Война за неизбежное

Лорд Беккет оказался прав – вся история действительно вскоре забылась. Побег Элизабет – последнее событие, которое могло бы привлечь внимание – не наделал много шуму. Людей отвлекало множество других забот: налоги неожиданно увеличились, как и численность флота компании. Ее корабли стягивались к Порт-Ройялу, но никто, кроме лорда, не знал, для чего это нужно. Напряжение чувствовалось в воздухе, но люди молчали, затаив дыхание. Кажется, незаметно от глаз велась подготовка к чему-то важному. Губернатор Суонн сохранил свою должность. После того, как его дочь пропала, последовало заключение и долгие допросы, по истечении которых стало ясно – мужчина ничего не знает. Однако Беккет вовсе не собирался так легко сдаваться: лорд быстро нашел способ воздействия на несчастного отца. Но обо всех этих внутренних делах знали немногие, в их числе и казначей города. С недавнего времени у Кловерфилда появились серьезные опасения относительно законности всего, что совершается в городе. Несколько раз мужчина делал довольно прозрачные намеки лорду, на что получал красноречивый ответ, более напоминающий угрозу. Джонатан замечал, как все влиятельные люди, включая губернатора, теперь беспрекословно выполняют отдаваемые Катлером приказы: кто-то это делает из страха, кто-то из личной выгоды, кто-то ради взяток и наживы… И видеть такую картину было удручающе. В голове мужчины прочно засела одна мысль. Поначалу это была лишь идея, но в свете последних событий эта идея обратилась в необходимость. В руки Кловерфилду попало немало доказательств незаконности действий Беккета: все эти бумаги мужчина намеревался отвезти в столицу, чтобы положить конец такому положению вещей. Внешне это должно было выглядеть, как обычная деловая поездка. Его дочь, конечно же, ничего не знала. До Лоры добрались слухи об исчезновении мисс Суонн – больше девушка ничего не слышала. Ей было жаль одинокого отца, но в какой-то мере Кловерфилд могла понять поступок Элизабет: Лора сама бы сбежала на поиски Джеймса, если бы только знала, что тот жив. Но такой уверенности не было, ибо словам отца девушка по-прежнему не верила. А когда услышала, что тот через месяц собирается отправиться в Англию, и вовсе загрустила. Все дни тянулись одинаково уныло: прогулки доставляли больше удовольствия, чем общение с некоторыми знакомыми, но и они были скорее необходимостью, чем предметом удовольствия. Мистер Кловерфилд, несмотря на все трудности в делах, все же пытался найти развлечения для дочери – он знакомил ее с наиболее интересными, по его мнению, молодыми людьми, устраивал званые вечера, доставал приглашения на все светские мероприятия – но все без толку. Мужчина даже не догадывался, почему в голубых глазах прочно засела такая тоска. Редкие люди обладают чутьем, помогающим обнаружить чужие тайны, – казначей им не обладал. В отличие от Беккета. В один из довольно ясных дней девушка прогуливалась по морскому побережью. Погода стояла жаркая, людей было мало, и Лора остановила неподвижный взгляд на одном из кораблей, заходивших в порт. Едва пристав к берегу, судно буквально ожило; матросы резво принялись разгружать товар, повинуясь звучным приказам капитана, а немногие пассажиры (или члены экипажа – из-за большого расстояния рассмотреть это не представлялось возможным) сошли по трапу на берег. Одна высокая фигура шла в окружении трех других, и направлялась в офис компании; девушке это показалось странным. Такое зрелище больше напоминало сопровождение заключенного; у этого человека была темная одежда, больше похожая на лохмотья. Человек стоял спиной к девушке, и та в недоумении проводила взглядом эту странную четверку людей. Когда они скрылись в здании, Кловерфилд сочла, что теперь может подойти чуть ближе, и медленными шагами, словно сомневаясь в целесообразности своих действий, приблизилась к офису компании. Девушка встала в стороне, под деревьями; спустя некоторое время ей это надоело, и она прошлась по набережной, следя за тем, чтобы не уйти слишком далеко. В какой-то момент подобное времяпрепровождение показалось ей глупым занятием, и она сама удивилась своему поступку. Но что-то не позволило ей уйти домой – возможно, предчувствие, а возможно, голос, прозвучавший из настежь распахнутого окна. Скорее всего, Лора и не обратила бы внимания на этот оклик Беккета, голос которого давно стал для нее привычным раздражающим фактором, если бы в этом оклике не показалось что-то важное. – Помните о нашем договоре, адмирал Норрингтон… После этих слов все смолкло. Девушка замерла, словно ее поразило громом; несмотря на то, что она слышала эту фразу собственными ушами, уже в следующее мгновение Лора не могла поклясться в том, что слух ее не обманул. Неизвестно, сколько бы длилось это оцепенение, если бы через пару мгновений не распахнулась дверь, и на пороге не показалась высокая фигура того самого человека, которого совсем недавно Кловерфилд видела на берегу. Оба, случайно встретившись глазами, замерли от неожиданности. Наступила такая минута, когда мы не можем поверить собственным глазам; и хотя теперь Джеймс выглядел совсем иначе, чем при их последней встрече, Лора сразу узнала его. Некоторых людей нам помогает узнать сердце; им достаточно просто быть рядом, чтобы уже ощущалось их присутствие. Обе фигуры замерли, точно не решаясь подойти ближе. Кловерфилд стояла, словно окаменев, и не могла поверить, что это реальность, а Норрингтон боялся сделать шаг навстречу, чтобы не спугнуть девушку, как он полагал, своим видом. – Так вы живы! – воцарившееся молчание нарушилось тем, что Лора заключила своего старого друга в объятья. – Глазам не верю… Что произошло? – Боюсь, вам этого лучше и не знать, – запоздало ответил мужчина и улыбнулся: – Но я и не думал, что встречу вас, мисс Кловерфилд, так скоро. Как ваш отец, он здоров? – Он будет счастлив видеть вас, – заверила девушка. Она замерла, не желая нарушать молчание; с одной стороны, ей не хотелось так невежливо рассматривать Джеймса, но с другой – любопытство брало верх. Лоре невероятно хотелось сейчас же, сию же секунду услышать всю его историю, но приходилось себя сдерживать. Та одежда, которая недавно изумила Кловерфилд, вблизи являла собой еще более жалкое зрелище: но теперь Лора смогла понять, что это некогда был мундир офицера английского флота. Молодой человек был без парика и без шпаги; девушка и представить не могла, что на самом деле у Норрингтона такие темные каштановые волосы. И хотя его вид свидетельствовал о долгом пребывании вдали от цивилизации, Кловерфилд все равно не могла перестать улыбаться: ей безумно хотелось вновь обнять своего старого друга, но она боялась, что такой порыв чувств будет неправильно истолкован как самим Джеймсом, так и случайными прохожими, которые могли бы их увидеть. – Какая прекрасная картина… Так вы знакомы с нашим адмиралом? – со стороны офиса компании послышался знакомый голос. Только у одного человека была манера так растягивать слова. – Адмиралом? – непонимающе переспросила девушка. В ее голове сразу же мелькнули те дни, когда она боялась, что ее друга найдут и отправят за решетку; каким же образом компания сменила гнев на милость? – Мне удалось достать прошение о помиловании, – не глядя на Кловерфилд, тихо пояснил Норрингтон. – Взамен я поступил на службу компании. Это объяснение только добавило вопросов, которые появились у Лоры, но красноречивый взгляд Норрингтона свидетельствовал о том, что для них сейчас не место и не время. Поэтому девушке пришлось смириться и отложить разговор до другого момента – скорее всего, пока они не окажутся в более располагающей обстановке, и тогда уже все станет ясно. – В таком случае, до скорой встречи, мистер Норрингтон… – вежливо кивнула Лора, не решаясь добавить что-либо еще к этому официальному прощанию. Она буквально чувствовала, что ей нужно уйти, дабы не сказать ничего лишнего – того, что мог бы услышать лорд Беккет. Бывают дни, когда все раздражает. В эти моменты человек похож на бочонок с порохом, и любой искры достаточно, чтобы и сам бочонок, и все вокруг взлетело на воздух. Именно так чувствовала себя Лора – прошло три дня после ее встречи с Норрингтоном, а последний все никак не считал нужным прийти к ним в дом. Отец ничего не знал: дочь решила, что будет интереснее устроить сюрприз, но сейчас уже начинала сомневаться в правильности своего решения. Ее гнев сменялся растерянностью, затем в голове всплывали не столь далекие воспоминания переживаний, и снова все эти чувства уступали место глухой досаде – подобное молчание Джеймса легко было принять за пренебрежение, и изо всех сил Кловерфилд старалась убедить себя в том, что у молодого человека есть дела более неотложные, чем визит к старым друзьям. Так и оказалось. Вечером этого дня слуга с невозмутимым видом доложил, что господин Норрингтон ожидает в гостиной. Немало труда девушке стоило отвоевать (иначе и не скажешь) право остаться; отец, догадываясь, что история Джеймса может содержать немало подробностей, которые не стоит слушать дочери, решительно восстал против этого, но Лора (отчасти благодаря заверениям Норрингтона) смогла отстоять свою позицию. – Два дня мы были в пути, – начал Джеймс, с улыбкой наблюдая, как девушка нетерпеливо ломает руки: старая привычка, от которой ей так и не удалось избавиться. – Ваш капитан, мистер Кловерфилд, сообщил мне о последних новостях из города. Если бы не вы, меня бы арестовали. На третий день плавания вдали показался корабль без парусов. Мы подумали, что он потерпел крушение, и подплыли ближе… Это и стало роковой ошибкой. Судно оказалось пиратским, а у нас оружия и солдат было значительно меньше, чем у них. Мы сражались, но негодяи одержали победу. Они взяли пленных, но обращались с ними так, что многие не выжили. Их сбросили за борт. Многозначительное покашливание со стороны мистера Кловерфилда заставило адмирала спохватиться: – Я хотел сказать, что те действия, которые эти негодяи позволяют по отношению к пленным, оправдывают ту жестокую борьбу, которая против них ведется. Чудом мне удалось бежать; с правой стороны виднелась земля, и я прыгнул в воду, надеясь на лучшее. Мне удалось доплыть, только… Удача, на которую я надеялся, оказалась новой западней – местом, где я вышел на берег, оказался пиратский порт. Тортуга. Сбежать оттуда в форме офицера британского флота оказалось сложнее, чем я полагал в начале, – горькая усмешка скользнула по загорелому лицу Джеймса. – Потом были те страницы, которые я очень хотел бы вырвать из своей биографии… Мне довелось попасть на тот самый корабль, который большинство людей считает мифом. На «Жемчужину». И служить под командой Джека Воробья… – Так вы знаете правду? – перебил Норрингтона Кловерфилд, выдав свое крайнее нетерпение. – Неужели компании действительно удалось достать некое оружие, с помощью которого Дейви Джонс теперь выполняет волю Беккета? – К сожалению, это правда, – кивнул адмирал, бросив взгляд на непонимающее лицо Лоры. Она переводила взгляд с одного на другого, словно прося пояснить ей эти загадочные слова. – Так что это за таинственное оружие? – прямо спросила девушка. – Сердце капитана «Летучего голландца», – Норрингтон не заметил предостерегающего знака со стороны казначея, и потому ответил. Кажется, это пояснение вызвало множество новых вопросов. – То есть как?.. В этот раз Джеймс заметил реакцию отца Лоры; тот бросил на дочь строгий взгляд, призывающий к молчанию, и взял нить разговора в свои руки: – Итак, прошлое плавно перешло к настоящему, в котором у нас немало дел. Дорогая, теперь тебе придется оставить нас. Возражать во второй раз у Лоры не было ни сил, ни смелости. Девушка встала, расправляя подол платья, и кивнула в знак прощания. Однако этого ей показалось мало, и она не смогла не улыбнуться: – Мне было очень приятно видеть вас, мистер Норрингтон. Отец напрасно считает, что я не в силах вынести всех подробностей вашего рассказа, – Лора не заметила изменившегося лица казначея при этих словах, потому что ее внимание было сосредоточено на другом. – Однако даже та часть, которую мне посчастливилось услышать, характеризует вас как смелого человека, способного пережить любые трудности. Но я желаю, чтобы больше таких опасностей на вашем пути не возникало… Надеюсь, мы с вами еще встретимся, – девушка присела в глубоком реверансе и вышла из гостиной. Когда шелест платья стих, Джонатан Кловерфилд решил продолжить прерванный разговор: – Так вы, Джеймс, теперь действительно на службе у компании? – Точнее, у Беккета, – последовал безрадостный ответ, которого, казалось, мужчина и ожидал. – В этом нет ничего удивительного. Его приказы исполняют даже те, кто официально не находится на службе компании. У него немало рычагов воздействия, поверьте; я иногда не понимаю, что руководит этим человеком… Но то, что у него впереди есть какая-то определенная цель, несомненно. Вам что-нибудь известно об этом? – Нет, – немного подумав, ответил адмирал. Он поднял взгляд на казначея, но в этих глазах сквозила какая-то посторонняя мысль. Это озадачило мужчину. – Вас что-то беспокоит? – Да, – признался Норрингтон, и в его голосе прозвучала нехарактерная для него неуверенная интонация. – Знаете, я не хотел говорить при Лоре, но мое состояние по прибытии в Порт-Ройял было хуже, чем вы можете себе представить. Сначала пытки на корабле пиратов, потом – как черное пятно – пребывание в этом проклятом пиратском порту, откуда не сбежать… Это была бездна, из которой не выбраться, и в которой остается только тонуть – все глубже и глубже. Я не считаю, что моя встреча с Джеком Воробьем являлась избавлением… – мрачная улыбка появилась на лице адмирала. – Но именно благодаря этой встрече я смог вернуться, достав помилование и сердце, которое украл Воробей, чтобы заплатить долг Джонсу. – Говорят, этот пират погиб? – Очень вероятно, – безразлично произнес Джеймс. – Но в моих руках оказалось две вещи: гарантия свободы и гарантия безопасности. Чтобы убраться с острова, на котором меня оставили пираты, потребовалось немногим меньше недели – огонь увидело английское судно, которое и доставило меня сюда. Вы не можете даже предположить, сколько счастья я испытал, сходя на берег. Те джентльмены, которым принадлежал корабль, усомнились в моих словах, и потому мы сразу отправились в офис компании. Деловые вопросы отвлекали от мыслей о будущем. Да и о прошлом тоже. Однако прошлое само меня нашло… Я бесконечно удивился, когда, выходя на улицу, все еще думая о словах Беккета, столкнулся с Лорой. В том, что я узнал ее сразу, нет ничего удивительного: удивило, что она узнала меня. Да, мне следовало прийти в тот же вечер, но я ждал – потребовалось несколько дней, чтобы уладить все дела… И решиться просить руки вашей дочери.