В кучке бетонных опилок

      Когда прозрачное стекло окна показывало серый закат, Юлианна села на подлокотник дивана, делая гимнастику и ожидая момента, когда загорится фонарь. Несмотря на кажущуюся ей нелепость упражнений вроде поднятия и опущения плеч, девушка не могла не признать, что ей чуть-чуть, но все же становится легче. Слегка уменьшаются спазмы мышц.       После приезда домой Виктор заставил свою сожительницу разбирать пакеты, а сам отправился готовить обед и ужин. Сначала он был очень доволен таким стечением обстоятельств, потом передумал. Понятное дело, что тайком от Юлианны синеволосый учитель философии покупал вещи, которые ей либо совсем не нравились, либо были слишком дорогими, либо, как говорила девушка, они «не подходили по консистенции разума». К последнему особо относилось кружевное нижнее белье и шелковый халат в японском стиле. Виктор понимал, с одной стороны, что это действительно перебор, а с другой, ну разве можно не купить и не посмеяться потом над смущенным лицом Юлианны, тем более что ей все так подошло.       Девушка наклонилась к полу, кривясь от боли в пояснице. — Как-то болезненно, — протянула она не с оправданием, а с жалобой. — Давай делай, а то половником по лбу получишь, — пригрозил Виктор. Он хотел отыграться за то, что ему все-таки отправили в лицо подушку: как раз при обнаружении белья. — Я тебе сама по лбу надаю, если захочу, — страдальчески ответила Юлианна, но все равно продолжила тренировку. — Когда уже пойдет увеличение нагрузки, м? Мне надоело себя чувствовать старичком. — Через три дня, если ты все нормально будешь делать. Вообще, я тебя не понимаю, — признался Виктор, — будь я на твоем месте, я бы слушался каждого предписания врача, соблюдал постельный режим, диету, гимнастику хоть фодную, хоть сухопутную, — «Хоть воздушную», — буркнула девушка, — да хоть какую бы делал, а ты что? — А я что? Я делаю, просто делаю так, как мне велит мой милый чудесный организм. Он у меня вообще замечательный. Знаешь, чего сейчас просит? — Не знаю, — отрезал Виктор. — Ужин готов. — Он просит героина! Ха! В срочном порядке! Подайте нищему на жизненно важные порошки! — Заткнись и иди есть, — синеволосый поставил на стол две тарелки с аппетитно выглядящей стряпней. — Нет, ну что это такое. Ты что, не слышал, что Игорь говорил? Я — армагеддон, страх и ужас, вообще меня пол города боится, а ты «заткнись и иди есть»… Фу, — фонарь загорелся. Юлианна оставила свой пост и подошла к столу. — Нет, правда, неужели тебе ничего не говорит то, что меня искали полтора года? И не нашли бы, не окажись наш младший лейтенант тебе родственничком. — Он старший уже давно, — поправил Виктор.       Звякнула неуверенно входная дверь. — Помянешь лучик, придет и солнышко, — сказала Юлианна, состроив смешную гримасу. — Этого еще не хватало, — с тоской протянул синеволосый и пошел открывать. По пути он что-то говорил о том, что не хочет слишком часто видеться со своими родственниками, и раз в три-четыре недели ему вполне достаточно.       Девушка, предчувствуя недоброе, мигом заглотила всю тарелку, пустила по горлу стакан воды и оставила все в посудомойке. Направившись в спальню — вдруг удастся спастись от нерадивого полицейского? — Юлианна вдруг остановилась на середине пути, чуть не упав, и схватилась за икру. Мышцу схватил спазм. Она села на пол рядом с углом дивана, растирая конечность со страдальческим видом. Девушка задумчиво посмотрела на черный зеркальный экран телевизора, заметив про себя, что она все больше и больше становится похожа на инвалида.  — Эта твоя, — донеслось из коридора, — тут? — Тут я, младший лейтенант, — крикнула Юлианна, — мальчик молодой, я хочу потанцева-а-а-ать с тобой, — спазм спал, и девушка села на подлокотник. — Не глумись, а то в обезьянник! — Как страшно. — Ты пойдешь, нет? — спросил Виктор, указывая на гостиную, — что толку в коридоре стоять? — Н-не, — ответил Игорь невнятно, — это, Цыкл, иди сюда, надо кое-куда сходить. — Куда вы собрались? — встревожился учитель. — Да никуда, так, просто, — попытался успокоить его дядя, но получилось не очень. — Как-как ты её назвал? — обратил внимание Виктор. — Цыкл, её фамилия. Не знал, что ли? — Никогда не замечал, — философ выглядел расстроенно. — Хватит обсуждать мою неповторимую личность, будто её тут нет, — Юлианна вышла, одетая в уличное, в коридор. — Не волнуйся, я сгоняю в магазин за сигаретами да и вернусь, а Игорек меня проводит, чтобы злые Максимки меня не покусали за жопу, — она принялась натягивать купленные берцы. — Ты уверена? Ты сегодня много ходила, тебе лучше остаться дома… — Ларек в соседнем дворе, — угрожающим тоном проговорила девушка. — Ну, ладно, только поскорее возвращайся, — Виктор схватился за плечи, будто его внезапно ударил озноб.       Накинув куртку, Юлианна вышла в подъезд, а Игорь, попрощавшись с племянником, за ней.       Холодный ночной воздух остудил девушке разгоряченные вкусной едой и обильным теплом щеки. Она поежилась, но с каким-то удовольствием, с таким люди на пляже, обгорев, заходят в ледяное море.       Полицейский выглядел недовольным и обеспокоенным. Юлианна заметила это, но раньше времени начинать разговор ей не хотелось, хотя понимание, что Игорь просто так бы не приехал специально за ней, в её голове было. — Ты куда? — спросил полицейский, с удивлением смотрякак девушка поворачивает по дороге влево от машины с бело-синей раскраской с мигалкой на крыше. — Я — за сигаретами, куда ты — не знаю, — сказала Юлианна, подняв воротник.       Игорь догнал её и пошел рядом. — У меня есть разговор к тебе, — сказал он, когда девушка завернула за угол дома. — Не сомневалась, что за разговор? — Я слышал, что ты в своих кругах вроде как популярна, — начал Игорь вкрадчиво. — Смотря в каких, — Юлианна остановилась вдали от фонарей и пристально посмотрела на полицейского. — Сначала скажите, чего вы хотите, потом — что вам нужно сейчас, и данные, с хуя ли я должна это делать. У меня все просто, — она продолжила путь к крошечному зданию со светившемися в темноте большими окнами, словня пряничный домик зазывал к себе гостей на ужин. Возможно, чтобы гостями и поужинать. — Мне нужно, чтобы ты на меня работала, сливала мне информацию, — ответил Игорь резко. — Ок. — Ок? Просто ок? Даже не «Окей»? Ты согласна? — Знаешь, ты очень похож на своего племянника, — произнесла девушка. — Вы оба, когда сталкиваетесь с чем-то незапланнированным, начинаете задавать миллион бессмысленных вопросов. Я же сказала — сначала все выкладывай, потом я тебе выскажусь. — Ладно, — полицейский выдохнул.       Они подошли к ларьку. — Секунду подожди, — Юлианна запрыгнула в дверь. Спустя две минуты она вышла, открывая коробку с сигаретами. — Пиздец, в больнице курить не дают, а перед философами стыдно материться. — Просвещение, — усмехнулся Игорь, наблюдая за тем, как девушка дешевой зажигалкой создает огонек на конце толстой сигареты. — Короче, мне нужно, чтобы ты узнала о поставках наркотиков. — Не выйдет, — буркнула Юлианна, направляясь к лавочке недалеко от полуразвалившейся детской площадки. — Почему? — Слишком людей много. Да и не смогу, это засекречено, понятно. Нужно кучу денег отвалить, тогда могут выдать адреса тех, кто заходил на сайт продажи, но и там могут облапошить, потому что, во-первых, не факт, что дадут верные, а во-вторых, даже если все дадут честно, есть шанс, что куча людей зашли просто случайно, нажав не на ту картинку. Там же все зашифрованно фиг знает как. — Тогда я поменяю местами твои задачи, — объявил Игорь, присаживаясь рядом с девушкой инахохлясь, как воробей на жердочке. — Во-первых, мы начали ловить малолетних наркоманов. Чтобы ты знала, им даже не пятнадцать, не двенадцать, самому мелкому семь, двум восемь, пятерым по девять. Это уже чересчур. — Они же не знают возраста тех, кому продают, — Юлианна затянулась и начала колечками выпускать дым. — Но что-то же сделать можно? Как-то повлиять, узнать. Ты только скажи, где можно найти склады, а мы прекратим поставки. Сколько семей не достигнут катастрофы. — Я сама не знаю всех складов, — поморщилась Юлианна, — да и не даст ничего. Один раз склад собрали, другой появится в ином месте, товар-то никуда не делся. — Нам просто нужна информация обо всех передвижениях наркотиков, ты можешь её достать или нет?  — Нет, — ответила девушка. Игорь с тоской отвернулся, — но я могу лучше.       Полицейский с прищуром оглянул играющуюся с дымом соседку по скамейке. — И что же? — Я могу сливать тех, кто отвечает за все это. Но не сразу, понадобиться время. Одного нужно ловить уже сейчас, зовут Максим Шлыков, его Виктор видел хорошо, может описать. Тип стремный, его нужно в первую очередь обыскать, но квартиры не его, а его друзей, и лучше всего обыск и задержание разом провести, чтобы спрятать ничего не успел. Большинство его знакомых даже не знают, что у них в квартире что-то спрятано, он их специально подбрасывает, лишь бы не посадили. — Почему именно его? — Убить меня хочет, — просто ответила Юлианна, — если я начну что-то искать, то он меня быстро найдет. Я бы не сказала, что очень сильно хочу умирать. — По тебе не скажешь, раз балуешься наркотиками. — Не так страшно попасть в клетку, как умереть.       Девушка поднялась и потянулась. Игорь тоже встал и нетерпеливо ждал, пока Юлианна закончит. — Вообще, — она снова взялась за сигарету, — это трудно и опасно. Я попробую что-нибудь узнать или сделать, — девушка хитро прищурилась, — завтра, а там посмотрим. Если что получится, то ладно, если нет — то извини, но мне очень хочется жить.       Обратно они дошли в полном молчании. — Заедешь за мной завтра, примерно в это же время? — спросила Юлианна. — Я расскажу, как вышло. — Ладно. Тогда до завтра. Не попади в переделку. — Кто знает, — девушка махнула рукой и, докуривая сигарету, подошла к железной двери подъезда. Проследив взглядом за отъезжающей машиной, Юлианна бросила бычок в урну, проследив за его потухающим огоньком, набрала код и вошла в подъезд.       Виктор сидел весь на нервах. Едва он увидел девушку, как с его души будто свалился камень, и он, гладя мурлычащего котеночка, вышел её встречать. — Привет, — поздоровалась Юлианна. — Всем голубым и волосатым. Я не умер, я вернулся. Встречайте бойца. — О чем ты говорила с Игорем? — спросил Виктор. — Да, — она отмахнулась, — неважно. Не стоит лезть, куда обещал не суваться, помнишь?       Синеволосый вздохнул: — Да.       Юлианна шмыгнула, стащила с себя обувь и по указанию Виктора села пить чай. Он же в это время разбирал аптечку, вытаскивал таблетки, которые девушке нужно принимать. — Какая у тебя фамилия странная, — начал учитель философии. — Цыкл. Пишется через «и»? — Через ы, — Юлианна снова шмыгнула носом. — Да что такое, насморк опять. — Нет, я серьезно, как пишется? — И я серьезно, через «ы» пишется. Цыган на цыпочках цыкнул цыпленку цыц. Правило русского языка, исключения имена собственные и фамилии, — девушка потерла переносицу. — А к чему это? — Не русская какая-то фамилия. Еврейская? — Ага, грузинская. Азербайджанская. — Нет, правда? — Не знаю я, — Юлианна пожала плечами. — Она просто есть у меня как часть моей нелегкой судьбинушки.       Снова звякнула дверь. — Игорь, что ли, что-то забыл? — спросила девушка. — Я открывать не буду, — поспешил сказать Виктор. — Сама иди. Надоел он мне, хуже горькой редьки. — Гречки, — поправила Юлианна, поднялась со стула и, потянувшись, пошла в коридор. Щелкнув замком, она вдохнула воздуха, собираясь высказать Игорю тираду о несправедливости жизни и важности сохранения личного времени даже у наркоманов, как тут же выдохнула.       За порогом стоял молодой измученный парень в кепке доставки посылок. — Юлианна? — спросил он роботизированно. — Ну да, — растерянно ответила девушка, рассматривая огромную коробку в ногах доставщика. — Вам посылка, — сказал парень безучастно. — Распишитесь, — он протянул планшет с бумагой и ручкой. — А от кого доставка? — Юлианна неловко расписалась. — Сказано не говорить. Помочь внести? — Ну давайте, — девушка пожала плечами, со страхом и недоумением рассматривая коробку без надписей. В её голове успели прокрутиться мысли о куче наркотиков, — это значит, что нужно вызывать Игоря, — бомбе, — тоже нужен Игорь, — трупе, — тут придется не спать всю ночь и ехать за город его хоронить, — и других не самых чудесных вариантах. Доставщик затащил коробку, кажется, довольно тяжелую, в коридор, оставил её, попрощался и ущел, поддергивая плечами. — Что это? — спросил Виктор, заглядывая к девушке.       Она пожала плечами: — Если бомба, то я не виновата в твоей смерти, — Юлианна потрогала картон и прижалась к стенке ухом. — Хотя вроде ничего не пикает. — Тебе присылали бомбы? — испугался учитель философии. — Нет, мне не присылали, но однажды закинули коробку в здание, где я была. Хорошо, что в другой части, но тоже могла умереть. Чуть не завалило, а в новостях потом писали, что произошел спланированный подрыв аварийной стройки, — девушка села в позе йога у коробки. — Как думаешь, кто прислал? — Понятия не имею. Я делал доставку для этой нечисти, — из-под его ног вылетел котенок, забрался Юлианне на колени и лапками уперся в ключицы, пытаясь привлечь к себе внимание. — Но она должна прийти на следующей неделе. — Да и не на мое имя, — девушка задумчиво поглаживала котенка за ухом. — Пока не откроешь — не узнаем, — проговорил Виктор, сложив руки на груди. Чуть-чуть, но все-таки он ревновал к Юлианне своего питомца. — Ага, а если там бомба, которая взорвется, если открыть? — А если нет? Оставишь коробку тут, на проходе? Вдруг это Игорь тебе прислал форму полиции, будешь ходить и блестеть погонами рядового, показывая свой неуменьшающийся пыл помогать родине. — Ага, щ-щ-щаз, — девушка шмыгнула носом, — ладно, — она схватила коробку за край и потащила по полу в гостиную. — Тяжелая. Если бомба, то взорвет весь дом. — Навряд ли доставка не проверяет содержимое таких тяжелых коробок, — заметил Виктор, передавая Юлианне ножницы. — Хотя да, — согласилась она, обрезая скотч. — Хотя все равно странно, никто не знает, что я тут живу.       Учитель философии покраснел.       Девушка открыла коробку, с интересом заглянув внутрь. Потом села, отодвинувшись от неё, и пристально посмотрела на Виктора. Тот стоял с невинной улыбкой младенца и разглядывал гуляющего по ковру между телевизором и диваном котенка, которого очень привлекал длинный ворс, и оттого животинке непременно хотелось его немножечко пожевать. — Я, между прочим, — громко произнесла Юлианна, — успела семь раз обосраться, пока разбиралась с этой коробкой, а это ты. А это ты! Срань господня, ты чего меня так пугаешь? — А я что, это не я, — Виктор пожал плечами, разводя руки, — я не причем, это не я. — А кто, всевышний бог? Единственный и неповторимый? Или кто-то подслушивает в магазинах? — Юлианна фыркнула и снова посмотрела в коробку. Она была возмущена, но все равно как-то не так сильно, как должна была бы. — Но тебе же нравится? Скажи, что тебе нравится, или я расстроюсь. — Ну, — девушка что-то пыталась показать руками, но сама не понимала что, — как бы, да, конечно, мне нравится, но сколько это все стоило? — Я не хочу отвечать на этот вопрос, просто разбери это все, порадуйся, и пойдем спать, — Виктор с улыбкой разглядывал мечущуюся Юлианну. — Ну обосраться теперь, один мольберт тысяч семь стоил, — девушка начала вытаскивать баночки с красками и ощупывать синтетические кисти. — Тебе чего, жопа? — спросила она у котенка, вставшего на задние лапки с желанием запрыгнуть в коробку. — Не лезь, оно тебя сожрет. — Не называй его жопой, зачем? — Виктор сел рядом с Юлианной, забирая котенка к себе. — Надо придумать имя, такое, значительное. — Жопа, — повторила девушка, — я буду называть это животное жопой. Эта кошатина обглодала плед! — Он голодненький, — расстроился учитель философии, — кушать хочет, а ты его ругаешь. — Обглодыш, значит, — Юлианна встала, вытаскивая сбоку коробки холсты. — Блин, это же так классно!       Виктор с довольным лицом разглядвал девушку и радовался, что может её радовать. Это странное чувство, когда долго живешь один, а потом внезапно появляется какое-то горющее существо, которому можно помочь, и ты помогаешь, и это воодушевляет, и единственной благодарностью, принять которую можно, это искренняя радость и восторг. — Никакого обглодыша.       Юлианан пожала плечами: — Как знаешь, — и, раскидав холсты по кухне, принялась настраивать мольберт. — И куда же его поставить? — она растерянно оглядела комнату. — Можно у окна, — Виктор указал на подоконник. — Я уверен, тебе там понравится. Он широкий, однажды один мой дргу пришел ко мне пьяный, и ему показалось, что диван очень, как сказать, засасывающий. Он лег на подоконник, ничего, даже не упал.       Девушка подскочила к окну: — Нужно будет высоко поднимать, но должно получиться, — она снова подлетела к мольберту, начав крутить винтики и шурупы, соединяя между собой детальки.       Это Виктору нравилось. Юлианна казалась такой взволнованной и нетерпеливой, будто вот-вот произойдет что-то необыкновенно хорошее. Что-то было такое, счастливое, что заставляло синеволосого учителя философии тоже улыбаться. Юлианна нравилась ему как человек. Так два будущих друга встречаются на фестивале, в кино, столкнувшись в парке в одной компании, только сейчас это была не связь, понятная между двумя людьми с похожими увлечениями, а что-то такое, хранящеейся в двойном дне шкатулки, что взглядом не увидеть, но можно почуять по запаху или странному взгляду, отправленного от Виктора к Юлианне и обратно.       Нельзя сказать, что философ сидел и понимал, что девушка, с которой он столкнулся на повороте, его судьба или что-то в этом роде. Виктор в судьбу вообще не верил. Юлианна была похожей на галлюцинногенный дым, появившийся в темной комнате и так изменяющий его жизнь. Конечно, на самом деле, понимание того, что все это иллюзия, у него было, но он наслаждался и этими миражами, с открытым удовольствием наблюдая за тем, как девушка становится чуть-чуть счастливее. Можно сколько угодно ругать дым, за то, что он несет не настоящее счастье, а можно стать действительно счастливым, от того что дым существует. — Ха! — Юлианна поставила мольберт к окну. — Смотри! — По-моему, неплохо вышло, — Виктор пожал плечами, отвлекаясь от мыслей. — Конечно неплохо, очень даже хорошо! — девушка начала расставлять краски на подставке, следя за тем, чтобы котенок, полюбивший одну и кисточек, её случайно не съел. — Я даже знаю, что хочу нарисовать. — Завтра уже, — философ поднялся с пола. — Ну-у-у-у-у! — заныла Юлианна. — Хотя бы полчасика! Пожалуйста! — У тебя расписание, — Виктор усмехнулся, смотря на то, как девушка начинает капризничать. Ну не вязался в его воображении образ отвязной наркоманки с вот этим существом, радующимся краскам и кисточкам. Не получалось воспринимать Юлианну всерьез, ну никак. — Полчаса! Ты все равно будешь сидеть за ноутом, свои документы заполнять, а я чуть-чуть порисую и перестану, ты еще не заснешь, а я уже приду, честно! — Честно, — смягчился Виктор, — ну ладно. Надо только лампочку туда поставить, — он взял табуретку, поднялся к высокой полке с коробкой разных мелочнй, достал оттуда небольшой светильник, с ладошку размером, крепящийся к любой поверхности, вставил в него батарейки и кинул Юлианне. Девушка поймала и прицепила светильник на раму, так, чтобы весь свет падал на мольберт. — Тогда через полчаса чтобы пошла спать, — он пригрозил ей пальцем.       Юлианна с ухмылкой человека, задумавшего что-то гадкое, покивала.       Виктор недоверчиво прищурился и ушел. У него еще с дюжину непроверенных работ милых и чудесных ученичков.       Минут через сорок девушка тихонько приоткрыла дверь и вошла в спальню. Синеволосый философ что-то печатал не переставая, только чуть приподнял голову, посмотрел на Юлианну и усмехнулся. — В тебе по ночам работоспособность просыпается? — спросила тихонько девушка. — Во мне вообще нет работоспособности, — признался Виктор. — Работа — это волк. Сожрет и не заметит.       Юлианна отошла к шкафу, стягивая с себя одежду. — Ты таблетки выпила? — Угу, — девушка взъерошила волосы, разглядывая свое худое тело в зеркале в темноте, освещаемой только экраном ноутбука. — На тумбочке крем, — напомнил Виктор.       Юлианна закатила глаза и вернулась к кровати, принялась растирать по коже немного противную жижу против боли в мышцах и суставах. — Я все больше становлюсь похожа на старушку, — она выпрямила спину, пытаясь дотянуться до лопатки. — Инфаркт в двадцать три тебе ничего не говорит? — Нет, ничего. Не поможешь?       Виктор отставил ноутбук. — На твоем месте, — заговорил он тихо, — я бы сидел и не высовывался, залечивал раны и ни с кем дел не заводил. Особенно с Игорем. — Да там ничего опасного нет, — девушка поежилась, — так, походить немного, узнать. Ничего серьезного. — Очень надеюсь. — Да я тебе отвечаю. И не размазывай по мне эту штуку как масло перед, — Юлианна фыркнула, — сексом, это крем, его втирать надо. — Извините, я не медик, я простой философ. — А я сложный филолог, и что теперь? — Правда? — Ну, давно было, но да. — Мило. Ты читала «Войну и мир»? Полностью? — Ага. Не поверишь, помимо «Войны и мира» есть много других произведений. — Ну, оно же самое большое, вот и спрашиваю. — А «Тихий дон»? Думаешь, он маленький? — Я начал читать, мне не понравилось. — Ну, в первом томе да, как-то не очень, а потом язык улучшается. Своеобразная эволюция таланта. — Вот это сложно, вот это да, — Виктор усмехнулся, — все, впиталось.       Девушка повела шеей.       В торговом центре они договорились сегодня лечь спать вместе, чтобы попривыкнуть друг к другу. Юлианна пустила по этому поводу несколько похабных шуток, но философ их не оценил, и она, расстроенная, ушла тогда разглядывать розовое платье с паетками, представляя в нем Игоря. — Фе, кровать холодная, — буркнула девушка недовольно, забираясь под тяжелое одеяло. — Могу достать покрывало, — пробормотал невнятно синеволосый учитель, снова увлекшись содержимым ноутбука. — Да не, не надо, — Юлианна зевнула, легла на живот и, подложив руки под голову, засопела. — Я не мешаю?       Не открывая глаз, девушка чуть качнула головой: — Я могу спать и стоя, — прошептала она неразборчиво и больше не отзывалась. Виктор какое-то время еще работал, потом на экране высветилось оповещении о малом количестве заряда. Тогда он закрыл ноутбук, встал в темноте, подошел к столу, положил ноутбук рядом с сумкой, сверху мышку, подключил к электросети, вернулся, проверил, заряжается ли телефон на тумбочке, будильник, и лег под одеяло, принявшись рассматривать потолок.       Как-то непривычно ему было спать рядом с кем-то. Виктор вообще мало с кем спал. Редко, раз в пару месяцев, он мог пойти в бар со своим другом Алексеем, и всегда он встречал там девушек, согласных провести если не ночь, то хотя бы вечер. Обычно они не задерживались и тут же улетали ночными бабочками дальше колесить по городу. Синеволосый их не осуждал, но и особо не радовался тому, что они есть. Просто пользовался их добротой, которую они обильно выплескивали, и отпускал с миром, больше вовсе не думая о них.       С Юлианной так не получалось. Она странная, Виктор это признавал, и вообще какая-то не в себе. То маньяк — недоучка, то начинает смахивать на брошенного котенка, которого нашли, пригрели, откормили, и теперь вот, носится по дому, радостный, что у него вообще дом есть.       Вообще, он не мог о ней не думать. Как заноза в заднице, она ему впилась в мозг и не отпускала. Особых любовных чувств Виктор в этом не видел, скорее его старая болячка активизировалась, и теперь вместо того, чтобы беспокится об умершем неизвестном пареньке, учитель философии беспокоится об еще живой Юлианне, которую удалось оставить рядом с собой.       Как-то он даже жалел, что её притащил в свой дом и познакомился. Так бы она умерла, наверное, он бы пострадал, может быть, сильно и перестал, а теперь, наверное, если с ней что-то случится, Виктору не удастся ее просто отбросить.       Психотерапевт не объявлял философу точного диагноза, стремясь сделать так, чтобы он не зацикливался на нем, но Виктор сам у себя заподозрил ПТСР и аддикцию. Насчет первого он был уверен полностью, насчет второго как-то не очень сильно, так как не разбирался, но определенная зависимость в том, чтобы он кому-то помогал всегда его преследовала. Причем не просто помогал, а помогал как-нибудь лично, чтобы было видно результаты его трудов. Так он часто репетиторствовал почти задаром, а в детстве делал домашку и дела по дому за своей сестрой, просто потому что очень хотелось. В его жизни можно найти много примеров подобному, но почему-то сейчас он мог вспомнить только эти два.       Туман заволок сознание Виктора снотворящим ядом, он повернулся на бок и сквозь полуприкрытые веки посмотрел на Юлианну. Ей, кажется, что-то снилось, но так и не разберешь.