Ловушка для Шарлотты

17:38. Подземный тоннель. Ведущая вниз лестница оказалась достаточно крутой и уже почти полностью развалившейся. Доски насквозь прогнили. Стены и потолок были покрыты грибком и паутиной. Тоннель напоминал заброшенную шахту, которой давным-давно не пользовались. Заблокировав изнутри дверь и включив фонарики, Джон и Моника застегнули куртки, потому что в тоннеле оказалось сыро и холодно. У Джона за плечами был достаточно тяжелый рюкзак, Монике досталась спортивная сумка. - Мы будем прятаться под землей? - тихонько спросил Кэш, абсолютно не понимающий происходящего. - Не долго, - подняв взгляд на Джона, неуверенно ответила Моника. - Мы пройдем до конца этого коридора и снова поднимемся наверх. Там, где нас никто не найдет. - Зачем? - глядя на нее, еще более растерянно спросил Кэш. Присев перед ним на корточки, Джон взял мальчика за руки и посмотрел в его испуганные шоколадные глаза. - Все очень сложно, приятель. Твоя мама и я... мы боимся, что те люди могут вернуться и снова забрать тебя. - Это из-за папы? - еще более тихим голосом спросил он. - Да, - проглотив появившийся вдруг в горле ком, кивнул Джон. Мальчик опустил взгляд и между ними повисла тяжелая пауза. Моника вдруг почувствовала, что в глазах защипало... но она заставила себя сдержаться. - Мы должны идти, - поднявшись, Джон сунул за пояс пистолет и они не спеша двинулись вперед, освещая дорогу. Они шли вперед чуть больше двух часов. Узкий тоннель был грязным, покрытым плесенью и паутиной, а местами и вовсе непроходимым. Приходилось убирать с пути отвалившиеся от стен трухлявые доски, камни, перешагивать через непонятно откуда взявшиеся куски арматуры. Под землей было зверски холодно, сыро и катастрофически не хватало воздуха. - Как дела, приятель? - спросил Джон, обернувшись к идущему позади Кэшу. Моника замыкала цепочку. - Нормально... - пробормотал он. - Только руки очень замерзли. - Сунь их в карманы. Это должно... ЧЕРТ!!! - В чем дело? - испугался Джон, глядя на скорчившуюся от боли Монику. - Не знаю, - держась за предплечье, севшим голосом прошептала она. - Должно быть, что-то в стене. Наведя луч фонаря, Джон увидел приличных размеров дыру в правом рукаве ее куртки... и кровь. - Подержи-ка... - передав фонарик Кэшу, Джон расстегнул Монике куртку и, стянув один рукав, увидел довольно глубокую кровоточащую рану. - Вот черт... На шее у Моники как нельзя кстати оказался шелковый шарф, который она не успела снять. Прижав к ране найденный в кармане платок, он перетянул ей руку этим самым шарфом, заставив кровь остановиться. - Не слишком туго? - Нормально, - пробормотала Моника, натягивая куртку. - Идем. Нам нельзя останавливаться. Они шли вперед еще какое-то время. Все также пролезая сквозь завалы, путаясь в паутине и обходя валяющуюся на грязном полу арматуру. К концу четвертого часа пути у Джона окончательно разболелась спина и устали ноги. Шедший за ним Кэш за все это время не проронил ни звука. Он был напуган, потерян. И в то же самое время он не хотел расстраивать Монику. Где-то в глубине души Джон УЖЕ гордился своим сыном. Пройдет каких-то 10-12 лет и этот малыш превратится в молодого Джона Доггетта и задаст всем жару. Подумав об этом, Джон невольно улыбнулся. Господи, как же ему хотелось поскорее выбраться и начать все сначала. Восполнить все, что он упустил. - Джон, остановись на минутку, - отвлек его от размышлений сдавленный голос Моники. Он обернулся. - Тебе плохо? - Да, я... У меня куртка в крови и перед глазами все плывет. Наведя луч фонарика, Джон увидел на правом рукаве ее куртки внушительное кровавое пятно. - Давай, посмотрим, - пробормотал он, передав фонарик Кэшу и сняв с ее плеча сумку. Рана сильно кровоточила. Был содран большой кусок кожи и, очевидно, поврежден какой-то сосуд. Здесь, в полутемном тоннеле, трудно было понять. Сняв с плеч ставший каменно тяжелым рюкзак, Джон вытащил оттуда бутылку с водой и промыл ей рану. Про аптечку или хотя бы про бинты они не подумали, поэтому пришлось стаскивать с себя футболку (которая, к счастью, оказалась под толстовкой), чтобы сделать ей перевязку. - Ты сможешь идти? Если судить по времени, то осталось не так уж много. - Я постараюсь, - пробормотала она. Они шли еще примерно час. Кэш начал спотыкаться и, в конце концов, просто упал. "Ну, что? Выдохся, приятель?" - спросил Джон, помогая мальчику подняться. Шедшая за ним Моника тоже выглядела не самым лучшим образом, но пока держалась. Сняв с него рюкзак, Джон кое-как затолкал его в свой и, взяв полусонного ребенка на руки, двинулся дальше. - Джон, все... Я больше не могу, - послышался еще через какое-то время уставший голос Моники. - Кажется, мы пришли... - пробормотал он, посветив фонариком вперед и поняв, что через несколько метров тоннель заканчивается. Впереди была только стена с несколькими оставшимися ступеньками на ней. Дойдя до конца, Джон поднял голову вверх и посмотрел на затянутый паутиной люк. Спина горела огнем, руки онемели, и вообще Джону казалось, что он лишился всех своих чувств. Вытащив из-за пояса пистолет, он перевел взгляд на измученную Монику. Она держалась из последних сил, но изо всех сил старалась этого не показывать. Стряхнув паутину, Джон поднялся по едва держащимся шатким ступенькам вверх и попробовал приподнять ржавую крышку - безрезультатно. Светящая ему фонариком Моника замерла, с надеждой глядя на бывшего напарника. "Так не получится" - пробормотал он, и, спрыгнув вниз, прицелился. Разбудивший Кэша глухой выстрел без труда выбил насквозь проржавевший замок, и со второй попытки Джону удалось поднять тяжелую крышку. "Сидите пока здесь. Надо осмотреться. 17 июля, 01:20. Мексика. Вокруг была кромешная темнота, и пахло чем-то затхлым. Выбравшись из люка и прикрыв за собой крышку, Джон осветил фонариком помещение. Куча какого-то хлама, старый деревянный стол, несколько стульев, тряпка на окне. Моника говорила, что выход из тоннеля где-то на заброшенной ферме в Мексике. Похоже, что так оно и есть. Выйдя на крыльцо, Джон увидел неподалеку нечто, похожее на амбар, внутри которого так же ничего интересного не оказалось. Границы участка были отмечены сохранившимся в некоторых местах деревянным забором, за которым простиралось поле. Под высохшим деревом недалеко от ворот покоились ржавые останки старого грузовика. Обследовав территорию и убедившись, что поблизости никого нет, Джон вернулся в дом и снова открыл крышку люка. Моника и Кэш сидели у стены, облокотившись на рюкзак. "Все чисто" - пробормотал Джон. Спустившись вниз, он сначала вытащил рюкзак и Кэша, а потом помог подняться Монике. Забаррикадировав на всякий случай крышку, Джон перенес вещи на стол и закрыл ходящую ходуном дверь. - Здесь можно отсидеться до утра. Как ты себя чувствуешь? - Голова кружится, - пробормотала Моника, стягивая с себя куртку. Рукав ее тонкой кофты был насквозь пропитан свежей кровью. - Иди сюда, - отыскав взглядом старую деревянную кровать без матраца, Джон постелил на нее две куртки - свою и Моники. В доме было достаточно тепло, однако дрожь почему-то не оставляла Монику в покое. "Садись," - усадив ее на кровать, Джон перевел взгляд на заспанного Кэша, который стоял на том месте, где его поставили. "Иди-ка сюда, приятель," - пробормотал он, сняв с мальчика куртку и подтащив к кровати стул. "Будем лечить маму. Поможешь мне?" Ребенок молча кивнул. "Садись вот сюда. Будешь держать фонарик, а я займусь маминой рукой." Кэш снова кивнул. Сняв с Моники кофту, он отложил ее в сторону. - Тебе холодно? Оставшаяся в одном лифчике Монике безуспешно пыталась справиться с дрожью. - Знобит немного. Наверное, из-за кровотечения. - Ложись... Повязка была насквозь пропитана кровью и, сняв ее, Джон обнаружил довольно глубокую рану. "Держи фонарик хорошенько" - велел он Кэшу. "Мон, не хочется тебя расстраивать, но дело плохо." Поднявшись, Джон вытряхнул на стол сначала содержимое сумки, а потом - рюкзака. В надежде найти что-нибудь подходящее. Черт подери, почему они не подумали про аптечку?! Вода, продукты, две толстые папки с документами, запасные обоймы, батарейки, косметичка... Она явно оказалась тут случайно. Джон вдруг вспомнил, как Моника вытаскивала из комода вещи. Очевидно, прихватила не глядя. Расстегнув молнию, он вытряхнул из нее содержимое - тушь, губная помада, дезодорант, мелочь, несколько давно засохших влажных салфеток, какая-то маленькая коробочка. Разорвав ее, Джон на секунду остановился. Дорожный набор, какие обычно дают в отелях - игла, намотанные на картонку нитки, маленькие ножницы. Идея безумная, но... это - все, что у них есть. Сердце непроизвольно сжалось, к горлу подкатил ком. Помедлив пару секунд, Джон заставил себя успокоиться. Вымыл руки, использовав одну из бутылок с питьевой водой. Этой же водой он обработал Монике рану. Сняв с куртки Кэша капюшон, он срезал с него подклад, из которого собирался сделать повязку. - Кровь не останавливается, кусок кожи как будто срезан ножом, - дрогнувшим голосом начал Джон, присев на край кровати. - У нас есть только игла и несколько кусков шелковой нитки. Если я смогу его пришить, то у нас появится немного времени, - чуть слышно закончил он, вопросительно глядя на Монику. - Давай, - кивнула она. - Думаю, что вытерплю. - Кэш, дружок, - Джон перевел взгляд на мальчика. - Чтобы помочь маме, мне придется сделать ей очень больно. Ты мне разрешишь? Глядя на Джона своими испуганными шоколадными глазами, он неуверенно кивнул. - Хорошо, - через силу улыбнулся Джон. - Тогда будем действовать вместе. Я помогаю маме, а ты - держишь фонарик. Вдев нитку в иголку, Джон обработал ее найденным в косметичке дезодорантом и, придвинувшись ближе, склонился над Моникой. Внутренности сжались в ледяной ком, руки дрожали, и он никак не мог заставить себя успокоиться. - Ты готова? - Да, - севшим голосом ответила она, отвернув голову к стене. Игла оказалась слишком короткой, тупой и с трудом вошла в кожу. Стиснув зубы, Моника уткнулась лицом в расстеленную на кровати куртку, стараясь не закричать. Стежок... еще стежок. Слезы градом хлынули из ее глаз, сжатые в кулак пальцы посинели. Стежок... потом еще несколько... и еще. Глухой, нечеловеческий крик Моники, перешедший в стон. Глаза сидящего напротив Кэша наполнились слезами, но он даже не пошевелился. Еще стежок. - Господи... - Держись, Моника. Осталось совсем чуть-чуть. Лоб Джона покрылся испариной, руки дрожали, а сердце сжалось с такой силой, что стало нечем дышать. Еще стежок. Ее начала колотить крупная дрожь, мышцы словно окаменели. На какой-то момент Монике показалось, что она отключилась от реальности. Боль была не просто сильной - она была невыносимой. Последние два стежка Джон сделал уже не дыша. "Все... Все закончилось" - севшим голосом пробормотал он, закрепляя кончик нитки. Расслабив мышцы, Моника лежала, уткнувшись лицом в куртку, вздрагивая и всхлипывая. "Тшш... Все хорошо" - прошептал Джон, подняв ее и прижав к груди. Его руки гладили ее по спине, лаская и успокаивая. Приведя Монику в чувство, Джон наложил ей на руку чистую повязку и помог надеть кофту. - Прости, что тебе пришлось это пережить. Кровотечение остановилось. - Спасибо... - все еще дрожащим от слез голосом чуть слышно ответила она. Забравшись на кровать, Кэш прижался к матери, вцепившись ей в здоровую руку и уткнувшись лицом в плечо. "Тебе надо попить" - пробормотал Джон, и, сходив к столу за бутылкой, заставил Монику сделать несколько глотков. Подождав, пока они заснут, Джон нашел в боковом кармане сумки пачку сигарет и зажигалку и вышел на разбитое крыльцо. Руки до сих пор дрожали, а сердце колотилось. Несколько затяжек ослабили его внутреннее напряжение, но не до конца. Да, он - бывший моряк, ФБРовец. У него не может быть лишних страхов и эмоций. Но, черт подери, это же Моника! И ему, в буквальном смысле, пришлось сделать то, чего он всегда боялся - причинить ей физическую боль. Сделав еще одну затяжку, Джон почувствовал, как по телу разливается приятное тепло, словно высвобождая из ледяного плена его окаменевшие внутренности. Где они? Что они натворили? А самое главное - куда им теперь бежать? Дальше в Мексику? В Нью-Йорк? А, быть может, в Вашингтон? Прошло уже достаточно большое количество времени и, наверное, можно попросить помощи у Скиннера. Но не приведет ли это в новую ловушку? Джон не знал... Дверь скрипнула, заставив Джона обернуться. На пороге стоял Кэш. - Ты чего не спишь, приятель? - затушив остаток сигареты, удивленно спросил Джон. Подняв взгляд, мальчик посмотрел на него своими бездонными глазами и сердце бывшего агента снова дрогнуло. - Маме очень больно. Она поправится? - Конечно, - выдавил измученную улыбку Джон и, присев на ступеньки, протянул мальчику руку. - Иди сюда. Кэш послушно опустился рядом. Не совсем понимая, что говорить и как себя вести, Джон обнял сына, крепко прижав его к себе. - Понимаешь, дружок, жизнь не всегда складывается так, как нам хочется. Давным-давно мы с твоей мамой были очень близкими друзьями. Она всегда помогала мне, я - ей. Вместе нам было очень спокойно и просто. А потом все изменилось... Случились вещи, которые разрушили нашу привычную жизнь, и мы были вынуждены расстаться. Я всегда хотел, чтобы твоя мамочка была счастливой. Чтобы никто не причинял ей боль. Не хотел, чтобы она когда-нибудь грустила или плакала. Поэтому теперь мне очень плохо из-за того, что пришлось сделать... и вообще из-за всего, что произошло, - Джон тяжело вздохнул, пытаясь подобрать подходящие слова. - Но ты ведь хотел помочь? - подняв на Джона тяжелый взгляд, чуть слышно спросил Кэш. - Да, - кивнул Джон. - Конечно. Но я все равно не могу успокоиться. Между ними повисла напряженная пауза. - Папа умер... - чуть слышно начал мальчик и тут же запнулся. - А те люди хотели убить маму... Ты ведь нас не бросишь? Джон вдруг почувствовал подкативший к горлу горький ком. - Нет. Конечно же, нет. Кроме вас мне некому помогать... у меня никого больше нет, - сдавленно ответил он. - Идем спать. Уже очень поздно. 06:31. Мексика. Моника, к счастью, крепко спала. Кэш тоже сразу отключился. Джон же, несмотря на дикую усталость, никак не находил себе места. Он пытался заснуть - не удалось. За окном поднимался рассвет, постепенно освещая комнату сквозь грязную тряпку-занавеску. Собрав со стола вещи, он сложил их обратно в сумку и рюкзак. Наверное, нужно было оставить еду. Впрочем, что-то наверняка уже испортилось... Что им делать? Куда бежать? Как не ошибиться? Присев на стоящий у кровати стул, Джон посмотрел на Монику и ребенка. Они выглядели такими измученными и беззащитными. И если еще вчера днем он не мог найти грань между светлой и солнечной Моникой и загнанной в клетку Шарлоттой, то прошлая ночь расставила все на свои места. И сейчас, глядя в ее уставшее лицо, Джон отчетливо видел перед собой агента Рейс, которую всегда оберегал и в которой все это время так нуждался. - Моника... - тихонько позвал он, чуть тронув ее за плечо. - Мон, проснись. Ты слышишь? С трудом заставив себя открыть глаза, она увидела склонившегося над кроватью Джона. - Который час? - Половина седьмого. Как ты себя чувствуешь? - Рука до сих пор болит, - сдавленно ответила она, пытаясь подняться. - Давай-ка я тебе помогу, - пробормотал он, придерживая ее за плечи. В конце концов, Монике удалось сесть. Выглядела она не очень, но гораздо лучше вчерашнего. - Хочешь что-нибудь съесть? - Нет. Но от сигареты не откажусь. Где-то в сумке должна быть пачка. - Моника, Моника... - пробормотал он, вытащив из кармана сигареты и зажигалку. Все еще чувствуя легкое головокружение, Моника вышла на крыльцо и опустилась на верхнюю ступеньку. Последовавший за ней Джон, молча присел рядом. Представший взгляду вид был совершенно унылым. Заброшенная полуразвалившаяся ферма, остатки деревянного забора, а вокруг - пустота. Пожелтевшее от безжалостного мексиканского солнца поле и еле слышный шум машин. Доносящийся, очевидно, из-за едва уловимых глазу посадок. - Есть какой-нибудь план? - спросила Моника, делая длинную затяжку. - Ни одного, - вздохнул Джон. - В Мексике оставаться нельзя. В Нью-Йорке, вполне вероятно, меня уже хватились. - Нужно убраться подальше от границы, - сделав еще несколько затяжек, хриплым голосом начала Моника. - Денег у нас более, чем достаточно. Можно будет где-нибудь отсидеться. У меня есть старые документы и паспорт Кэша на фамилию Рейс. - Да, - кивнул Джон. Идея разумная. - Ближайший аэропорт только в Кульякане. Это полторы тысячи километров отсюда. Если удастся найти машину, то к следующему утру будем там, - затушив, в конце концов, сигарету, закончила она. 07:22. Мексика. Разбудив Кэша, Джон заставил их с Моникой немного поесть, и кое-что перехватил сам. Они шли по пыльной полевой дороге минут двадцать, пока не вышли на шоссе. Оно оказалось каким-то подозрительно пустым. Очевидно, это было не то шоссе, что идет в сторону границы. На улице начиналась невыносимая жара. Моника выглядела слабой и уставшей, однако изо всех сил старалась этого не показывать. Волосы взъерошил горячий ветер, а не смытые остатки туши создавали впечатление темных кругов под глазами. Глядя на нее, сердце Джона непроизвольно сжималось. Он не был уверен, что она продержится до конца... потому что не знал, когда и как все это закончится. Вцепившийся ему в руку Кэш с момента их выхода не проронил ни слова. Несмотря на свой юный возраст, мальчик многое понимал и уже давно научился анализировать ситуацию. Джон знал, чего он боится... и он не имел права его подвести. Выйдя на довольно широкую обочину, Джон остановился. - Интересно, куда нам теперь? Куда вообще ведет эта дорога? - Направо, - пробормотала подошедшая следом Моника. - В ту сторону дорога идет вверх. Граница в низине. - Логично, - кивнул Джон. Они прошли по обочине километра полтора, пока за спиной не послышался шум ехавшей в их сторону машины. Джон и Моника обернулись. Это был старенький облезло-желтый Форд, за рулем которого сидел пожилой мужчина. - Вас подвезти? - приостановившись и открыв окно, спросил он по-испански. - Да, - кивнула Моника. - Вы бы нас очень выручили. Они устроились на заднем сиденье и Форд неспешно тронулся. - С чего решили прогуляться по обочине в такую рань? - с улыбкой (все так же по-испански) спросил старичок, глядя на них в зеркало заднего вида. - Были на ферме неподалеку. Машина сломалась, - соврала Моника. - Бывает, - понимающе кивнул водитель. - А сами вы откуда? Куда едете? - Навещали друзей в Техасе. - Если нужен мастер, то моя ферма в тридцати километрах. Мой зять автомеханик. Исправит любую поломку. - Это очень мило, - улыбнулась Моника. - Боюсь, у нас нет времени. Быть может, у вас есть лишняя машина? Мы готовы заплатить. - Это запросто! - воскликнул он. - Меня, кстати, зовут Карлос. А как твое имя, детка? - Малена, - неуверенно соврала она. - Это - мой муж Дарио и сын Энцо. - Очень приятно, - отозвался он. - Думаю, я и моя старуха сможем вам помочь. Спустя примерно 30 минут, Джон сидел за рулем старого, но вполне приличного на первый взгляд Шевроле Импала. Выехав обратно на шоссе, они быстро набрали скорость. Карлос объяснил, что эта дорога - второстепенная и примерно через 20 километров она примыкает как раз к тому шоссе, которое идет параллельно и ведет на границу. Только они направлялись в противоположную сторону. Сидящий на заднем сиденье Кэш прижался к дверце, и устремил взгляд в окно, за которым не было абсолютно ничего интересного - лишь поле и редкие посадки вдоль обочины. Сидящая впереди Моника выглядела уставшей. Боковым взглядом Джон заметил, что ее лоб покрыт испариной. Либо это из-за жары... либо из-за воспаления, которое могло начаться из-за попадания инфекции в открытую рану. - Как ты себя чувствуешь? - спросил он, не отводя взгляда от дороги. - Нормально, - сдавленно ответила она. Они ехали весь день и всю ночь. Менялись, по очереди отдыхали. Несколько раз останавливались на заправках, пару раз покупали кофе и мороженое для Кэша в каких-то придорожных забегаловках. Мальчик вот уже несколько часов спал на заднем сиденье. А сидящая впереди Моника, наоборот, изо всех сил заставляла себя держаться и бодрствовать. Она видела уставшее лицо Джона и понимала, что не может оставить его наедине с ночной дорогой. Но сама она, в то же время, чувствовала себя очень и очень скверно. Голова раскалывалась на части, невыносимо хотелось спать и у нее, похоже, был сильный жар. Джон прекрасно это видел, но все чем он мог помочь - это гнать как можно быстрее, выжимая из старого авто последние силы. - Останови машину... - пробормотала она, почувствовав приступ тошноты, с которым невозможно было справиться. - Что случилось? - спросил он, переведя взгляд на Монику и сбросив скорость. - Пожалуйста... - чуть сдерживаясь, не своим голосом повторила она. Нога опустилась на тормоз, машина плавно остановилась. Выпутавшись из ремня безопасности, Моника выскочила на обочину и склонилась над ближайшим кустом. - Принести тебе воды? - спросил подошедший следом Джон, крепко взяв ее за плечи. Подняв взгляд, Моника посмотрела на него измученными глазами. - Нет... Осталось совсем не много. - Ты вся горишь, - пробормотал он, поправляя ей волосы. - Иди сюда, - откинув переднее сиденье, Джон заставил Монику лечь и, смочив найденное в багажнике полотенце водой, протер ей лицо и грудь. Стало немного легче. 18 июля. 07:15. Кульякан, Синалоа, Мексика. Незнакомый заграничный город встретил их миллионами ярких огней и удивительной оживленностью. Собрав в кучу остатки сил, полулежавшая на переднем сиденье Моника заставила себя сесть. - Ну, как ты? - бросив на нее усталый взгляд, спросил Джон. - Терпимо, - пробормотала она. - Где мы? - Черт его знает. Только въехали. Нужно отыскать какую-нибудь гостиницу или отель. По городу они плутали минут сорок. Телефон Моники пришлось бросить дома, сотовый Джона разрядился, а навигатора (что вполне естественно) в старой машине не было. Пришлось довольствоваться дорожными указателями, которые, в конце концов, вывели их в центр города. Отелей здесь нашлось сразу несколько. Выбрав тот, что побольше, они оставили машину на соседней улице и без проблем получили ключи от номера на последнем, шестнадцатом этаже. В двухкомнатном номере было свежо и уютно. Закрыв на все замки входную дверь, Джон снял с себя рюкзак и перевел взгляд на застывшего у порога Кэша. - Что с тобой, приятель? Мальчик поднял на него тяжелый, уставший не по-детски взгляд. - Я хочу домой. Когда у нас снова будет дом? Джон и Моника переглянулись. Помедлив пару секунд, Джон подошел к сыну и, опустившись перед ним на корточки, взял за руки. - Посмотри на меня. Кэш снова поднял тяжелый взгляд. - Я очень хочу, чтобы у тебя и твоей мамы все было хорошо. Поэтому мы должны уехать как можно дальше. Очень-очень далеко. Ты - очень смелый парень. Обещай мне, что потерпишь до конца. Потому что без твоей помощи нам не справиться. Мальчик неуверенно кивнул. Переведя взгляд на Монику, Джон понял, что она едва сдерживает слезы. Господи... Как же ей хотелось сказать правду своему ребенку. Моника вдруг отчетливо поняла, насколько сильно они нуждаются друг в друге - потерявший все бывший ФБРовский агент... и беззащитный маленький мальчик. - Иди сюда... - взяв Кэша за руку, Джон усадил его на диван, а сам присел рядом. - Когда-то, очень давно, у меня был сын... Люк, - неуверенно начал он дрогнувшим голосом. - Когда ему было семь лет, его похитили плохие люди, преступники. Я не знаю, как это произошло и почему. Знаю лишь, что я не смог ему помочь. Не смог сделать все... для того, чтобы этого не случилось. - Где он сейчас? - подняв взгляд на Джона, чуть слышно спросил Кэш. Почувствовав поплывший вдруг под ногами пол, Моника опустилась на край кровати. - Они убили его, - чуть сдерживая слезы, ответил Джон. - Я и твоя мама долго искали его... но было уже слишком поздно. В комнате повисла тяжелая пауза. Но Джон, найдя в себе силы, спокойно продолжил: - Я не смог защитить Люка. Но я смогу защитить тебя. Я пожертвую чем угодно, нарушу любые законы. - Почему? - так же тихо спросил Кэш. Внутри у Моники все сжалось в тугой ком. "Господи... Пожалуйста, Джон, не делай этого! Не здесь и не сейчас!" - мысленно взмолилась она. - Потому что меня попросила твоя мама, - окончательно севшим голосом закончил Джон, заставив Монику облегченно выдохнуть. Закрывшись в ванной, Моника опустилась на стоящий рядом с раковиной стул и, закрыв лицо руками, зарыдала. Силы окончательно покинули ее измученное тело. Она всегда умела быть сильной и способной контролировать свои эмоции (особенно, будучи Шарлоттой). Но сейчас... Прошлое, вернувшееся так внезапно. Вся эта старая боль. Ошибки, которые невозможно исправить. И Джон... Тот же самый Джон, от которого не было смысла что-либо скрывать или прятать. - Моника... Мон, открой дверь! - спустя какое-то время его голос вывел ее из оцепенения. Моника послушалась. Не сказав ни слова, Джон просто обнял ее. - Прости... Я не могу на это смотреть. Я ненавижу себя. Ненавижу всю эту жизнь. Он... Он так нуждался в тебе. Все эти годы. И я... - уткнувшись ему в плечо, она снова заплакала. - Ты не виновата, - едва сдерживая собственные слезы, прошептал он. - И себя я оправдываю тем, что ничего не знал. Но сейчас это уже совсем не важно, - он на секунду замолчал. - Важно лишь то, что мы нашли друг друга. Смогли выбраться из этого безумного капкана. И у меня появился шанс. Я смогу защитить своего сына. Дать ему все то, чего не смог дать Люку. Смогу, в конце концов, сказать тебе все, что не успел. Я знаю, что не заслуживаю этого шанса. Но я его использую. Подняв взгляд, Моника посмотрела на него полными слез глазами. Она хотела подобрать какие-то слова, но не смогла. Губы потянулись к губам. Поцелуй... Глубокий, жадный, горячий. Словно попытка выпить ту боль, что сейчас стекала из уголков ее глаз, сочилась из сердца. 09:33. Отель "Ambassador". Успокоив Монику, Джон отправил ее в душ, а сам пошел проверить Кэша. К счастью, мальчик крепко спал в дальней комнате. Вид бьющейся в истерике Моники не прибавил бы ему оптимизма. Стянув с себя грязную толстовку, Джон переоделся в прихваченную из шкафа Карела футболку и осмотрелся. Окна их номера выходили на центральный вход, а с высоты 16 этажа город был как на ладони. Странно, но Джон никогда о нем не слышал. Когда Моника произнесла это название, он почему-то подумал о захолустном городишке с небольшим аэропортом для крохотных самолетиков. Но здесь вполне можно затеряться на какое-то время. По крайней мере, до тех пор, пока они не решат, в какую сторону двигаться. В голове у Джона, спустя насыщенные событиями последние несколько суток, не было здравых мыслей и идей. Жутко хотелось спать. Но сначала нужно дождаться Монику. Закрыв жалюзи, Джон снова обвел взглядом комнату. Глаза вдруг наткнулись на стоящий на краю стола ноутбук. "Интересно, здесь есть Интернет?" Включив его, Джон без проблем подключился к Сети. В электронной почте было сразу несколько непрочитанных сообщений. Два из которых оказались спамом. А вот текст третьего заставил его вздрогнуть. - Что там? - спросила появившаяся за спиной закутанная в махровый халат Моника. Выйдя из ступора, Джон чуть отодвинулся от монитора, уступая ей место. - FBI23068, FBI37321, FBI71319 - 20.07.2012, 12:00 WDC, - растерянно прочитала Моника. - Что, черт подери, это такое? - Либо ловушка, либо... - подняв взгляд, Джон тяжело вздохнул. - Что? - не выдержала Моника. - Решение всех проблем. Первые три комбинации - это номера закрытых ФБРовских профайлов. Малдера, Скалли... и мой. Даже в случае утечки информации из архива (что маловероятно) взломать их вряд ли получится. Доступ к ним имеет только Скиннер и вышестоящее начальство. Дальше - дата и время. Последняя аббревиатура - Вашингтон, округ Колумбия. - ФБР хочет видеть старых агентов? - глядя на него, все так же растерянно спросила Моника. - Судя по всему, - пожал плечами Джон. - А поскольку деться нам некуда... - Нет, - словно сбросив с себя оцепенение, покачала головой Моника. - Нет, нет и еще раз нет... Я не хочу в ФБР. Мне уже давно не 30 и я... мне слишком дорого обошелся тот побег. Кроме того... Тебе не показалось странным то, что в сообщении всего три номера? - Не знаю, - вздохнул Джон, поднявшись и обняв ее за плечи. - Возможно потому, что найти тебя не так-то просто. Моника невесело усмехнулась. Разобрав постель и заставив Монику лечь, Джон решил заняться ее рукой, которая выглядела не самым лучшим образом. Едва опустив голову на подушку, Моника закрыла глаза и почувствовала невероятное облегчение. Голова раскалывалась на части, спина болела, а зашитая впопыхах рука горела огнем. "У тебя жар" - озабоченно пробормотал Джон, накрыв ладонью ее лоб. "Надо раздобыть термометр... Кажется, в ванной была аптечка." Сходив в ванную и найдя в шкафу с полотенцами белую пластиковую коробку с красным крестом, Джон вытащил оттуда электронный термометр, антисептики, салфетки, бинты, жаропонижающее. Стянув с полусонной Моники влажный халат, он обнаружил, что зашитая рука сильно воспалилась. - Мон, не хочу тебя расстраивать, но придется искать больницу, - пробормотал он, обрабатывая ей рану. - Только не здесь. Мы... мы не можем так рисковать, - вздрогнув от боли, поморщилась она. - У тебя жар и воспаление. Ничем хорошим это не закончится. Моника снова закрыла глаза и между ними повисла тяжелая пауза. - Ближайший рейс на Вашингтон в девять вечера. Мне тоже не хочется туда возвращаться, но... - его голос сорвался. - Другого выхода у нас нет. - Хорошо, - открыв глаза и поймав его уставший взгляд, нехотя согласилась Моника. 16:45. Отель "Ambassador". С трудом заставив себя открыть глаза, Джон осмотрелся. Комната, незнакомая обстановка, большая кровать и спящая рядом Моника. На нем по-прежнему были грязные джинсы и давно не свежая толстовка. Надо было принять душ, но усталость оказалась сильнее. Черт... Приняв вертикальное положение, Джон посмотрел на часы - почти пять. Он забронировал билеты на девятичасовой рейс и лишнего времени, увы, у них не было. Джону не давало покоя то сообщение. Если это был Скиннер, значит, случилось что-то серьезное. Если нет - в какую ловушку они рискуют угодить? Он не был уверен, что поступает правильно... но другого выхода у них не было. Поправив Монике одеяло и, проверив спящего в соседней комнате Кэша, Джон отправился в душ. Вода чуть смыла остатки усталости, окончательно заставив его проснуться. - Джон, ты здесь? - послышался из-за приоткрывшейся двери голос Кэша. - Да! Входи! - громко ответил он, стараясь перекричать шум воды. Закрыв за собой дверь, мальчик опустился на стоящий рядом с раковиной стул. - Поспал немного? - Да, - сонно ответил он. - Мы скоро уедем отсюда? - Скоро, - выключив воду, ответил Джон. - Через несколько часов мы полетим в Вашингтон. Там есть люди, которые нам помогут. Кэш не ответил. Высунув из кабинки руку, Джон взял с крючка махровый халат и, одевшись, выбрался из душа. Мальчик сидел неподвижно, опустив голову вниз. Помедлив пару секунд, Джон присел перед ним на корточки и взял за руки. - Я знаю, тебе грустно, - неуверенно начал он. - Но, к сожалению, вы с мамой не сможете вернуться в Техас. Не сможете жить так, как когда-то жили. Мальчик поднял взгляд. - А в Вашингтоне? Джон тяжело вздохнул, пытаясь подобрать слова. - Мы с твоей мамой раньше работали в ФБР. В Вашингтоне у нас остался дом... и друзья, которые нас защитят. - ФБР?! - глаза Кэша округлились от удивления. - Тебе там понравится, - улыбнулся Джон и, поднявшись, протянул мальчику руку. - Идем. Нужно разбудить маму. "Моника... Мон, просыпайся" - присев на край постели, Джон склонился над ней. Взобравшись на кровать, Кэш пристроился с другой стороны. Голова раскалывалась на части, тело горело огнем, а глаза никак не хотели открываться. - Моника, ты слышишь?! - послышался откуда-то сверху голос Джона. - Который час? - с трудом заставив себя открыть глаза, сонно спросила она. - Четверть шестого. Нам пора. Стянув с нее одеяло, Джон взял Монику за руки, помогая сесть. - Господи, ты вся горишь... Все таки придется искать больницу. - Нет, - покачала головой Моника. - Нужно продержаться до Вашингтона. Укол антибиотика должен притормозить процесс. Кажется, на противоположной стороне улицы была аптека. 19:27. Аэропорт. Напротив отеля действительно нашлась небольшая аптека. Отыскав брошенную в соседнем квартале машину, Джон сделал Монике укол, и они поехали в сторону аэропорта. В городе в такой час было довольно оживленно, поэтому дорога заняла больше часа. Аэропорт, как ни странно, они нашли без проблем. Купив билеты, они устроились в укромном уголке в зале ожидания. Моника выглядела измученной и уставшей. Джон сделал все, что мог. Оставалось лишь надеяться на то, что она дотянет до Вашингтона. А это - четыре с лишним тысячи километров. - Сколько мы будем лететь? - словно прочтя его мысли, спросил Кэш. - Около пяти часов, - ответил Джон. Тяжело вздохнув, Моника откинулась на спинку жесткого дивана и закрыла глаза. - Принести тебе кофе? - спросил Джон, найдя взглядом стоящий неподалеку автомат. Моника молча кивнула. Джон заставил себя подняться. Ему удалось поспать лишь несколько часов, поэтому усталость и напряжение никуда не делись. Кроме того, он очень переживал за Монику. Выглядела она неважно. Если инфекция попала в кровь, то последствия могут быть тяжелыми. Он не знал, сколько у них времени. Знал только, что надо поторопиться. Моника права, обращаться в местную больницу слишком рискованно... да и никто не примет их там без страховки. Оставалось лишь скрестить пальцы и ждать... - Можно мне горячий шоколад?- отвлек его от грустных размышлений голос Кэша. Джон непроизвольно вздрогнул. - Да, конечно. С трудом заставив себя поднять голову со спинки дивана, Моника перевела взгляд на копошащихся у кофейного аппарата Джона и Кэша. Два самых родных и дорогих ей человека. Они наконец-то встретились. Две одинокие, потерянные души. Потерявший все и замкнувшийся в себе мужчина. И маленький мальчик, который так сильно в нем нуждался. Отец и сын. Такие разные... и такие похожие. Моника невольно улыбнулась. Все эти годы она мечтала лишь о том, чтобы это случилось. И вот они здесь. Вместе. Как будто не было всех этих лет. Не было боли, одиночества и испытаний. - Ты как? - спросил Джон, протягивая ей пластиковый стаканчик с обжигающим напитком. - Нормально, - пробормотала Моника. - Сколько там до посадки? - Чуть меньше часа. - Я хочу домой, - тихонько вмешался в разговор Кэш. - Мы сразу поедем в ваш старый дом? Или опять в отель? Моника перевела взгляд на Джона. У нее не было сил на объяснения. Тяжело вздохнув, он посмотрел на сидящего напротив мальчика. - Сначала нам нужно будет полечить маму. Переночуем в больнице, а завтра поедем домой. Сможешь потерпеть еще немного? Мальчик нехотя кивнул. - Хорошо, - с трудом выдавил из себя улыбку Джон. - У нас будет самый лучший дом. Я обещаю. - Это ведь... ты - мой настоящий папа? - все так же глядя на него, чуть слышно спросил мальчик. Джон на секунду опешил. Моника вдруг почувствовала, как внутри все каменеет и становится невыносимо больно. Ни один из них не был готов к этому вопросу. Не здесь и не сейчас. Но отступать было некуда. Бездонные шоколадные глаза маленького мальчика смотрели на Джона, ожидая ответа. - Да, - севшим голосом произнес он. - Я - твой папа. Не сказав ни слова, Кэш забрался к нему на колени и крепко обхватил за шею. Переведя взгляд на Монику, Джон понял, что она плачет.