"Выбор сердца"

Мария приехала на дачу во второй половине дня. Загнала во двор машину, открыла дверь дома и вошла. После ремонта дом преобразился. Теперь здесь стоял электрокамин, был заменен пол и постелены новые ковровые покрытия, лестница на второй этаж тоже была обновлена. Мария поднялась на второй этаж, вошла в спальню. В ту самую спальню, где они с Максимом впервые стали близки. В памяти до сих пор были живы его поцелуи, его губы, которые казалось, были везде, целовали каждый дюйм ее кожи, его слова, которые он шептал ей нежно на ушко… И сейчас словно всё повторялось, как будто кто-то отмотал назад кинопленку. Она опять была в этом доме, в этой спальне, только вот Максима рядом с ней не было… И сердце ее сжималось от тоски. Чтобы не заплакать от этих воспоминаний, Маша крепко зажмурилась. В другое время она бы, может и дала волю слезам, но теперь под ее сердцем был ребеночек, которому вряд ли бы понравилось мамино настроение. И поэтому Мария вытерла подступившие слезы, вытянулась на кровати, уткнулась в подушку, и сама не заметила, как задремала. Максим хотел поехать на дачу сразу после обеда. Но его задержали внезапные дела. Нужно было срочно заехать в театр, ему звонили, чтобы уточнить расписание спектакля. Пока он ехал, пока все уточняли, время пролетело незаметно, и Максим освободился, только когда уже совсем стемнело. Несмотря на это, он все же решил ехать. Туда, к своей Марии, не зная, что его там ждет, и как она его встретит… Мария и сама не заметила, как провалилась в сон. Открыла глаза, когда уже совсем стемнело. Села на кровати, вспоминая, где находится. Почувствовала, что ей захотелось есть. В последнее время организм творил с ней нечто невероятное. В магазине она сметала с полок все, что ни попадя. Ей хотелось то сладкого, то соленого, то молочного, то острого. А бывали дни, когда она наоборот, не могла проглотить ни крошки. Вообще, эта беременность отличалась от первой, когда она носила Ваню. С ним вообще она проходила весь срок легко и спокойно. А с этим малышом, который сейчас потихоньку рос в ее животе, все было иначе. Он или она не давали Марии расслабляться надолго. Ее подташнивало, частенько клонило в сон. Но удивительное дело, все эти симптомы словно исчезали, когда она была на площадке. Малыш словно чувствовал, что в эти моменты маму отвлекать нельзя и спокойно спал в ее животике, пока шел съемочный процесс. А стоило режиссеру объявить о завершении съемки, он просыпался и напоминал Марии о себе каким-нибудь симптомом. Мария уже распознала эту его привычку, и ей было смешно, что внутри у нее как будто живет часовой механизм, который засыпает от команды: «Камера! Мотор!» и просыпается от команды: «Стоп! Снято!» А сейчас «часовой механизм» подал знак, что хочет есть, и Мария спустилась вниз, чтобы приготовить что-нибудь на ужин. Максим подъехал к знакомой даче около десяти вечера. Еще издалека он заметил, что в окнах горит свет. Он переживал, что Мария могла лечь спать, а будить он ее не хотел. Но свет в окошках давал надежду, и поэтому Максим припарковал машину возле ворот, вышел, взяв с собой букет цветов, шампанское и огромный торт. Входная дверь оказалась не заперта, и Максим со всеми своими подарками беспрепятственно вошел внутрь… Мария в это время жарила на сковородке мясо, которое так шкворчало, что она не услышала, что в дом кто-то вошел. Но вот скрипнула половица, Мария услышала шорох. Крикнула: «Кто там?» и выглянула из кухни. В руках у нее было полотенце. Увидев Максима, Мария словно остолбенела. Она просто не поверила своим глазам. Зажмурилась. Открыла глаза снова. Он по-прежнему стоял перед ней с цветами. Полотенце полетело на пол, а Маша обессилено опустилась на первый попавшийся стул. — Ты? — наконец-то вымолвила она. — Я, — ответил ей Максим. — А что, позволь узнать, ты здесь делаешь? Разве ты не должен быть на гастролях или со своей новой возлюбленной? Максим положил все свои свертки на диван, присел рядом с Машей. Хотел взять ее за руку, но она отдернула ее так, словно ее ужалили. — Зачем ты приехал, Макс? Чтобы сказать мне, что между нами всё кончено, и ты любишь другую? Если так, то лучше уезжай сразу. И цветы свои забирай, и ей подари, и торт можешь тоже заодно забрать, — в Маше закипела обида и злость. — Погоди ты, дай хоть слово вставить. Я приехал, чтобы вернуться. Примешь обратно? — Что? Вернуться? Ты? Приехал? Я ушам своим не верю. Как, впрочем, и глазам. — Маша, Маша, да выслушай же меня… прошу тебя… Прости, прости меня, что я так ушел, не подумавши… Я все понял, понял, что мне нужна только ты. — Понял, значит, да? Поздравляю! Только поздно ты спохватился. А теперь уходи. Прошу тебя. Оставь меня, — в ее голосе послышались слезы. Максим стоял в растерянности. Он хотел обнять ее, прижать к себе, но Мария ощетинилась, словно ежик, и не дала ему подойти к себе даже не полметра. Максим почувствовал, что начинает терять терпение. Снова его эмоции взяли верх над разумом. — А почему ты, собственно, меня гонишь? Другого себе нашла? Я все знаю, я видел! — Что ты видел? — Видел, как вы вышли из павильона и поехали в кофейню. Я стоял рядом, а ты даже меня не заметила! — Ну, простите, откуда я могла знать, что ты почтишь меня своим присутствием спустя почти два месяца! И, кстати, зачем ты вернулся? Где твоя Наталия? Бросила тебя? — Нет, я ушел от нее. — А, значит, ты ее бросил, да? Ну, ничего удивительного, ты всех бросаешь, — Мария смотрела на Максима, в глазах ее метали молнии. — А ты времени даром не теряла. Ухажера себе нашла? Говори, кто он? Я его в порошок сотру! — Не имеешь права! Я же не стерла в порошок твою красотку. Хотя надо было. Еще давно, в тот самый вечер. — Говорю же тебе в сотый раз: у меня с ней ничего нет. И я сделал выбор. Я приехал к тебе. А ты меня теперь гонишь. Маша горько усмехнулась — Выбор он сделал. Надо же. А я и не знала… И как, надолго ты приехал? На месяц, два, три? А потом опять к ней уйдешь? Так давай уже сразу сейчас иди и все. Чего тянуть? Она уже, наверное, тебя потеряла… Ох., — Мария схватилась за живот. — Что с тобой? — обеспокоился Максим. — Тебе плохо? — Ничего. Все хорошо, просто кольнуло под ребром… Уходи, Максим, уходи. Зря ты приехал. Оставь меня в покое. — Ах, так? Ну, хорошо, я ухожу! — Максим не выдержал. Его просто распирало от обиды и злости. Он подхватил куртку и выскочил на улицу. В ту же минуту Мария поняла, что сейчас он действительно может уехать, и теперь уже навсегда. А она этого не вынесет. Надо срочно его остановить! Она подхватила свою куртку и выбежала следом. И вовремя, потому что Максим уже собирался садиться в машину. — Макс, постой! — она пулей слетела со ступенек. — Не уезжай. Нет, не уезжай! Прости, прости меня! Я не хотела… — она бросилась в его объятия и, крепко вцепившись в него, заплакала. А он стоял, прижимал ее к себе, нежно укачивал, целовал ее лицо, и шептал ей какие-то успокаивающие слова. И сам едва сдерживал подступившие слезы счастья. Потому что сейчас в его объятиях была та, которую он любил больше всего на свете. В объятиях Максима Мария совершенно успокоилась. Он посмотрел на нее, вытер ей слезы, подмигнул. — Ну что, может, в дом пойдем? Я так проголодался… Мария улыбнулась. — Пойдем, конечно. Только… Я, по-моему, плиту не выключила. Наверное, мясо всё сгорело. Максим принюхался. — По-моему, у нас там и правда что-то дымится. Ну что ж, пойдем спасать то, что осталось от ужина. В крайнем случае будем есть торт, и пить шампанское. И грызть то, что осталось от мяса. Они рассмеялись. Максим взял Марию взял ее за руку, поцеловал нежно в лоб, и повел ее в дом.