Луна Незаходящая

Эти страницы вместили в себя многое. В них моя душа, моё спасение. Я ищу в них выход из лабиринта своих чувств и путь в Благословенный край. Через них я говорю с миром. Келебримбор мёртв. Я потерял ещё одного друга и пишу, чтобы справиться с потрясением и скорбью. Я надеюсь переложить бремя на пергамент, но мне удалось только воспроизвести его. Боль не уходит. Однако писать легче, чем не писать. Сильнее Врага я ненавижу только самого себя. Я не должен оправдываться. Аннатар — блестящий лжец, даже великие квэнди падали жертвами его чар, но в моей власти было не поддаться им. Раньше я думал, что без труда избавлюсь от кольца и прерву связь с Сауроном, если почувствую опасность. Думал, что путь назад будет открыт всегда. Но теперь последствия необратимы. Келебримбор мёртв, зверски убит, и его не возвратить к жизни. Даже если он выйдет из Чертогов, память о пережитом будет преследовать его до конца дней. Я угодил в ловушку собственного разума. Гвайт-и-Мирдайн виноваты не в меньшей степени, и всё равно меня мучает вина. Как я мог помочь им? Даже если бы я выбросил Эленья в море, это бы их не спасло. Зная часть дум Врага, я мог бы настойчивее просить Тэльпериэн выслать подкрепление, однако она колебалась не напрасно. Это первая военная высадка нуменорцев в Средиземье. Мы древняя, но юная держава и обладаем огромными войсками, ни разу не бившимися в настоящем сражении. Ни один мудрый правитель не станет охотно жертвовать детьми своего народа в чужой войне. Но эта война не чужая. Если я что-то понял о природе Саурона, так это то, что он не делит мир на «своих» и «чужих». Для него существуют только те, кто подчинён ему, те, кто будет подчинён ему, и те, кого он истребит. Я поднимаю голову и вижу своё отражение в почерневшем зеркале. Чуть больше седых волос — уже почти половина. Выраженных морщин нет. Рассуждая о войне, я снова чувствую себя собой. Меня даже почти не тянет к Эленья. Нуменору нужна война. Его даровали как тихую гавань, место отдыха после бойни Первой эпохи. Но Валар забыли, насколько глубоко проникло в нас Искажение. Люди не могут без войны — это страшная правда, которую осознала ещё прапрабабка Эрендис. Ещё при отце в каждом крупном университете имелась горстка школяров, оспаривавших запрет Валар и кричавших о том, что людям лучше не иметь дело с эльфами. Тогда их даже не считали нужным обсуждать — чудаки всегда были и будут. Однако недавно князь Аэндир ан-Орростар доложил, что к так называемым «Людям Анадунэ» примкнул его вассал, лорд провинции Аминдар. Он отказывается приходить на приемы, куда приглашены эльфы, и нарочно изъясняется только на адунаике. Аэндир спрашивал у нас с сестрой совета. Тэльпериэн выписала бунтарю выговор, и скоро он и его дети предстанут перед ней с объяснениями. «Людей Анадунэ» по-прежнему не воспринимают всерьёз, однако их стало намного больше, чем в дни моей юности. Это тревожит меня. Возможно, причина в затаённой жажде борьбы. Война поможет её утолить. Лучше обрушить гнев на Врага, чем друг на друга; если нуменорец поднимет меч на нуменорца, нам конец. Поэтому вторжение Саурона — благо для Эленны. Для Эленны, но не для каждого её жителя. Среди тех, кто падёт или попадёт в плен, окажутся знатные повесы, получившие ранг, потому что так делали их отцы; отребье, которое служба спасла от нищеты; мальчишки, мечтающие о славе. Один из этих мальчишек (плевать, что у него самого двое детей, для меня он всегда мальчишка) — Элерайнэ. Я не имею права посылать на смерть чужих сыновей и удерживать своего в безопасности. Но моё дитя всё же отличается от остальных. Сестрица уже немолода, а он единственный взрослый наследник престола. Если его не станет, осиротеют не только Кирьятан и Айрэхитхэ, но и всё королевство. Эта война нужна мне так же, как Нуменору. Она решит мою участь и, возможно, спасёт меня. Или убьёт, что, в прочем-то, одно и то же. Тэльпериэн вверила мне командование войсками. Флот поведёт Линдамо. Мой дорогой Линдамо! Мы знали друг о друге столько, сколько себя помним, но сблизились уже в зрелом возрасте: мне потребовалось время, чтобы дорасти до него. Он тоже выглядит младше своих лет, но его юность — естественная и здоровая. Все князья Андуниэ отличались долголетием. Возможно, по Замыслу именно им, а не нам, должен принадлежать Скипетр; ведь Сильмариэн родилась старшей из детей Тар-Элендила. Тэльпериэн, бесспорно, достойнейшая наследница Эльроса, но мне с самого начала следовало уступить своё место Линдамо. В тридцать два года стал капитаном. К семидесяти пяти нанёс на карту восточное побережье Эндорэ и первый заговорил с народом Руна. Основал колонию на островах Белого Облака. Сейчас — владетельный князь, любимый подданными и пользующийся доверием королевы. Он мой близкий друг, умён, статен, весел и благороден. Только милостью Илуватара я до сих пор не влюбился в него. Если бы Линдамо обладал таинственной, пламенной силой Саурона, а Саурон — честностью Линдамо! Если бы существовал мужчина, сочетающий в себе их лучшие черты, моё сердце принадлежало бы ему одному.