова погрузился в дремоту. Но оттуда его снова выдернуло неприятное ощущение, которое казалось усилилось. Что-то было не так. И только сейчас Осборн понял, что сидит на стуле с тупыми шипами, которые очень медленно входят в его тело, разрывая кожу. Он попытался выбраться, но от своих же движения боль прострелила ноги, он закричал.