Вечера на хуторе близ Биндюги

I cast the dust into the path to really see Я стряхнул пыль с пути, чтобы хорошо видеть, The bonds of my blood turn, turn so cold Как кровь в моих жилах стынет, стынет…©

      Лес шумел и сладко пах; десятками ароматов: нагретой землей, травой и цветущими кустами, тёплой влажностью, шерстью разных зверей и, конечно, их помётом, нотки которого приносил ветерок. И эльф по-своему любил каждый из этих запахов, потому что они были запахами жизни, запахами естественного круговорота питания и развития, где каждый для кого-то корм или уже — помёт. Как, например дхойне для скоя’таэлей и наоборот. Добыча и помёт. Охотник и жертва. Всё в рамках круговорота жизни и эволюции.       Лес был и будет всегда. В нем есть растения разной высоты, есть растения-симбионты, а есть те, кто жив, только благодаря более высокому и крепкому. Он понимал и принимал это, но понимание, принятие и смирение не всегда идут рядом.       Каждый вид хочет выжить. Каждый вид охраняет свою территорию. Но, пожалуй, только два жаждут её расширять. Дхойне и сорняки.       Эльф выбрался на поляну, с которой открывался вид на широкую реку. Пройдя вперед, он сбросил лук на землю, отцепил с пояса изогнутый клинок, флягу, и, разувшись, уселся на обрыве, свесив ноги.       Чуть дальше, там, где река ответвлялась и дробилась на много ручьев, переходя в болото, рос и зверел какой-то странный осьминог. И в последнее время, делал это подозрительно быстро. Скоя’таэли теперь не рисковали соваться даже в окрестности болот.       Он взболтал содержимое фляги и, сделав глоток, прислушался. Улыбнувшись, приветственно поднял руку.       — Отдыхаешь? — раздался голос позади.       Пришедший миновал поляну легкими шагами и опустился рядом.       — Внимаю.       — Кому? — удивились справа.       — Красоте, — он, наконец, повернул голову в сторону собеседника. — Рад снова видеть тебя, — эльф улыбнулся краешком губ. — Ты знал, что здесь когда-то стоял мой дом?       Гость удивленно приподнял брови:        — Прямо тут, на этом обрыве? — он тоже свесил ноги над далекой водой и с опаской глянул вниз — да, если падать, то прощаясь.       — Не совсем. Чуть левее, — эльф махнул рукой в сторону, — а дорожка, через сад, спускалась к самой воде. Мои комнаты окнами выходили как раз на эту сторону. — Он взглянул на далекий противоположный берег. — Ночью, если там жгли костры, можно было легко представить, словно это не берег, а целый город раскинулся перед тобой. Словно Тир-на-Лиа. В детстве я видел его изображение в книге.       — Значит, ты внимаешь воспоминаниям..? — второй тоже перевел взгляд на берег и помолчал минуту, словно поминая воспоминания друга. Потом протянул тому небольшой мешочек:        — Держи. Попалось сегодня в обозе. Чай.       Эльф расплылся в довольной улыбке.       — Прекрасно! Мой как раз закончился давно. Спасибо, Киаран, — он развязал тесемки и, сунув нос внутрь, глубоко втянул аромат. — Вечер обещает быть приятным! — внезапно он замер, взглянув куда-то, словно сквозь собеседника. — Да, определённо.       Для неё сегодня лес был страшным и пах отвратительно: ночной сыростью, приближающейся грозой, тиной, накерами, и только совсем чуточку — собой. Но пришлось выйти из портала именно здесь, чтобы не привлечь случайного внимания вспышкой. Женщина недовольно оглянулась в чащу и, вздохнув, направилась по ручью на огни деревушки. Спину словно сверлили холодные глаза, вызывая иррациональную панику в груди. Она даже передернула плечами, словно пытаясь сбросить этот взгляд.       Дом должен быть где-то справа, в стороне от деревни, ближе к лесу. Она нахмурилась, разглядывая халупы и вспоминая указания. Дом травницы, крайний к скалистому уступу, на котором, чуть в глубине и стоит нужный ей.       Магичка сделала было шаг в ту сторону, но тут, по всем законам для неудачных конспираторов, шваркнул гром, да так, что она невольно присела. И плотный ливень хлынул с ночных небес, вмиг вымочив её до нитки. Женщина выругалась и побежала вперед, пригибаясь от вспышек молний.       К уступу пришлось взбираться, в темноте не видно было, за что ухватиться, она часто оскальзывалась и поранила пальцы, а последняя куча земли, на которую она оперлась для опоры, внезапно оказалась мягкой и рыхлой, поглотив ладонь и уронив не удержавшую равновесие женщину на себя. Следующим удивлением стал запах: «Только кучи навоза мне не хватало! Вот чёрт!». Раздражённо рыкнув, она поднялась с подлого «камня» и, отряхиваясь, пошла к дому, окошко которого приветливо светилось.       Стук в дверь в такую грозу, да еще поздним вечером, не был, впрочем, неожиданным. Но мужчина всё равно нехотя поднялся с топчана и пошёл открывать.       — Кто там?       — Гости! — ответил ему высокий голосок.       Эльф рывком распахнул дверь. На пороге стояла невысокая женщина, одетая среди прочего в штаны. Одно это уже заставило его чуть скривиться. Но посторонившись, он молча повел рукой в глубь дома.       Стуча каблуками, незнакомка зашла внутрь. Единственная большая комната была разделена стеной на две не равные половины. Меньшая, чуть правее, служила чем-то вроде склада или мастерской. Темнота не давала разглядеть точно. Лишь неясные очертания и нагромождения предметов. А основная, в которой магичка сейчас и стояла, образуя лужу стекающей воды вокруг себя, была одновременно и кухней, и спальней.       — Ну здравствуй, чародейка, — эльф сложил руки на груди и оглядел гостью. Заметно принюхавшись, он насмешливо посмотрел ей в глаза.       Женщина, приосанившаяся было и открывшая рот для приветствия, вдруг стушевалась и покраснела.       — Ты странно пахнешь… Я бы даже сказал, воняешь.       Гостья виновато улыбнулась и развела руками:        — Ну извини, столкнулась с неприятной неожиданностью у твоего дома. Тебе ли не знать, что там было и зачем.       Улыбка у нее была красивая. Тёплая и широкая. Пухлые четко очерченные губы, сейчас влажные и блестящие от воды, несомненно, привлекали внимание.       Эльф спохватился и, сняв с крючка плащ, протянул гостье:        — Держи. Оботрись им или переоденься. Я пока поставлю воду для чая.       — Да я и магией высушусь, а вот помыться мне бы не помешало, не всё, к сожалению, можно вывести магически… будет у тебя где, или…       — …придется вонять? — продолжил эльф, улыбаясь. — Будет. Сейчас принесу воды. Нагреешь магией?       — Спасибо. И на чай нагрею, — она снова улыбнулась.       Хозяин дома принес ведра воды из соседней комнаты и, вытянув из угла бадью поближе к печи, наполнил её.       Чародейка протянула руки над водой, из которых заструилось голубоватое сияние, стекая в бадью.       — Я отвернусь, — эльф направился к столу, но уловил брошенный на него хитрый взгляд. — И кто же рассказал тебе про меня? — он застучал посудой и стал щепотками насыпать чай в кружки.       — Маргарита Ло-Антиль, — за спиной послышался плеск и довольный стон.       — Ну ещё бы… — эльф недовольно поджал губы. — Тебя прислали по совсем-срочному-важному-делу-грозящему-гибелью-всем-дхойне или ты сама решила познакомиться? С деревенской жизнью, — он хохотнул.       Нежась в горячей воде и соскребая вонь, чародейка рассматривала мужчину. Широкие плечи и узкая спина в пояснице образовывали привлекательный треугольник. Потёртая алая рубаха без рукавов открывает мускулистые руки, жилистые и смуглые. Тёмные густые волосы беспорядочно ложатся на шею, совсем немного не доставая плеч.       — Меня уже давно никто не посылает, эльф. Я большая девочка. Мыло есть у тебя? Я забыла сразу попросить.       Мужчина насмешливо покачал головой:        — На бадье кармашек висит. Посмотри в нем.       Он сел у стола на табурет, спиной к женщине, и стал набивать трубку. Несколько минут он неспешно курил, бездумно глядя в окно.       — Что бы ни привело прекрасную… Прости, ты так и не назвала свое имя. Что бы ни привело прекрасную дивнопахнущую ночную незнакомку ко мне, мой ответ — нет.       — Ты даже не знаешь, что я хотела! — раздался возмущенный плеск, а чуть погодя и шлепанье босых ног по полу.       Женщина, вновь одетая в свой наряд, но уже сухой, присела на соседний стул. Короткий корсет, поднимающий и без того полную грудь, рубашка с интригующим вырезом, плотно облегающие ножки и попу штаны. Эльф украдкой обвел ее взглядом. Ему хотелось верить, что получилось украдкой.       Он пододвинул к ней котелок с водой. Процедура нагрева повторилась.       — Это не работает так, как вы все думаете, — эльф выпустил густую струю дыма.       Через белую завесу мистически сверкнули карие глаза. На лбу пролегла хмурая складка.       — А как работает? — гостья взяла в ладони кружку с чаем и отпила. Полные губы раскраснелись от тепла. Эльф проводил взглядом этот глоток.       За окном ударила молния, одна из свечей перед ними испуганно погасла. Оба посмотрели на улицу. Над столом разнесся запах погасшего фитиля.       — Хреново работает, — он потянулся затушить вторую.       Комната погрузилась в полумрак. Рассеянный свет давала последняя свеча над топчаном. Да молнии посвёркивали через окно, рвано высвечивая черты лица сидящих и придавая им металлическую остроту.       Тишина обволакивала, погружая в уютное спокойствие.       Магичка снова поднесла кружку к губам:        — Но ты же учился, можешь как-то…       — Нет. Совсем. Хоть очень хочу. И Маргарита это прекрасно знает. Поэтому, большая девочка, — передразнил ее эльф, — я тебе навряд ли помогу. По крайней мере ты никак на это не сможешь повлиять.       Женщина огорченно вздохнула и отхлебнула напиток. Какое-то время они сидели молча, каждый погруженным в свои мысли. Дым из трубки клубился между ними, создавая причудливые образы. Он пах терпким табаком и вишней. Горячий чай посылал по телу томную дрожь и тепло.       — Необычный чай, — заметила гостья, — и явно не типичный для этих мест. — Она с намёком посмотрела в глаза собеседника. Его взгляд был ровным и спокойным, а губы сложились в трубочку, делая затяжку. Какая-то неясная мысль скользнула в сознании магички. Но ни ухватить, ни оформить, лишь одно слегка волнующее ощущение.       — Предгорья Долл Блатанна. Зелёный. Крупные листы сворачивают в шарики, а при заваривании раскрываются. Терпкий, расслабляющий. И, возможно, излишне крепкий для людей.       — Я пробовала что-то подобное при дворе. Но тот явно был другого цвета, — чародейка облокотилась о стол и расслаблено подперла голову ладонью. — Раз ты не можешь мне помочь, то позволь остаться до утра и послушать грозу. Я обещаю не шуметь! — она засмеялась и протянула ему свою кружку. — Завари еще!       Эльф отложил трубку и отсыпал из мешочка улиточки листков, залив водой из котелка. Он чувствовал на себе изучающий взгляд, медленно бродящий по его лицу. И поднял свой в ответ. Глаза женщины совсем немного мягко светились в темноте, притягивая внимание. Красивые, большие. Как и влажные локоны, выбившиеся из прически. Он вспомнил, что в свете свечей они казались рыжевато-бронзовыми.       Гостья потянулась к его трубке:        — Можно? — эльф кивнул.       Крепкий табак наполнил мысли туманом, оставляя расслабленность в груди и руках.       — Беседовать о сортах чая в полночь, несомненно, прекрасная идея, — мужчина протянул ей горячую кружку. — Но, лучше я расскажу какую-нибудь историю.       Чародейка взяла её, соприкоснувшись своей ладошкой с его пальцами. Тёплой и изящной ладошкой, совсем не как у Анешки.       Эльф почувствовал, как от всего этого дыма, темноты, шума дождя и красивой женщины напротив его накрывает легкое состояние эйфории. Да и до её прихода он не чай пил. В этот момент он случайно задел носком сапога предательские бутылки под столом. Звякнуло.       Чародейка округлила глаза и задорно рассмеялась. Эльф досадливо сморщил нос.       Ей подумалось, что до этого встреченные эльфы не отличались такой очаровательной мимикой. И с каких пор она стала считать собеседника очаровательным? Их лица были или надменны, или обреченно-печальными. А возможно, она просто не пила с ними чай. Эльф напротив неё был необычайно уютным. Как и всё его маленькое жилище, погружённое в темноту. Шагая ранее по полу, она чувствовала под ногами вытрепавшуюся широкую шкуру. Печь посылала волны тепла, касаясь босых ступней.       Таких умиротворенных вечеров у чародейки давно не случалось. Тело наполнилось тягучей истомой.       — Ты единственный Aen Seidhe из виденных мною, у кого нос другой формы, — внезапно выдала женщина. — Прости за неловкий вопрос, мне просто любопытно.       Ей становилось всё веселее и веселее. Словно в детстве на солнечной поляне. Хотелось дурачиться. Что так подействовало, табак или необычный чай, магичка не знала. Но ей нравилось.       — Нос… Нос как нос. У людей тоже не все носы одинаковы, — он пожал плечами. — Но твоё замечание справедливо. У Aen Seidhe носы с небольшой горбинкой, ярко выраженные. У Aen Elle — длинные и острые, ястребиные. Вы, люди, зовете такие черты породистыми.       — А твой?       — Мой? Просто такой же любопытный, как и твой, — эльф протянул руку и тронул пальцем кончик носа чародейки. Та в ответ широко улыбнулась.       Не убирая руки, он провел им дальше, чуть в сторону и вниз к губам, нежно касаясь. Взгляд его жадно провожал это движение. Улыбка медленно сползала с лица чародейки. Неожиданно, она обхватила палец губами и втянула в свой рот. Глаза эльфа загорелись золотистым огнем, а скулы заострились. Она коснулась пальца горячим языком, совершая влажные круговые движения. Зачарованно наблюдая за ней, он продвинул его глубже. Посасывая палец, гостья продолжала прямо смотреть на мужчину.       Эльф рвано и резко выдохнул.       — И много эльфов ты видела? — спросил он тихо, медленно вынимая палец и обводя им её губы.       — Много. Но ещё ни с одним не спала, — чародейка хитро стрельнула глазами.       Эльф поднялся со стула и протянул ей ладонь. Рыжая приняла её, плавно вставая. Теперь, стоя почти вплотную, он смог разглядеть цвет её волос.       — Я так и не ответил на твою просьбу, — второй рукой он провел по обнаженной ключице и вдоль плеча чародейки, плавно спускаясь к локтю и ниже, чем вызвал у той толпу мурашек. — Да, ты можешь остаться здесь до утра.       Женщина продолжила движение эльфа, пробегая пальцами по правой руке, ранее гладившей ее. По изящной кисти и выше, к гладкому предплечью, выдающимся мускулам плеча, перебираясь на шею, обводя татуировку, уходящую за ухо. Эльф прикрыл глаза и откинул голову, открывая крепкую шею.       — Ты обещал мне истории, — тихо произнесла чародейка.       Потянувшись выше, она погладила участок под мочкой необычного уха. Так и хотелось потрогать его, узнать на ощупь твёрдость и гибкость.       — О каких частях тела моего ты хочешь узнать теперь?.. — эльф раскрыл карие глаза, которые словно затягивали в их уютную глубину.       Пожав плечом, чародейка закусила губу и улыбнулась. Щелчком пальцев она погасила единственное пламя свечи.       — Так как тебя зовут, большая девочка? — он отступал к топчану, утягивая гостью за собой.       — Трисс Меригольд, — гром загрохотал уже где-то вдалеке, а дождь пошёл тише и мерно барабанил по крыше.       У постели эльф развернул женщину к себе спиной, и откинув гладкие волосы с её шеи, прижался носом, втягивая аромат её кожи. Пройдясь горячим языком вдоль позвонков, он крепче перехватил вздрогнувшее и обмякающее тело чародейки и прижал к себе.       Трисс блаженно склонила голову и прикрыла глаза, плотнее вжавшись бедрами в эльфа и с торжеством ощутив его новую выдающуюся часть.       Чувственный укус в основание шеи вырвал у нее короткий стон.       — И это не последняя наша встреча, Трисс… — от прозвучавшего в ухо вкрадчивого шёпота колени её подкосились, а эльф мягко надавил на спину, склоняя к топчану. И ей даже не пришло в голову уточнить, что именно он имел в виду.