Вечера на хуторе близ Биндюги

Как ветра осенние подметали плаху, Солнце шло сторонкою, да время стороной.©

      Сентябрь растаял неожиданно, последним всплеском прогретых дней, золотом яркого солнца на бутонах одуванчиков и ещё зеленых кронах. На смену ему пришел октябрь, и, словно в открытое окно залетел свежий воздух, гонящий летние тугие ароматы. Прозрачные нотки стылой осени потянулись издалека, вплетаясь в запахи вокруг, окутывая кожу и контрастируя с ещё тёплыми лучами. Вообще Ланта больше всего любила весну, но с годами она влюбилась в ощущения, что приносил ей этот месяц. Средневековому городу октябрь подходил особенно.       Каким бы вонючим и грязным не был Флотзам и какой бедной деревня под ним, но он оставался каменным городом, с не типовыми домами, а уникальными камнями в каждом, росписями на фасадах, балками и балочками деревянных перекрытий, клёпаными тяжелыми дверями. Ох уж эти двери! Скрипящие, покосившиеся и ровные, оббитые железными полосами или фигурными гвоздиками. И даже в нелюдском квартале, простом и крашеном-перекрашенном от речной сырости, заметна была самобытность народов: малёваные узоры, интересных форм крепежи. А стылый звенящий октябрь словно высветлял окружающий мир, высвечивая его изъяны и выгодно подчеркивая особенности. Ветер уносил вонючие запахи, шерстяная одежда грела тело и душу, и как нельзя гармоничнее вписывалась в декорации.       Ланта до сих не могла привыкнуть к этому, всякий раз завороженно шагая между домов по разъезженной колее, подмечая детальки и рассматривая встречных жителей: плотные платья, грубый лён рубашек, головные уборы, корзины и кошели, забавные лосины и дырки на одежде эльфов. Тут становилось обидно за мифический народ. Хотя для местных, он был так же привычен, как собака за углом. Удивительно гармонично смотрелись все эти люди на фоне темно-серых стен городка, угловатых башен, еле достающих до крон раскидистых деревьев. Пожалуй, именно деревьев тут было слишком много. Ланта предпочитала больше простора. А лес словно наступал на Флотзам, вытесняя ближе к реке, затеняя и потакая вечной сырости. И снова, дождливый октябрь подходил как нельзя лучше. Косые тонкие нити дождя летели с неба, пока еще не вечно-серого, а всего лишь затянутого облаками с редкими просветами. В просветы вырывались лучи, проходя через летящие капли, и тогда, те почти неуловимо успевали сверкнуть изумрудным отражением листьев или сталью камня крепости.       Будь её воля, Ланта бы основательно занялась этим, в общем-то, перспективным городком. Замостила больше улиц, добавила пару маленьких садиков с беседками, толковую гостиницу на окраине, под кронами живописных огромных деревьев, дворника в конце-то концов. Городок посещаемый, торговый, важный для отдыха судов, приграничный — отличный вариант же для процветания! Но, увы, никто здесь не слышал толком ни о туристическом бизнесе, ни о рекламных многоходовках. А уж с таким комендантом не было у города шанса на будущее! Ну и, конечно, заезжая труппа в лесах была скорее отрицательной рекламой.       Труппу эту, на своё счастье, пока она не видела. Очень хотелось, но и очень боялось. Был только вот этот странный обмен пирогами, который продолжался до сих пор, но реже. Хотя, чем те эльфы отличаются от местных? Разве что нарядом, да презрением на лицах. Вопреки сказкам, не было в них поголовной божественной красоты. Та же кожа, у кого грубее, у кого нежнее на вид, только не побитая оспинами или тенью щетины. Те же руки-ноги и движения, просто тоньше кости, да гораздо изящнее сложение. Ровные целые зубы? Привет, гигиена и здоровая пища! Другими были мелочи и общее ощущение. Даже самый замухрыжный эльф смотрелся аристократом в пятом колене. Всё это создавалось из-за кучки мелких факторов, деталей и привычек, образа жизни, но всё же что-то «не людское» окружало их ореолом. Словно эльфы — улучшенный генофонд. Повышенная крепость-гибкость, рослость, иммунитет. Как элитные черешенки, пока дерево не переопылится.       Загребая опавшие берёзовые листья ногой и ёжась от косой сыпи дождя, Ланта шла в направлении обрыва и размышляла: есть же человеки с дефектами — пальцев нет, уши разные, заметные изъяны; или вот, просто пресловутые зерриканцы — те вообще отличаются типажом; но никто не чувствует их инаковость, разглядывает, да и только. А низушки, эльфы, наверняка, и баба та зелёная — они просто другие. Совсем. Словно в них живет иной дух, иная суть жизни. Краснолюды, вот только, ни туда, ни сюда. Может переходное звено?       Тропинка под ногами потерялась, а река шумела уже совсем не рядом. Ланта вынырнула из мыслей и с удивлением обнаружила себя на каменистой проплёшинке, поросшей жесткой травой и соснами. Но никак не на знакомом обрыве. Слева внизу тек Понтар, гораздо дальше, чем должен; и обрыв тут был непривычный — с широкой поляной и берёзами — а, скорее, светлое редколесье на скалистом уступе. Дождь остался в городе, здесь шелестел только ветер.       — Неисповедимы пути твои!.. — оправдала перед мирозданием собственную невнимательность Ланта. Судя по всему, она где-то свернула не туда, задумавшись. Стараясь не поддаваться страху, развернулась обратно. — А теперь, милый лесик, давай я выйду отсюда и не заблужусь. Пожалуйста. — В отдалении раздался то ли клёкот, то ли скрип и щелчки. — И меня никто не сожрёт!.. — тихо добавила она.       Шелест и гудение воздуха внезапно послышались над ее головой, и Ланта в ужасе успела только пригнуться, замирая и холодея. Краем глаза она заметила небольшой силуэт, спикировавший от крон в сторону реки. Разрываясь между желанием сбежать домой и поглазеть на местного дракона, Ланта выбрала второе. Аккуратно ступая по опавшим листьям, она подкралась к краю склона и посмотрела вниз: похожее на птеродактиля существо проносилось над рекой, периодически ныряя в воду.       — Ах ты мааать моя ты женщина, отец мой мужчинщина… — Юланта потрясенно застыла, созерцая, как крылатая ящерица вынырнула с добычей и жрет её на лету, заглатывая в три присеста. Зверь спикировал снова, и выхватив очередную порцию, взлетел с ней выше, направляясь в сторону девушки, правда, гораздо выше крон.       Мысли бежать не успело возникнуть — быстро пронёсшись над поляной, недодракон сбросил добычу и полетел на новый заход к реке. Ланта проследила за падением рыбы и только сейчас приметила там нагромождение веток и травы. Новый свист и шум, и очередная рыбина плюхнулась в это, судя по всему, гнездо. Желание рассмотреть поближе, прямо-таки пожирало девушку изнутри. Скрежет камней и громкое хлопанье крыльев, как парусов, прозвучали совсем рядом, почти под ногами. Юланта повернулась на звук — зверь приземлился чуть впереди и ниже, на уступе, и стал словно птица, что-то вычищать у себя из-под крыла.       Коричневая худая рукокрылая ящерица, размером примерно с лошадь, с непропорционально длинными задними ногами и острым блестящим наростом на голове, словно к ней приклеили серп.       — Какой же ты охренеть красивый, страшилище моё! — одними губами произнесла Ланта, заворожено следя за существом.       Будто услышав её, зверь застыл, по-птичьи дернул головой и скосил глаз на деревья. Ланта изо всех сил представила, что она куст, просто часть леса. Драконид расправил крылья и сиганул с уступа, как вспугнутая птичка, следуя за лентой реки. Девушка перевела дух и сделала шаг в сторону, точно так же, как улетевшая ящерица, дернув головой и скосив глаза на гнездо.       Стараясь не шуметь, она подбежала к вожделенному гнезду, затаив дыхание за полшага до цели. Маленьких драконидиков там небыло, а вот рябое здоровенное яйцо наличествовало. А нет, вон еще одно, поменьше. Дрожащими руками Ланта обхватила скорлупу. Тёплая и шершавая. Юланта сглотнула, еще не до конца сформировав мысль в голове, но все мышцы внутри уже сжались в неясном предвкушении и, даже сердце замедлилось, густыми редкими толчками отправляя кровь. «Один раз живу!» — пронеслась вспышкой мысль. Пересекая последний моральный рубеж, Ланта воровато огляделась по сторонам и прислушалась. Только кровь стучит в висках, да птички щебечут. Достав яйцо из гнезда, она прижала его к груди и побежала к краю поляны. Спина одеревенела, то и дело, ожидая когтей взбешенной ящерицы, Ланта отчаянно вслушивалась в небо: «Только не унюхай, только не унюхай!» — мысленно молила она, несясь со всех ног по иллюзии тропинки, по которой пришла сюда. «Седрик меня убьёт!».       Нести яйцо к Анешке было категорически нельзя. В старое укрытие тоже, там сейчас сплошной сквозняк, греть его будет некому. «Седрик меня убьёт!» — в который раз подумала Ланта, только уже представляя его реакцию на просьбу сберечь яйцо.       Чуть не вприпрыжку возвращаясь в город, полная остатков адреналинового драйва, Юланта вовсю фантазировала, как выращивает маленького ящера, кормит рыбкой, водит на поводке, и скрывает от людей. И плавно пришла к проблеме воспитания и времени для этого. Все её дни до позднего вечера, были заняты работой в пекарне, осенний Эквинокций наглядно показал, как много народ скупает выпечки. Ланта надышалась мукой на месяц вперед и, явно, сбросила пару наеденных ранее килограммов. А после, она помогала уже Анешке в её работе, отрабатывая, таким образом, проживание. Ланта дождаться не могла, когда уже снимет собственную комнату в городе. Даже стрельбу из лука пришлось отложить, и заниматься только в единственный выходной. Вот как сегодня, даже, несмотря на дождь. «Дождь убийству не помеха» — просвещал её Седрик, набрасывая капюшон плаща на голову и устраиваясь под деревом, пока Ланта ледяными пальцами тянула тетиву.       Как ни странно, только в эти дни она и видела теперь эльфа дольше обычных «привет-пока, возьми хлеб посвежее». Анешка ненавязчиво занимала всё свободное время Ланты своими растениями и обучением базовым навыкам. И вроде ж не пошлёшь, самой полезно, да и жилье халявное, но мягким местом чувствовался подвох.       Казалось бы, отсутствие возлияний с Седриком должно благотворно сказаться на самочувствии, однако выходило с точностью до наоборот. Ланта бревном падала на постель, неприлично постанывая, а синяки под глазами скоро начнут соперничать по цвету с темерским флагом.       Но именно такая жизнь - в работе и страданиях, укрепляла уверенность научиться необходимому по максимуму и свалить в большой город, как только представится возможность. Может быть, к весне, ей хватит на оплату места на корабле в Верген. Оттуда, если Саския таки продует, можно податься дальше, хоть в пресловутый Нильфгаард. Ланте уже было абсолютно всё равно. Да и чёрт знает, в какой год от прибытия Геральта она попала. Может Йорвет с Лоредо тут еще несколько лет проживут в полумире.       Поплотнее закутавшись в тонкий разлетающийся плащ фасона «вот тебе чехол», Юланта прикрыла им находку, и, теряя запал радости, пошла к дому Седрика, намереваясь ждать его хоть до посинения.       Как ни странно, дверь была не заперта. Воспрянув духом от пахнувшего навстречу тепла, Ланта уверенно зашла в дом. Но вместо Седрика, её встретил какой-то другой эльф, заметно моложе. Он сидел на табурете возле горящего очага и явно отогревался. Столкнувшись с ней взглядом, странно улыбнулся, не разжимая губ.       — Здравствуйте, — Ланта остановилась на пороге и поискала взглядом хозяина. Может в подвале? Но люк был прикрыт сундуком.       — Добрый день, — ответил гость.       — А Седрика нет дома, — произнесла она. Прозвучало это скорее утверждением.       — Верно, нет, — парень разглядывал её с прежней, словно приклеенной, улыбкой.       Решив не оставлять всяким незнакомым эльфам чужой дом, Ланта прошла в комнату и, неловко стянув плащ, чтобы не раскрыть находку, остановилась у стола.       — Мужчина, вы как-то маньячно на меня смотрите.       Губы эльфа растянулись чуть шире, на мгновение, оживив лицо искренними эмоциями.       «Улыбаемся и машем, не прибьёт же он меня в доме Седрика..? Как накаркала, блин!» — она по-хозяйски достала кружки и прошла к очагу:        — Чайку? С булочками, — окинув взглядом полки, углядела давешнюю выпечку, проданную эльфу.       — Не откажусь, — незнакомец как привязанный поворачивался за ней следом. — Вы тоже пахнете выпечкой и ванилью.       «Ничёссе нос, прям такса!» — подумала Ланта, располагая котелок над огнём.       — Может, потому что работаю в пекарне?       Эльф как-то насмешливо поднял брови. Такое странное поведение начинало пугать.       — Вы так уверенно здесь хозяйничаете, словно часто бываете.       — Люблю, знаете ли, прибухнуть с хозяином, — нервно хихикнула Ланта, возвращаясь к столу с заваркой и стараясь не поворачиваться к гостю спиной. — Мёд, бальзам? Что в чай предпочитаете?       «Кровь дхойне?» — добавила мысленно.       — Ничего, спасибо, — гость встал и придвинул табурет ближе к столу, Ланта стрельнула глазами по его одежде, ища сама не зная что.       Она тоже опустилась на стул, поглядывая то в окно, то на эльфа. Повисла гнетущая пауза. Разговор явно не клеился, парень продолжал странно улыбаться и рассматривать её. Так и хотелось спросить: «Молодой человек, а вы не «белка» случайно? Или по жизни дурачок?».       В тишине они просидели, пока не закипела вода, эльф сам принес котелок и налил кипяток в кружки, удивив Ланту.       И еще сколько-то тишины. Час, полчаса? Кружки наполнялись два раза. Эльф тоже нетерпеливо поглядывал в окно. Теперь, вблизи, его лицо показалось знакомым.       — А вы в гости или по какому-то вопросу? — Ланте надоела эта высасывающая эмоции тишина.       — По вопросу.       — Ну я-я-ясно, — побарабанив пальцами по столу, она решительно подала ему ладонь, — Юланта!       Эльф дернулся от резкого движения, хищно сверкнув глазами и настороженно окинув её взглядом. Легонько пожав протянутую руку за кончики пальцев, хотел отстраниться, но был удержан крепким рукопожатием.       — Имя? — Ланта ощутила, как напряглись не только схваченные ей шершавые пальцы, но и весь эльф. — Ваше. Вы не представились, — миролюбиво продолжила она, отпуская руку.       — Аinm*.       — Очень приятно, — доброжелательно улыбнувшись, Ланта вдруг вспомнила, что неплохо бы поставить яйцо в тепло. Забрав со стола своё сокровище, она направилась в угол возле очага.       — Какого черта ты здесь делаешь? — раздался вдруг знакомый голос, вместе с залетевшей уличной свежестью.       Ланта аж вздрогнула:        — Я заблудилась! — она обернулась ко входу.       — Это срочно, — произнес одновременно с ней гость.       Не дождавшись Не Местной на обрыве, Седрик направился домой, полагая, что если она просто опаздывает, то он обязательно встретит её по пути назад. Но меньше всего он ожидал обнаружить у себя дома Киарана. Да за незапертой дверью. Да в компании Юланты. Седрик даже не сразу заметил её, удивленный визитом приятеля. Но раздавшиеся одновременно два ответа, обратили его внимание с эльфа на очаг.       — Хоть бы дверь запер, — Седрик повертел ключ в замке, и поняв, что тот сломан, просто задвинул щеколду. — Ну, и? — сев на постель, как единственно свободное место, он переводил взгляд с непривычно растерянной Не Местной, на неприлично весёлого Киарана. — Что вы тут делаете вдвоём?       — Мне срочно нужна твоя помощь, — серьезно произнес скоя’таэль, поднимаясь.       — И мне нужна, — повторила Юланта, — но не так срочно…       — Скажите мне что-нибудь новое, — тяжело вздохнул эльф. — Пойдём! — он махнул рукой Киарану и пошёл в соседнюю комнату.       Загрохотал отодвигаемый сундук, заскрипела лестница. В проеме в комнату вдруг возникла голова Седрика:       — Ланта, всё в порядке?       — А? — она оторвалась от разглядывания чаинок в кружке. — Да, да. Мы тут плюшками баловались. Очень общительный молодой человек, — Ланта иронично ухмыльнулась, покивав.       — А почему тогда пришла не на тренировку, а сюда?       — Ой, давай я тебе за пивом расскажу, такая история весёлая! — отмахнулась она. — Хочешь, я пока сбегаю в трактир?       Седрик поколебался:        — Только про моего гостя ни слова. Останешься на ужин?       Ланта радостно кивнула, подхватываясь.       — Скорее всего - вилохвост, — вопреки ожиданиям, Седрик флегматично рассматривал яйцо, облокотившись о стол.       Не ожидавшая такой реакции Ланта, наклонилась и понюхала эльфа:       — Ты наверно уже очень пьян, раз не ругаешься?       — Не накер — и хорошо, — он пожал плечами. — Но то, что ты думала о последствиях и о моём мнении, это приятно.       Принесённое пиво было выпито давно, в ход пошла уже медовуха. Осоловевшие от тепла и алкоголя эльфы, развалились на стульях, поснимав броню. С приходом хозяина дома, гость заметно расслабился. Ланта надеялась, что он уйдет после своей срочной просьбы, но эльф пока не торопился. Пришлось рассказывать при нём, доверившись словам Седрика, что тут все свои.       Дева ласково погладила яйцо, укутывая его в свой плащ:        — Мне сегодня удивительно повезло, на меня не напали ни по дороге туда, ни обратно, честно говоря, я не знаю, кого больше боялась — ящерки или эндриаг.       — Там, где поселяется вилохвост, обычно рядом нет других монстров. А на людей они не нападают. Однако, лезть к самке в гнездо всё равно не стоило.       — Я смогу его вырастить?       — Друиды приручают виверн, на счет вилохвостов не слышал. Но лучше вернуть его обратно, — в ответ, Не Местная крепче прижала находку к себе, в глазах появилась решимость. — Ланта, для начала его нужно вылупить. Чем ты будешь его греть? Или спрячешь за моим очагом?       — Я хочу дракона.       Эльф приподнял бровь:        — Тогда ты держишь не то яйцо, — он поднялся, чтобы наполнить тарелки.       — Ты прекрасно меня понял! — Ланта села, пристраивая свёрток на коленях. Седрик поставил перед гостями дымящееся овощное рагу и оба жадно повели носами.       — У тебя уже был найденный дворянин, считай принц, — усмехнулся он, — и что с ним стало?       — Был да сплыл. Я. Хочу. Дракона, — упорно повторила Не Местная жёстко смотря в его глаза. — И эльфа, — она взялась за ложку, — но это дело наживное.       — Ну, со вторым я тебе помочь могу, — Седрик хитро глянул на отодвинувшегося Киарана, — а с драконами — это к ведьмакам.       — Правда? Ты найдешь мне эльфа? Мм, вкуснота! — Юланта с аппетитом уплетала ужин. — Только обязательно, чтоб хорошо готовил! Налей и мне, — она кивнула на бутылку.       — Прошлый раз, твоё знакомство с этой настойкой закончилось не очень… вертикально, — улыбнулся Седрик, разливая алкоголь.       Затаившийся Киаран расплылся в нескромной улыбке и с новым интересом оглядел Юланту. Седрик пнул его коленом под столом.       Ланта исподлобья зыркнула на эльфа и отложив ложку, уставилась тому в глаза:        — Вы явно мне хотите что-то сказать. У меня рога выросли? Или я столь неотразима?       — У вас необычный цвет волос, — Киаран дружелюбно улыбнулся.       Седрику показалось, что Не Местная чуть смутилась.       — Вы тоже ничего.       — А зачем вам вилохвост?       — Как зачем? Чтобы был!       — Это, безусловно, аргумент.       — Это судьба, провидение! Я нашла дракона, честно добыла и хрен вам его отдам! Слышишь, Седрик? — Ланта обратила своё внимание на него. — Мы вернём его назад, подождём, пока вылупится, но потом будем приходить и воспитывать. — Седрик скептически скривился. — Ну, я буду воспитывать, а ты меня охранять.       Киаран медленно повернулся к нему, выражая полнейшую заинтересованность кособочащимся от сдерживаемого смеха лицом.       — Я не давал своё согласие на эту авантюру, — сложив руки на груди, Седрик даже отклонился назад, всем видом выражая неодобрение.       — Но ты же не хочешь, чтобы я погибла сожранная вилохвосткой или застреленная «белками»?       — Это манипуляция, Ланта, и шантаж. Я еще недостаточно пьян, чтобы согласиться.       — Молодой человек, — Не Местная приосанилась и кокетливо посмотрела на Киарана. В душе Седрика шелохнулось позабытое предчувствие неожиданного поворота. — А вы вот чем по жизни занимаетесь?       Киаран покосился на Седрика, видимо, тоже предчувствуя подвох:       — Я… Охотник.       — Ка-ака-ая прелесть! — Юланта воодушевлённо поёрзала на стуле. — А вы не хотели бы посотрудничать?       Седрик прикрыл лицо ладонью и потянулся за настойкой. Киран перехватил бутылку и хлебнул из горла:        — Я весь внимание!       Конец велена выдался необычайно холодным, ледяной ветер не утихал днями, гоняя прелую листву и по ночам примораживая раскисшую грязь. Седрик с Сегеримом вот уже неделю носились по лесу с удвоенной силой, добывая мясо и мех на зиму, и к грядущей праздничной ярмарке.       Сегодня же, в городе жгли чучело Фальки, закупались продуктами, спешили до темноты закончить работу и прятались по домам; в амбаре, самая отчаянная детвора взывала к духам и пугала друг друга байками, пока их не найдут перепуганные родители. Стражники на стенах боязно поглядывали в лес, моля Саовину взять на откуп «треклятых скотаелей». Седрик только усмехался: последняя ночь перед ноябрьским новолунием, у эльфов — последняя ночь старого года. Утром скоя’таэли уж встретят новый год.       Пока отнёс добычу на рынок, пока закупился в таверне, да зашёл к Маладии за саовинской лучиной — уже давно стемнело. Как и положено — ветер завывал в щербатых крышах, на небе собирались дождевые тучи, затягивая луну. В окошках домов уютно горел свет. Седрик подумал, что Юланте бы понравилась такая ночь, особенно, если сдобрить её поверьями и сказками. Хотя, Гуссель наверняка уже поведал ей — не так давно она переехала наконец в съемную комнату. Пониже надвинув капюшон, эльф направился домой.       — Помяни ведьму, — тепло произнес он, заметив на своем пороге скрючившееся на ступеньке тело. — Ты что здесь делаешь? На шабаш не пустили?       — Ну тебя, я чуть не околела, пока тебя ждала, — Не Местная поднялась навстречу, зябко ёжась от холода. — Погода не лётная, а пешком я не знаю куда, Анешка не просветила.       Седрик открыл дверь, пропуская Юланту вперёд.       — Неужели поссорились подружки? — скинув верхнюю одежду, он пошел по дому, зажигая свечи.       Не Местная повела озябшими плечами, вешая свой плащик на крючок:        — Да нет, просто она занята сегодня была, все суетятся и трясутся, а мне одиноко, — она проследила, как эльф выставляет на стол из мешка аппетитную рульку, сыр и сладости. — О, это я вовремя зашла! — украдкой отколупнув цукат, отправила его в рот.       Разжигая очаг, Седрик поймал на себе её ожидающий взгляд.       — Что?       — Я соскучилась! Вообще-то… — Ланта нахмурилась.       Эльф улыбнулся и приглашающе развёл руки:        — Иди сюда.       Дева радостно нырнула в его объятия, в оголённую руку ткнулся холодный сопливый нос.       — Я тоже соскучился, — он крепко обнял её, прислонившись щекой к светлой макушке. Не Местная пахла мёдом, сырой шерстяной тканью и немного ванилью. — А выпить ты уже где успела, цуцик?       — Эйнар угостил медовухой.       — Садись к огню и грейся, я соберу закуску, будешь теперь пить со мной, а то это не дело приличной женщине — квасить с малознакомыми краснолюдами.       — Неужто ты ревнуешь? — послав ему счастливую улыбку, Ланта отпустила Седрика и опустилась на расстеленные шкуры у очага. — Может тебе помочь?       — Чем? Нарезать мясо или открыть бутылки? Приготовь мне лучше историй о своем мире, у нас сегодня будет долгая ночь.       К полуночи пошел ливень, яростно бился в стёкла и бегал по крыше. А может не он, а гуляющие домовые. Ветер свистел в щелях окна, перекликаясь с грозно шумящим лесом за стенами домика. Сидя на полу у огня, Юланта с Седриком приговаривали третью бутылку на редкость хорошего вина. Правда, эльф явно «закусывал» еще из какой-то. Когда кончились истории, они стали пьяно петь друг другу свой фольклор, иногда распугивая всех окрестных бесов и соседей. Потом пришло время пространных рассуждений, заплетающимся языком Не Местная вела революционные речи о несправедливости расовых предрассудков, влиянии музыки на боевой дух, порываясь хоть сейчас настучать на его посуде «павер-метал» и, каком-то пиаре Йорвета. Седрик кивал и угукал, понимая через раз, и плотно прижимал её к себе. Во избежание, так сказать.       На очередном глотке, он заметил, что она уже сонно сопит на его плече, пытаясь укутаться в обнимающую её руку. Седрик посмотрел за окно — дождь ослаб, мягкими каплями извиваясь по стеклу. Время было явно за полночь. В дверь тихонько постучали и аккуратно отворили.       — Это я, — негромкий Анешкин голос нарушил уединение.       Не оборачиваясь, эльф махнул рукой, приглашая к огню. Анешка остановилась в паре шагов, и углядев спящую Юланту, закатила глаза к потолку. Похлопав по настеленным шкурам рядом с собой, Седрик приложил палец к губам.       Травница устроилась полулёжа с другой стороны, и оперлась на его второе плечо. Взяв ладонь эльфа, она накрыла ею своё бедро, настойчиво коснувшись его пальцами выделяющегося через юбку кружева, когда-то подаренного Седриком. Эльф рассеянно стал поглаживать ткань.       Наслаждаясь теплом натопленной комнаты и хмелем в голове, он бездумно смотрел в огонь, окунувшись в тишину дома с тихим потрескиванием пламени. Анешка недовольно поглядывала на Юланту, попивая что-то, оставшееся в бутылках. Иногда, она приглашающе тёрлась о Седрика и пробегала губами по его подбородку и щеке. Седрик вяло реагировал, погружённый в томную негу, и пригвожденный к месту двумя телами. Плечи наливались свинцом, спину ломило, зада он давно не чувствовал. Но организм не позволял встать, мысли выветрились из головы, жар огня грел лицо и душу, а два женских тела по бокам, поддерживали хмельное удовольствие, не давая схлынуть опьянению.       Анешка подбросила в огонь ещё полено, отлепившись от Седрика. Эльф облегчённо повёл занемевшим плечом. Подняв Юланту на руки, он отнес её на кровать за своей спиной. Дева даже не проснулась, только сонно вздохнула.       Травница воодушевлённо засверкала глазами, но эльф снова сел на пол, увлекая её за собой, и обняв, устроил между своими ногами, положил голову ей на плечо.       — Как прошло? — тихо спросил он.       Анешка печально вздохнула, и стала неспешно рассказывать. За тихой беседой, сморённая бессонной ночью, она тоже уже почти засыпала. С прогоревшими дровами в очаге, занялся рассвет, и в доме стало светлеть. Встрепенувшись, женщина решила распрощаться, добившись таки от Седрика вразумительного поцелуя.       Проводив травницу до двери, он блаженно вдохнул стылый утренний воздух, поёжившись от сырости. Небо уже побледнело, неся с собой первый день нового года. Седрик вернулся в комнату и, стараясь не разбудить Не Местную, лёг рядом, осторожно прижав к себе. Но она всё же проснулась и сонно прошелестела:        — Уже утро?       — Останься со мной, — произнес он, утыкаясь ей в шею и удерживая крепче. — Ты умеешь печь блинчики?       — Да, — Ланта хихикнула.       — Тогда как проснёмся — испечёшь. Сегодня выходной, — Седрик набросил на них покрывало и закрыл глаза. — С новым годом.