Вечера на хуторе близ Биндюги

Ночь и тишина, я слышу каждую звезду Мы идем с ума, ломая двери в темноту Пока уснула в небе желтая луна И только вору, только вору не до сна ©

      В деревне объявилась незнакомка. Не то чтобы во Флотзаме и его предместье вообще не было незнакомцев. Отнюдь. Портовый городок как ни как, рядом — торговая артерия — Понтар.       Но эта незнакомка на взгляд эльфа уж сильно была Не Местная. Именно так, с больших букв. Ну, или болезная просто.       Но эльф был мужчиной образованным, уже не юным, и умел складывать наблюдаемое и известную ему информацию в одну картинку, подбирая ее как кусочки витражного стекла. По крайней мере, так, чтоб можно было хоть что-то разглядеть чётко.       Вот он и разглядел. Потом разглядел еще раз, с другого ракурса. Первый ему не понравился совсем, второй — был вполне хорош, но оказался еще и третий. И вот к нему эльф не знал, как отнестись.       Надо отдать ей должное, незнакомка старалась быть максимально осторожной и не конфликтной, явно понимая, что все окружающие замечают ее «особенность» и стараются либо воспользоваться этим, либо унизить. Ни того ни другого эльф в последнее время не любил.       Решив, что его действия всё равно ничего особо не изменят, но он хотя бы не будет чувствовать себя последней скотиной, видя мучения девы, эльф часто оказывался неподалеку и старался пресекать совсем уж опасные моменты.       В какой-то мере, это было даже увлекательно.       Первый раз он приметил её в порту. Снующие моряки и работники то и дело врезались в кого-то, и, матерясь, отпихивали тело в сторону, где в него впечатывался очередной спешащий. Тело было мелкое и женское.       Дева вяло уворачивалась, широко раскрытыми глазами разглядывая окрестности. Это явно занимало ее внимание сильнее. Так выглядит деревенский дурачок, вдруг обнаруживший вокруг себя мир.       Эльф в тот раз пожал плечами — мало ли странных с купцами прибывает.       Второй раз он наткнулся на неё в городе, на другой день. Уже не такую ошалевшую, но теперь напуганную. Она сидела на улице, в квартале нелюдей, вжавшись в стену и подобрав ноги. Не забито, а словно хотела слиться с этими камнями. Глаза зыркали по сторонам, но взгляд заметно выдавал работу мысли. И от того, как быстро менялся этот взгляд, а следовательно какие-то её соображения, эльф приготовился увидеть дым из ушей. Подождав немного, он все же продолжил путь.       Третий раз случился перед рассветом. Когда предметы уже обретают четкость, но не цвет, небо медленно светлеет, а воздух стыл и влажен. Девица воровато шныряла между ящиками с товаром на пристани, трогая то один то другой.       Эльф как раз через порт возвращался с арены. Адреналин схлынул, оставив лишь немного куража и усталость, а мышцы, сговорившись с алкоголем, плаксиво подвывали и отказывались слушаться, отчего походка его была шаткой и плывущей.       Вот она обнаружила один не запертый ящик, пошарила в нем, но ничего не достав, перешла к следующему. Заинтригованный, он даже сбавил шаг.       Воровка явно искала что-то определенное. У очередных ящиков она потянула на себя полотно, прикрывавшее их.       Эльф услышал голоса стражников, совершавших обход. Дева видимо тоже, так как стала активнее выдирать ткань, перетянутую веревками. «И зачем она тебе?».       Солдаты были уже близко, болтая, они спускались почти наперерез ей. Незнакомка присела и заозиралась. Не совсем отдавая себе отчет, что им движет, мужчина вихляющей походкой направился навстречу солдатам, стараясь так подгадать шаг, чтобы неминуемо столкнуться.       Лязганье доспехов и мат разорвали тишину в порту. Эльф, врезавшись в одного стражника, в попытке удержать равновесие схватился за другого, запутался своими ногами в его, но успел бросить взгляд за их спины. Девица не скрылась, воспользовавшись внезапной суматохой, она двумя руками задергала полотно и почти вытащив, наконец, прижала к груди.       — От, собака! — ругнулся стражник, цепляясь за второго и отталкивая повиснувшее на себе тело.       — Эй, эй! — второй взял его за плечо, возвращая равновесие и хватаясь за оружие. — Ты что ж, вообще, ополоумел?! — он гневно воззрился на эльфа. Потом пригляделся: — Морда треклятая, не признал! Где ты уже утром набраться успел, а?       Эльф пьяно улыбнулся, пожимая плечами. Рассеянным взглядом демонстративно прошёлся по лицам стражников, отметив, что кража за ними прошла успешно и девица пятится к воротам в деревню. Разведя руками и родственно обхватывая стражников за плечи, он склонил их головы к своей, доверчиво сообщая:        — Ещё есть… — сняв с пояса флягу, сунул её между ними.       Пока стражники благодарно хекнув, допивали самогон и похлопывали эльфа по плечам, тот провожал глазами притворившуюся створку ворот, тихонько скрипнувшую в предрассветных сумерках.       Ещё несколько дней дева мелькала то тут, то там у стен города, сидящей на земле и читающей то ли стихи, то ли витиеватые молитвы. Изредка ей к ногам летели монеты приезжих.       — Видал, деваха-то у нас скорбная объявилась! — краснолюд прихлебнул пива.       — Видал. Почему скорбная? — эльф густо намазывал булку паштетом.       — Так ото ж мычит, слово через два говорит ясно. Глаза только свои закатывает и руками машет. Тавой-то мы и думаем, что контуженная она.       — Мы? — собеседник откусил хлеб почти наполовину.       — Ну все, к кому она приставала со своим мычанием: Гуссель, булочница нашая, прачка, Софка-швея, — краснолюд почесал затылок. — Я так понял, она то ль просила чего, то ль наоборот — предлагала, бо хваталась усердно за инструменты нашие и про помощь нешта трещала.       — Работу она просила, Янник, — эльф улыбнулся и пригубил взвар.       — Может и работу, — Янник задумался, — только, хто ж яе поймет? Эрза ей булок своих насовала в руки, да отправила, кабы не приставала боле.       — Помощь никому не нужна, что ли? То-то я помню, как Эрза задыхается по уши в муке, когда тут то праздник, то купцы скопом пришвартуются.       — Да нужна, эльф, нужна! Токмо кто ж с этой контуженной возюкаться будет! Мы яе через слово понимаем, а она нас и подавно. Балбочет что-то на корявом Общем и каэдвенском, что ль. Еще и одета в штаны, рубаху странную, ни сапогов — тапки на ногах цветные. Как пить дать — магичка беглая.       Закончив ужин, эльф вышел из трактира, направившись было к той самой Эрзе, но углядев в проулке Не Местную, снова жмущуюся к холодной стене, передумал и немного изменил маршрут.       Солнце уже скрывалось за горизонтом, нагретый камень стен медленно остывал, источая потрясающий запах, так напоминающей ей о родине и вечерних прогулках по ночному городу. Вся эта пыль вокруг и грязь, въедавшаяся в кожу, раздражали, но все равно казались намного чище привычных. Удручал запах. И не только от некоторых улиц — мужикам тут можно мериться не силой, а убойностью аромата.       Один, явно нетрезвый, перебирался по соседней стеночке, низко опустив голову и хлопая по карманам. Здоровенный, хоть и не широкий, как многие. Или может так казалось из сидячего положения. В любом случае, лучше прикинуться ветошью — больше всего она опасалась приставаний не обремененных моралью местных. Сделав вид, что занята ковырянием в штанине, она тоже опустила голову — лучше не встречаться с такими глазами и не провоцировать. Поравнявшегося с ней мужчину шатнуло в сторону, и он чуть не упал на сидящую девушку, забормотав что-то недовольно. Она ощутила, как на плечо и колени ей посыпалось несколько монет.       Пьяный пошел дальше. Рискнув поднять голову девушка заметила, как неловко таща что-то из кармана, тот выронил мешочек, но даже не обратил внимания. Окликнуть? Она собрала упавшие на неё монетки, поблагодарив небеса за удачу. А тот мешочек — наверняка кошелёк. Нет уж. Не заметил, значит сам виноват. Что упало — то пропало. Выждав пока он скроется за углом, она подняла потерю и быстрым шагом направилась в деревню.       Работу Не Местная таки нашла, у той самой булочницы. И, вот уже две недели эльф наблюдал её в городе, то разносчицей, то поломойкой — с этого ракурса он даже решил приглядеться; один раз заметил за прилавком. Дева явно осунулась и замучилась, но в глазах горело упорство и какое-то странное любопытство. Это было заметно и в жестах, в мимике, с которой она встречала посетителей. Восторженный исследовательский интерес. Она и вправду странно разговаривала — как эльфы вставляют слова Старшей Речи в разговор, так она бубнила что-то на своем языке, ругалась вполголоса и старалась ясно выговаривать слова Всеобщего.       А по ночам он видел её в деревне крадущейся вдоль берега. Однажды, даже решил проследить её путь, пройдя на наблюдательный помост возле дома Анешки и укрывшись в ветвях.       Девушка шла по берегу, почти у кромки воды, держа в руках то ли шест, то ли палку. Эльфу подумалось, что она, вероятно, не знает об утопцах, хотя возле самой деревни их вроде уже всех повывели. Но вот так одиноко ходить у воды по ночам, даже местные побаивались. Она направлялась куда-то совсем к краю деревни, даже правее его собственного дома, почти к той заводи, где они обычно уединялись с травницей. Эльф сделал себе мысленную пометку сменить место.       Стараясь не шелестеть листвой, он сместился поближе, продолжая наблюдать. По всей видимости Не Местная шла к разрушенному каменному дому, давно поросшему травой, но до сих пор сохранившему крепкую крышу и чердак. В его стенах детвора любила прятать свои сокровища. Раздавшееся кваканье и бульканье вывело эльфа из размышлений. По заводи в направлении девушки шлёпал утопец. Эльф начал тихо снимать со спины лук, намереваясь спасать гулёну.       — Ну ты и уёбище! — прозвучавшая над рекой вполне ясная фраза заставила его лицо удивленно вытянуться и опустить оружие. — На, жри свою крысу! — эльф округлил глаза, но тут в морду утопца, а не его, что-то бросили. — И не подходи ко мне!       Девушка выставила шест в направлении монстра и двигаясь спиной вперёд, продолжила идти к дому. Сожравший свой откуп утопец поплюхал было следом, противно булькая, но упираясь в палку отскакивал назад.       — Фу! Фу, я сказала. Назад, уродец! — она уже пересекла берег и ловко взбиралась по приставной лесенке под крышу.       «Значит она живёт на старом чердаке…» — вот уже час мужчина перебирал свои сундуки в поисках чего-то похожего на женскую одежду. Мог же он прихватить чьё-то? Кружевное бельё же тогда нашёл? Нашёл. Но ничего более подходящего чем льняная желтоватая рубашка и жёваный молью короткий плащ, не обнаружилось. Штаны он постарался найти самые обычные, без национальных орнаментов и очень надеялся, что ей они придутся в пору. Приложив к себе вещи, эльф удовлетворенно заметил, что явно стал крупнее и выше с тех времен. Собрав для маскировки еще какую-то одежду, попавшую под руку, он замотал всё в старое покрывало и понёс на улицу. Осталось дождаться удачного момента.       Сегодня вечером в Биндюге было гулянье. Праздновали рождение чьего-то внука. Вообще, внук родился в соседней деревне, но дед жил здесь, и вернувшись от своих родственников, захотел порадовать соседей. Радоваться надлежало всеми хатами. Небольшая толпа жителей, душ наверно в полсотни, натащила к большому костру лавок и еды, кто чем мог похвастаться. И, конечно же, самогон. Для особо придирчивых были сидр и пиво. В Биндюге не было такого жестокого разделения на нелюдей или людей как в городке. Вместе жили хреново и бедно, вместе веселились и пили.       Потому, эльфы не кучковались своей стайкой, а расселись кто где, деля разговоры и пищу с соседями.       Байки текли рекой, спирт чарками, а огромный костёр пылал до небес, освещая рыжим и жёлтым веселый народ. Он с самого начала приметил в тени домов Не Местную. Сначала она держалась скованно, просто сидела и наблюдала, обняв колени. Спустя время уже негромко отвечала на шутки. Была традиция каждый раз по кругу травить хоть одну, но новую историю за год. Этого момента эльф и дожидался. Когда очередь дошла до него, уже порядком набравшийся эльф торжественно поднялся и, протянув кружку к небу, громко произнёс:       — Я расскажу не историю, а поделюсь традицией моего народа! Когда семья выбирает крёстных родителей младенцу, в ночь празднества все вывешивают на улицу часть своей ненужной одежды, чью вещь к утру заберут, тот и считается самым щедрым новым родителем, одобренным лесными духами! — биндюжные эльфы недоумённо переглянулись. — Я предлагаю сегодня всем вывесить свои тряпки, что не жалко, и проверить, кого изберут лесные духи! — продолжил он.       — Главное, чтоб не «белки»! — засмеялись в толпе.       — По крайней мере сам я так сделаю! Вот прям щас и пойду! — круто развернувшись мужчина пошагал домой. За ним потянулось ещё несколько человек, решившихся на проверку духами.       Раскидав вещи на сиреневом кусте у дома, так, чтоб были видны в бликах костра, взвивавшегося внизу, в деревне, эльф направился обратно.       Вернулся как раз в самый разгар веселья, из посиделок и пьянки переросшего в танцы и пьянку. Выпивая из идущей по кругу очередной бутыли и слушая старые истории, эльф то и дело поглядывал на куст и искал в темноте за костром Не Местную. Но ночь была густа и дальше отсвета костра царил непроглядный мрак, а перед глазами уже порядком двоилось. Отвлёкшись на круг веселого танца с местной эльфкой, он пропустил момент, когда куст опустел. Надеясь, что воришкой всё же стал тот, на кого он рассчитывал, эльф окончательно расслабился и усевшись невдалеке от шумных плясок, уставился в костер, наслаждаясь звуками веселья и танцем пламени.       Внезапно, рядом поставили две кружки пива. Эльф поднял мутный взгляд выше. Синие штаны, а еще дальше — знакомая жёлтая рубаха. Еще выше — девичья белая шея, пухлые губы, весёлые глаза и светлая копна волос.       — Ну здравствуй, крёстный-фей! — насмешливо сказала девушка и протянула ладонь для рукопожатия.