Стены

      Назначение глав трёх новых отделов военпола проходило прямо в ратуше без особого шума и помпезности. Собственно, присутствовали только военные чины, да и то не все, чиновники столичного округа и сама королева. Простая, скорее формальная, церемония заняла минут двадцать, на протяжении которых троим отобранным сотрудникам зачитывались обязанности, наставления и торжественно давали новые звания. Больше ответственности и больше ожиданий. Для новоиспечённого руководителя сыскного отдела во всём этом имелось крайне извращённое дежавю. Новая должность отдавала старым душком медной крови, сладостью гниения вперемешку с запахом пороха и железа. И только среди лиц, прибывших на эту почти закрытую процедуру, не было тех самых, что навевали бы приятные воспоминания о минувших днях. На месте прежних, имеющих особое значение в душе девушки, стояли другие. Вместо двух братьев Райсс была молодая, незаконнорожденная Хистория. На ум приходило слово: нелепость. От отца, Рода, в ней были только глаза и профиль. Всё это удачно сочеталось с той красотой, которая досталась ей от матери, Альмы. Да только вот Кива помнила её как маленького, несмышлёного ребёнка. Первые два года девочку пытались принять и растить в семье, но на третий год безграничное терпение жены Рода, Элфриды, лопнуло: Хисторию отправили на ферму к родственникам второй стороны. О сестре не забывали только Фрида и старший брат Улькин, совершая порой побеги из своего особняка до этой самой фермы, чтобы навестить малышку. А вот их дяде, Ури, не нужно было скрывать свои редкие визиты в ту семью. Ведь он был королём, хотя венец знатно «давил» ему на голову. Он с охраной в виде Кенни ходил везде, даже несколько раз незаметно выезжал за стену Мария. Славное было время, сейчас же от этого осталась, почти ничего не знающая о своём наследии, королева, из которой будут лепить подходящего правителя. Эти люди, собравшиеся лепить, само собой, были здесь же. И, самое главное, главнокомандующий присутствовал на скромной церемонии. Нет, он не сверлил бывшую сотрудницу отдела по устранению неугодных пронзительным взглядом, ничего не говорил отдельно в её сторону. Как и сама Кива, старик вёл себя как обычно, непринуждённо, исправно выполняя свою работу. К исходу этих двадцати минут у неё на руках был новый документ, подтверждающий её полномочия, и небольшая папка с прочими исполнительными листами, содержащими что-то вроде инструкций, напоминаний, а также плана на ближайший месяц. Его она должна была выполнить, это в строках указывалось однозначно. К своему удивлению девушка прочитала, что ей отдают тот самый кабинет, в котором она проработала с Аккерманом лет двадцать. Сомнений в том, чьего ума это издевательское дело, не было. И Кива, ныне именуемая для всех как Линсей, поспешила по знакомым коридорам. Задача перед ней поставлена не самая простая, но и не тяжёлая. Сперва нужно будет прочитать все резюме работников Военной Полиции, так же поданных из Гарнизона и Генштаба, отобрать потенциально пригодных сотрудников. Дальше провести с каждым кандидатом собеседование, чтобы найти сначала хотя бы человек сорок себе в подчинение. Потом начать разгребать скопившиеся дела, расследования. Особо приоритетной задачей был поиск похищенных УПМ нового образца. Кива подавила злорадный оскал, ведь она знала, у кого искать механизмы. Вряд ли те люди вздумают дурить.        Но с этим делом надо чуть подождать: нахождение должно выглядеть как результат реформы и смены поисковых ищеек. К тому же, опять-таки подставлять лояльных людей в Подземном Городе было категорически нельзя. Те, кто там сейчас процветают и заправляют, не имеют привычки привлекать к себе внимание, «шуметь» и заигрываться. Однако руководство будет требовать результатов, и с этим нужно будет что-то придумать. Имелась у девушки в голове пара задумок, но всё нужно делать в своё время. Она быстро вживётся в старую роль, по сути не имеет значения перед кем отчитываться. Кива остановилась перед дверью, скрывавшей в себе не слишком-то большую комнату с двумя окнами. Столько воспоминаний. На какую-то долю секунды возникло предательское чувство, что за распахнувшейся створкой её встретит прежняя картина: воздух, задымлённый дымом крепких сигарет, её небольшой стол заваленный картами, схемами, одна из которых наверняка бы висела на свободной стене для лучшего обозрения. За соседним столом сидел бы Кенни, бегло просматривая нужные ему отчёты, выстраивая понятную на данном этапе только ему схему и взаимосвязи. Не спеша, девушка открыла дверь. Конечно там было пусто и вычищено. Возле одного окна, совсем не там, где прежде, стоял новый стол, новый стул. У стены стоял одинокий стеллаж, и всё. Больше ничего, но этого должно быть достаточно для нового старта. Можно было переставить мебель в более привычные места, однако Кива решила оставить всё, как есть. Пусть те воспоминания останутся только для неё. Она прошла вперёд, закрывая за собой дверь. На пустую столешницу была небрежно брошена папка. На лакированной, гладкой поверхности та проскользила сантиметров двадцать. Девушка поправила тёмно-русые волосы, причёсанные и собранные в аккуратный пучок по такому случаю, и подошла к окну. Там был знакомый до каждого камушка вид на соседние дома и совсем немного на площадь. Для начала ей надо забрать первую партию подготовленных личных дел, это займёт несколько дней. Потом стоит спуститься с якобы проверкой вниз, потом снова резюме, затем начать выезжать на личные собеседования. Сперва ковчеги Сины, а потом уже и Розы. Только это займёт недели три. Не стоит делать что-то опрометчивое в этот период, кое с чем придётся обождать. Она прикрыла глаза рукой, внизу находились два человека, коих нужно спрятать. Одну-то можно оставить под землёй, Алонзо вскользь намекнул на то, что совсем не прочь приглядывать за Траут, да и выразил готовность нести ответственность за кого-то кроме себя. Что ж, пусть попробует. А вот вторую, Вайстамм, требовалось вывести подальше из-за её связи с почившем, вроде как, Фрицем. Хотя он мог быть ещё живым в гостях у Берча. Письменные свидетельства бывшей любовницы Кива получила, вдруг пригодятся. И в принципе была одна мысль куда припрятать эту девицу. Если та не будет кобениться, то сможет там начать жить сначала. Всё равно прежние имена и фамилии были теперь для них под запретом. Кто кто, а уж Кива позаботится о том, что бы «трупы» Вероники и Элизабетт были найдены и признаны жертвами расправой мстительного Тироуна. Конечно, Закклая это не обманет, но хотя бы избавит её потом от лишних вопросов во время отчётов начальству. Всё должно быть чистым, бесследным. Кивнув самой себе, девушка расстегнула форменную куртку, теперь с зелёным единорогом на спине, и пошла прочь из кабинета, чтобы забрать первую пачку личных дел. День долог, а работу теперь делать всю ей самой. «Зато хотя бы будет ежемесячное жалование», подумала она, спеша по коридорам.       Тем временем в южном городе стены Роза командор Гарнизона наслаждался затишьем перед заданием. Сперва неделю назад из столицы им прибыл запрос на добровольцев в новые отделы военпола, а два дня назад ещё одно новое поручение, читая которое, Дот только потирал морщинистый лоб. Для подготовки вылазки разведчиков в связи с их малой численностью им, солдатам Гарнизона, надлежало хоть сколько-то подготовить территорию. То есть отойти от выжидательной тактики, сохраняющей жизни, и начать выманивать титанов к гильотине. Всё бы ничего, но это повышало риски для личного состава. Прочитав это распоряжение, Пиксис внёс туда несколько изменений. Во-первых, действовать по схеме будет не только оборона Троста, но и остальные города. На земле будет конный отряд приманки, который прикрывается солдатами на стенах. Отъезжать от стены дальше, чем на пять километров запрещено. Нужно на таком расстоянии помаячить, выманить врага и отвести его стене Роза, а там довести до гильотины. И вот такими осторожными действиями планировалось устранить ещё больше гигантов, в том числе и аномальных. Это всё должно будет облегчить труды Разведкорпуса по зачистке. И всё это добавляло забот силам Гарнизона. Их ведь только недавно убрали из патрульной сетки внутри городов. Теперь они, толком не отдохнув от роли полицейских на пол ставки, становятся снова разведчиками на несколько дней. Оставалось только шутить, что солдат Гарнизона — это универсальный солдат. Ничего не поделаешь, ведь всё это вклад в общее, бесценное дело. И пока совершалась подготовка к мини-вылазке, Дот отдыхал, набираясь сил. Ему надо воодушевить своих людей, направить их и держать всё в руках. Он не пил, ситуация была не располагающая. Не место для бравады, для расслабления. Всё должно сработать чётко и строго, иначе быть беде. Чтобы как-то отвлечься, пожилой мужчина читал газеты. Интересно же, что там происходит в Митре, раз стали приходить такие неоднозначные приказы. Прочитав несколько статей и заголовков, Дот рассмеялся и отложил листы в сторону. — Старый лис охотится на крыс, — сказал он себе под нос, представляя всё, что там творилось.        Чертовски хорошо, что это его не касается. Собственно, ему никогда не было дела до политический интриг, подковёрных игр и всего такого. Пиксис всегда считал своей обязанностью хорошо руководить Гарнизоном южного округа. Без иллюзий и излишних надежд пытаться сохранить человеческие жизни и жертвовать одними, чтобы спасать других. Впрочем, и Дариуса он мог понять: в своём доме должен быть порядок. Дот выдохнул и встал из-за стола, стоит подумать о своём «доме». За дверью кабинета томился Густав, заполнявший какие-то бланки. Анка, как самая ответственная, занималась в данный момент формированием отрядов: выбирать людей требовалось особенно тщательно. Никто не должен дрогнуть духом в самый неподходящий момент. Хотя и так далеко не все среди них были готовы сесть на коней и пуститься галопом от безопасных высот прямо к врагу, который мог ещё бродить где-то там. Дот уже объяснил своему составу, насколько важно сделать это и помочь зачистке. Ведь тогда возвращение Марии будет ускорено и закончено.        Все знали, что это означает: перво наперво больше еды. Не у всех на первом месте стояли походы южнее Шиганшины и внешняя угроза, в которую пока не все ещё верили до конца. Многие думали о себе и своём благе. Кто мог винить их в этом, ведь жизнь течёт даже в таких странных условиях и обстоятельствах, как выяснилось: искусственно созданных. И люди остаются людьми со своей природой. Далеко не такой благородной, как воспевается многими. — Командор, — обратился к нему Густав, — вам что-нибудь нужно? — Нет, просто вышел кости размять, да проверить как дела там у отрядов, — покачал головой Пиксис, когда парень встал со своего места. — Сиди, сиди — ничего со мной не случится. — Просто Анка мне голову оторвёт, если узнает, что отпустил вас без сопровождения, — Густав почесал затылок, кисло улыбаясь. — Не зайду я с инспекцией на кухню, — заверил его Дот.        Ему было не до выпивки, Рейнбергер могла не переживать на этот счёт. Во всяком случае в ближайшие дня четыре так точно. И командор, властвующий в этой должности последние лет тридцать, поспешил вниз так резво, насколько позволял возраст. Спустившись на первый этаж с третьего, он подумал всё же о том, что не бережный образ жизни когда-нибудь доконает его. Но какая радость стареть долго, чувствуя, как тело и рассудок предают тебя? Никакой. Пиксис вообще не думал, что будучи военным, сумеет дожить до такого возраста. И сейчас, глядя на юные и молодые, по его меркам, лица, старик испытывал некое сочувствие. Но не чувство вины, как когда-то давным давно. Сейчас он мог легко и непринуждённо беседовать с солдатами, отобранными для конного отряда, приманки. — Как настроение, бойцы? — Дот появился в комнате планирования незаметно для остальных.        И как только те повернулись на знакомый голос, звучащий без командных нот, на него тут же посыпался целый ворох восклицаний и вопросов. — Господин Пиксис, что вы тут делаете? — Командор, это вы! — А Анка только что ушла ко второму отряду.        Последнему Дот только широко улыбнулся и подмигнул всполошённым солдатам. Вполне может статься и так, что некоторых он не увидит после вылазки. — Знаю, иначе я бы не зашёл сюда, она сейчас проверяет готовность второго отряда, а я, — командор подкрутил усы, проходя вперёд и садясь на стул посреди рядовых, — пришёл узнать как у вас дела.        Пиксис беседовал с каждым и одновременно со всеми. Простая, ни к чему не обязывающая беседа, где проскальзывала непростая тема их поручения. Но в основном всё проходило очень душевно. Все реплики отпечатывались где-то на подкорке. — Так вот, командор, неужели нельзя нам всем будет дать отгульные после всего этого? Я должен был на прошлых с семьёй побыть, а нас поставили в патрули. — Я хоть поступила в Гарнизон, чтобы не выходить за стены, но готова рискнуть. Чувствую, что должна. — Да вряд ли там будет много титанов, гильотина-то работает почти каждый день. Нам будет проще, чем разведчикам. — Ну ты конечно сказанул, у них ведь будет Эрен Йегер, человек с силой титана. Я видел, на что он способен.        И Дот сидел среди простых людей, таких же как и он сам, поддерживал разговор, иногда по-мирному спорил. А по истечению сорока минут, когда тем, кто вернётся были обещаны и премии, и отпускные, когда была дана простая человеческая взаимоподдержка Пиксис всем пожелал хорошего вечера и пошёл к следующим солдатам. Это всё получилось очень легко, ему хотелось побыть с ними всеми перед началом операции, раз он не может сам сесть на коня и лично вести их вперёд.       Обстановка в южном кадетском корпусе нервировала умудрённого опытом Шаддиса. Он не знал, как обстоят дела в других училищах, но сам предпочёл не задерживать новость, пришедшую из столицы. Правило десяти лучших на выпуске отменено. Окончательно и бесповоротно. Конечно, для готовящихся выпускников это стало, мягко говоря, потрясением. Многие рассчитывали на него, многие старались ради него. А теперь выясняется, что это не поможет попасть в Военную Полицию, исключавшей встречу с титанами и даровавшей ряд привилегий. Кис был груб в своих ответах. Нашли из-за чего расстраиваться, ведь их навыки в дисциплинах останутся с ними, и это самое главное, а не какое-то там гипотетическое место в «безопасности». Нету ни для кого этой самой безопасности, и они должны зарубить это себе на носу. Из-за общего недоумения и недовольства курсантов он поставил им внеплановую тренировку на вечер. Спеси поубавится, может мозги заработают. — А ну, шевелитесь, позорища! И вы ещё надеялись попасть в десятку лучших? Да вы должны спасибо сказать, что теперь этого правила нет!        Шаддис ехал верхом, пока кадеты бежали с тяжёлыми рюкзаками. Всё в темпе, энергично. Согласно заданию, отряд должен был прибыть на место тренировок УПМ в лесу, где работники училища уже готовили макеты титанов. Некоторых смущал один факт: почему это упражнение они делают ближе к ночи, ведь всем известно, что титаны ночью неактивны. — Да потому что враг может передвигаться и ночью, кучка остолопов! Вы не читали материал, составленный со сведений Разведкорпуса?! Там, — Кис указал рукой на темнеющую даль юга, — нас ждут не только гиганты, но и люди. А им всё равно когда двигаться. Днём или ночью! Так что ноги в руки, если не хотите завалить нормативы!        И это он ещё отложил известие о появлении новых экзаменов на поступление в Военную Полицию. Сперва надо было обсудить, как их вводить, вместе с остальными наставниками. Новые дисциплины за пять месяцев до выпуска курса. Не слишком много, но как считал Шаддис, и не мало. Хотя глядя сейчас на потные потуги курсантов, Кис думал о том, что это просто ничтожный срок. Но всё от того, что они строят у себя в голове детские, наивные мечты. Они должны понять, что всё, что они должны, это выполнять свои обязанности. Этого будет достаточно. А там уже каждый придёт к тому, что такое своя жизнь, жизни товарищей. К этому невозможно подготовиться. Зато можно подготовиться держать удар. И пока некоторые ученики ненавидели своего инструктора за внезапный марш-бросок, а другие пытались ни о чём не думать — сам Кис зорко смотрел за тем, кто как справляется. Топот ног, совсем редкие переговоры, дыхание, которое все пытались сберечь. Вскоре ко всему этому добавился стук капель. Кто-то предусмотрительно тут же натянул капюшон на голову, а кто-то бросил просящий взгляд на учителя. Но дождь не причина отменять задуманное. — Ну же, ещё два километра пробежки — шевелите ногами или промокните! В реальном бою природа не будет вас щадить!        Вскоре с неба полился ливень, что замедлило бегущий отряд. Впрочем, коню Шаддиса такая перемена тоже не понравилась. Животное недовольно фыркало, потряхивало головой. Кис немного потрепал его по шее. Они оба будут стоять под дождём, пока кадеты не закончат своё задание.       И только спустя долгих два часа инструктор смог отвести своего верного питомца в стойло, а учеников отправить отдыхать. Несмотря на то, что некоторые не справились и условно погибли во второй части тренировки, в целом Шаддис остался удовлетворён этими забегами. Их вполне можно занести ребятам в актив. Оставшись ненадолго в одиночестве, он вытирал шкуру коню, вычёсывал тому шерсть, а затем накинул сверху сухую попону. Эта работа успокаивала, позволяла какое-то время ни о чём не думать. Преданное животное побывало с ним не в одной вылазке, и заботился о нём всегда бывший командор Разведкорпуса. Даже вон, похлопотал и забрал с собой после отставки, чтобы хоть сколько бы то минут в день проводить со «старым другом», который в отличии от многих выжил. Но покой длился недолго — за руководителем учебного корпуса скоро прибежал один из многочисленных помощников. Напоследок конь заржал на прощание своему хозяину и повернулся к яслям с кормом. — Что-то случилось? — строго спроси Кис, отряхивая руки, пропахшие конским потом. — Нет, сэр, просто все уже сумели собраться для обсуждения, — отчитался прибывший. — Тогда не будем терять времени.        Вдвоём, проходя под навесами и козырьками, чтобы скрыться от капель дождя, они поспешили в главное здание. Обычно там проходили теоретические лекции и уроки. Сейчас же один из кабинетов занял преподавательский состав. От установленных для большей экономии свечек было больше тепла, чем света. Но в такой промозглый вечер это даже к лучшему. Собравшись за одним столом, опытные воины решали, как лучше совместить старый курс с новыми дисциплинами. — А если сократить выездку на минут пятнадцать и уход за вооружением на двадцать? — спрашивал один из учителей, держа в руках расписание на неделю и делая пометки карандашом на полях. — И если вдвое сократить обеденный перерыв, то тогда мы получим почти час для лекций. — Выездку-то можно, все уже уверенно держатся в седле, — пробурчал Шаддис, нахмурив брови. — Но двадцать минут вычитать из оружейных уроков — слишком много. Они должны уметь вслепую собирать и разбирать приводы, знать их как свои пальцы. Да ещё и винтовки, ружья. — Что насчёт тактических уроков? — утомлённо спросил другой преподаватель, поправляя очки. — Я бы мог отдать пятнадцать минут, всё равно эти бестолочи не могут всё запомнить сходу.        Обсуждение давалось нелегко, поскольку самые объёмные занятия, а именно практические отработки, Кис строго настрого запретил менять и «кромсать». И в итоге уместить всю новую программу со старой — не получалось. Это повергало в уныние. — Давно надо было сделать эти перемены, — сказал один из помощников, — да только как впихнуть это всё сейчас разом.        Все удручённо кивнули. Задача стояла очень непростая: либо заставить кадетов работать совсем на износ, либо удлинять само обучение на месяц минимум. А это никого не устраивало: выпускники нужны этой весной. — Если мы сделаем факультатив? Одно, два занятие в неделю мы впихнуть можем, а вот более углублённый материал давать на дополнительных, добровольных занятиях. Как раз для тех, кто целится в военпол. — Не думаю, что это сработает, — Шаддис просматривал присланные лекции, рекомендации, — да только вот выбора у нас особого нет. Может, кто-то поймёт, что поступать в полицию не для него и пересмотрит свои взгляды. Ведь, как я понял, в Митре меняют структуру Военной Полиции, так? — Насколько можно судить из послания — да, — другой помощник покачал головой, — гонец не слишком распространялся об этом. Видать, там вообще происходит какой-то сдвиг. — Что ж, тогда попробуем для начала ввести факультатив, — вынес вердикт Кис, — предлагаю всем пройти на отдых. Завтра сделаем объявление курсантам, и будь что будет.        В стёкла окон барабанил дождь, когда собравшиеся встали и принялись расходиться. Один из помощников остался затушить свечи. Они гасли одна за другой, и вскоре кабинет остался в темноте.