***
В тот день мы с профессором Громовым как всегда навещали Эла. Тут в палату вошел Михаил Борисович. - Ну как ты себя чувствуешь? - как всегда обратился он к Элу, а тот как всегда ответил,что все нормально,только ему хочется домой. Тут Михаил Борисович обратился к нам с профессором: - Пойдемте,пожалуйста,в ординаторскую. - А мне можно с вами? - задал неожиданный вопрос Эл. - Подожди нас здесь, - попросил его Громов. - Вы что-то скрываете о меня? Почему в последнее время столько тайн? - было видно,что он обижен. - Не сердись, - попытался успокоить его я, - но так нужно.***
- Боюсь,как я и предполагал,ничего не выйдет, - начал Михаил Борисович,когда мы пришли в ординоторскую. Страшная мысль мелькнула в моей голове: Эл умрет. И это неизбежно. - Неужели ничего? - переспросил Виктор Иванович. - Увы, - врач только развел руками. - Но вы же врач,вы должны что-нибудь сделать! Должны спасти его! - не выдержал я и даже подпрыгнул с дивана. - Сережа,успокойся, - Громов усадил меня обратно на диван. - Я понимаю,что вы оба сейчас чувствуйте,особенно ты,Сережа,но,пойми,в жизни бывает всякое. И бывают случаи,когда медицина не в силах справится с чем-нибудь, - вздохнул он. Я схватился за голову. В этот момент мне хотелось сказать этому врачу пару ласковых. Не бывает невозможного! Человек может все! Так даже Эл часто говорит! - Сколько ему осталось жить? - спросил я,поборов свой внутренний гнев. - Как я и говорил,максимум несколько недель или месяцев. Тромб может оторваться в любой момент. Неожиданно мы услышали за дверью чих. - Это еще кто? - заинтересовался Михаил Борисович. Он встал из-за стола,мы с Виктором Ивановичем тоже встали с дивана. Михаил Борисович подошел к двери и открыл его,но так сильно,что мы услышали, как кто-то вскрикнул "Ой" Мы с профессором Громовым подбежали поближе и увидели... Эла. Он сидел на полу,вероятно,сбитый дверью,которую Михаил Борисович открыл очень быстро. Я понял:он все слышал. - Элек,что ты здесь делаешь? - только и смог спросить Виктор Иванович. - Вы...вы скрывали от меня,что я серьезно болен и даже могу умереть? - Эл,пойми, так было нужно, - я помог ему встать,но он оттолкнул меня от себя. - Обманщики! - крикнул он. Тут он сорвался с места и побежал в палату. - Надо догнать его, - сказал Михаил Борисович, и мы помчались за Элом.***
Мы прибежали в палату. Эл лежал на своей кровати и,уткнувшись лицом в подушку,плакал. - Мальчик мой,пожалуйста,прости нас, - Громов подошел к кровати Элека. - Уйдите! - плача,сказал он. Мне было больно смотреть на это. Я подошел к Элу и сел рядом с ним на кровать. - Мы делали это ради тебя, - сказал я,гладя его по спине. - Тебе нельзя волноваться,иначе будет хуже. Если ты начнешь волноваться,то можешь умереть от разрыва сердца еще быстрей. - Я,может,этого и хочу! - неожиданно воскликнул Эл,оторвав голову от подушки. В его глазах я увидел слезы. - Что ты такое говоришь? - я искренне был удивлен его словами. - Я не хочу быть абузой для вас, - сквозь слезы сказал Эл. Мне захотелось успокоить его,поэтому я прижал его к себе. - Все будет хорошо, - я чмокнул его в висок. - Значит я скоро умру? - тихо спросил Элек. - Не думай об этом, - я с нежностью гладил его по голове. - Ты не умрешь,ты не можешь умереть, я не смогу без тебя. Помни,что я люблю тебя. - Я постараюсь держаться, - Эл улыбнулся и обнял меня. - Знаете, - тихо сказал Михаил Борисович Виктору Ивановичу, - с такой поддержкой и искренней любовью Элеку не будет страшна эта болезнь.