Стены

      В чётко размеренном дне вновь случились проскоки неожиданностей. Как и всегда, собственно. Завтрак главнокомандующего откладывался на очередное «потом». Старик скосил глаза на массивные и знакомые до каждой завитушки часы. Без четверти девять. Вернул проницательный, спокойный взор на пришедшего с тревожными вестями. Ну как. Тревожащими чиновников северо-западного округа подле Утопии. Сам Дариус ничего шибко ненормального не видел. — Так что сыскной отряд полиции рапортует ещё и о беспорядках в деревнях. Неизвестные вламываются в дома, есть несколько раненых, двое убитых. Так же охотники, совершающие обход по тропе, были найдены в лесу мёртвыми, когда не вернулись, — рапортовал рабочий штаба, получивший все письма и доклады, лежащие теперь на столе с обивкой из красного сукна. — Есть подозреваемые? Предположения? — Закклай откинулся на стуле, сплёл пальцы на подбородке в замок. — Это всё должно иметь какие-то причины. Никаких тревожных сообщений оттуда не поступало ранее. — Капитан отдела пишет, что подозревает во всём действие одних лиц. Скорее всего, банды, чей след они обнаружили во время проверки на шахтах. Ведётся преследование, и капитан Вербоуген утверждает, что рано или поздно арестует виновников. Не исключено, что некоторых не удастся взять живыми. О чём она заранее поставила местное управление, а теперь и нас, в известность.       Командующий степенно кивнул, усваивая эти сведения. Кива времени даром на новой должности явно не теряла. «Готовится к квартальному отчёту», хмыкнул пожилой мужчина, мельком глянув на собранную стопку докладов, где на одном листе краешком выглядывала косая роспись знакомой. Конечно, ведь ей нужно было представить результаты, превосходящие прежние. Заявить о себе. Но Дариус сомневался, что ради лишь этого Линсей стала бы подтасовывать и провоцировать местный разбой. Что-то там происходит. Интересное. — Все рапорты здесь, — он постучал пальцем по бумагам, — я полагаю? — Да, уже все процедуры пройдены, у вас подлинники, — подтвердил чиновник. — Надо так же полагать, что вас беспокоит что-то ещё, раз вы пришли передать их мне лично? — Закклай прищурил серые глаза, поправил очки в тонкой оправе.       Судя по тому, как помялся подчинённый, попал в яблочко. Зачем самому покидать свой кабинет и относить всё лично на стол начальнику, когда можно спокойно послать секретаря. Учитывая, что дело не слишком-то выдающееся. Ничего особо страшного — погибших-то не больше десятка. Да, что-то украли. Да, что-то сломали. Да и сам факт беспричинных, на первый взгляд, нападений не идёт ни в какие рамки. Но только ведь, этим же уже занимаются, так? Что толку сейчас отвлекать командующего от других дел и оттягивать утреннюю трапезу. От голода добрее не становятся. — Да, практические манёвры Разведкорпуса пересекаются с возможным маршрутом этих бандитов. Не лучше будет отозвать разведчиков? Среди них и кадеты.       Командующий наморщил лоб, нахмурился. Пересечься-то они могут, а могут и нет. Но он всегда исходил из большего из зол. Что будет если они не только встретятся, но и бандитов не отпугнёт военная форма? Той же ночью едва ли кто-то будет разбираться, ежели захочет напасть.       Часы отсчитывали секунды, мерно тикали, а пришедший мужчина в возрасте ждал вердикта седого Дариуса. Наконец, когда минутная стрелка сдвинулась на один отсек вперёд, тот снял очки и постучал душками о стол в раздумьях. — Вы же понимаете, что они должны учиться уже сейчас противостоять людям. Не только титанам, — глаза опасно блеснули — подчинённые хорошо знали этот переход на жёсткое. — Предлагаю ничего не делать. — Но там ученики, — покачал головой чиновник, — мы можем хотя бы дать знать командору Зое и капитану Аккерману. — Не думаю, что это имеет особый смысл, — выдохнул Закклай и вернул очки на переносицу. — Какие они руководители, если не сумеют от внезапности защитить подчинённых даже на таком этапе, в оптимальных условиях так сказать. Пусть это лучше будет хорошей практикой, избавляющей их от проблем в будущем. — Может быть, ничего и не случится, да и отобранная команда военпола рядом, — нехотя согласился чиновник и потёр лицо рукой, покачивая головой. — Просто, всё только улеглось — не хотелось бы снова разгребать одни и те же последствия. Эдак, мы к весне будем возиться не с тем, чем надо. — Всё будет так, как надо, Гантер, — выдохнул старик и ободряющее, пусть и с грустью, посмотрел на подчинённого. — Таковы наши обязанности. Не всем дано дожить до старости.       Пришедший согласился, приняв эту горькую земную истину, и поспешил покинуть кабинет высокого начальства. Его делом было лишь поделиться своими соображениями. Дариус проводил его взглядом, а когда дверь мягко прикрылась — улыбнулся краешком губ. Как хорошо — проблема решена: ведь глупо было бы отменять из-за этого отработку манёвров. Да и не являются военные на этот раз целью преступников — целенаправленно выслеживать разведчиков и устраивать ночной налёт никто не будет. Он позвонил в колокольчик. Пока Гисберт поднимался со стула, шёл к нему, открывал дверь, делал шаги и спрашивал: что нужно командующему; старик успел подумать о том, что же тогда является причиной таких нападений. Они явно не случались просто так. И раз Кива пишет, что это одни и те же люди, то так оно и есть. — Ко мне нет визитов в ближайшие минут тридцать, сорок? — спросил он помощника. — Запланированных — нет, — ответил служащий. — Тогда спустись в столовую, передай, что я выйду минут через семь, — и Закклай перевёл взгляд на документы, показывая тем самым конец просьбы.       Гисберт тотчас удалился, а сам командующий нетерпеливо открыл верхний отчёт. Его интересовала карта с отмеченными по датам инцидентами. Вроде никакой связи: поселения разные, не связанные между собой ни дорогами, ни общим делом. Лишь один и тот же лес тянулся то с одной стороны, то с другой. Но в целом, если прикрыть глаз, то прослеживалась линия ведущая с севера от шахт к западу. Ищут что-то? Бегут от той же Кивы? Но тогда не создали бы столько шума. Дариус покачал головой, усмехнулся. Ищут кого-то. Он собрал стопку документов, не желая себе отказывать в удовольствии за трапезой «погадать ребус», оставленный недавно «нанятой» девушкой. Без особых причин или трофеев та так делать бы не стала. Может, и ему что перепадёт? Старик направился к выходу, неспешно переставляя ноги. Молодость уже давным давно осталась где-то за спиной: суставы ломило, предвещая погодные колебания. Скорее в плюс, чем в минус. Неплохо. Он чинно прошёл мимо уже вернувшегося Гисберта, бывшего расторопным мужчиной, не задавшим особо и часто лишних вопросов, и направился по коридору, устланному красной ковровой дорожкой, в сторону лестницы. Спускаться со ступеней было проще, пусть и больнее, чем подниматься. Поэтому Закклай никогда более не спешил на них. Со временем эта манера приобрела даже величественный характер. Неизбежно. Сошествие с третьего этажа заняло пять минут, плюс ещё две на то, чтобы добраться до небольшой столовой. Там, сидя за столом, командующий ел, пил, не отрываясь от чтения документов. А все проходящие мимо лишь проникались уважением к своему начальству, не знающим перерыва от работы даже в завтрак.       Туманное солнце уже проступало на облаках белым диском. Но даримого им тепла было ничтожно мало. Бетти, жадно хватая ртом воздух, бросила лопату, оперлась руками о колени, чувствуя что вот-вот просто рухнет в яму, что они пытались выкопать. Кармела, работавшая рядом, не стала делать замечаний. У них у обеих тёк потом градом. Лица блестели на зимнем свету, а морозец лишь усиливал красноту лбов, носов и щёк. Вообще, обе женщины, единственные нынешние обитатели пивоварни, рисковали серьёзно заболеть от такой работы. Несмотря на утеплённую одежду, варежки, шарфы, меховые сапоги. Однако дело не терпело отлагательств — позади грудой лежало четыре трупа. И их надо было закопать. Очень быстро. Да только вот промёрзшая земля очень неохотно поддавалась лопатам. Всё равно что долбить камень ложкой. И парень, который справился бы с этой работой куда лучше и быстрее, покинул их несколько часов назад. Исполнив просьбу Кармелы, поставленной в качестве платы, он не стал задерживаться. Хоть Элизабет втихую пыталась всячески убедить его остаться. Ей подсознательно казалось, что так будет не только безопасней, но и что так у неё будет шанс покинуть это место. Или хотя бы получить такую возможность в дальнейшем. Это был первый гость словно из «внешнего мира». Того самого из которого её так нагло выдернули. Но Курт не поддался её женскому очарованию и ко всем «сигналам»: словам, обращениям, намёкам, движениям и жестам; остался равнодушным. Что даже оскорбило девушку в душе. Это был прямой знак, что она теряет своё очарование, коим так гордилась, кое обычно всегда ей помогало добиться желаемого. Поэтому колупая пласты земли, она вымещала злобу ещё и на это. Дурачком парень не казался, стало быть, сознательно отверг её предложение. Как он смел. Хоть с четырьмя, уже враждебными, пришлицами помог разобраться. Элизабет позволила себе мельком пробежаться по событиям раннего утра, пока переводила дыхание. Старшая женщина не ошиблась в расчётах — чужаки прибыли несколько ранее, чем предполагал сам Курт. И вели они себя как типичные грабители, вломившиеся в чужой дом. Трое мужчин и одна женщина. Искали само собой юношу, но Кармела, сказавшая Бетти-Олин вести себя тихо-тихо, сказала, что к ним никто не заходил. А на язвительный вопрос, что же тогда они не спят посреди ночи, ответила, что племяннице стало плохо, да и перепила вдобавок ко всему. Собственно молоденькой девушке особо не пришлось прикидываться ослабшей, больной. В отличии от прежней передряги — она не чувствовала доверия и поддержки от окружавших её «товарищей». На секунду ей захотелось обратно к Траут, оставшейся где-то под землёй, лишь бы скрыться от всего этого: оценивающих взглядов, роли отвлекающего манёвра, мерзкого гогота. Впрочем, хуже не стало. Кармела шла на контакт, не оспаривая и не шибко возмущаясь приходу головорезов. Выглядели те как охотники: ружья, походные сумки, набитые до отказа чем-то. И веяло от них угрозой. Когда один из них вслух заявил о своём желание поразвлечься с молодой девушкой, остальные лишь указали ему, что его потом развезёт, и тогда они не сумеют продолжать путь в прежнем темпе, а им ещё дом обыскивать. А Кармела и вовсе предложила себя на роль Бетти, говоря, что у опытной женщины есть чем удивить, ежели есть желание расслабиться. Мужчина принял это предложение, и напоследок хозяйка пивоварни смиренно полу-сказала, полу-попросила, что пришедшие могут брать кувшины с вином, стоящие на полке, лишь бы только ничего не ломали в доме и не крушили в своих поисках. Она и тот бугай ушли, оставив Элизабет, сидящую в уголке, наблюдать за тремя незнакомцами. Те же не стали отказываться от пары глотков дармового угощения, взяли лампы и направились обыскивать комнаты, сговорившись далеко друг от друга не отходить и держаться на виду. Только когда их шаги стихли где-то в коридорах, Элизабет сползла со своего места. Ларь, на котором она сидела, был просто причудливым спуском в подпол, куда они и спрятали Курта. Теперь дело было за ним. Он чуть кивнул ей, сглотнул, перехватывая удавку, выданную Кармелой, и бесшумно направился туда, куда указала девушка.       Трое противников на вряд ли представляли собой серьёзное препятствие. Ведь в те кувшины, из которых они отпили, женщина щедро сыпанула какого-то порошка, сетуя при этом, что заставить их выпить всё это вряд ли удастся, так что кому-то придётся добивать отравленных. И раз уж юноша и был виновником проблем, то пусть он и пачкает руки. К тому же, у него, как у более сильного, шансов поболее будет. Так собственно и вышло. Бетти не знала: за сколько минут справился новый знакомый, как он справился. Но когда он вернулся, весь напряжённый и с пустыми чёрными глазами, она была рада хотя бы такому обществу. В те моменты он показался ей не только билетом отсюда, но ещё и вполне красивым молодым человеком, который мог бы что-то для неё сделать. Эта мысль заставила её начать двигаться. Она встала, вылила содержимое отравленных кувшинов в ведро, чтобы никто ненароком не хлебнул, случайно забывшись. Затем подошла к парню, смотрящему между рук в одну точку, и поблагодарила его. Робко, но проникновенно, надеясь что-то зацепить в нём. Она ещё что-то говорила, заглядывала тому в глаза, ненароком касалась рук и всё прочее. Много прочее. Но он, когда совсем пришёл в себя, лишь отмахнулся от неё, как от занозы. Разговорить его не удалось, очаровать тоже. Как он сказал ей? Вспоминать не хотелось. И сейчас, вспоминая эту небрежность, адресованную ей, а не кому-то ещё, оскорблённое честолюбие взвилось внутри с прежней силой. Девушка ухватила лопату и продолжила ожесточённо копать. — Вот… зароем под эти… вишни, — женщина уже вяло сгибалась и разгибалась, но продолжала углубляться вниз, — отдохнём, поедим. Даже… кролика закоптим, раз… такая пьянка… пошла.       Кармела тоже тяжко дышала, а из-под меховой шапки, сползшей на лоб, выбились завитки чёрных волос. Женщина после секса и самоличного удушения разомлевшей жертвы не выглядела сонной, но всё же это сказывалось на ней. Работала она не так активно как могла. Как умела. Бетти же успела смекнуть, что это далеко не первый раз, когда в саду зарывают трупы. Потому что хозяйка сказала, что у виноградников пока нельзя копать, так как там будет «неудобно». Но мысль о сытной трапезе несколько бодрила. Ещё и с мясом. Девушка понятие не имела, откуда та достанет тушку кролика. Но есть хотелось уже мучительно. Холод донимал, и она, совершая очередной вдох, уже знала: к вечеру будет заходиться кашлем. А на следующий день вероятно сляжет с температурой. Вспотевшее тело источало жар, который, впрочем, с лёгкостью сминался морозом, пробирая до костей. Бетти снова остановилась перевести дух. Руки весили по пуд каждая. Она взглянула за спину на начавшие самую малость синеть тела. Добавилась тошнота и желание поплакать. Одежду и все прочие вещи пришлось снять. Кармела уже отправила их в одну из печей. Над крышей дома клубил тяжёлый чёрный дым, а окно в той комнате было открыто. Чтобы быстрее ушёл противный, въедливый запах. Но там всяко было теплее, чем снаружи. Элизабет было пошла туда, но женщина перехватила её за руку. — Нет, нет. Не ходи туда, будет хуже, — произнесла старшая без пауз. — Давай, родная. Осталось немного, до полудня вдвоём… управимся. Засыпать обратно будет проще, а там снега и одна накидаю. Глядишь, когда… полицейские или же их дружки нагрянут, и буран всё припорошит. Никто их вовек и не сыщет. — Я просто устала. Это всё не для меня, — выдохнула Элизабетт, чувствуя застрявший в горле клокочущий, сдавливающий ком. — Ничего-ничего, — Кармела попыталась выдавить из себя ободряющую улыбку. — Не ты первая, кто проходит через что-то такое. Ничего страшного, потом поплачешь. А сейчас давай закончим дело. Нам будет так лучше.       И девушка, сморгнув уже подступающие слёзы, вновь принялась за работу. С каждым поддетым пластом земли в голове начала всё отчётливей отдавать мысль подобно эху лопаты: но кто виноват в том, что ты здесь? Кто? И тогда лишь на секунду пришло принятие того, что она виновата куда больше, чем все остальные. А раз уж так, то надо как-то справляться. Со всем этим: с новыми смертями, с тем фактом, что она заперта здесь, с тем, что она уже замарала руки, и даже с тем, что этот паршивец холодно отвёл её руки и сказал: «Прекрати это. Что ты делаешь?». А что она делает со своей жизнью? Вот сейчас вот, попав на эту пивоварню? Если бы не присутствие Кармелы и того же Курта, будь он неладен, то чтобы с ней сталось в аналогичной ситуации? Бетти закусила до крови губу и продолжила работать усердней, стараясь думать только об обеде. Об обеде и ни о чём больше.       Кони, фыркая и хрипя, рысью шли по более или менее утоптанной тропе из снега, способного выдержать их вес. Более или менее. Всяко лучше, чем пробиваться сквозь сугроб по грудь. Кива и ещё трое полицейских на приводах двигались по лесу отдельно от них, но не теряя из виду, подсказывая направление. Они шли по следу людей. Нынешняя Вербоуген думала о том, что Курт старается на славу в попытках обогнать судьбу. Во всяком случае, он уже дней пять как идёт и избегает встреч с недружелюбно настроенными людьми. Сложно было сказать: зачем он всё же им дался. Но она не стала мешать арестованным передать «ненароком» весточку. Знакомые, конечно. Передачки, а куда без них? Коротенькие записки жёнам, естественно, полицаи же не звери какие-нибудь. Скорее всего, на конце этой цепочки сбыта стоял кто-то, кому было что терять в обществе. Поскольку в таком случае ловля предателя могла бы пролить свет на то, что именно и кому он успел разболтать. Следовательно: подсказать какие меры принять, кого надо прикрыть, где надо за собой прибрать, и что надо срочно спасать. Ублюдки, которые не умеют придерживаться граней, всегда рискуют тем, что даёт им незаконная деятельность. Богатство, роскошь, последующие влияния начинают пересиливать всякое здравомыслие, а со временем въедаются, и отказываться от них никто не хочет. Не точно, но это хотя бы давало один из вариантов того, до кого надо добраться в итоге, и что можно ожидать в дальнейшем, какие ходы. Какого зажравшегося всковырнуть на радость честным гражданам? Конечно же, случаются мстительные исключения, придерживающиеся принципов вендетты, но всё же. Девушка поправила шарф, закрывающий часть лица, и взглянула сквозь чёрные, лысые ветки, издававшие особый стук, в прорези неба. Полдень миновал. К вечеру желательно хотя бы остановиться подле деревни и закупить продуктов. А то их армейские сух пайки заканчивались. Что поделать, раз уж получить их можно было только в поселениях покрупнее, да в каменных городах подле стен. Их же занесло в сторону от всего этого обилия жизни. Они преследовали людей, учинивших разгромы, и только Кива знала причины их действий. Где-то там, впереди и далеко, её «заяц» был жив и продолжал тянуть за собой свору. Которая разделилась надвое, тем самым несколько озадачив руководительницу отдела, отрабатывающего сейчас первую полевую практику в новой для себя форме. Четверо отделились от группы в пятнадцать человек. Может быть, просто хотели как-то пойти наперерез догоняемому? Или же отошли что-то сделать. С кем-то встретиться. Получить указания. Чётких догадок не имелось, послать за четырьмя ей было некого. Да и упускать куш в оставшиеся одиннадцать человек было бы неразумно. Поэтому Кива вела свой отряд вслед за ними. Преступники шли пешими, а у военных были лошади. Что, казалось бы, не играло особой роли в такой местности из утопающих снегов. Сухие, а после заката превращающие в ледяную корку. Не слишком приятное время для охоты. Да и все эти палатки, экипировки лишь утяжеляли путников. Однако на их стороне были приводы. Они-то и позволяли полицейским передвигаться куда быстрее. Суть состояла в том, что пока одни идут по следу сквозь леса при помощи УПМ, другие на лошадях спокойно и в темпе объезжают тормозящее препятствие. Таким образом они постепенно сокращали отрыв. Линсей сразу же сказала своим подчинённым не испытывать иллюзий и не пытаться играть в благородство. Им важно достать разбойников. И не столь важно: целыми или не очень. По следам ориентировалась в основном она, периодически меняя помощников, указывая им на важные детали, заставляя тем самым запоминать и думать. Что поделать, ей надо было делиться хоть толикой опыта. Зато эти самые «желторотики» отвечали ей уважением, которое росло по мере усложнения сути их текущих задач. Не могло не радовать. Ведь при таком раскладе у них был шанс сработаться на постоянной основе, сводящей некоторые возможные риски предательства и шпионажа к минимуму. Рассматривая вереницу следов, их характеристику, Кива достала карту местности. Здесь не было деревень или охотничьих станиц. В ближайшей округе была лишь пивоварня Кармелы. В принципе, их цель могла нагрянуть и туда. Но даже если и так: старая знакомая умела за себя постоять. — На южной окраине ставим временный лагерь! — прокричала она в сторону видневшихся всадников. — Дадим лошадям передохнуть.       Вскоре наспех была развёрнута стоянка. Уже оттуда она отправила трёх полицейских по-быстрому нагрянуть в пивоварню, до которой было ехать километров пять. Оставшиеся развели костёр, растопили лошадям воды, укрыли их попонами. Наконец сами уселись погреться и перекусить. Кива кратко поделилась с ними идей о ночном броске, если погода будет благоволить. Все рассмотрели эту идею, протестующих не отыскалось. И девушка, хрустя сухарями, запивая водой их и жёсткие ломти вяленого мяса, довольно улыбалась. Даже в таких условиях всё могло идти нормально.