Стены

      Жан ходил по штабу разведки и в очередной раз сверял прибывших новобранцев со списком. Отчасти, чтобы лучше запомнить все имена и связать их с конкретными лицами. Это было даже хуже, чем вновь оказаться в кадетке. Хотя бы потому, что ответственность лежала теперь на его плечах. Теперь он сам был тем самым наставником и воспитателем. Тем самым человеком, которого собственные подчинённые будут изводить всем подряд. Кирштейн мог пожалеть своих учителей: его-то молодые разведчики уже к концу дня довели до странной и тихой истерики. Расспросами, глупостями и всем подобным. Хотелось спуститься в кладовую и там тихо поорать в мешок с подмороженной картошкой. В голове всё укладывалось, правда, ломая стройную систему поведения. Сорок новеньких за один день не пугало своим количеством, пугало его обязанностями держать между ними порядок и начинать формировать группы для кратких лекций и практик построения. А ведь на следующей неделе прибудут ещё шестьдесят из северного, западного и восточного училища. Как и предсказывала Зое: из южной кадетки больше всего поступивших — заслуга Шаддиса. Да и в целом общий результат в сотню поступивших в Разведкорпус впечатлял. И из этих ста только выпустившихся кадетов надо было сделать хотя бы самостоятельных солдат. Причём ему, как получившему звание офицера, надо было принимать в этом самое активное участие. Он и не подозревал, как это может утомлять. В чувствах, скатывающихся в непонятный липкий ком на душе, мешалось всё: сухая взрослость, тянущая тоска от того, что в молодых лицах он видел своих павших товарищей в Тросте. Марко, Франц и Мина, Томас. Много других. Больше всего давило осознание, что к этим смертям он должен не только подготовить новеньких, но и отвести их к ней. Почти что за руку. Это неизбежно, и это то, что должно, раз он взялся за это дело. К тому же, сам масштаб процесса тоже кружил голову. Везде надо было успеть и сделать всё на достойном уровне. Своего напарника Флока парень за день видел лишь мельком — тот был занят своей двадцаткой подчинённых. По виду судить было затруднительно, но создавалось ощущение, что разведчик с огненно рыжими волосами справляется как-то получше. Ну или просто лучше реагирует на такие перемены. Начальницу-командора Жан видел на приветственном построении да и только. Зато с Конни и Армином удалось перекинуться парой фраз. Шутливых и в чём-то подбадривающих. Не терпелось закончить с перекличкой по размещению и вернуться к сотоварищам. Кирштейн выдохнул, переворачивая лист с именами, которые надо было выучить, и продолжил идти по коридору к следующей населённой комнате. Сперва надо было убедиться в том, что все заселились как надо, всё ли в порядке. Не требуется ли его помощь в чём-то. Всё же, новое место — новые порядки. Первое время разведчикам предстояло обучать новеньких элементарным вещам: что будут уборочные смены, кухонные, конюшенные, даже сторожевые в рамках практики. И пока все будут так обживаться — особых по масштабу практик не будет, как и допуска к новым приводам. А очень многие хотели поскорее взяться именно за «дело» — осваивать манёвры, построения, готовиться к встрече с врагом — будь то титан или человек. Такое рвение чем-то напоминало Эрена в училище, но и чем-то беспокоило Жана и даже не в плане смертей и потерь. Правда, очень уж смутно, разобрать этого чувства он не сумел. Да и не до того было. Нацепив нейтральное выражение лица, парень зашёл в последнюю комнату, где обитали теперь двое выпускников, отведённых под его контроль. Нужно закончить с этим, поставить галочки и отправится доложить Ханджи.       К ней он поднялся в башню, которую дней десять назад чуть ли не принял за вход на чердак, через минут двадцать после того, как закончил с промежуточной сверкой. Всё же не выдержал и сперва спустился вниз во двор умыться холодной водой и привести себя в порядок. Голова ещё не болела, но присутствовала странная потерянность, и невозможность чётко собраться уже выдавила собой всё. Определённо: требуется время, чтобы к этому просто привыкнуть. Особенно раз уж он теперь получает жалование офицера. Да и кто, если не он? Хотя Кирштейн не мог не позавидовать тому же Конни, оставленному для не особо ёмких задач. Тот как раз работал в конюшне, вычищая стойла, и из распахнутых дверей помимо тихого фырканья доносилось насвистывание. Оно казалось беззаботным. Жан поспешил обратно в старый замок, чтобы не начать мысленно разбирать всю свою роль, которую придётся отыгрывать не день. И даже не пару месяцев. Придётся до самого конца, каким бы он не был. Да и с опытными людьми за всё это браться не столь страшно. У Разведкорпуса было два жизненно-важных ветерана на счету: Аккерман и Зое. С последней могло быть легко и необременительно. — О, Жан! Заходи, — весело поприветствовала его одноглазая женщина, как только тот показался из-за двери, не очень высокой, но широкой и с множеством заклёпок.       Рослый парень заинтересованно оглядел убранство ранее закрытой для себя комнаты. Круглое помещение с тремя небольшими окнами-бойницами, вокруг которых камни были специально подогнаны и выровнены под нужную форму ещё при стройке. Проектировщик разместил башню в таком месте, чтобы солнечный свет неизбежно попадал внутрь. С самого рассвета и до заката. Круглое пространство смотрелось необычно с прямой мебелью, неуклюже. Шкафы с полками для документов, несколько тумб, на одной стене каким-то образом установили карту южного округа стены Мария, видимо, чтобы не забывать о целях на ближайшее будущее. А по центру, ближе к окну, чем к двери, расположился рабочий стол. Высокой и деревянной спинкой к проходу стоял стул. Не очень практично в плане встречания визитёров, зато ничто не мешало естественному освещению, что порой немаловажно. Особенно когда приходится возиться со множеством бумаг. Хозяйка кабинета смотрела на пришедшего, повернув голову. Карий глаз искрился азартом, впрочем не таким буйным как бывало. — У моих вроде всё в порядке. Рвутся к тренировкам, — неформально отчитался Кирштейн, неуверенно проходя вперёд.       Какого-то выделенного пространства для гостей не было, поэтому парень осторожно подошёл к командору и обошёл стол, чтобы докладывать нормально, как положено. Прямо, лицом к лицу. А не в пол оборота. — Это хорошо — здоровый дух подчинённого состава способствует большим возможностям формирования, — ответила Зое, почти наверняка процитировав какую-то методичку. — Завтра должны будут привезти провиант, передай Армину, чтобы принял всё по накладной. Не то такую ватагу нам не прокормить просто. — Понятно, ещё какие-нибудь распоряжения? — спросил Кирштейн, перейдя на заученный тон для общения со старшими по званию ещё во время финального собеседования на новое звание.       Ханджи рассмеялась, откинувшись на стуле так, что тот забалансировал какие-то секунды на двух задних ножках. Наверняка женщина рухнула бы на пол, продолжая хохотать, если бы не вцепилась в край стола пальцами. — Жан, здесь тебе не обязательно так себя вести — все свои, — она снисходительно улыбнулась ему. — Офицерство не обязывает тебя становиться кем-то другим. — Мне пока так проще, — он поскрёб затылок, отводя глаза. — Столько работы, обязанностей. — О да, хлопот полон рот, но ты привыкнешь. Просто относись чуть проще, — женщина похлопала несколько раз по листу, на котором виднелась какая-то таблица. — Мы пока и начинаем с простого. Вот, график кухонного дежурства. Один наш — три новеньких. Сделай копию Флоку и сам извести своих подчинённых. Я пока добиваю уроки по уходу за лошадьми и выездке. — Хорошо, как скажете. Начать их вводить на смены сегодня? — разведчик взял обозначенный лист. — Нет, нет. Завтра, пускай сегодня придут в себя, да и вам не мешало бы чуть оклематься, — она уже вернулась к вычитке какой-то бумаги. — Всё, можешь идти Жан.       И он ушёл, испытав облегчение от того, что по сути до вечера свободен. Ну разве что кто-то из прибывших не устроит что-то нелицеприятное или не захочет расспросить о дальнейшем обучении. Жан быстро, чтоб как можно скорее оказаться в укрытии — своей отдельной комнатке, и продублировать график, проходил по коридорам и вслушивался в шумы, которые стали их непривычно наполнять. Замок, простоявший больше полугода пустым, наполнялся жизнью, всё так. Это и пугало, и заставляло душу ликовать, и давило собой, спрессовывая и беспощадно формируя к будущему.       Два его друга, лишённых ряда его обязанностей и возможности самолично ощутить больший их груз, тоже ощущали этот «поворот» жизни. Собственно, не нашлось бы человека, который это не чувствовал так или иначе. Разве что, на этот раз они были не очевидцами, а участниками. — Можешь себе представить здесь сто новеньких? — спросил Конни, вернувшийся из конюшни, и окинул пастбище для манёвров рукой.       Он был в рубашке, свободно висевшей на его худощавом теле, местами прилипшей от пота. Во рту он зажимал золотистую соломинку. Армин, сидевший у ворот на нагретых солнцем досках для ремонта, задумчиво проследил жест голубыми глазами. Верилось в это с трудом, ко всему примешивалась тоскливая ностальгия по тем временам, когда они сами только вступили в Легион Разведки. Равносильно тому, чтобы оказаться по ту сторону зеркала. Впрочем, настоящего это не меняло. — Представить я могу, — ответил Арлерт после того как всерьёз обдумал вопрос, — но не по себе становится. Как скоро нас всех направят исследовать территорию южнее Шиганшины. — Думаю, что скоро, — Спрингер провёл рукой по взмокшим волосам и начал озираться в поисках бочки с водой, дабы умыться. — На ольхах уже есть первые почки, стало быть, и листья скоро проклюнутся. Вряд ли ещё будут холода, так что ничто не мешает расчищать ту же дорогу.       Это означало, что новоиспечённых рядовых основательно подготовить не успеют к вылазке. Не в духе старой школы, во всяком случае. Да и никто не направит, Ханджи сама выберет максимально оптимальный момент для новой экспедиции. Из ближайших дат и исходя из новых сводок от Аккермана, проводившего лёгкую разведку и наблюдение у стены Мария. Армин знал это, так как Зое просила его помочь вечером не только в подготовке расписания лекций и практик, но и в планировании той операции. Два неплохих ума: один с неоценимым жизненным опытом и находчивостью, второй с целым простором фантазии и ясным, незамыленным взглядом на ситуацию. Хорошее сочетание, могущее быть крайне продуктивным. Армин спокойно воспринял роль эдакого советника, пока не чуя того, что могло за этим крыться — требование военного правления представить хоть сколько-то функциональную альтернативу Эрвину. От этих обсуждений и шансов вести лекцию о построении вместе с Жаном, щуплый парень ждал только новых возможностей для будущего. Конни и Флок вот были должны на пару вести краткий теоретический курс по манёврам на УПМ и сборке и уходу за приводами. А там практика. «Целое море практики», подумал Арлрерт про себя и чуть улыбнулся этой мысли. Можно ли так говорить? Используя слово «море». Его они должны будут увидеть скоро. Бескрайний простор солёной воды. Отогнав приятную, но через чур раннюю грёзу, разведчик сконцентрировался на реальности. — Я тоже так думаю, что не пройдёт и месяца, как мы снова будем хотя бы в Шиганшине, — он покачал головой, растрепав светлые волосы. — Я полагаю, что возьмут лучших из рядовых и самых опытных из Гарнизона в подмогу. За этот срок подготовить сотню бойцов нужного уровня невозможно. — Мы даже ещё не начали, а ты уже так говоришь, — фыркнул Конни и опрокинул на себя ковш воды, от него повалил пар, ведь всё же ещё было далеко не тепло. — Пойду внутрь, не хватало ещё простыть. Отдохну перед вечерней готовкой.       Армин кивнул, но остался сидеть на прежнем месте, скользя взглядом по лысым деревьям. Выглядели они не так, как осенью. Отчего-то от них веяло облегчением и какой-то радостью. Зима ушла, как растаявший снег. И впервые парень позволил себе подумать об Энни, для которой спячка, возможно, не уйдёт никогда. Это уже навевало какую-то щемящую грусть. Разве они все хотели, чтобы так вышло? Именно так. Пожалуй, что нет. Энни, Райнер и… Бертольд — Арлерт сглотнул и рука потянулась к вороту куртки и рубашки, чтобы ослабить незримое давление; не оставили им иного выбора, вынудили действовать так. Но был ли выбор у них самих? В такие моменты, когда наступал новый этап, ему казалось, что нет.       Флоку казалось, что к концу дня он сорвётся на какого-нибудь надоедливого выпускника. Вид этих желторотиков доводил до исступления, и то же время офицер понимал: надо взять себя в руки — это всё нормально. Он, конечно, намеревался слепить из них правильных бойцов, подготовленных морально к тяготам сражений, но реальность, как и всегда, оказалась более сложной. И как же хорошо, что у него это понимание имелось. Нужно самому стать стойким, учиться вести за собой. Это дополнительный курс не только для новеньких. Большую часть этих часов Форстер боролся с собой, усмиряя свои недобрые эмоции. Не избавляясь от них, а стараясь взять под контроль. Злоба ничем не хуже рвения. Им всем было на что злиться, по сути. Среди прибывших, как он узнал из кратеньких резюме-сводок, составленных инструкторами, были подростки, зревшие пролом Троста. И из них мог выйти куда больший толк, чем из прочих. Эти люди знали самый подлинный страх, а теперь ещё знали, как его обратить в ярость и на кого обрушить. Осталось помочь этому стремлению взрасти. Ведь он не даром взялся формировать списки для ведомости офицеров. Пятьдесят обычных кадетов Жану, и пятьдесят более или менее пригодных ему. Единственному выжившему в последней атаке, которую придумал и лично повёл Смит. Ему было чему их поучить. Шаг за шагом, ненавязчиво он приведёт их в нужную кондицию. Когда они будут готовы сделать что угодно, пойти против всех, отбросить самих себя и все привязанности ради одной лишь цели, что имела значение — победа Элдии. Весь мир бросил им вызов, так пусть же вобьют это себе в голову и не сдаются без боя. Ожесточённого и на смерть. Либо их убьют, либо они убьют. Всё просто. Это единственная «реальная» вещь. И пока Флок лишь присматривал будущих «своих» подчинённых. Нужно было сразу, на этом безобидном этапе, набрасывать контуры, чтобы в дальнейшем ничто и никто не подвёл их. Форстер несколько терялся, когда думал о начальстве: Аккермане и Зое. Пока он им вполне доверял, пока они не делали чего-то неправильного на его взгляд. Эрен как-то назвал их действия недостаточными — возможно, такими они и были. Но они хотя бы не вредили. Пока что. Если они, цепляющиеся за прежние образы и утопические грёзы о перемирии, встанут на пути борьбы, то придётся их убрать. Как и любого другого. Им, всем на острове, нужны сильные и трезво смотрящие на реальность солдаты. Капитан без Эрвина превратился в инструмент, одержимый лишь одной мечтой, пусть и сопутствующей планам борьбы. Командор не имела жёсткой огранки: её мечтания и теории мешались с давлениями сверху. Он мог сказать, что уважает их вклад, их опыт, их умения, но толку от всего этого, если оно не направлено куда надо. Это стало понятно на каком-то уровне во время битвы при Шиганшину. Если бы им всем тогда доставало той решительности… Той, с которой Смит направлял всех вокруг и даже себя. Форстер потряс головой. Лучше не погружаться в те воспоминания. Он уже уяснил, что иногда от них его может накрывать, стало быть — нужно очень аккуратно подходить к ним. Да и вообще, можно отвлечься, пока Ханджи не вызывает к себе. Погулять в окрестностях замка, ставшими знакомыми, так как в самом здании укромных мест заметно поубавилось, а к концу недели исчезнут вовсе. Флок направился вниз, к главному холлу. Выйдя на широкую, начищенную лестницу, он увидел заходящего внутрь Конни, мокрого и беззаботного, помахал ему рукой, когда начал спускаться по ступеням. Спрингер помахал в ответ и прошёл куда-то к кухням и кладовым, которые теперь запирались на ключ, как и оружейная комната. Для большей дисциплины. Ключи были у троих: Ханджи, Жана, и, казалось бы вот, кто лишний в этой связке, Конни, так как стал своего рода заведующим такими нуждами всего корпуса. И Спрингер не уставал шутить, что он лучший кандидат, чем та же Блаус. Спорить с этим утверждением было глупо, хоть и сам парень не проявлял какой-то прям ответственности. Так Флоку казалось, во всяком случае. На отсутствие своего ключа, на которое давало право звание офицера, он не злился. Рыжеволосый парень без спешки сошёл вниз на каменный пол зала, мельком оглядел его, проверяя всё ли на положенных местах, и направился к дверям-воротам. Из створки полился приятный дневной свет на пару с весенним ветром, пахнущим землёй и чем-то ещё. Может, начавшей пробиваться в редких местах травой. Он не знал.       Зато снаружи его взор упал на сидящего, задумчивого Армина. Вот, кто его злил последнее время. И слаживать с этой злобой как-то не считалось нужным. Этому хлюпику и нытику должно хватать того, что его не пинают и не огрызаются. Флок очень старался держаться нейтрально, но не более. — Как новенькие? — спросил Арлерт, выживший заместо Эрвина, заметив, что офицер косо смотрит на него.       Спросил так, как будто ответственности на его плечах вообще не лежало. Только свои какие-то отстранённые думы и всё. Как будто имел право сидеть тут и глазеть на что-то. Но, скорее всего, просто настраивался на свою работу вечером, ничего страшного в его безделии не было. Левой рукой, которую собеседник видеть не мог, Флок сжал кулак, сдерживая свои подлинные слова, заменяя их официальными. Как на собеседовании в Генштабе. — Неплохо, — сухо ответил он, переведя взгляд на конюшню. — Ждут скорейшего профессионального обучения на разведчика. — Ну, тут их ждёт пара недель лекций и дальше отработка, — Армин улыбнулся, но как-то блекло, не особо радостно. — Методички у нас уже есть, Ханджи корпела над ними последний месяц, осталось только распределить часы уроков, чтобы нагрузка давала максимальный результат. — Рад, что вы этим занимаетесь, — Форстер еле удержался, чтобы не выделить тоном какое-то из слов. — Я пойду на минут двадцать погулять, если что.       И не дожидаясь ответа или продолжения беседы, он торопливыми шагами направился к конюшне. Шёл и чувствовал на себе чужой взгляд, что не особо ему нравилось, однако к такому нужно было привыкать. Дабы хотя бы не каждый час исходиться дерьмом. Офицер скрылся за углом постройки, где лошади сейчас, может быть, хрустели овсом, довольные вычищенными стойлами. Впереди открывалось огороженное пастбище для хоть какого-то выгула. Спрингер с утра говорил, что выпустит животных походить ближе к вечеру и что не мешало бы начать выездку, чтобы те не застаивались. Что ж, очень скоро проблем с этим не будет совсем. Их теперь не девять, а сто девять. Рядовые будут выезжать лошадей, самим учиться манёврам и построению. Флок предложил выезжать к югу от Троста на пока ещё безлюдную местность, где был простор для таких учений, и Ханджи согласилась с этим. Разрешение уже лежало в её документах, осталось лишь договориться в Пиксисом, пусть и своих солдат подтягивает. Нужно придумывать что-то новое, двигаться с учётом подлинной натуры их врага, таких же, как и они, людей. Форстер застегнул куртку, поправил ворох рыжих волос и пошёл вдоль забора в сторону леса. Они там уже поработали, отодвинув границу к прежней, чтобы деревья не подступали и не мешались. Вырубили молоденькие деревья, колючий кустарник, привели границу в порядок. Можно было побродить рядом, в зарослях. На некоторых ветках уже выросли и красовались пушистые почки. Хмуря брови, парень вспомнил, что это верба. И точно такие же почки должны украшать и иву. Только ив здесь не росло, только возле реки, а до неё был идти больше, чем полчаса. Поток уже должен был утихнуть и не нестись бурной стеной. Смотреть нечего, да и отлучаться надолго не хотелось. Ведь он ответственный офицер, должен чуть что быть рядом. Даже совершая свою прогулку, Форстер то и дело показывался так, чтобы его было видно из окон. Это успокаивало прежде всего его самого. Точно бы всё под контролем. Понимал, что это очередной самообман, но почему нет. Сейчас можно. Они в своём штабе и тикают последние секунды затишья. Он улыбнулся, радуясь предстоящей работе и всем тем возможностям. — Дождался-таки, — прошептал он себе под нос, перешагивая узловатый корень.       Теперь дело не сдвинется с мёртвой точки, но начнёт приобретать опору, новую кровь, которую придётся пролить немало, в почти что иссохших венах Разведкорпуса. Подобно тому, как деревья каждую весну приобретают новую, молодую листву. По первости нежную, мягкую, почти что бархатную. Растениям нужна вода, земля и солнце, чтобы расти. Людям нужна лишь цель. Она же их мечта, она же даёт им силы вставать и продолжать путь, она же предвестница будущего.