Стены

      Как только мозг девушки оправился от ужасного осознания, она начала вырываться и трепыхаться, подобно рыбе внезапно извлечённой из воды. Пыталась отцепить крепкую руку от горла и дёргалась из стороны в сторону в попытке хоть как-то высвободиться. Но момент был упущен. За бывшим принцем было первое движение, лишившее жертву драгоценного кислорода. Для Бетти самым скверным был тот факт, что поймал он её на выдохе. Голову сразу начало жечь, глаза щипать и неметь, как будто кто-то нещадно давил на них. Лёгкие сдавливало, по телу пробежала судорога, она брыкалась всё слабее и слабее. По красивому, миловидному лицу потекли дорожки слёз. Сопротивление было недолгим, около двух минут, но прежде чем девушка задохнулась бы окончательно, Тироун разжал ладонь и она упала на пол, пребывая в полубессознательном состоянии и судорожно хватая ртом воздух, казавшийся раскалённым и даже удушающим. Мужчина совершил уже не одно убийство, чтобы не совершать глупых ошибок. Опыт научил, что есть нюансы, о которых стоит помнить. Поэтому он сдавливал горло жертве с тем расчётом, чтобы не оставить следов пальцев. Во всяком случае чётких и различимых. В его планах было сымитировать именно самоубийство, тут его взгляд пал на распутанную верёвку, безвольно лежащую на полу позади хрипящей девушки. Фриц усмехнулся, наклонился, чтобы взять её рукой. — Надо же, милашка, сама упростила мне задачу, распутала узлы, — он сжал её в пальцах, затем навалился на ослабевшую девушку и зажал ей рот, — ещё кто-то усыпил всех полицейских, не твоих ли рук это дело?        Говорил он тихо. Придавленная чужим весом, Бетти не успела ни отодвинуться, ни хотя бы попытаться встать. Попыталась закричать, но лёгкие ещё не насытили воздухом тело, а горло болело и обжигало при каждом вдохе. Да и звук вышел каким-то жалким, слабым, приглушённым чужой рукой. Естественно никого по ту сторону двери он просто не мог разбудить. Никто не придёт ей на помощь. Ну хоть дышать через нос представлялось возможным. Девушка забилась в отчаянной попытке вырываться. Как могла старалась стряхнуть с себя мужчину, который был тяжелее её килограмм на двадцать или на все тридцать. Она лежала под ним бессчётное количество раз, но именно сейчас ей казалось, что весом он превосходит её на целую тонну. И ни движения ног, туловища не помогали. Укусить руку не удалось. Руками Бетти пыталась дотянуться до его лица, чтобы ударить, отвлечь хоть как-то. Получалось не очень, впрочем она никогда раньше ни за что не дралась. Ни единого разу. Добывая всё, что хотелось, обычно красивыми карими глазами, лаской, хитростью, она впервые столкнулась с той ситуацией, когда решение было только в физической силе. — Что, не слышу? Кто же тебе помог? — издевался бывший принц, ощущая своё превосходство. — Я должен тебя поблагодарить за эту услугу, мне не пришлось ползти, чтобы проникнуть к тебе. Знаешь, дорогуша, я уже не так молод и гибок для таких трюков.       Пока он удерживал собой девушку, уклонялся от её попыток ударить, одной рукой закрывал ей рот, а второй спокойно разматывал верёвку для большего удобства.        Прицеливался, как лучше будет затянуть несколько петель на тонкой шее. Потом просто повесит девушку на одной из опор полок, установленных в чулане. Всё будет выглядеть так, как будто она сама и повесилась. Осталось это устроить. — Даже жаль, но такие как ты всегда лишь расходный материал, — зло прошептал мужчина, пытаясь обмотать шею верёвкой, — да не дёргайся ты.        Смысл всех слов ускользал от рыпающейся Бетти. Она не оставляла попыток борьбы за свою жизнь. Через какое-то время и количество неудачных попыток накинуть верёвку, при этом удерживая жертву в нужном положении, Тироун просто схватил её голову свободной рукой, не выпуская верёвки, и крепко приложил её об пол. Звон в ушах, потеря ориентации, вспышка боли. На минуту Фриц смог добиться отсутствия активного сопротивления. И этого было более чем достаточно, чтобы осуществить часть задуманного. На самом деле с одной рукой это было не так легко, но бывший принц уже приступил к узлу, когда жертва начала вновь вяло трепыхаться и крутить головой, руками отдирая от горла будущую удавку, мешая всеми возможными силами, которые неумолимо истекали. Неприятно быстро. Удручающе быстро. Борьба шла к своему прямому, логичному исходу. Бетти буквально кожей чувствовала, что узел, которые очень скоро затянется на её шее, почти что закончен. Измотанная и усталая, она подумала, что очень уж ловко получается у бывшего любовника всё это делать. Он либо хорошо подготовился, либо…делал это раньше. В любом случаи все эти мимолётные озарения пронеслись слишком быстро и новых сил не прибавили. «Вот и всё», и с этой мыслью вновь потекли слёзы, только на этот раз от эмоций и страха, а сама она начала мелко подрагивать. Ослабевшее тело почему-то в миг показалось свинцовым. Шею сдавило рывком, это её бывший любовник проверял крепость петли. Всё было как надо. Мужчина приподнялся и подтащил девушку ближе к полкам. Одной рукой он закинул свободный конец верёвки наверх и протянул через деревянный столбик. Осталось лишь потянуть и приподнять лёгкое тело молоденькой жертвы, попутно прикрывая ей рот, чтобы она не могла издать ни единого звука. — Прощай, пташка, — с ухмылкой сказал Тироун и потянул конец верёвки вниз.        Снова начало жечь горло, обжигать лицо, кровь бешено пульсировала в висках. Бетти зажмурилась, боясь скорой смерти, поэтому не могла разглядеть фигуру, выплывавшую из темноты. Бывший принц стоял на корточках спиной к двери, поэтому не тоже не мог её увидеть. Не мог и представить, что случиться дальше.        На его голову обрушился удар. От неожиданности он разжал обе руки, верёвка юрко выскользнула, и девушка рухнула на пол, хрипя и вдыхая воздух. Одна рука метнулась к голове, вместе с этим мужчина попытался развернуться. Но тут последовал второй удар. Он пришёлся в аккурат по затылку и в купе с первым отправил Фрица в бессознательное состояние. Бетти, судорожно отцепляя от себя верёвку негнущимися пальцами, раскрыла болящие, слезящиеся глаза. Над навзничь упавшим принцем стояла Вероника, прикрывшая в испуге рот левой ладонью, так как если бы она не ожидала такого от своих действий и хотела извиниться или помочь. Правая так и не выпустила своего оружия. Простой литровой бутылки из плотного стекла. Такие специально делают для путешествий, чтобы не разбилась в дороге. И слава богам, стекло на разбилось на мелкие осколки сейчас. Потому что Траут пребывала в том самом состоянии, что просто не смогла бы сообразить ничего нового. Вероятно так бы и стояла ошарашенная, но толика удачи всё же была на стороне девушек. Враг лежал на полу без сознания, Бетти была жива, а Вероника получила подтверждение всем опасениям. — Ни-ки-и, — прохрипела Бетти, испытывая неверие и какую-то дикую радость, граничащую с невероятным облегчением. — Нужно уходить, быстро, — заторможено произнесла подруга, всё так же не отводя взгляда с Тироуна и не двигаясь, противореча собственным словам.        Девушка была одета в уличную одежду, а на плече виднелась небольшая сумка. По-всей видимости Траут, несмотря на все мешающие рассуждать эмоции, смогла хоть немного здраво подойти к побегу. В заплечной торбе лежало немного еды, пресловутая бутылка с водой, кошелёк со всеми деньгами, что только были с собой, два плаща, документы обоих девушек. Паспорт Бетти Вайстамм ей пришлось выкрасть из сундука, куда спрятали личные вещи арестованной девушки. Особой трудности не возникло, сонное зелье действовало исправно. Но сердце у девушки бешено колотилось и, казалось, вот-вот выскочит наружу. Не возникло трудности и с ключом от чулана. Вероника не верила, что делает это всё наяву. Сначала подсыпала в общий котёл снотворного, кралась по тёмным коридорам, обходя спящих полицейских, а теперь ещё и вырубила бывшего нанимателя. «Это больше похоже на какой-то сон», подумала она, убирая руку ото рта. Но отдавала она себе отчёт в том, что всё происходящее было реальностью. Реальностью, где ошибки могут закончиться чей-то, в том числе и её собственной, смертью.        Бетти зашевелилась и встала, пошатываясь то вперёд, то назад, на ноги. Подруга сделала неуверенный шаг ей навстречу и придержала её за руки. Обе напуганные, жалкие, слабые, но живые и способные продолжать движение. — Идём, — пробормотала Вайстамм, которой очевидно предстояло всё-таки пережить эту ночь, — пожалуйста быстрее идём.        Обеим хотелось поскорее покинуть место преступления. Скрыться от полицейских, убежать из опасного поместья. Это желание было настолько сильным, что затмевало способность трезво рассуждать. Им даже не пришла в голову мысль, что можно было бы полицейских разбудить и показать им лежащего Тироуна, ещё не сошедшие следы удушения на шее. Но возможно подсознательно они чувствовали, что и при таком раскладе они не вышли бы из круга подозреваемых, не обезопасили бы себя. Девушки, стараясь быть как можно шустрее и тише, проскользнули мимо спящих стражей и устремились к кухне. Та дверь, ведущая наружу, была самой удобной и практичной для них. От неё расстояние маленькой конюшни не так велико, справиться с замком проще, да и не выходит она прямо к воротам, таким образом отсекая от возможных глаз. Ошарашенная Бетти доверилась подруге, которая вела их по коридорам особняка, и явно сохранившая больше самообладания. Вероника старалась прислушиваться, осторожно выглядывать из-за углов, чтобы убедиться в безопасности выбранного маршрута. Везде их встречала одна и та же картина: сопение, храп, стоящие фигуры полицейских, погасшие свечи, темнота углов, и уходящие вдоль стен ковры. Изредка из больших окон проливался холодный свет растущей луны, окрашивая всё в серебряные и серые тона. Ночь выдалась облачной, поэтому свет то и дело мерк, оставляя отчаявшихся девушек в темноте. Траут думала, что для них это обстоятельство весьма кстати, но пребывание в тёмных коридорах настойчиво нервировало. Вскоре девушки уже были на кухне, служившей им опорным пунктом в их плане побега. — На, — Вероника протянула плащ, — одень, там уже морозно.        Бетти послушно взяла плащ и стала одевать его, пока подруга возилась с замками. Выкрав ключ от чулана, она предусмотрительно прихватила и ключи от конюшни, ворот и этой дверцы. Если уж переступать закон, то по полной программе. Ей ведь тоже надо было бежать после того, что она провернула на кухне. Вскоре путь был свободен. Траут, поколебавшись, оставила ключи от чулана и дверцы на одной из столешниц. Кто-нибудь наверняка заметит их и предъявит полицейским, а может спрячет, не желая не иметь ничего общего с произошедшим.        В любом случае, как именно истолкуют этот жест, девушку не интересовало. Её больше волновал путь до округа Сины и то, что будет дальше. Но для начала выбраться на дорогу. Вероника, придерживая дверь за ручку, осторожно открыла её. В кухню тут же устремился холодный ветер, заставивший поёжиться. Девушка обернулась на свою подругу, будто спрашивая готова ли та. Бетти кивнула и, кутаясь в серый, шерстяной плащ, шагнула наружу, затравленно оглядываясь. На улице было темно, пусто, холодно. Ветер чуть колыхал подстриженные кусты, а луна только только скрылась за очередным облаком. На пару они прислушивались ко всем звукам, присматривались к каждому подозрительному силуэту, пока торопливо шли к еле видневшейся конюшне. Едва ли кто поджидал их во тьме ночи, однако испуганным девушкам могло мерещится что угодно. Но скрип песчаных дорожек был ничем иным, кроме как отражением их собственных шагов, а притаившаяся тень за причудливыми клумбами была ничем иным, как выступающей скамейкой. Кое-как девушки дошли до небольшого каменного сооружения. Бывшая королевская семья могла позволить себе богатый дом и не менее роскошную конюшню, где каждый питомец получал самый лучший уход и заботу. Благо небольшую дверцу, предназначенную прежде всего для человека, почти никогда не запирали. Злополучная парочка без проблем пробралась в конюшню, где были встречены сонным фырканьем шестёрки лошадей. В нос ударил характерный, резкий запах животных, попон и соломы. Траут судорожно перевела дух, прокручивая в голове план, и направилась к ближайшему стойлу, подхватив первое попавшееся на глаза седло. Пока она занималась подготовкой к путешествию, Бетти стояла и потирала рукой болящее, саднящее горло. — Ники, — хрипло прошелестела она, — отвези меня в Яркел, к отцу. Он сможет мне помочь. Прости, что втянула тебя в это, ты вовсе не обязана мне помогать. Нам наверное будем лучше потом разделиться, со мной может быть опасно. — А ты думаешь, мне будет лучше после того, как я отравила весь полицейский дозор?! — тихо съязвила сквозь зубы Вероника, возясь с подпругой. — Нет уж, я тоже хочу пожить не в тюрьме, куда ты — туда и я. — Мой отец…не простой человек и работа у него не самая приятная, — помялась Бетти, — но надеюсь он сможет что-то сделать и для тебя.        Траут просто хмыкнула, знала бы её подруга на кого работает сама девушка. Да уж, угораздило её вляпаться. «Вот надо было тебе тогда искать Киву и ещё что-то у неё требовать», злилась девушка сама на себя, но сейчас делать было нечего. Карты розданы, ставки назначены.        Сейчас эта связь могла спасти жизнь и ей, и подруге, а это не так уж и плохо. Хотя если мистер Вайстамм поможет им затаиться на время, то скорее всего Кива сама их найдёт и куда как раньше военпола, который вероятно расстреляет их за такой побег или ещё хуже. Вероника начала одевать уздечку, пока холёное, красивое животное послушно прядало ушами, наклонив голову. Она облизнула губы и скосила глаза на Бетти. Момент для краткого обозначения своих намерений и целей был подходящий. — Слушай, — начала девушка, теребя кожаные ремни уздечки, — если что-то пойдёт не так, и твой отец не сможет нам помочь, то у меня есть… одна знакомая, которая точно сможет. — Да? — недоверчиво спросила подруга, подходя ближе к стойлу с осёдланной лошадью. — Ну, у меня сестра работала в полиции, и остались кое-какие знакомства, — уклончиво пробормотала Траут, стараясь выглядеть как можно непринуждённей в сложившейся непростой обстановке. — Не знала, что у тебя есть такие связи, — Бетти раздумывая опустила светло-карие глаза, тускло блестевшие в полумраке, — но в любом случае подстраховка не лишняя, так? Я совсем не знаю, что делать. — Как насчёт просто доехать до Сины? — Вероника чуть улыбнулась, чтобы разрядить ситуацию. — Для начала сойдёт, — подруга дрожащими пальцами открыла стойло, выпуская лошадь, готовую к поездке.        Вдвоём они вывели животное через дверь, чтобы не открывать ворота. Это могло навести лишнего шуму и отнять десяток драгоценных минут. План был придуман и реализован на скорую, отчаявшуюся голову, и каким-то чудом работал. Однако это не значило, что в следующий момент не случится никаких осечек. Поэтому девушки, стараясь не задерживаться, направились к главным, кованым воротам, на которых выступившая луна высветила гравировку герба семьи Фриц. Охранники возле них спали, как и все те, кого они встречали ранее. Правда их вид в совокупности с тем фактом, что решётку надо открыть, вселял в беглянок панический ужас. Чувство сковывало, давило, мешало двигаться дальше. Им пришлось бороться с ним. Траут выудила ключ от решётки и пыталась бесшумно провернуть замок, Бетти в это время придерживала лошадь, которая с любопытством смотрела на всё происходящее. Наконец створка ворот подалась и бесшумно скользнула вперёд, выпуская девушек на дорогу, на свободу. Вероника заперла решётку обратно, справедливо рассудив, что из-за ветра створки могут задеть кого-нибудь из стражей, и осторожно, пугливо положила ключ перед ногами сопящей девушкой полицейским. Они найдут его когда проснутся, нет абсолютно никакого смысла увозить его с собой. Бетти уже увела животное на некое отдаление от изгороди, обозначавшей территорию поместья. — Я никогда не ездила на лошадях, — призналась девушка подошедшей Траут. — Я поведу, вдвоём уместимся, — отозвалась Вероника.        Правда она скрыла, что её опыт верховой езды немногим больше, всего лишь пара поездок в детстве. Но выбирать не приходилось, это единственный шанс быстро добраться до Орвуда, оттуда уже в Митру, а там в Яркел, суливший безопасностью. Траут залезла в седло, помогла Бетти устроиться за спиной и направила лошадь по дороге лёгкой трусцой, оставляя злополучный особняк Фрицев исчезать за их спинами в ночи.        Утром человек, на которого Вероника возлагала вполне определённые надежды, стоял в холле генерального штаба и ждал, пока встревоженные клерки закончат сверять документы. Линсей Вербоуген никто из них никогда не видел, но указания достаточно чётко описывали предписания и обязывали выдать этой невысокой девушке, одетой в военную форму, документы, дающие высокие полномочия, приказы по делу Фрицев. Пока служащие тщательно запечатывали драгоценные бумаги, особа стояла на одном месте и не двигалась. Казалось, что спину жёг знак Генштаба из двух перекрещённых мечей. Единороги были бы привычней, но больше власти давала отметка о принадлежности к команде Закклая. И это было неплохой маскировкой. «К тому же, это вроде как часть нашей призрачной договорённости», уныло подумала Кива, наблюдая за тем, как конверты плотной бумаги ложатся на стол. Простая формальность. Она сама не знала, что именно в них, какие приказы подготовили чиновники для Найла. Будет забавно, если Дариус подготовил ей какой-нибудь «сюрприз». Может в бумагах был указ об её аресте, и она сама едет в закрытый особняк, наводнённой полицией? Поэтому девушка собиралась вскрыть всё и прочесть по пути в поместье Фрицев. К таким вещам нужно быть готовым. За всю свою жизнь и карьеру бывшая сотрудница центрального отдела полиции успела понять, что приятных неожиданностей почти не бывает. А по сему лучше уж вобще без неожиданностей. К одинокой фигуре подошёл секретарь и важно вручил ей папку со всем необходимым. Кива кивнула, выражая вежливую благодарность и направилась к выходу, прекрасно зная, что там её уже ждёт поданная карета, которая и отвезёт на несколько десятков километров северней Орвуда. Сама бы она предпочла бы конную прогулку в одиночестве, но даже псевдо положение обязывало. За парадной дверью открылся вид на плац перед каменным зданием. За время, которое девушка провела внутри него, утро нисколько не поменялось. Пасмурное, прохладное и совсем не дружелюбное. Небо заволокло серой пеленой, не пропускавшей ни единого солнечного луча. Брусчатка не нагревалась, и идущий от неё холод заставлял думать о приближающейся зиме. Влаги в воздухе не ощущалось, что внушало робкую надежду на отсутствие дождя. Кучер, восседавший на козлах, вопросительно посмотрел на появившуюся девушку, которая уже шагала к нему. Двойка лошадей нетерпеливо переступала с места на место. Все были готовы. — Трогай, — скомандовала Кива, втягиваясь внутрь кареты.        Большего и не требовалось, возница сам знал, куда надо отвести пассажирку. Дорога не самая ближняя, но и не сложная. Мужчина направил животных и они тронулись. Совершив полукруг по плацу, процессия выехала в раскрытые ворота под бдительное наблюдение главнокомандующего со своих окон, будто бы могло быть иначе.        Слышалось вращение колёс о мостовую, шум улицы, по которой ехала карета. Мерная тряска, неспешный темп и расслабленная обстановка не вязались с целью сегодняшней поездки. Кива бросила косой взгляд в окно дверцы и, недовольно хмурясь, задёрнула его полупрозрачной шторкой, призванной отгородить её персону от лишних, случайных взглядов. Девушка закинула голень одной ноги на колено другой, откинулась на спинку мягкого, но упругого сидения. Её внимание всё привлекала папка с документами, безвольно лежащая рядом. По правилам предписано распечатать его в присутствии командора и уже там ознакомиться с содержимым. Конечно начальство обычно извещает сотрудников о примерной цели визита, чтобы те могли лучше контролировать и направлять ситуацию. Закклай само собой ничего такого не сделал, ставя тем самым девушку в неоднозначное положение. Прибыть и разбираться походу или же прибыть готовой, но с подозрительно открытым конвертом. Вопроса как такового не стояло, просто Кива думала, как лучше объяснить отступление от правил. Дома лежал набор печатей, образцы и копии подписей. Однако сейчас она не дома, а в карете, едет к Фрицам. Взятые с собой ножи и пара револьверов успокаивали своим присутствием, добавляли уверенности. Ей всего лишь нужно вновь сыграть роль, быть убедительной, сразу взять всё в свои руки, тогда на вскрытые документы внимания не обратят. Папка всё лежала рядом на сидении, куда её и положили. Кива, цыкнув, взяла её в руки. Она видела тысячу таких конвертов, и не одну сотню раз ей приходилось их красть. Сейчас всё это было в её руках на более чем законной основе. Девушка осторожно вскрыла печать, стараясь не повредить сургуч. Благо тряски ещё не было, в городе опасно пускать лошадей галопом. А им сначала надо было из Митры выехать в Орвуд, проехать его и только потом попасть на открытую дорогу. Только это городское путешествие займёт часа три или четыре. Бережно вытащив бумаги, Кива отложила пустую папку в сторону. Первый лист был подтверждением её фальшивой личности, Линсей Вербоуген, и то, что этот самый человек действительно работает на штаб. Девушка хмыкнула и перелистнула дальше. Второй лист открыл ей, что она наделена достаточно большими полномочиями, как лицо действующее в особых случаях. Ей разрешалось действовать чуть ли не наравне с Найлом Доком в деле Фрицев. Даже давать «рекомендации» командору. Кива откинулась на спинку, прикрыла глаза, анализируя эти сведения. Затем вернулась к следующей странице. Приказ о немедленном аресте всех внуков и внучек старого Фрица. Каждая строчка на этой бумаге почти что кричала: «Хватит яйца мять, Найл. Арестовывай их всех, и уже тут разберёмся».        Это было скорее в духе старого и ныне почившего центрального отдела полиции, но всё же чётко выражало недовольство всего Генштаба. Но ведь советники действовали так, чтобы прежде всего защитить новую, законную монархию. И только потом свести все старые, накопившиеся счёты. «Одно другому не мешает», девушка оскалилась, представляя как легко Закклай убедил всех прочих советников в необходимости таких жёстких мер. Причём лишь немногие знали, что творится в небольшом подвале Генштаба. И почти никто не знал, что происходит в голове у Дариуса. Кива, тряхнув головой, вернулась к бумагам. Дальше следовало предписание детям Делроя Фрица, Дарил и Даррену, оставаться в поместье вместе с самым юным поколением Фриц. Впрочем этих двоих скорее всего такое положение дел устроит, учитывая их ненормальную связь, подарившую семьи пару новых чад. Бывшая сотрудница центрального отдела сомневалась, что в штабе доподлинно известно, кто из внуков Делроя являются плодами инцеста, но подозрения в нынешнем правительстве определённо закрадывались. После предписания следовали пять приказов, дарующих право оставить кого-то из подозреваемых, в случае стопроцентной, доказанной невиновности, в поместье. Наставляющая записка разобраться с этим делом до завтрашнего дня. Краткое изложение свежих данных собранных полицией по этому делу. Два личных письма советников, выкладывающих свои соображения и уверенность в причастности к кончине старика его внуков. И рекомендации по поводу возможных действий, написанных лично рукой главнокомандующего. Из последних выпала маленькая записка, явно предназначавшаяся девушке. На ней было написано: «Не оплошай». Конечно Закклай знал, что Кива вскроет пакет документов ещё до того, как прибудет на место назначения, и не преминул оставить ей это краткое послание. — Само собой, — девушка сложила записку на двое и спрятала во внутренний карман форменного кителя.        Следующие минут десять она была занята тем, что запаковывала всё обратно в конверт. Кое-как прижав печать обратно к бумаге, Кива перевернула папку, скрестила руки на груди, мыслями перенеслась в поместье, подбирая и прокручивая слова, образы, действия. В такой недвижимой позе она ехала несколько часов за одним исключением. На выезде из Орвуда она вышла, чтобы отметиться в книге и предъявить паспорт. Если бы она отошла чуть в сторону от ворот и всмотрелась бы в переулок, то увидела бы там две фигуры. Одну хорошо знакомую, вторую нет. Этот факт непременно заставил бы её изменить всю свою поездку, планы, действия. Но, к несчастью Вероники и Бетти, они разминулись всего лишь на каких-то десять минут. Они миновали друг друга незамеченными. И теперь лишь отдалялись друг друга.