Стены

       Когда ночь для Кивы закончилась, прошло почти четыре дня с убийства Шарлотты. За всё это время она ни разу толком не поспала, довольствуясь дрёмой. Но самое важное, что она успела убить всех и теперь направлялась домой на заслуженный отдых. Все убийства она совершила, оставляя как можно меньше следов. Что-то спишут на беспорядки, коих сейчас не так уж и мало. Дико хотелось не только спать, но и есть. В животе ныл ком, но спать всё же хотелось сильнее. Тело уже предательски отключалось, посылая сигналы в голову, что пора бы уже лечь хоть на землю. «Рано», убеждала себя Кива, заставляя идти дальше. Ещё кое-что надо было закончить. Часа два назад она, усталая и вся запылённая, вернула нанятых лошадей на ферму Орвуда. Животные пребывали в таком же состоянии как и она. И всё это время она шла пешком по канализационным лабиринтам. Ноги переставлялись на автомате, казалось стоит задуматься над этими движениями, то остановишься и будешь стоять. Прежде чем идти домой, ей нужно было перейти в канализации Стохесса — взять форму полицейского, чтобы вернуть её на законное место в тюрьме, спрятать УПМ и оружие в импровизированный склад. Баллоны с газом пока стоит придержать у себя, их сначала надо наполнить и только потом прятать обратно. Так сказать финальные, подчищающие штрихи в этом деле.        Кива дошла до тайника в восточном городе. Кое-как сняла с себя путающиеся ремни и положила всё обратно. Взяв свёрток из газет, в котором лежала форма полицейского, она задвинула блоки в первозданном виде и пошла обратно на запад, в Митру. Спустя три часа форма полицейского уже лежала в кладовой главной тюрьмы. Было утро, поэтому это не составило особой проблемы даже в её состоянии. Теперь девушка направлялась на юг. Домой. Скоро она уже незаметно и не привлекая к своей персоне внимания была у себя дома. Усталость накатывала всё сильнее, где-то в груди пульсировала тупая боль от изнеможения, почему-то немели предплечья. Закусив до крови губу, Кива проверила дом, окна и мини-ловушки. В её отсутствие никто не проник в безопасное убежище, она могла не опасаться того, чем сама промышляла. Кое-как добрёв до дивана, девушка постелила на него грязный плащ и рухнула спать.        Был уже следующий день, когда Кива проснулась и невероятным усилием воли заставила себя сесть на диване. Минут двадцать она приходила в себя, пытаясь вспомнить какой день сегодня и куда ей ещё надо идти. Разлепив веки, девушка всё же вспомнила, что срочные дела окончены и ей нужно лишь передать командору Зое запрещённые книги. Тело стало совсем ватным, сна явно не хватило, но и спать дальше было нельзя, как бы этого не хотелось. Девушка могла бы взять себя в руки и сегодня успеть по всем оставшимся делам. — Подождут разведчики, неделя не прошла, — просипела она, подходя к окнам, закрытыми ставнями.        Солнце ярко светило, на улице многолюдно. Пошатываясь Кива направилась в ванну, она ходила в грязи несколько дней, не мешало привести себя в человеческий вид. В зеркало девушка взглянула мельком, ничего нового, кроме может быть синяков под глазами. Переставляя ноги, она залезла наверх и заглянула в баки с водой. Один из них был с холодной, второй тоже с холодной, но крепился так, что кирпичная стенка камина нагревала его, когда в камине разводили огонь. К своей радости воды в них оказалось достаточно и не пришлось ходить к ближайшему колодцу и обратно с тяжёлыми вёдрами. Вокруг него частенько ходили хозяйственные женщины с детьми, носившие воду домой. Рядом с ними Кива чувствовала себя очень неуместно. Возможно потому что за раз она уносила больше воды, чем они.        Грязная девушка с гнездом на голове, которое расчесать не представлялось возможным, вышла из ванны и направилась в кладовую. Обнаружила там печальные, пустые полки. — За едой придётся выходить, — сказала она себе, наклоняясь за вязанкой дров.        Медленно развязав верёвку, Кива набрала охапку поленьев и понесла к камину. Немного усилий и скоро огонь начал разгораться. От мерно идущего жара девушку начало снова клонить в сон. Сидя на полу перед камином, она пальцами начала распутывать свалянные волосы, иногда сдавленно рыча от боли и неприятных ощущений. Минут сорок спустя большая часть колтунов была распутана или выдрана и сожжена на огне. Неохотно встав с нагретого места, Кива направилась в ванну. Перемешав воду в теплом баке, одна сторона которого уже очень сильно нагрелась, девушка принялась раздеваться. Одежда годилась только на выброс или на то же сожжение, и теперь грудой лежала в углу ванной комнаты. Она осматривала своё тело, местами покрытое разными шрамами. Ремни УПМ натерли белую кожу, небольшие ссадины, и серая грязь. Кива потянулась к шкафчику и достала оттуда несколько баночек и брусок мыла. Его запах всегда вызывал у неё ассоциации с чистотой и выходными. Мазь от воспаления и настойка мыльного корня для волос. В шкафчике стояли и другие принадлежности гигиены, купленные у аптекаря. Кива отложила свои предметы в сторону и бережно достала на свет складную бритву, затем флакон с одеколоном. Такие знакомые вещи. Девушка понюхала этот родной запах, открыла складную бритву и провела по острому краю пальцем. Как Кива скучала. Она спрятала их обратно и закрыла шкаф. Вода уже должна была нагреться до нужной или хотя бы приемлемой температуры.        Ей пришлось несколько раз менять воду, чтобы смыть с себя всю грязь. В какой-то момент даже забеспокоилась, что воды не хватит, но всего хватило. Через два часа Кива вышла посвежевшей и более довольной. Мокрые волосы липли к шее и голой спине, а полотенце, завязанное на бёдрах, закрывало только ноги. В таком виде девушка подбросила пару поленьев в камин и поднялась наверх. Комната вместе с заправленной и не измятой кроватью выглядела забытой и печальной. Спустилась Кива в гражданской одежде: рубашка с зауженной талией и длинная до середины голени юбка. Полотенце перекочевало на голову и обхватывало волосы. В таком виде девушка принялась наводить порядок дома. Чистка ножей, сапог, пола, плаща, который тоже должен быть возвращён в тайник под Стохессом. Когда с этим было закончено, Кива наблюдала как сгорают в камине её вещи. Противный запах быстро распространился по дому, но скоро он развелся и снова пахло только сосновыми дровами. Волосы начали подсыхать и девушка сняла полотенце с головы. Она сидела на полу перед камином наслаждаясь теплом, чистотой, и пустоватым ощущением дома. Скоро пришло время идти за едой, живот укоризненно урчал. Нацепив на себя маску приличного гражданского, Кива вышла на улицу с корзинкой в руках. Голод уже настойчиво давал о себе знать, хоть настроение было неплохим. Она плавной походкой пошла по улице в сторону ближайшего рынка, надеясь, что не все хорошие продукты проданы.        Вернулась обратно она минут через сорок с полной корзинкой продуктов и вязанкой дров на спине. Настроение было хорошим, поход прошёл без инцидентов. Некоторые мужчины ей улыбались, некоторые женщины презрительно смотрели на неё. Причина лежала в границах одного факта. Девушка была незамужней и не выказывала никаких признаков семьи. Хотя если бы её спросили об этом, она бы очень удивилась. Если самый дорогой ей человек мёртв, то что это меняет? Но никто бы не понял её, да и никто не задавал такие вопросы. В пекарне продавали свежий хлеб и Кива просто не смогла пройти мимо этого запаха выпечки. Обычный набор овощей сегодня дополнился кое-чем необычным. Грибами и крынкой сметаны. Так же девушка дополнила всё это десятком яиц. Больше на рынке ничего интересного не было, а идти дальше за кусочком мяса или чем-то ещё не хотелось. Дома Кива сняла с себя ботинки и прошла на кухню, где и поставила корзинку на стол. Часть из овощей была куплена впрок, впрочем как и дрова. Они были отправлены в кладовую на полки. Уговорив себя, девушка сделала ещё один выход на улицу за водой для готовки и чтобы пополнить запасы в ванных баках. Физическая работа утомляла, но грела мысль о том, что на сегодня это последнее дело на улице.        За полчаса с ним было закончено и можно было с чистой совестью приступать к готовке. Прогретый днём дом дарил ощущение расслабленности, в камине ещё самую малость тлели угли. Но нужды поддерживать в нём огонь не возникнет. Ночи ещё не такие холодные, да и будет идти тепло от кухонной печи. Бросив взгляд в окно, Кива хмыкнула: «Всё как всегда». Собрала распущенные волосы в косу, а затем закрепила на затылке так, чтобы волосы не липли к шее. На столе ещё стояла корзинка с оставленными для еды овощами. Закатав рукава рубашки, девушка направилась к нему, предвкушая вкусный и долгожданный ужин. Она прошла к шкафчикам, достала миску и, набрав в неё воды, начала чистить грибы, пару луковиц, а затем картофель и морковку. Последнее было отправлено варится на медленном огне, пока Кива нарезала лук и грибы. Растопив на чугунной сковороде кусочек сливочного масла девушка слегка обжарила грибы, добавила лук, а затем добавила сметаны и убавила огонь. Одуряющий запах еды дразнил изголодавшийся желудок. Перемешав тушащиеся грибы, девушка поднялась на второй этаж и зашла в кабинет. В этой комнате всё оставалось нетронутым: массивный рабочий стол, старое и привычное кресло, стены обитые деревом, стеллажи, мягкий под ногами ковёр. Было ощущение, что обстановка перекочевала сюда из дома какого-нибудь богача. Кива быстро нашла на одной из забитой книгами полке нужные ей фолианты.        Молча девушка спустилась по лестнице. Тишина её не тревожила, лишь внутреннее чувство одиночества чуть скребло на душе. С этим можно было совладать. С этим нужно было совладать. «Ну и я не совсем одна», вернувшись на кухню, Кива помешала овощи в кастрюле, содержимое сковородки и вернулась к столу, где она положила книги. Есть ещё минут пятнадцать до позднего ужина. Она листала драгоценные томики, быстро просматривая знакомые страницы. Вот сборник мифов о титанах, а вот энциклопедия из дома Райссов, а последняя книга похожа на учебник истории, только с частично выдранными, смятыми страницами. Единственная из них в приличном состоянии, так это та, что хранилась у Райссов. За остальными пришлось очень много побегать в своё время. «И все три нужно передать разведчикам», Кива откладывая книги в сторонку. Нос подсказывал, что пища готова. Кастрюля и сковорода были убраны с огня, ещё один взгляд в окно. Девушка набрала в кувшин воды, ловко протёрла столешницу тряпкой и стала доставать тарелки и приборы. Поглядев на накрытый стол, она раздражённо закатила глаза. — Ну, ты там стоишь уже часа три, — рявкнула она, накрывая стол на вторую персону.        Слова сказанные в тишине прозвучали дико, но через минуту в входную дверь осторожно постучали, как требовали того правила приличия. Кива подошла и открыла хитрый, защитный замок. Если кто-то решит выламывать его, то проще ломать сразу стену дома. На улице уже смеркалось, поэтому детально рассмотреть тень в плаще на пороге не удавалось. — Проходи давай, — бросила девушка.        В голосе боролись усталость и раздражение. Хорошо знакомая ей фигура проскользнула в дом и Кива закрыла за ней тяжёлую дверь. — Я думал, что ты меня заметила не так быстро, — оптимистично произнес гость, снимая плащ. — Алонзо, ты научишься быть незаметным, когда мне будет лет пятьдесят, — девушка пошла обратно на кухню, — если я вобще доживу до такого возраста.        Парень, которому едва ли было больше семнадцати, наклонился чтобы разуться, и только потом последовал за хозяйкой дома. Желанным этот гость не был, но и незваным тоже. За годы службы у Кенни появился не только свой личный отряд полицейских для различных операций, но и своя шпионская сеть, за развитие которой отвечала больше Кива. Такое позволяло всегда быть в курсе многих дел и получать сведения и зацепки с разных городов весьма оперативно, не тратя драгоценное время на розыски. После свержения революции Кива многих освободила от обязательств, но некоторых, в том числе и юношу, она придержала. Большая часть дел стала неактуальной после смерти Рода, но остались вещи в которых могла пригодиться дополнительная помощь. Девушка чётко знала, что она не имеет права на ошибки, которые могут возникнуть, работай она одна. — Зачем пришёл? Случилось что-то интересное?        Парень робко прошёл на кухню, Кива стояла к нему спиной, накладывая на тарелки еду. Он был особенным, если уж на то пошло. Более одарённым, чем многие, и при должном надзоре и практике он смог бы дорасти до уровня девушки. И самое важное, ему она доверяла. Алонзо один из очень немногих, кто знал, где живёт Кива в спокойное время. Девушка поставила тарелки на стол и села на своё место, гость же остался стоять, нерешительно ероша русые волосы. — Садись и рассказывай.        Хотя тяжелый взгляд девушки скорее пригвождал к месту.        Алонзо неуверенно занял свободный стул и взял вилку в руки. Есть он не решался, хотя хозяйка уже дала формальное разрешение. — Ничего такого не случилось, я просто подумал доложить тебе об обстановке. Тебя не было несколько дней.        Его лишь сверлили синие глаза, Кива ничего не говорила, тщательно пережевывая пищу. Гостю было неуютно, но он продолжил. — Все пока обеспокоены исчезновением Элаунг. Все ведут себя тише воды, ниже травы, а я следил за всеми. Без происшествий за эти дни, даже смешно.        Он чуть рассмеялся, но одинокий смешок лишь вселил в него чувство неуверенности. — Тела Шарлотты и того парня ещё не обнаружили. В дом никто не заходил. Нужно чтобы их нашли?        Кива молчала, жуя свой ужин. Чтобы замять неудобную паузу, Алонзо уставился в тарелку, торопливо подцепил вилкой кусок картошки с грибами. Наконец девушка прервала тишину. — Нужно. Причём, чтобы это были люди полиции. — Как скоро? — обнадёжено уточнил парень. — Разницы нет, день два, — она снова была занята едой. — Будет сделано.        Пара минут тишины, она исподлобья смотрела на гостя. У него явно было что-то ещё.        Кива сверлила его взглядом, не отрываясь от утоления своего голода. Алонзо, помявшись, всё же начал. — Честно, я хотел поговорить о кое-чём.        Девушка замерла на мгновение и отложила на тарелку вилку. Это было не похоже на привычный разговор. Как ей их «не хватало». — О чём ты хочешь поговорить? — Ты знаешь секретов в стенах и многих людей, мне до твоего уровня ещё расти и расти, — он улыбнулся, — я хотел поговорить о своих родителях. В свободное время я искал их, или хотя бы тех, кто о них знает, и не нашел. Может ты можешь мне рассказать о них? — Алонзо, — девушка чуть откашлялась, еда встала комом в горле, — ты работал на Кенни пять лет, теперь работаешь на меня. И за всё это время ты ни разу не интересовался этой темой. Сейчас что не так? — Было не до этого, я был занят тем, чтобы выжить.        Кива положила локти на стол, левой рукой подпирая голову, а правой указывая на гостя. — Знавала я твоего отца, интересный был человек. Но вот, что я тебе скажу один только раз. Это всё не имеет ровно никакого значения, их считай не существовало в твоей жизни. И поверь мне: поиски ни к чему хорошему не приведут, хотя бы потому что они давно мертвы, и не думаю, что у них есть даже могилы.        Алонзо чуть понурился, по всей видимости он рассчитывал получить более ясный ответ. Или хотя бы больше сочувствия. — Не ищи причин почему ты оказался на улице или почему ты живёшь так. — Наверное, — неопределённо согласился он.        Разговор был окончен, но Кива знала, что это не точка в метаниях парня. Он ещё молод и много чего не знает, но дети склонны к необдуманным и эмоциональным поступкам. Правда девушка понимала, что есть вещи более ценные, чем все эти условные привязанности. Как и то, что некоторым вещам лучше учиться самому. Алонзо задал ещё несколько уточняющих вопросов по делам в Подземном Городе. Получив сухие ответы, он снова уткнулся в тарелку. Из него мог выйти толк, если он конечно доживёт до зрелого возраста. «Во всяком случае он одарённее многих других». Парень оставался ещё человечным, местами добрым и наивным, с надеждой смотрел в каждый следующий день, в каком-то плане он напоминал ей убитого недавно Каспара, которому не повезло оказаться в другом лагере. Вероятно, если бы они не родились под землёй, от отдали бы свою жизни Разведкорпусу. Но судьба желала иного. Пока Алонзо неплохо справлялся с шпионажем и небольшой поддержкой, но брать его с собой как напарника было слишком рано. То ли по прихоти той же судьбы, то ли из-за его характера, юноша чудом избегал открытых конфликтов и столкновений. Боец из него слабый. «Пока ещё, до первой крови». Уходя напоследок он задал очередной вопрос не по теме, что Кива не совсем одобряла. — А как дела обстоят у той девушки, Вероники, за которой ты сказала мне приглядывать некоторое время назад?       Любознательность этого вопроса не оставляла сомнений. Девушка ему понравилась, ещё одно открытое проявление его молодости. — Нормально, думает, что выполняет важную задачу, работая гувернанткой у Фрицев и следя за их почтой и разговорами. Главное там она не создаст проблем ни мне, ни себе. — Ясно, — Алонзо обул забрызганные грязью сапоги, — тогда я пошёл. Хорошей ночи, Кива. — Иди уже, — девушка устало помахала рукой, — и выполни все указания в точности. — Само собой, — и гость ушёл.        Дверь закрылась, раздался лязг замков. Ужин затянулся, но были в этом и положительные стороны. Не нужно спускаться вниз и всё самой проверять. «Тогда завтра я совершенно свободна для встречи с Леви или Ханджи, на кого наткнусь первым». Это значило сон и неспешную прогулку до Митры, а по пути можно было отправить в Промышленный Город обломки винтовки и письмо к Вилберту. И самое главное, можно было направиться наверх, спать. Кива чуть улыбнувшись погладила себя по голове, и тут взгляд упал на грязные тарелки. — Ой да иди ты на хуй.        Аккерман наслаждался покоем. Сегодня ни он, ни Ханджи не поехали в Генштаб, нарушив порядок нескольких прошлых дней. Командор заявила, что извлекла из данных всё полезное, что только можно было. Оттуда же она отправила письмо Пиксису, в Трост, с просьбой изловить нескольких титанов с помощью оружия захвата и шипастой сетки. Закклай не настаивал, чтобы разведчики остались у него и проводили дальнейшие исследования, чему они были несказанно рады. Работалось спокойней без бдительного надзора и разговоров о нравственности, или об необходимости её отсутствия. С утра Зое поехала навестить ребят из 104 выпуска, они гостили всё это время у Хистории и помогали ей с приютами. Поговорив, Ханджи и Леви решили пока не спрашивать у Эрена про его брата Зика, а понаблюдать за ним и его поведением какое-то время. Ханджи обещала вернуться до позднего вечера, но Леви справедливо полагал, что она вернётся поздно ночью. Поэтому без особых зазрений совести он сначала неспешно прогулялся по городу, а затем зашёл в трактир, чтобы расслабиться и отвлечься от обычной для себя обстановки. Эти заведения отличались от тех, что были под землей, всё же они находились в столице. Никаких сплетен, косых взглядов, неприятных соседей, драк. Сидя в приличном заведении, Леви пришёл к достаточно неожиданному выводу, что почти смирился со смертью Эрвина. О нём он старался не думать, но когда был один, неизбежно возвращался к событиями под Шиганшиной. Всё ли он сделал правильно? Смогут ли они без Эрвина принести окончательную победу человечеству? Делают ли сейчас они с Ханджи всё возможное? Или они чего-то не видят? Того, что мог разглядеть только Эрвин.        Лишь время покажет, какое решение являлось правильным. Аккерман усмехнулся, простая истина, о которой он говорил многим, добралась и до него. Только вот он не колебался и не жалел. Дать Эрвину покой, не воскрешать его, чтобы он вновь сражался. Смит сам принял мысль о своей смерти, он был к ней готов. Этот измученный взгляд, эта улыбка облегчения, эти слова: «Спасибо, Леви». Разве этим он не сказал всё, что на самом деле хотел? «Да, пожалуй. Наверное с этим я могу смириться», думал парень, рассматривая фарфоровую чашку с чаем. Его командор будет вести его вперёд даже после смерти. Ещё ничего не кончено, ещё не возвращена Шиганшина, разведчики не отправились дальше на юг, и самое главное Звероподобный ещё не убит. Такие мысли наполняли Аккремана решимостью и волей идти дальше, так хотел бы Эрвин. Вдвоём с Зое они справятся с текущими проблемами. Парень обнаружил в себе эту прежнюю решимость смотреть и двигаться вперёд, тоска и потрясения отступали. Внезапно от этих, в каком-то смысле даже приятных, размышлений, ведущих на правильный путь, его отвлек слегка кокетливый женский голос. — Можно к вам присоединиться?        Начиная испытывать недовольство, Леви поднял голову, чтобы отправить говорящего куда подальше. Перед его столиком стояла девушка с распущенными тёмными волосами, обрамляющими лицо. Юбка до колен, женские сапожки, блузка с жилеткой, подчёркивающей фигуру, небольшой кожаный рюкзак. Прежде чем послать непрошенную соседку, парень мельком взглянул ей в глаза. Полуприкрытые и темно-синие, таящие в себе огонёк какого-то веселья. Он узнал её. — Я тут ненадолго, так что говори быстрее.        Кива, а это была именно она, присела на стул напротив, в облике гражданского она выглядела почему-то очень уж чудно. Впрочем и Аккерман сегодня оделся не в форму. Что говорить, у всех бывают выходные. — Здесь не обращают внимания на посетителей, можешь не особо тревожиться, — девушка полезла в рюкзак, приговаривая, — так что хорошо, что ты выбрался сюда. — Могу поспорить, что ты не хотела днём пробираться в казармы, — усмехнулся парень и отпил чай. — Ну или в Генштаб. Днём это рискованно, — согласилась Кива.        На стол она выложила стопкой три книги и придвинула их собеседнику. — Я уж думал, что ты забыла, — беззлобно пошутил Леви.        Он взял первую, потрепанную книгу в мягком переплёте. Названия не было. Изогнув одну бровь, Аккерман вопросительно взглянул на девушку. — Да, это оно, — ответила та на не озвученный вопрос.        Несмотря на тишину и покой места, капитан решил ознакомиться с содержимым в более безопасных казармах Гарнизона. Хозяин заведения принёс девушке заказанный напиток в высоком стакане, и, не обращая на них почти никакого внимания, ушёл обратно к стойке, где продолжил весело болтать со своей помощницей. Для него ничего необычного, был ещё день и большинство постояльцев придут только после заката.        Леви положил левую руку на книги и постучал по верхней пальцами. — Надеюсь это будут не очередные дневники. Честно говоря, нет никакого основания доверять видению одного человека. — Будь уверен, это что-то получше, — Кива заглянула в свой стакан, — это подлинники того времени, когда стен ещё не стояло вокруг нас.        Аккерман недоверчиво покосился на стопку, их внешний вид был не самый лучший, обложки на ощупь какие-то иссохшие, а из боков неровно торчали листы жёлтой бумаги. — Объясняет их вид. Ханджи будет в восторге, я думаю.        На миг веселье погасло в глазах девушки, она взглянула на него серьёзно, чуть враждебно. Но парня это не особо удивило. — Глаз с них не спускай, они бесценны. Я заберу их через несколько дней, скорее всего через три. — Боишься, что их увидит кто-то вроде Закклая? — наугад сделал предположение Леви. — Скорее уж то, что он начнёт спрашивать откуда у вас эти книги, — Кива как-то криво улыбнулась.        Да, это будет очень не к месту. Командующий конечно занят своими делами, но ведь он захочет знать откуда взялись новые данные. А учитывая его прежние размышления, не хотелось бы подталкивать старика к новым выводам. — Рано или поздно, тебе придётся с ним подружиться, — резонно заметил Аккерман, наблюдая за девушкой, — если ты хочешь по-прежнему помогать нам.        Лицо Кивы искривлялось в какую-то недоумевающую гримасу. Она помешала ложкой содержимое своего стакана, покачивая головой. — Кто бы мог подумать, что я буду помогать разведчикам. — Никто не просил и заставлял, — парень отпил чай, наслаждаясь его вкусом. — Ты его племянник, — неожиданно прямо и открыто сказала собеседница, а потом добавила, — вдобавок сейчас это полезно всем нам.        Первым предложением было всё сказано. Леви не сомневался, что девушка говорит такие вещи очень редко, как и он сам. — Знаешь, а я ведь думал долгое время, что он мог быть моим отцом, — посетовал Леви.        Можно сказать, в нём слабо тлела некая детская обида: ему ни о чём толком не говорили, его оставили как ненужную вещь. И много лет казалось, что он просто чем-то не угодил Кенни. — Не удивительно, на твоём месте я бы думала так же. Но знаешь, иногда знание ничем не лучше неизвестности, — пожала плечами девушка, — даже хуже, незнание даёт нам шанс верить в лучшее, а правда зачастую бьёт с носка в поддых. — Правда всегда лучше самообмана.        Леви твёрдо верил в это, правда то, что не меняется независимо от любых обстоятельств. Девушка же как-то беззвучно рассмеялась. — Правда, хочешь её знать? Кенни говаривал, что ты очень похож на свою мать, на Кушель. И единственное, что ты взял от своего папаши — это недорост. — Скорее уж дело в том, что я провёл всё детство под землёй, — хмыкнул Леви, вспоминая как вздыхал дядя, когда мерил его рост в начале каждого нового месяца. — Так и я о чём. Вот я ненамного выше тебя и росла так же в подземелье. Однако это Кенни доводом не считал.        В голове снова начали подниматься вопросы про прошлое, но Аккерман в очередной разрешил их отложить на потом. Да и зачем они, если на подсознании он всё понимал? Хотя иногда нужны и такие разговоры, но сегодня он решал свои вопросы со Смитом. Вдобавок услышал и так больше, чем раньше. Девушка осушила свой стакан в несколько глотков. — С Дариусом я как-нибудь разберусь. — Надеюсь, Кива, он в последние дни не выглядит довольным. — Не сомневаюсь, — девушка начала вставать, — зато у меня всё идёт как надо. — Удачное дельце? — Леви мрачно хмыкнул.        Он лучше многих знал какие у собеседницы могут быть дела. Он не встал, чтобы попрощаться с ней, не ощущал такой необходимости. — Читайте газеты, капитан, — она хищно улыбнулась, — в них будет пара интересных заметок.        И она пошла на выход, оставляя Аккермана самому себе и своим переживаниям. Так что вечер он провёл, как и задумывал изначально: в тишине и покое. Что было, на самом деле, не так уж и плохо.