Война за неизбежное

После описанных событий минуло несколько месяцев. Дела в компании шли все так же – ничто не нарушало царящий там порядок, но это затишье совсем не нравилось Беккету. Вся проблема была в том, что от капитана Джека, или, как его коротко звали члены команды, – капитана Воробья – не было никаких известий. Более того, корабль опаздывал на несколько дней. Такое явление не было редкостью; другие опаздывали и на недели, и на месяцы, но не экипаж Катлера. Поэтому последний старался скрывать свои опасения, превращавшиеся в предчувствие чего-то плохого, и верно: когда минуло чуть больше недели, мужчина получил письмо. Бросив быстрый взгляд на Мерсера, Катлер нахмурился, рассматривая конверт. Едва увидев адрес места отправления, в душе Беккета ожили те неприятные опасения, преследовавшие его так долго. Но перебороть их пришлось, и руками, которые с трудом вскрыли конверт, мужчина развернул сложенный в несколько раз листок, на котором, судя по всему, были объяснения сему происшествию. Беккет без труда узнал знакомый почерк мистера Чарльза Годфри-Росса – он был первым помощником капитана, плавал уже много лет, но самое главное – был предан компании и Беккету в частности. Это немного успокоило мужчину: ведь если первый помощник жив, значит, не все потеряно. И, не теряя больше времени на размышления, взгляд серых глаз буквально впился в мелкие, убористые строчки. Однако с каждым прочитанным словом этот взгляд темнел: все худшие предчувствия Катлера подтверждались одно за другим. А содержание было следующим: «Я надеюсь, что это письмо дойдет до своего адресата, и что сейчас его читаете вы, мистер Беккет. После случившегося непросто описать все достаточно четко и ясно, но я попробую восстановить прошедшее максимально точно. Должно быть, вы еще не знаете, какое несчастье обрушилось на нас, а если дурные новости уже долетели до Ост-Индской торговой компании, тогда это письмо, по крайней мере, станет доказательством того, что моей вины во всех описанных событиях нет… Итак, наш экипаж, придерживаясь расписания, отошел от берегов Африки в середине июля; мы попали в сильный шторм, но благодаря приказам капитана смогли не только спастись, но и свести к минимуму все повреждения, обрушившиеся на нас по вине бури. Однако, должен признать, что на следующее утро мы не досчитались нескольких человек команды – меня это насторожило, но гораздо больше волновала всех прибывающая вода, с которой помпы уже не справлялись. Во время шторма капитан приказал осмотреть трюм, но так как большинство членов команды находились на палубе, выполнить этот приказ сразу мы не могли. А вам ведь известно, мистер Беккет, что правильное распределение веса груза играет огромную роль в устойчивости корабля – я полагаю, именно об этом думал капитан, когда сам, не дожидаясь других матросов, направился вниз. Каково же было изумление и негодование нашего капитана, когда он узнал, что за «груз» ему приходится на этот раз перевозить… После этого открытия на корабле вспыхнуло негодование – к Джеку примкнуло несколько человек, разделяющих мнение, что подобное неприемлемо, и пленных нужно отпустить. Большинство же, под моим предводительством, убеждало их не мешать планам компании и выполнять свои прежние обязанности. К несчастью, наш призыв не был услышан – ночью разногласие перешло в открытое столкновение, и корабль оказался во власти бунтовщиков. Нас они высадили в шлюпку, дав кувшин воды и небольшое количество сухарей; чудо, что, продрейфовав несколько дней, нас заметило и подобрало голландское судно, потому что шторм, несколько ослабевший, начинался вновь. Я пишу это письмо, находясь в каюте капитана Линча, судно «Мари-Энн». Весь уцелевший экипаж (спаслось лишь восемь человек, включая меня) прибудет в Голландию, откуда, смею надеяться, уже вернется в Англию. Что же касается капитана Воробья: мне неизвестно, каков маршрут этих негодяев, однако из обрывка разговора мне показалось, что они намереваются следовать к западу, в сторону Ямайки. А так как в распоряжении компании немало кораблей, я уверен, она без труда найдет капитана Воробья и не оставит безнаказанным его предательство…» Беккет не стал дочитывать письмо; в его глазах опять появился нехороший блеск, а руки едва заметно дрожали, безжалостно сминая бумагу. Впервые произошло то, чего этот мужчина не предвидел, и это, конечно, не могло оставить его равнодушным. Однако следовало немедленно определить, что делать дальше… Действовать следовало быстро – об этом никто не должен узнать. По крайней мере, пока этот юнец был жив. – Капитан Воробей больше не в нашей команде, – медленно и очень четко произнес Беккет, остановив свой мрачный серый взгляд на Мерсере, который с трепетом ждал указаний. – Мы должны найти его как можно скорее. Вы слышите меня, мистер Мерсер? Какими угодно способами мы должны найти его раньше, чем вся Ост-Индская торговая компания узнает об этом… Воробья нужно не просто наказать – его необходимо заставить замолчать, и вы понимаете, каким способом. – Да, – коротко кивнул собеседник Катлера и, сделав несколько шагов к двери, вдруг замер: – Но корабль… – Тот самый корабль, который наш капитан так любил? – улыбнулся Беккет, и эта улыбка заставила вздрогнуть даже голландца. – Как он там его называл… Распутная девка? Капитан должен уйти ко дну, мистер Мерсер… Вместе со своим кораблем. Мужчина все понял. Он коротко кивнул и вышел, не желая больше испытывать терпение своего господина. Поиски длились недолго. Мистер Мерсер умел договариваться с людьми (а понятие «договариваться» включало подкуп, шантаж или угрозы), поэтому у голландца везде были свои люди – включая таверны, в которых пираты празднуют свои победы и распространяются о грядущих планах. Поэтому довольно скоро корабль, а вместе с ним и капитан Воробей нашлись на Тортуге – одном из любимых мест всех джентльменов удачи. Команда, как верно написал бывший первый помощник, лишилась многих матросов, и цель капитана состояла в том, чтобы набрать людей. Но рассчитывать на квалифицированные кадры не приходилось – это молодой человек понял довольно скоро, уклоняясь от летевших рядом с его головой бутылок, стульев и прочих предметов интерьера. Найдя половину из требуемого состава, Джек уже был счастлив; он отдал приказ готовиться к отплытию, надеясь по пути остановиться где-нибудь еще, и там найти более опытных и более трезвых моряков. Беспечность молодого человека вполне понятно объяснялась: меньше всего капитан сейчас думал о том, что среди случайно набранного состава может оказаться предатель. А между тем, это было так, и курс, взятый к северо-западу, очень скоро стал известен Мерсеру, а затем и Беккету. Последний лишь едва заметно улыбнулся этой новости, но улыбнулся так, что стала ясна участь Джека. Корабли компании вскоре были готовы выступить против нового пирата, поднявшего бунт – именно так теперь выглядел поступок капитана. Восходящее солнце не сулило ничего, кроме жаркого дня. Мягкий ветер гнал корабль компании по указанному курсу; ничто не предвещало шторма, погода стояла прекрасная. Глядя на искрящуюся поверхность воды, Беккет снова ощутил отторжение – или точнее будет сказать, страх. Его пугала эта обманчивая вода. Ему не хотелось доверять свою жизнь прихоти коварной стихии, ведь она так легко может помешать его планам… Нет, надо гнать прочь такие мысли! Катлер взглянул в сторону капитанского мостика и уверенно направился вперед, где его серый взгляд выхватил знакомую фигуру мистера Годфри-Росса. Мужчина был обо всем предупрежден – после он подтвердит не только вину Воробья, но также и то, что действия компании (обстрел судна и уничтожение врага) были исключительной необходимостью. Впрочем, первый помощник не имел никаких возражений – напротив, высказал свое горячее желание лично отправить капитана к праотцам. Беккет лишь едва заметно улыбнулся: он думал о том же. Только перед смертью Воробья Катлер хотел кое-что сделать – отчасти для полноты своего алиби, отчасти для личного удовольствия. Клеймо пирата… Есть в этом что-то унизительное. – Прямо по курсу корабль! – на закате четвертого дня их плавания в каюту Беккета влетел (иначе не скажешь) мистер Мерсер. – Флаг? – вопросительно изогнул бровь мужчина, догадываясь, каким будет ответ. – Черный… – Это же прекрасно! – просиял Катлер и немедленно отдал приказ взять судно на абордаж. Сделать это оказалось труднее, чем предполагал Беккет; хоть количеством корабли компании и превосходили, но пираты встретили гостей с такой яростью, что немало человек с обеих сторон оказались за бортом. К счастью, тот предатель, что привел за собой «хвост», активно сражался со своими недавними друзьями – это немало помогло, и вот, не прошло и часа, как все уцелевшие пираты оказались связаны на палубе. Беккет, с улыбкой победителя прохаживаясь мимо фигур негодяев, искал взглядом того, ради кого он, собственно, и проделал такой долгий путь; знакомый силуэт Воробья оказался в самом дальнем углу. Капитан был без сознания – это вскоре исправил первый помощник, окатив голову юноши ведром холодной воды. Карий затуманенный взгляд остановился на лице Беккета, Катлер задумчиво склонил голову набок. Он думал о том, какую чудовищную ошибку допустил тогда, доверив этому юнцу командование кораблем компании. Но главное, что эта ошибка вскоре будет исправлена. – Сопроводите капитана Воробья в мою каюту. Развяжите ему руки, – требовательному тону Беккета никто не смел возражать, а потому его приказ был исполнен, хоть медленно и с явной неохотой. Молодой человек удивленно воззрился на своего собеседника, но Катлер лишь про себя улыбнулся: пирата обыскали, у него нет даже ржавого гвоздя, в то время как у самого Беккета заряженный пистолет. На случай, если придется быстро завершать разговор… – Здравствуйте, капитан, – голос, каким Катлер обратился к Джеку, был обманчиво приветлив. Юноша это прекрасно понял и лишь устало вздохнул, смело взглянув в серые глаза мужчины: – Я сделал то, что должен был. А теперь вы делайте то, что должны. Беккет усмехнулся, тем самым скрыв свою растерянность. – Ты правда думаешь, что твой поступок что-то изменит? До тех пор, пока существует спрос, будет существовать и предложение… И один вздорный капитан не помешает системе. – Но он может попытаться, так? – дерзкая улыбка Воробья начинала вызывать у Катлера отторжение. Этот диалог не имел более цели, и Беккет лишь со скучающим видом наблюдал, как юнец подходит к шпаге, висящей на противоположной стене его каюты. – Не советую тебе этого делать. Едва различимый щелчок заставил Джека замереть и изобразить искреннее удивление; Катлер улыбнулся в ответ, но убирать пистолет от лица юноши явно не спешил. – Конвой! – тут же вошли двое солдат. – Уведите нашего гостя. Позаботьтесь о том, чтобы нашлось все необходимое… Под «необходимым» в данном случае подозревалось каленое железо. Беккет лично намеревался оставить это позорное клеймо на смуглой коже своего бывшего капитана. Однако когда мужчина спустился в карцер и выжег на коже знакомую любому букву «Р», карие глаза смотрели с таким выражением, что Катлер вздрогнул. И вдруг корабль резко накренился: шторм в этих широтах налетал так же внезапно, как и исчезал. Где-то наверху раздавались громкие приказы, топот десятков ног и, кажется, выстрелы… Разбираться с Джеком сейчас было некогда. Беккет бросился наверх, где, помимо разбушевавшихся волн, несколько пиратов смогли развязать веревки и теперь сражались с солдатами. К несчастью, Катлер, оказавшийся на палубе, был ближе всех к негодяям – один из них едва не ударил его со спины; его спас первый помощник, отразивший удар своей шпагой. Ну а Беккет не стал придерживаться правила чести и уложил сражавшегося пирата одним выстрелом. Драка очень скоро закончилась, ветер тоже переменился – но когда паруса уже успели убрать, он не представлял опасности. – Как себя чувствует наш пленный? – прежним равнодушным тоном поинтересовался Беккет, осматривая палубу корабля и составляя в голове примерные потери. Солдат, отправившийся в трюм, вернулся в таком состоянии, что Катлер снова почуял неладное. – В чем дело?! – Он… он сбежал, – виноватые голубые глаза пересеклись с таким уничтожающим серым взглядом, что юный солдат поспешил ретироваться. А Беккет в ярости бросился обыскивать корабль, велев остальным делать то же самое. Поиски ничего не принесли – капитана Воробья не было.