Intimate feelings

      Поверить не могу, что пришел сюда. Что всё это вообще правда — я сбежал из Сейрейтея, от Гриммджоу и мне некуда пойти. И кто неожиданно протянул мне руку помощи? Эспада! Барагган. Что за ирония судьбы?       Квартира не в элитном доме, как у Гриммджоу, здесь нет консьержа и зеркального лифта, но дом в хорошем районе, простая многоэтажка, одна из многих. Всего лишь пятый этаж. Зачем Бараггану такая скромная квартира? Для грязных делишек, чтобы не привлекала лишнего внимания?       Внутри… мрачновато, всё в тёмных тонах, но чисто и, конечно, абсолютно безлико. Ничто здесь не выдаёт хозяина квартиры. Довольно скромно, надо сказать, всего одна комната. Может, после года в пентхаусе мне всё остальное кажется скромным? М-да, Гриммджоу этого слова не знает. И я туда же? Впрочем, мне плевать, сколько здесь комнат и роскоши, главное, тепло, есть душ и кровать. Хм, немного же мне надо. Бля, я продался за кровать? Нет, нет — это плата за беседу. Мне нужна передышка, с рассветом я сразу же свалю отсюда. Только вот, куда идти? Утром. Всё утром. Сейчас голова моя в абсолютном беспорядке. Возможно отдохнув, я смогу соображать здраво.       Обхожу всю квартиру, инспектирую холодильник, и в нём, как ни странно, есть еда, хм, он же сказал, что не живёт здесь. Неужели был так уверен, что я приму его предложение, и приказал своим вассалам подсуетиться? Ладно, нашим легче, жрать-то хочется.       Наконец, нахожу ванную, раздеваюсь, загружаю грязные шмотки в стиралку, а сам встаю под душ. Как только горячие струи обжигают кожу, я словно перерождаюсь. Я чертовски замёрз, а липкое ощущение бурной ночи до сих пор противно сковывает тело.       После душа без зазрения совести уничтожаю запасы еды, она, конечно, из какого-то ресторана, но, честно говоря, я даже не помню, когда последний раз ел домашнюю стряпню. Когда жил дома с сёстрами, кажется, это было вечность назад. После душа и ужина мне почти хорошо. Всё что я хочу, это спать.       Кровать удобная. Простыни из мягкого хлопка. Тепло. Хотя я привык к нежности и прохладе тонкого шёлка. Лунный свет, проникая через окна, погружает комнату в причудливое сочетание теней насыщенного темно-синего цвета. Когда Гриммджоу возбуждён, его глаза такого же цвета, и это напоминание, конечно же, не помогает мне уснуть.       Собака! Почему я не могу перестать думать о нём?! Я не хочу о нём думать! ГриммджоуГриммджоуГриммджоу! Ненавижу его! Убегая из клуба, я заключил его в куб, надеюсь, с ним всё в порядке. Это ведь его собственная энергия, так ведь? Чёрт! Я не хотел, но он… Почему он просто не сделал так, как я хочу?! Зачем я встретил его вообще… инициация эта, слияние… ненавижу его… л…       Утром, нет, просыпаюсь я далеко за полдень. Голова тяжёлая и соображает ничуть не лучше, чем вчера. Я по-прежнему не знаю, куда идти и что делать. Снова скитаться по закоулкам, как бродяжка? Рано или поздно Сейрейтей найдёт меня и… что тогда? Белая? Или сразу вскроют мозг? Поправят там, что надо, чтобы я слушался и делал то, что им нужно. Светил, как полагается!       Жрать хочется дико. Доедаю остатки вчерашнего ужина, но легче не становится. Надо признать, что хочется мне не пищи. Давно такого сильного голода не испытывал. Это энергетика пантеры? Она рычит и скалит зубы. Чем дольше я нахожусь вдали от Гриммджоу, тем сильнее она становится. Я могу использовать её способности, но я не её хозяин. Я не знаю, как сдерживать её. Демонов нужно кормить, иначе они сожрут тебя…       Сейрейтей наверняка смог бы помочь… Нет! Ни за что! Не буду я снова плясать под их дудку! Мне просто нужно вернуть Гриммджоу. Он обижен на меня из-за морока, что я случайно устроил, но я же не хотел ему навредить, не… хотел… никому навредить. Или хотел? Господи, из-за этого слияния в моей башке словно поселились ангел и демон, первый хочет одно, второй — другое. Я не понимаю, кого слушать. Кто из них прав?       Один говорит, что я сбрендил и мне прямо сейчас нужно бежать в Сейрейтей за помощью, пусть вскрывают мозги, делают что хотят, лишь бы я снова мог трезво мыслить. Второй же, напротив, убеждает, что именно сейчас я мыслю как никогда здраво и подчиняться кому бы то ни было — глупо. Вампиры должны быть свободными.       Да, правильно, ты можешь подарить свободу всем вампирам. Светлые хотят сдержать твою силу! Снова посадить меня на цепь! Запереть в темноте под землёй. Ты освободил меня, так не отступай!       Из транса меня выводит неожиданный хлопок входной двери. Я что, не запер? Бля, Гриммджоу терпеть не может запертые двери, как же много его привычек я перенял. Но кого это принесло? Барагган? Кто-то из его людей? Он следит за мной и решил, что я слишком злоупотребляю его гостеприимством. Что ж, я действительно слишком задержался здесь.       Выходя навстречу, я ожидал увидеть одного из шкафоподобных мордоворотов, но на пороге стоит девушка с большой спортивной сумкой в руках. Брюнетка с большими карими глазами. Красивая. Неожиданно. — Ты — Куросаки? — без приветствия спрашивает она и разувается, не дожидаясь приглашения.       Может, это типа горничная? Впрочем, это не моя квартира, так что… но откуда она знает моё имя. Значит, её совершенно точно прислал сюда хозяин дома.       Она вешает лёгкую ветровку на крючок в стенном шкафу, сумку бросает на тумбу для обуви и без стеснения проходит в единственную комнату, как к себе домой. Когда она проходит мимо, я моментально улавливаю, как вкусно от неё пахнет. Слюна тут же наполняет рот, а голод набрасывается с новой силой. Немалых усилий стоит мне не двигаться и не наброситься на неё, как дикий зверь на добычу. — Чего застрял, давай побыстрее с этим покончим, — зовёт она.       Покончим с чем? Кто она такая? Шлюха? Барагган прислал мне шлюху? На обед. И как вовремя. Может, в этой проклятой квартире есть скрытая камера?       Вдохнув поглубже, я тоже возвращаюсь в комнату. Брюнетка устраивается на кровати, которую я, как хороший мальчик, застелил, и закатывает длинные рукава бежевой рубашки, оголяя запястья до локтя, затем расстегивает две верхние пуговицы, открывая шею и ключицы. При виде её чистой гладкой кожи у меня сбивается дыхание. Вариантов для размышления, зачем она здесь, совсем не остаётся. — Руки или шея? — не глядя на меня спрашивает она. — Что? — мой голос чертовски низкий и хриплый, и в штанах уже стоит. И это, пиздец, как неловко. Обычно я не реагирую так на женщин, вообще ни на кого. Кроме Гриммджоу. — Ты чего тупишь, я говорю, пить откуда будешь? Если из шеи, то понежнее, понял, терпеть не могу огромные засосы.       С таким же бесстрастным лицом и интонацией она могла бы сказать: «мы не пойдем сегодня в парк» или «лапша не достаточно острая». — Как тебя зовут? — это единственное, что приходит мне в голову, чтобы немного разрядить обстановку. Нельзя же так прямо с порога. Хотя неловко, похоже, тут только мне. — Ты откуда свалился, рыжик? — снисходительно спрашивает она и наконец поднимает взгляд. — О-оу, — в этих узких штанах скрыть мою эрекцию довольно сложно, руки на автомате прикрывают стратегически важное место, что выдаёт меня ещё быстрее. — Закатай губу парень, на секс я не подписывалась, — нисколько не смутившись комментирует она мою неловкость. — Пей давай, и я пойду.       Её бесцеремонность выводит меня из себя. А реакции моего тела на неё так вообще приводят в бешенство.       Правильно, ты светлый. Светлые не пьют кровь.       Никакой ты больше не светлый, что в них вообще хорошего! — Да кто ты, чёрт возьми, такая?! Кровиманка?! — срываюсь я, направляя на неё своё негодование, потому что больше некуда. Не успел я приструнить одного мерзкого демона в своей голове, как там тут же завелись ещё двое! — Тебя Барагган прислал? Не буду я пить твою кровь и своей, тем более, не дам! — Ты полегче со словами, парень, я не одна из этих припадочных девиц, что шастают по клубам и лижут ноги кровососам! — она хмурит брови и по голосу слышно, что ещё одно неверное слово, и я схлопочу в табло. — Ага, ну и кто же ты тогда? — Добровольный донор. Ни разу не слышал?! — Все добровольные доноры зарегистрированы в Сейрейтее, а не шастают по квартирам тёмных! — Так ты из Сейрейтея?! — складывает она руки на груди, становясь похожей на строгую училку, распекающую нерадивого ученика. — Нет, — зачем-то вру я, хотя уже и не знаю, ложь ли это. — Хорошо, потому что я ненавижу это ведомство, — кивает она удовлетворённо и градус накала немного снижается. — И почему же? — А что в нём хорошего? Светлые, тёмные — добреньких вампиров не бывает. Обратилась я к ним за помощью и что? Развели руками, мол, так и так, обязанности-правила, ничем помочь не можем! А тёмные хотя бы платят много. — Ты из-за денег это делаешь? Продаёшь свою кровь? — она коротко кивает. — Но Сейрейтей тоже платит, только там всё под присмотром врачей и напрямую никто пить не будет. Просто как кровь сдать. — Ага, — снова кивает она, — только и платят там, как за «просто кровь сдать», и берут мало, мол, опасно для жизни, восстанавливаться надо, все дела… Я не могу столько ждать!       Сейчас, приглядевшись, замечаю, что кожа у неё слишком бледная, круги под глазами, хоть и тщательно скрытые макияжем. Энергетика от неё идёт хорошая, чистая, но всё же неровная. Не вижу очевидных укусов, но уверен, не так давно она уже отдавала свою кровь; и тут Сейрейтей прав — если переусердствовать, можно жестоко поплатиться. — И не боишься, что тёмные тебя в бордель продадут или подсадят на вампирскую кровь? — Что-о? — она выгибает бровь и усмехается. — С чего бы им это делать? — Потому что… они тёмные, — отвечаю, хотя сам уже догадываюсь о своей глупости. — Ты точно с Луны свалился! Я не пью вашу кровь, не принимаю никакие наркотики, не курю даже. Витамины пью регулярно. Я чистая! — бьёт она себя в грудь, убеждая меня, будто бы я спорил. — Да вы, чёртовы кровососы, молиться должны на мою кровь, для вас же важна чистая энергия. Какой смысл портить её наркотой или беспорядочными связями, вы и так энергию получаете, я знаю, только я не из таких. Чем чище кровь — тем дороже она стоит!       Это точно. Если припомнить вчерашний разговор с Барагганом, то он тоже распылялся, что никто никого не принуждает. Орихимэ провела с тёмными не один месяц и ничего с ней не сделали. Да и Гриммджоу всегда говорил, что вампиры не воруют девственниц из их тёплых постелек. Может, тёмные и обращаются с кровиманами, как с дерьмом, но ни разу я не встречал кровимана, который хотел бы избавиться от зависимости. Они получают то, чего хотели и то, чего заслуживают. Вожделенную кровь и презрение, в лучшем случае, жалость. Всему есть своя цена.       Эта девушка — совсем другое дело, она ведёт своего рода… бизнес, продаёт свою кровь, но ей хватает мозгов самой не становиться кровиманкой, не лизать, как она выразилась, ноги ради дозы, поэтому и отношение к ней другое, вампиры её берегут. Чистая кровь действительно стоит дорого. — Ты всё равно нарушаешь закон! — что бы я там ни думал, не хочу отступать. То что она делает — неправильно. — Какой закон?! — она едва ли не сплёвывает себе под ноги от негодования. — Придуманный Сейрейтеем?! Пока я буду соблюдать их законы, станет слишком поздно! — Поздно для чего? — Для… — она осекается и отводит взгляд.       Ага, что-то здесь всё же не чисто! Она производит впечатление вполне нормального человека с незамутнённым разумом, и она совершенно точно ненавидит вампиров, так почему же готова отдавать свою кровь? Сдаётся мне, что это всё не только ради денег. — Выкладывай! — теперь уже я складываю руки на груди и прищуриваюсь. — Видно же, что ты вампиров терпеть не можешь, но всё равно связалась с тёмными, если не ради крови, тогда что? — Я подхожу ближе к ней. Давлю голосом и энергетикой. — Деньги?! Власть?! Карьера?! — Ближе, ещё ближе, пока не нависаю над ней, припечатывая тяжёлым взглядом. — Ты!.. — она тычет пальцем мне в грудь и смотрит, словно я оскорбил её в лучших чувствах, но потом тяжело выдыхает и как-то вся сдувается. — Деньги, да! Мне нужны деньги, много и побыстрее. — Надрыв в её голосе подтверждает моё предположение, что «много денег» ей нужно не на разные глупости. — Зачем?       Ещё один тяжёлый вздох. Она смотрит на меня испытующе, словно решая: сказать правду или солгать, снова прикрывшись своей бравадой, потом опускает взгляд в пол, и голос её звучит тяжело и надрывно. — История моя на самом деле банальна столь же, сколько и страшна. Мой сын очень болен. Нужна сложная операция. Потом реабилитация… Много денег. И времени почти не осталось… — голос срывается, превращаясь в шёпот. — Ему ещё и десяти не исполнилось.       Чёрт! Этого я не ожидал. Даже эрекция, наконец, прошла. Я опускаюсь на пол возле её ног и беру за опустившиеся руки в попытке поддержать или утешить. Она совершенно незнакомый мне человек, но я уже решил, что во что бы то ни стало помогу ей. — А что Сейрейтей? Ты же донор. — Ага, донор и что? — она высвобождает свои руки из моих и смахивает с глаз наметившиеся слёзы. — Все пороги твоему Сейрейтею оббила, но ответ всегда один: «очень жаль, но мы в дела людей не вмешиваемся» — интонация подозрительно похожа на манеру речи Шихоин. — Сыночек мой не из-за вампиров заболел, папаша его бросил нас, когда узнал, и он тоже не вампир… Словом, таких несчастных людишек как я пруд пруди и если всем помогать… — отмахивается она и вытирает выступившие слёзы.       Да, это очень похоже на Шихоин и политику светлого ведомства. Они реагируют лишь, когда в конфликте замешаны вампиры, все остальные беды людей им до лампочки. И если рассудить здраво, то действительно нельзя помочь всем нуждающимся, Сейрейтей и так завален делами выше крыши. И всё же на кону жизнь ребёнка! Как Шихоин могла так бессердечно отказать?! — А тёмные обещали помочь? — Ага, как же, держи карман шире, — сквозь слёзы усмехается она, — помогут они, но они готовы платить немалые деньги за мою кровь. Это мерзко, но, по крайней мере, честно. — И сколько ты ещё отдашь своей крови прежде, чем накопишь нужную сумму?       Она молча пожимает плечами, но ответ очевиден, он написан в её усталых глазах — к тому времени, как она получит нужную сумму, скорее всего сама загремит в больницу, если не… хуже. Я не могу этого допустить!       Ты непременно должены помочь ей, в этом твоё предназначение.       Помочь можно, но не бесплатно же, она сама предлагает кровь, не вздумай отказываться! — Я помогу тебе! — само собой вырывается у меня. Не могу я допустить, чтобы она и её ребёнок просто сгинули, потому что ни светлые, ни тёмные не желают протянуть руку помощи. — И крови твоей… не возьму.       Правильно.       Дурак! — Как? Ты что богат?! — Нет, честно говоря, у меня нет ни йены, — признаюсь я, но на миг вспыхнувшая в её взгляде надежда вселяет в меня ещё больше решимости, — но я знаю, у кого есть. — Ты не шутишь? — Неа, дай телефон.       Она молча протягивает мне свой мобильник, и я быстро набираю знакомый номер, знаю его лучше, чем собственный. Гудки медленно тянутся один за другим, чёрт, чего он трубку не берёт, неужели из куба не выбрался? Не может этого быть, куб был создан его собственной энергией, значит, не мог сдержать его. — Кого ещё?.. — отвечает мне наконец недовольный хриплый голос, позволяя выдохнуть с облегчением. С ним всё в порядке, только, судя по голосу, злой как чёрт. — Гримм… — начинаю осторожно. — Куросаки?! — стоит ему понять, кто звонит, и недовольство исчезает из голоса. — Ичи, чёрт, где ты? Ты в порядке?! — Да, да, а ты? — я так рад слышать его голос и беспокойство в нём. Беспокойство за меня. Значит, он не ненавидит меня. Дьявол, как я хочу увидеть его, вдохнуть его запах, обнять. Хочу к нему, блять, прямо сейчас. — Я не причинил тебе вреда? — Нет. Да. Не важно. Со мной всё нормально, куб твой так себе, тем более это же моя собственная энергия.       Несмотря на то, что я чертовски сильно хочу к нему, хочу рассказать всё, дать позаботиться обо всех проблемах и просто забыться в его объятиях, отдохнуть от мешанины в моей голове, я не могу себе этого позволить. — Не важно где, — тщательно контролирую себя, не давая голосу дрогнуть. — Мне нужна твоя помощь. — Конечно, я сейчас же приеду. Куда? — Давай где-нибудь в людном месте, может, в парке в Синдзюку. — Что происходит?! Ты в опасности?! — кажется, он готов просочиться сквозь мобильник. — Нет. Уймись, Гримм! Я всё объясню при встрече, но ты должен быть один. Совершенно. Ты понимаешь?! — не дай бог, он притащит с собой агентов. Я так и сделал бы, но я хочу верить ему. — Да, ладно, я никому не скажу, всё что хочешь, но Ич… — Всё! — обрываю, пока не поддался на его уговоры. — Давай через час у входа. И такси возьми, Мазерати привлекает слишком много внимания. — Как скажешь, — отвечает он и вешает трубку.       На последних словах его голос неуловимо меняется, не то чтобы он перестал беспокоится, но точно понял, что я зову его не мириться, чтобы взявшись за руки вместе уйти в закат, и ему это не понравилось. Мне тоже. Я хотел бы позвонить ему совсем по другому поводу и мне совершенно не нравится идея просить у него денег, но прямо сейчас я просто хочу спасти маленького мальчика и его мать от смерти и, если для этого нужно немного поступиться гордостью, что ж… перед Гриммджоу я могу это сделать. Он поймёт меня. И не откажет. — Твой бойфренд ездит на Мазерати?! — удивлённо переспрашивает моя новая подопечная. — Он мне не… — по привычке начинаю отрицать наши с Гриммджоу отношения, но вдруг понимаю, что ничего отрицать мне не нужно: во-первых, он действительно мой бойфренд, а во-вторых удивлена она маркой дорогущей тачки, а не тем, что я встречаюсь с мужчиной. Никакого осуждения, даже смущения в её голосе нет. — Да! — подтверждаю я, широко улыбаясь. — Мазерати. Обалдеть! — Погоди, увидишь его самого, сразу забудешь про тачку. Он чертовски горяч, — озорно подмигиваю, на что она отвечает улыбкой.       Это так здорово разговаривать с обычным человеком и не скрывать свою сущность. Она не кровиманка, не проститутка и даже не совсем донор. Она смотрит на меня, говорит со мной на равных, без страха или ненависти, словно я такой же обычный человек, как она. Быть может, действительно будет лучше, если все люди узнают правду о вампирах и не нужно будет ничего скрывать. Ковыряться в чужих мозгах, стирать память, обманывать. Почему Сейрейтей так против этого? — Тогда идём скорее!       Её слезы исчезли, а в усталых глазах горит надежда. Она так чиста и заразительна, что я сам уже верю, что у нас всё получится. Я смогу помочь несчастному ребёнку, помирюсь с Гриммджоу и усну сегодня в его объятиях на прохладных шёлковых простынях.