Ты никогда не решишься.

Безрезультатный поход в логово Кровавого Короля окончательно вымотал троих товарищей. Томоэ был злее адского пса. А злость была навеяна собственным чувством тотальной никчемности. Сколько времени прошло с тех пор как хозяйка находится в лапах злейшего врага? Неделя. Неделя для него, и тех, кто находился в тепле, уюте в родном храме. А для неё, наверняка, пролетела вечность. К несчастью Томоэ довелось знаться с Акирой близко. Нездоровая любовь названного брата к жестокости, щедро рисовала в голове лиса красочные картинки, состоящие из целых кровавых аттракционов, которым подверглась Нанами. Мысли убивали заживо. Разъедали воспаленный мозг изнутри, заставляя содрогаться от каждого ощущения, которое довелось испытать ей. В такие моменты Томоэ мечтал сбежать от нахлынувшего сумасшествия в маленькое зеркальце, которое подарил Микаге. Забиться бы там, в уголок хоть на секунду. Забыться бы там, на целую вечность. Ведь страшнее всех этих мыслей была лишь одна: «Что если её больше нет?» Это тоже одна из причин, которая не позволяет найти человека или демона по его энергии. Мидзуки и Курама тоже знают это. Но они не смогли даже предложить подобную мысль. Но если все же, Нанами жива и её удастся спасти, какой будет теперь её жизнь? После таких травм человек уже никогда не оправится. Томоэ сомневался в том, что она вообще найдёт в себе силы жить дальше. И всем этим она обязана своим бестолковым хранителям. Беспомощность — наказание. — Наконец-то добрались, — Перешагнув порог замка, Курама передал плащ встретившему их слуге — Где Оокунинуши-доно? — Он в комнате Микаге-сама. — Ты не то спрашиваешь, Курама, — Томоэ выступил вперед — Этот ублюдок Акира приехал? — Эм… — неуверенно начал мямлить тот — Великий Повелитель мира екаев прибыл недавно с семьей. — Столько уважения к паршивому убийце, — Томоэ фыркнул с отвращением, однако понял что слуга человек подневольный. Не ему выбирать, кого презирать, а кого уважать. — И где он? — Думаю, вместе с Оокунинуши-доно — робко, потупив голову в пол, ответил тот. — Думаешь или знаешь? — хватит и того сколько гонялся за ним в замке в мире екаев — Я не собираюсь еще и здесь тратить время на его поиски. — Простите, я точно не могу сказать … — А кто может? — Томоэ чувствовал свои расшатанные нервы. Мысли наполненные страхом и болью любимой девушки толкали на грубость. И пусть во всем происходящем сумасшествии нет вины этого бедняги, но он должен знать, где Акира. И должен сказать это немедленно. Но слуга молчал, не смея поднять глаз на хранителя богини. При всем своем желании он никак не мог помочь ему в поисках. К счастью надобность в его помощи отпала. Глаза лиса уловили движение в стороне, и жертва сменилась моментально, стоило увидеть мини копию брата. Те же глаза. Томоэ никогда не забыл бы ни их форму, ни цвет. Те же волосы, напоминающие безлунную ночь. Даже волчий взгляд один в один. В этой девочке собралось все, что лису ненавистно. Ошибиться тут невозможно. Курама и Мидзуки, тоже заметили маленькую бестию, которая с виду походила на совершенно обычную девочку. В отличии от лиса они были поражены сходством. « Эти три старых пердуна педофилы что-ли? » — первая мысль, которая посетила голову Рин при виде незнакомцев — « И куда подевалась моя новоиспеченная семейка? Поверить не могу, что эти двое меня тут бросили. Свезло, так свезло» — Дяденька, — Рин сделала нарочито невинный голосок, обратившись к слуге — Вы не видели моего папочку и мамочку? — О…молодая госпожа заблудилась? — екай, обрадовался что ребенок избавит его от компании Томоэ. Настроение у него ни к черту поэтому лучше скрыться с его глаз поскорее. — Сейчас мы их най… — он уже собирался взять девочку за руку как внезапно подлетел Томоэ и грубо схватил маленькую демоницу за локоть. — Ты! — взревел он в бешенстве. Рин опешила. Она впервые видела этого ненормального, откуда тогда он может ее знать? И не просто знать — ненавидеть. — Где твой чертов папаша, адское отродье?! — а вот и ответ. Виновником этой нелепой ситуации стал как обычно ее несносный отец. Стоило ли удивляться? — Правильно, Томоэ! — Мидзуки навис над девочкой, как скала и лицо его так же не предвещало ничего доброго — Где Нанами, демоница?! Клянусь богами, я размажу и тебя и твоего ублюдка папашу, если вы с ней что-то сделали! А вот что-то новенькое, значит собаки готовы ее загрызть из-за того что папуля отнял их хозяйку. «Акира был прав. Друзья моей мамочки редкостные уроды. Ничего, Рин. Раз порубить их на куски я не могу то, что мне делать? Чтобы сделала обычная человеческая девчонка моего возраста нарвавшись на трех здоровых мужиков? Удар коленом в пах? Беспроигрышный вариант даже на демонах. Настолько болезненный, что из мужской солидарности папочка запретил его использовать. Но сейчас то можно? Нет. Допустим, один скрутится, а остальные двое попытаются скрутить меня. Они слишком здоровые, а кроме двух сюрикенов у меня больше ничего нет. Да и драку затевать не вариант. Не годится. Давай, Рин! Думай! Напряги чертовы извилины. Сейчас уроки человеческой мамочки будут как нельзя кстати» Рин старалась придать своему взгляду не суровость, а растерянность. В голове прокручивалось все, что рассказывала Нанами о человеческих детях. К счастью прокрутилось именно до того момента, который помог Рин найти выход из положения. — Говори не то… — Мидзуки умолк и отдернул руку с плеча девочки, как ошпаренный, заметив слезки в детских глазах. Рин воодушевившись успехом, принялась реветь, что есть мочи. — Хватит орать, исчадье, — Томоэ, напротив, был раздражен. — Где Нанами? И заткни пасть, пока я сам тебе её не заткнул. — Томоэ, остынь! — Курама не мог выдерживать подобное обращение с ребенком. Да она дочь Акиры, но совершенно очевидно, что в ней от отца лишь внешность. Зато душа матери. И последний факт пробуждали в нем сочувствие — Ты совсем ошалел? Не видишь? Ты пугаешь её. — Скройся с глаз, тэнгу, — меньше всего лис нуждался сейчас в уроках по проявлению милосердия. И уж точно не с этой дьяволицей. Всё чего он жаждал это поскорее найти и спасти Нанами и ему плевать кто будет разыгрывать перед ним спектакль: ребенок, беременная женщина, или старушка. — Может такого идиота, как ты, можно в два счета обдурить, но я не из тебе подобных. Говори где Нанами, демоница, иначе я без суда отправлю тебя в Иоми-но-Куни, где тебе и место. « Чёрт, а этот Томоэ не так прост. Хорошо, что хоть его товарищи оказались редкостными дураками. Раз у меня есть заступнички среди его племени, то значит я двигаюсь в верном направлении. Но сказать что-то надо…» — Дяденька, мне больно. Я просто хочу найти мамочку, — после этой реплики Рин продолжила всхлипывать и испуганно сжимать плечики. — Мамочку? За идиота меня держишь? — Томоэ дернул ее за локоть, заставив смотреть на себя. Терпение на исходе, поэтому в качестве предупреждения о том, что он не шутит, в его второй ладоне начинает формироваться шар лисьего огня. — Томоэ-доно, — голос слуги был сравним лишь с писком дохлой мышки — Умоляю вас, успокойтесь! Ради всего святого держите себя в руках! Она ведь дочь уважаемого Акиры-самы! — лис его даже не услышал. Слуга ринулся прочь, на поиски более авторитетной персоны — Оокунинуши. — Лисеныш, — Мидзуки из осторожности поднял ладони вверх, показывая, что безобиден. Аккуратно, будто влезая в клетку со львом, сделал шаг к ошалевшему от злости товарищу — Потише, ладно? Сбавь обороты. Я тоже хочу Нанами найти, но ты перегибаешь. Она всего лишь ребенок, или ты ослеп? — змей никогда не думал что однажды будет заступаться за дочь Акиры, но слезы девочки напомнили ему чем-то её мать. — Послушай Мидзуки, Томоэ, — на лбу ворона уже успел выступить пот — Давай не будем горячиться. Лисий огонь нам ни к чему. Слышишь? Мы сейчас спокойно во всем разберемся, без лишнего насилия. — максимально спокойным голосом чеканил он. — Где Нанами? — Томоэ было плевать на слова и бессмысленные уговоры друзей. Его цель — спасти хозяйку, и он это сделает любой ценой. Рин познакомившись с силой лиса, впервые ощутила дрожь в теле. Она была самоуверенна, но не глупа. Перед ней стоял сильнейший из демонов и шутки с ним плохи. Если попытаться вступить с таким в схватку, то хватит и секунды — чтобы сдохнуть. — Томоэ-доно, — Хикари как раз проходила мимо, но вынуждена была остановиться увидев эту странную сцену. — Что происходит? Немедленно отпустите девочку! — она хотела убрать руку лиса с локтя малышки, но Курама бесцеремонно обхватив богиню за талию, оттащил в сторону. — Умоляю вас, Хикари –сан, не трогайте его сейчас. У нас и так проблем выше крыше не хватало чтобы он ещё и вас приши… — Последний раз спрашиваю, где Нанами? Рин взмолилась всем демонам и богам, увидев лазурное пламя в ладони лиса. Этому чокнутому нужен ответ, иначе он точно её испепелит заживо. Чтобы потянуть время можно сказать, что Нанами в ее комнате. Она так и собиралась сделать, но Хикари ее опередила. — Я только что оставила богиню Земли в зеленой комнате. Отпустите девочку, Томоэ-сама! Парни уставились на дочь Оокунинуши. Немного удивлены, если не сказать, совершенно сбиты с толку. Нанами ведь заложница проклятого Кровавого Короля. Что в таком случае она здесь делает? А как же поиски и героическое спасение? Впрочем, у этой новости были лишь одни плюсы, и одним из таких стал погасший лисий огонь в ладони хранителя. — Что значит оставили? Нанами здесь? В замке? — Мидзуки недоумевал, пытаясь переварить услышанное. Он был уверен, что ради спасения хозяйки придется изрядно попотеть, а тут прямо подарок. — Почему вас это удивляет? — Хикари бросила тревожный взгляд на девочку. Лис все еще удерживает её, но уже не так крепко. Да и девочка перестала плакать — Скорее удивительно то, что хранитель богини Земли прилюдно мучает её собственную дочь. — Подождите, — Курама был абсолютно потерян. Ему необходимо было разобраться во всей этой ситуации — Но… Как вы вызволили Нанами? И когда? — хотелось так же спросить и откуда, но он приберег этот вопрос на потом. — Вызволили? — на этот раз пришла пора богини изобилия недоумевать — Мы ни откуда ее не вызволяли. Она приехала пару часов назад с Акирой-самой. — Он что притащил её в замок?! — голос Мидзуки эхом отдался от стен под конец фразы превратившись в хрип. — Поверить не могу. Слышал, лисеныш?! Кто говорил, что его брат весь из себя мистер гениальность, а не какой-то идиот, чтобы притащить ее с собой? А в итоге кто оказался прав? Ну кто? Кто? — змей выглядел так гордо, будто только что получил медаль за сверх смекалку. Теперь узнав что Нанами в безопасности он почувствовал облегчение — Вы уже кинули этого демона в темницу? Как себя чувствует моя хозяйка? — Да что с вами такое?! — Хикари с прищуром глянула на воодушевленного змея. Уж не поели ли они волшебных грибочков дядюшки Отохико? — Вы странно себя ведете. Сначала мучаете дочь собственной хозяйки. Теперь вопросы эти. С чего нам кидать в темницу правителя мира екаев? — Так стоп. Все замолчите! — Курама отчаянно тер голову, пока Хикари глядела на них троих как на сумасшедших. Ситуация заходила в тупик. — Как вы спасли На… — Заткнись тэнгу! — в отличии от ворона подробности лиса не волновали — Ты приехала в замок с Акирой и Нанами? — этот вопрос Томоэ адресовал Рин. Она точно знает ответы на все вопросы. — Да, — отвечать проклятому екаю было неохота, но Рин решила его больше не злить. Для собственной же безопасности — Мы приехали сюда погостить с мамой и папой. — А ну-ка, пошли… — лис поволок девчонку за собой по всему залу, как мешок с картошкой, игнорируя недовольные возгласы богини изобилия — Где эта чертова зеленая комната?! — спросил он развернувшись к Хикари. — Прямо до упора выход на веранду, а сбоку зеленая комната. *** Глаза отказывались верить в увиденное, но рука не дрогнула, открывая прозрачную, стеклянную дверь. Томоэ потерялся где-то на грани правды и вымысла, ещё шагая вдоль узкого коридора. Казалось невозможно разгадать — реальность предстала перед ним или всего лишь глупая галлюцинация. Лис до последнего склонялся ко второму, пока не увидел эти блестящие карие глаза ближе. И блеск их был направлен по отношению к врагу, который нависал над хрупким телом, как коршун над добычей. Её нежная, худенькая ручка осторожно ласкала щеку ненавистного врага. Её мягкие губы скользили по его губам с таким… упоением. Он заставил её? Даже если так, слишком самоотверженно она отвечала. К действию, можно принудить, но к чувствам — никогда. А жесты и ласки были переполнены именно ими. Томоэ разглядел их в мгновение ока, ведь когда-то этими чувствами был одарен он сам. И когда-то, из-за глубокой обиды, он сам же от них отказался. — На… Нанами, — плевать на то, что голос дрожит как хрусталь. Он не думал прерывать их или обращать на себя внимания. Томоэ сейчас не хотел ничего. Сознанием он был не здесь. Ему казалось что он летит в ад и падая видит картину: любимая девушка с ненавистным врагом. Она увидела. Узнала до боли знакомый голос. На родном лице отчетливо читается так много эмоций: стыд, смущение, растерянность. Вот пихнула этого придурка в грудь так, что он слетел с нее за одно мгновенье. Насмешливый голос врага выводит лиса из ступора. — Томоэ, тебя стучаться не учили? — Заткнись, Кирихито! — Нанами мечтала провалиться под землю, как назло это невозможно. Лис прикрыл глаза. Рин ощутила, как он сжал её локоть еще сильнее. Больно, но если попытаться выдернуться он просто поломает руку. Курама и Мидзуки стояли молча, не смея даже набрать воздух. Они были шокированы не меньше лиса. — Нанами-золотце, что это такое было? — промямлил змей, падая на стоящий в уголке стул. — Я сейчас всё объясню… — Нанами приблизилась, заранее осознав свое незавидное положение и утирая кровь Акиры с верхней губы. Что здесь вообще объяснять? Никто из вошедших в эту комнату не слепой. Каждый увидел именно то, что они с Акирой так старательно изображали. Впрочем есть одно объяснение которое сработает и звучать оно должно примерно так: «Чтобы мою дочь не казнил Совет Богов, потому что она копия папочки, мне необходимо и дальше играть по уши влюбленную в монстра дуру. И не просто играть, а делать это убедительно, чтобы никто не смог подкопаться. Особенно ты, Томоэ. Тот, кто знает, кому на самом деле принадлежит мое сердце». Пожалуй, после таких объяснений все станет на свои места. Для Нанами. А для Рин и демона на этом жизнь будет закончена. Нанами ощутила как дыхание, сбивается. Нет, не оно. Это сбилось сердце, осознав, что сказать ей в свою защиту нечего. Взгляд как назло уцепился за край задранной юбки. Резкий жест, чтобы ее поправить не скрылся от внимательно разглядывающего ее лиса. Разве можно еще сильнее, чувствовать желание расчленить виновника своего непристойного вида?  — Томоэ это не то, что ты думаешь. Понимаешь… я… — и молчание. Тягостная, удушающая тишина. И когда Нанами ощутила, что падает в пропасть от безысходности, её неожиданно спасло до боли знакомое тепло. Тепло, сильных рук Томоэ, который плюнув на все увиденное, пылко обнял ее. Жадно. Отчаянно. Необходимо. За эту долгую неделю Нанами натерпелась больше страданий, чем за всю жизнь. Предательство друзей ради спасения дочери, которую фактически превратили в монстра, подобно серной кислоте разъело сердце. А покоя все не было. И казалось больше и не будет. Но сейчас чувствуя тело лиса своим, Нанами отпустила себя. Не потому что хотела, а потому что не могла себя удержать. Слезы градом хлынули на юкату Томоэ, а девичьи руки в каком-то паническом стремлении, сжали его одежду на спине. Всё перестало вокруг существовать. Всё сделанное перестало давить грузом вины. Как же он был ей нужен. Отчаянно вжимаясь в его грудь, рыдая практически в голос, Нанами было плевать, как потом она будет выпутываться за это мгновение слабости. Главное он рядом. Родной. Любимый. До боли нужный. Он единственный перед кем, сильная девушка не в силах скрыть свою уязвимость. Но ведь спектакль никто не отменял. Дамоклов меч всё еще висит над головой дочери, пусть нежеланной, но определенно любимой. Нужно лишь один раз оступиться, чтобы он упал на её хрупкую, детскую шею. Как бы не хотелось остаться в его объятьях, нужно отстраниться. Найти в себе силы ради дочери. Разум осознает, а нос вжимается в его грудь чуть ли не до хруста. Руки сжимают одежду еще более отчаянно, так сильно, что из неё готовы полезть нитки. Нанами нужен лис, как никогда прежде. Как глоток воды, для умирающего от жажды. Ведь она так устала от всего. И так безумно по нему соскучилась. Поэтому не сможет от него оторваться, даже если необходимо. Если только чья-то не менее сильная рука, не оторвет её от его одежды. Ну разумеется. Раз не может сама, то поможет ненавистный демон. Акира не думал, он просто не смог подавить порыв вырывать чужое из лап того, кому она принадлежит. Вовсе не план по спасению дочери подвиг его на это. Злость. Лютая ярость при виде того, как они жмутся друг к другу, сорвала крышу. Нанами даже не успела понять ничего, как её спина уже плотно вжималась в грудь Акиры, а объятие сзади больше походило на захват. Багровые глаза впились в недовольную физиономию Томоэ. — Отпусти, — лис не сказал это, прорычал. Во рту Акиры пересохло. Челюсть крепко сжалась со скрежетом. Он сформировал в ладони огненный шар и лишь перепуганный до смерти взгляд дочери заставил придти в себя. « Какого демона я творю? Совсем чокнулся? Черт… » — в голове демона раздался искаженный голос богини: « Думай о дочери! Не ставь её ещё больше в опасность! Тогда какого черта ты сама сейчас делаешь? Повисла на его шее как коровье седло. Значит, я не устроил, а перед этим уродом раздвинуть ноги плевое дело. Стерва. Стоп… » Акира панически усмехнулся, смотря сквозь лиса. Томоэ же расценил его жест как издевку. «Демоны преисподней единственный мудак в этой комнате — я сам…» — Ты совсем ошалел, лис, — самоконтроль вернулся за долю секунды. Неясно лишь как его смог на мгновенье утерять — Кидаешься на чужую женщину, да еще и борзеешь? — Акира не упустил возможности поймать насыщенный лютой яростью взгляд Томоэ, когда слегка сжав локтем шею богини, шепнул ей прямо в ухо — Может, объяснишь мне, дорогая, что происходит? Какого черта ты обнимаешься с этой блохастой псиной на моих глазах и на глазах нашей дочери? Томоэ собирался разбить его физиономию, но услышав окончание фразы замер с уже занесенным кулаком. Лис знал Кровавого Короля как никто другой. Акира несомненно выдающийся манипулятор. Играть чувствами и разумом других, будь то демон или человек, для него как два пальца об асфальт. Но сейчас было что-то не так в его тоне. Что-то слишком… истинное. Поэтому тело само остановилось, а взгляд обратился к Нанами. « Ну же? Сделай что-нибудь » — лисье сердце умоляет её об этом — « Ну же? Хоть что-то. Накричи на него. Скажи, что он лжет. Хотя бы дернись, чтобы я видел как тебе неприятны его прикосновения» Но все что увидел лис, лишь виновато опущенные в пол глаза и никаких попыток к сопротивлению. Воспользовавшись ослабшей хваткой хранителя, Рин вырвалась и кинулась к Нанами. Обняла её за талию, от чего та совсем растерялась. — Мамочка, почему ты обнимаешь этого плохого дядю, разве ты не любишь папу? В уголке послышался глухой стук. Мидзуки упал на пол без сознания. Курама ощутил себя стеклом, которое покрылось мелкими трещинами по всему периметру и вот-вот рассыплется. Даже Акира чуть не поперхнулся. Дочурка явно переплюнула своего учителя, ведь даже для демона это перебор. — Что происходит, Нанами? — лис усилием воли, выжал из себя этот вопрос, наплевав на дрожащий голос. Вот и пришло время оттолкнуть от себя самых близких людей окончательно. Покрепче прижав к себе дочь, Нанами намеревалась сделать последний шаг на пути к уничтожению своей жизни. Но не успела открыть рот, как дверь со свистом распахнулась. Это Оокунинуши толкнул её что есть мочи, дабы ворваться в комнату, но ударившись обо что-то, дверь со свистом захлопнулась обратно. Переводя дыхание, бог созерцания спокойнее приоткрыл дверь. Тут же стала ясна причина, по которой, она захлопнулась в первый раз. На лбу Мидзуки светилась, кровавая рана от удара золотым уголком. — Милостивый я! — опустившись на корточки, воскликнул он, придерживая повязанное вокруг бедер полотенце. Оокунинуши как раз принимал ванну, когда влетел слуга с криком: « молодою госпожу обивают. Томоэ-сама убил дочь повелителя екаев! » После такого вопля не думая ни о чем, бог созерцания вылетел из ванны успев прихватить лишь одно полотенце.  — Кто убил Мидзуки?! — спросил Оокунинуши, продолжая осматривать рану на лбу бедняги. — Вы Оокунинуши-сама. Только что, — бесцветным голосом сказал Курама. Следом за богом созерцания, вбежал весь запыханный Микаге. — Томоэ! — крикнул он, пройдя мимо друга и перешагнув через тело Мидзуки — Остановись, мой мальчик. Не делай глупости! Умоляю, Томоэ, прекрати это! Пойдем со мной, я все тебе объясню. Микаге дышал прерывисто, когда по-отечески взял хранителя за руку, намереваясь увести от греха подальше. Вот только в планы Томоэ не входило покидать эту комнату. Он с легкостью выдернул руку, и вновь уставился на перекошенное лицо богини Земли. — Нет, Микаге-сама. Мне все объяснит она. Нанами не отводила виноватого взгляда, но при этом не прекратила обнимать прильнувшую к ней дочь. «Прости, Томоэ. Назад мне дороги нет» В этой комнате, всем происходящим был доволен лишь один человек. Рин утыкаясь в талию матери, заговорщически улыбалась. Её не волновал весь этот переполох и перекошенные лица вокруг. Лишь чувства Акиры имели значение. Он выдал себя в тот момент, когда не думая, поддался желанию испепелить соперника. Значит богиня, не просто очередная забавная игрушка, коих у папочки пруд пруди. Несмотря на столь юный возраст, Рин уже могла отделить зерна от плевел, даже если это касалось дел взрослого мира. Ведь в той атмосфере в которой она росла, такого понятия как детство не существовало. Увидев родителей в неприглядной позе на софе, Рин хоть и смущенно отвела взгляд, но призналась себе, что вдвоем они очень неплохо смотрятся. А то, что мамочка лишь человек, с недавних пор стало казаться лишь плюсом. В конце концов, из всей коллекции женщин Акиры, мать была единственной, способной поставить его на место. И единственной, у кого отцовские чары вызывали рвотный рефлекс. Может иметь настоящую семью не так уж плохо? И может отцу пора уже перестать думать, что одиночество это сила. Поэтому в голове созрел коварный план. Её собственный план. Впервые в жизни она решила сделать что-то, не подражая отцу. И даже идя против него, в какой-то мере. Была лишь одна проблема, и она стояла в виде разъяренного лиса прямо перед Рин. Даже ребенок поймет, что богиня Земли, мягко говоря, неравнодушна к этому демону. А папочка ей ненавистен, несмотря на его навыки обольщения. Которые, по неизвестным причинам, с ней он в ход не пускал. Что-ж, придётся изрядно повозиться над их отношениями. Ведь как было сказано в просмотренном на днях фильме, от ненависти до любви один шаг. Стоит проверить это лично. Тем более Нанами питает к ней слабость, что теперь очень на руку. Когда её девочка, её маленькая Рин так крепко прижалась, Нанами будто заново ощутила что значит быть матерью. Этот человечек, упертый и познавший лишь плохое, нуждается в ней. И об этом ей сказали, тоненькие детские ручки и невинный взгляд, который впервые был отпечатан на обычно суровом детском лице. Сердце Нанами растаяло. Рука нежно погладила головку дочери. — Рин, конечно же, я вас с папой очень люблю. Ты же знаешь это, правда? — сейчас девочка смотрела на неё без фальши. Открыто и слегка растерянно. Удивительно было осознавать, что для того чтобы тебя любили не нужно делать абсолютно ничего. Не нужно никого бояться разочаровать. Не нужно никому ничего доказывать. Достаточно просто быть чьей-то плотью и кровью. Сердце Рин с болью сжалось. Ведь с отцом всё совсем иначе.Каждый день, это борьба. А вся, еще пока недолгая, жизнь не более чем возможность доказать, что ты достойна быть наследницей Великого Кровавого Короля. Раньше Рин и не думала жаловаться на это. Ещё пару дней назад подобные вещи казались вполне естественными, как факт того, что человеку нужно дышать. А сегодня, познав разницу, сравнив отношение матери с отцовским, в груди что-то заныло. Из печальных мыслей девочку вытянул голос матери. — Я хочу, чтобы ты познакомилась с дядей Томоэ, — «он должен был быть твоим отцом», наверное, стоило сказать именно так. Но от этой мысли новый поток слёз навернулся на глаза, которыми Нанами, не стесняясь, взглянула на лиса — Это моя дочь, Томоэ. Моя Рин. — Наша Рин, — Акира не поленился внести свою ложечку дегтя, прижавшись щекой к богине и крепче обхватив её локтем за шею. Та лишь прикрыла глаза, ощутив, как по щеке скатывается крупная слеза. Еще ни разу в жизни Нанами не чувствовала себя настолько ужасно. Казалось, что ей переламывают все внутренности, и это даже не прибегая к пыткам. — Думаешь, шантажируя её этим исчадьем ада, ты выиграл? Я тебя насквозь вижу ублюдок, как и твоего выродка. Рин нахмурилась. До чего поганый тип, зубы так и чесались перегрызть его глотку. Акира же напротив, ощутил тотальное удовлетворение. Раз лис в бешенстве, значит ему плохо, а когда ему плохо Акире — хорошо. — То что ты назвал выродком и исчадьем ада — моя дочь, Томоэ! — голос Нанами вырвал обоих мужчин из битвы взглядами. — Прошу, больше никогда не оскорбляй моего ребенка. Рин ощутила, как Нанами, обняв, ее крепче прижала к себе. И от этого жеста, она ощутила себя в такой безопасности, которую никогда не ощущала рядом с отцом, грозой всего мира. — Дочь? — лис не мог поверить собственным ушам — Это отродье никогда не будет считать тебя матерью. — Еще раз предупреждаю, Томоэ, не смей оскорблять её. И мне интересно почему это ты думаешь, что она не считает меня матерью? Уж не потому ли, что четыре года назад ты выкинул моего ребенка, как мусор, сказав мне, что она мертва? — взгляд Нанами, полный слез продолжал сверлить хранителя. Чувства пережитые четыре года назад, вновь нахлынули, сметая на своем пути вину перед лисом. Пробуждая злость и обиду — Не дав мне даже увидеть её. Не дав мне её даже подержать на руках. Да. Чувство вины и правда притупилось. Ведь ей не пришлось, бы поступать с Томоэ так жестоко, если бы тогда он так жестоко не обошелся с ней. Разговор назревал серьезный, и Акире все меньше хотелось в нём участвовать. Впрочем, как и всем присутствующим. Оокунинуши и Курама подхватив тело Мидзуки с пола, потащили его в одну из комнат. Микаге, взглянув на лиса еще раз, тоже молча, ушел вслед за товарищами. В отличие от остальных Акире, смыться было труднее. Однако он острее всех ощущал эту необходимость, чувствуя, как вздымается грудь Нанами от гнева и разочарования. Она зла и её злость даже демону показалась оправданной. Может поэтому он неосознанно крепче прижал дрожащее тело к себе. — Я выкинул её как мусор потому что … — лис метнул яростный взгляд на Акиру — Потому что хотел избавить тебя от боли разочарования. Как бы ты себя чувствовала, узнав, что родила монстра от монстра? Как бы ты себя чувствовала, узнав, что не я её отец? Что она дочь убийцы. Всеми ненавистного и презираемого. Что она…— голос Томоэ изменился. Притих, но при этом стал звучать более зловещи — дочь худшего из моих врагов? И ты, Нанами, тоже таковым его считала. Причем, не так давно. А тут такие перемены? Может вся твоя ненависть была лишь притворством? Может ты просто морочила мне голову и специально легла под него? Слова лиса лезвием полоснули девичье сердце, которое и так уже за эту чертову неделю было покромсано. Нанами молча, снесла оскорбление, ведь у него теперь есть полное право считать именно так. Вот только Акира, был с этим не согласен. И проявлялось это несогласие в остром желании оторвать оборзевшему братцу язык. — Лисёныш, а тебе не приходило в голову, что ей пришлось лечь под другого потому, что ты оказался импотентом? Знаешь как говорят: не стоит на зеркало пенять коль рожа крива. За долю секунды рука лиса пролетела мимо щеки Нанами, мертвой хваткой вцепившись в воротник брата и привлекая его ближе, вместе с богиней, которую он обнимал. Хорошо, что Нанами лишила его пары пуговиц перед этим, иначе это сделал бы лис. — Посмотрим, как сейчас скривиться твоя рожа, ублюдок! — Прекратите оба! Сейчас же! — оторвавшись от дочери Нанами, оказалась зажатой меж двух огней. Лишь её хрупкое тело удерживало рассвирепевших демонов от кровавого мордобоя. — Мама, что такое импотент? — с неподдельным интересом поинтересовалась маленькая демоница, подергав её за платье. — Это плохое слово, Рин! Никогда его не повторяй! — однако, реакция Нанами, напротив вызвала еще больший интерес ребенка — Кирихито, отведи Рин в её комнату, нам с Томоэ нужно поговорить. — Нет, — ответил он ни секунды не думая. А ведь сам же мечтал поскорее смыться из этой комнаты. — Что значит, нет, Кирихито? — А то и значит, нет ничего такого, о чем бы ты не могла поговорить с этим уродом в моем присутствии. Нанами устало закатила глаза к потолку. Проклятый демон совсем не хочет облегчать ей жизнь. И чего он только упёрся? Боится, что она расскажет лису правду? Но это ведь абсурд. Ни тогда, когда на кону жизнь дочери. — Кирихито, — Нанами одной рукой упиралась в грудь лиса, а другой в грудь Акиры, тем самым не давая им набросится друг на друга — Прошу, дай мне поговорить с Томоэ. Я не могу обсуждать с ним серьёзные вещи при ребенке, — взгляд полный отчаянной мольбы встретился с багровым океаном — Пожалуйста… — Что такое, Акира? Боишься, что она скажет мне то, о чём тебе бы не хотелось? — Томоэ ухмыльнулся — Например, как жалким шантажом, ты заставляешь её плясать под твою дудку. Я знаю, что она любит меня. А ещё я знаю, как сильно она ненавидит тебя. Поэтому этот спектакль… — Заткни свою пасть, ублюдок, — внутри демона будто взорвалась бомба. Разум вновь оставил его и уступил место эмоциям. Черным как смоляная жижа. Доводящим до приступа невменяемости. Его больше ничто не держало. Даже стоящая посередине Нанами, не спасет этого проклятого урода, который задел за что-то слишком личное. Слишком болезненное. Нанами только и успела что вскрикнуть, когда демон кинулся на лиса, повалив на пол и её. Глаза, горящие бешенством были устремлены лишь на врага. «Томоэ, кто тебя только тянул за язык? » — так и хотелось спросить у него. — Ты совсем придурок! — хранитель уже сам пожалел, что спровоцировал этого ненормального. — Ты заденешь её, дибил. Слезь! Рин смотрела на бешенство отца со стороны. Нужно вмешаться, но когда Акира разъярен, не хватает ни грамма смелости сделать даже шаг к нему на встречу. И как Нанами, не боится? А она боится. Дрожит всем телом, ощущая, как лежит спиной на лисе, а сверху всем телом прижимается Акира, сформировывая в ладони огонь. Жжется… Как же жжется его тело. — Кирихито! — он не слышит, и шар в его руке уже направляется в Томоэ, который делает попытки убрать с себя девушку — Акира! — Нанами хватает его лицо обеими ладонями. Холод её кожи, немного проясняет затуманенный яростью взгляд. Он смотрит на неё, будто заметил лишь только что — Прошу, успокойся. Хватит. Пожалуйста… Хватит. Не слушай его, ладно? Все хорошо. Не слушай его… Умоляющий тон, понемногу возвращает утерянный контроль. Он резко вскакивает с богини, мысль о том, что мог серьезно ей навредить, заставила передернуться. Вот Нанами поднялась, освобождая хранителя от своего веса. — Ты сдурел, идиот? Я тебя… — Томоэ, хватит! Уймись! Прошу можешь замолчать хоть на пару минут! — этот бешенный дьявол только ели ели угомонился, а хранитель вновь его провоцирует. Сейчас не лучший момент бороться с его яростью — Кирихито… — Нанами аккуратно, чтобы не спугнуть на коленках подползла к сидящему на полу Акире. Он будто до сих пор не пришел в себя. Она сжимает рукой его плечо. Не крепко. Очень нежно, чтобы немного переключить его внимание — Пожалуйста, дай мне поговорить с Томоэ. Мне нужно все ему объяснить, понимаешь? Слишком много всего произошло, нам надо поговорить. Я вернусь к вам, как только закончу. Всего полчаса. Мне этого хватит. Он лишь устало кивнул. Подобная покорность с его стороны шокирует. Акира поднялся на ноги. Подошел к Рин, взял её на руки. Угрюмый поплелся к двери. Обернулся, стоя на пороге. И вот уже видит, как лис осматривает её, чуть ли не под лупой. Как она краснеет от его невинных прикосновений. Как Томоэ, кладет руку на её щеку и прижимается лбом. А она не отталкивает. Прикрывает свои веки, с упоением. С ним, она никогда не была такой… «Но тебе ведь это и не нужно?» — вопрос, закравшийся в подсознание, остается без ответа. Тогда почему, хочется убить их обоих? Особенно её… — Идем, — голос дочери, послужил своевременным маяком. — Она же сказала, что вернётся к нам. Ещё пару секунд, самоистязания. Легкие будто сдавило тисками от их телячьих нежностей. И вот уверенный разворот. Стеклянная дверь бесшумно за ним закрывается. — Плевать, — выплюнул из себя Акира, выйдя в коридор, и поставив Рин на пол — Сегодня всё закончится. Она больше не нужна. Пусть сдохнет со своим лисенышем. Пусть оба сдохнут. Как всегда уверенной походкой, он двинулся вперед. Рин застыв на месте, смотрела в его спину. Эмоции плохой советчик. Особенно негативные. Акира расчетлив и хладнокровен. Все его решения продуманы и взвешены до мелочей. Лишь благодаря завидному самоконтролю, он всегда одерживает победу над поставленными целями. Потому, что разум остается ясным при любых обстоятельствах. Но не теперь. Что-то пошло не так. И разумеется, виновата в этом богиня Земли. Плохое предчувствие, охватило Рин. Если Нанами не поторопиться, Акира натворит серьезные глупости. Ни злость, ни ненависть, толкнет его на ошибку. Ревность. Лютая и всепоглощающая. Заставляющая умолкнуть даже здравый смысл. « Что же ты сделала с моим отцом, человек? «. *** Свежая кровь катилась по холодной стали, подобно дождевым каплям ползущим по стеклу. Подошва, дорогих мужских туфель, была практически насквозь ею пропитана. И всякий раз уверенные шаги, оставляли за собой багровые следы. Последняя комната. Последняя дверь за которой свобода. Последняя перерезанная глотка очередного врага, ставшего на его пути. Акира, присел. Вытянул перепачканные ключи из очередной кровавой лужи. Ничего. Раз железка смазана, то легче отворит замок. И он действительно поддался сразу. С легкостью. Вся комната была сделана из зеркал, а в середине расположилась витрина, как для музейных экспонатов. Несмотря на широту, за стеклом красовался лишь один предмет. Неприметный камешек размером с кулак, и очень похожий по цвету и форме на снежок. Губы демона моментально растянулись в счастливой улыбке. Акира подошел ближе. Ещё ближе. Рука легла на стекло, оставляя кровавый след. — Я нашел тебя.