"Выбор сердца"

Максим и Маша сидели за столом и поглощали поздний ужин. К счастью, мясо все же удалось спасти, вовремя они подоспели. И вот сейчас они сидели вдвоем, ужинали и разговаривали. Максим рассказывал Марии о своих последних гастролях. Она внимательно слушала. — Вот, а потом еще был спектакль в Таганроге, во время которого неожиданно погас свет, что-то там случилось с электричеством… Всё погрузилось в кромешную тьму, представь? Не видно было абсолютно ничего, а я на сцене в это время… Максим так смешно все рассказывал, что Маша сидела и хохотала, представляя все это воочию. Но потом она вдруг нахмурилась. — Скажи, а эта… Наталия… она что, тоже с тобой ездила? Как и я когда-то? — Ну, ты скажешь тоже… Сравнила! Со мной она не ездила. Она ездила «за мной». Улавливаешь разницу? — Ну, а ты как будто против был. — Маш, ну что сейчас это вспоминать… Одно тебе скажу: в постели я с ней не был. Хочешь — верь, хочешь — не верь, но так и было. Мария удивленно захлопала глазами. — Да ладно? — Клянусь тебе! Вот честно! — Она однажды выложила вашу с ней фотку в Инстаграме. — Аа, это после спектакля… помню… Но я не думал, что она выложит. — Я увидела это фото, и мне все стало ясно. Я подумала, что ты… что вы с ней… — Перестань, ну, Машка, ну, правда… не надо больше этих воспоминаний. Прости, у меня просто крышу как будто снесло… Прости, моя хорошая, что причинил тебе столько страданий… — Максим встал, подошел к Марии и обнял ее сзади, и прижался губами к ее затылку. — Если честно, то я думала, что ты уже не вернешься. Что ты разлюбил меня… — Глупенькая моя… да никогда в жизни! Если бы разлюбил, неужели бы вернулся? — Ну, кто тебя знает, — решила подразнить его Мария. — Машулик, ты сейчас договоришь у меня… — подмигнул он ей. — Я вернулся к тебе и буду теперь только с тобой. А Наталия пусть катится обратно в свой Питер. — Ты ей об этом сказал? — Нет, мы не виделись в последнее время. Она исчезла куда-то. И хорошо бы навсегда. — Надеюсь, — вздохнула Мария. — Зато мы с тобой снова вместе. Предлагаю за это выпить! — Максим вытащил из холодильника купленную им бутылку шампанского, открыл его, и разлил по бокалам. — За нас! — сказал он тост. — За нас! — повторила Мария. Максим осушил свой бокал до дна, а Мария лишь пригубила и отставила его в сторону. Максим удивленно на нее посмотрел. — Ты что это? Не понравилось? — Да нет, понравилось, просто… — Мария замялась, не зная, как сообщить Максу главную новость. — Ну, что? — Скажи, ты помнишь, как в «Склифосовском» ты в роли Брагина не давал пить шампанское моей Нарочинской? Максим наморщил лоб, вспоминая. — Ну, что-то припоминаю… Смутно… — А почему не давал ей пить его, не помнишь? — Слушай, не, совсем не помню… Ну, Маш, не томи уже. Если тебе есть, что сказать, говори всё, как есть… Мария помолчала еще минуту, а потом, наконец, произнесла: — Макс, у нас будет ребенок. Максиму показалось, что он ослышался. — Что? Повтори. — Ребенок… У нас будет ребенок… У меня срок уже три месяца… Я узнала об этом после того, как ты ушел, и… не знала, что мне делать…. И сообщить тебе не могла, ведь тебя со мной рядом уже не было… Но на аборт я не решилась. Максим всё еще переваривал услышанное. Он заходил взад-вперед по комнате. Похоже, до него только сейчас стало доходить. Он услышал последнее слово «аборт». Потом подошел к Маше. — Аборт? Ты с ума сошла? Как ты могла о таком даже подумать? — В тот момент я была в таком отчаянии, что думала о самом плохом, извини. Вдруг бы тебе это было не нужно? Тем более, тогда ты был уже не со мной. Как я могла сказать? Но убить ребенка я не могла и не смогу никогда. Максим потер руками лицо. Честно сказать, он еще не до конца осмыслил новость и пребывал в каком-то ступоре. Нет, он, конечно, предполагал, что такое возможно, но как-то не думал, что такое случится. В сорок с лишним лет впервые становиться отцом это было для него чем-то из области фантастики. Он был не готов к этому. Но нельзя сказать, что он не был этому рад. Просто эта новость привела его в шок. Но вместе с тем, это была самая приятная новость, которую он когда-либо слышал. И кто бы мог подумать, что это случилось у него именно с Марией. Что ж, подумал Аверин, значит, это судьба. Мария сидела молча и ждала от него ответа. Хоть какого-нибудь, но ответа. Максим подошел к ней, взял ее руки в свои, поцеловал их. — Машулик… я так рад! — Правда? — Ну конечно, безумно, безумно рад. Иди ко мне, — он привлек ее к себе, и стал целовать. Мария облегченно вздохнула, и ответила на его поцелуй. Потом он отвлекся от ее губ и прошептал: — Пойдем наверх? И Маша, совершенно размякшая от его поцелуев, ответила:  — Пойдем! Он поднял ее на руки, понес наверх, в ту самую спальню, где они однажды переступили границу дружеских отношений. Снова они были здесь, снова были вместе… как и тогда… Максим положил Марию на кровать. Бережно приподнял на ней футболку, и увидел ее слегка округлившийся живот. Положил на него свою широкую ладонь, помассировал большим пальцем. Маша задрожала всем телом. А Максим все гладил и поглаживал ее живот, в котором была маленькая жизнь, которую создали они с Марией. Он прикоснулся губами к животу, стал целовать его, потом стал подниматься выше, дошел до ее груди, заметил, как она набухла и округлилась. Прижался к ней обеими ладонями, сделал круговые движения. Мария от этих ласк извивалась, покусывала губы, комкала в пальцах простыню, едва сдерживаясь, чтобы не закричать. Как всегда, его прикосновения сводили ее с ума. Но сейчас творилось что-то невероятное. Возможно, беременность сделала ее более чувствительной. Она буквально задыхалась от желания. Он это почувствовал. Освободившись от одежды, он наклонился над ней, и спросил: — Ты уверена, что нам сейчас это можно? Ведь нас теперь трое, Машулик… Притянув его к себе, она прошептала: — Можно. Я чувствую, что можно… но только... осторожно… — Как скажете, сударыня…. Они начали движение навстречу друг другу, растворяясь друг в друге, определяя необходимый ритм… Они чувствовали, любили, понимали друг друга… Над этим ложем снова царствовала любовь и Мария, и Максим подчинились этой стихии, которая была сильнее их самих. Не было никого кроме них сейчас в этом мире. Только они, только вдвоем. Вернее нет, втроем. Максим ни на секунду не забывал о маленькой жизни внутри Марии, и пусть он это сейчас еще не осознавал до конца, но уже невольно берег ее, эту самую жизнь, которая уже стала для него важнее и дороже своей собственной.