Война за неизбежное

Каждый день повторялось одно и то же. Скрежет, грохот, непристойные крики и высказывания; смех в ответ на унижения охраны, на факт скорой и неизбежной смерти. Лора ловила себя на мысли, что желает скорейшего конца, лишь одно в ней вызывало разочарование – она умрет, как предательница. Над ней будут глумиться все те, кто раньше завидовал, и от этой мысли становилось только больнее. Когда ничего не имеешь, нечего и терять, но когда вся жизнь прошла блистательно, трудно смириться с утратой положения, на которое имеешь полное право. На самом деле, смириться с этим невозможно… Дорогое темно-зеленое платье давно сменило свой цвет, превратившись в красивую, но все же тряпку. Грязь, царящая везде и поначалу пугавшая, теперь уже не замечалась. Девушка даже перестала обращать внимание на крыс; они вполне вольготно себя чувствовали и были благодарны Кловерфилд за то, что та позволяет им лакомиться «шедеврами» местной кухни. Отвращение к здешней еде Лора все-таки не смогла преодолеть. По ночам ей было немного легче: редко, но удавалось забыться во сне. И неизменно она видела во сне Джеймса, который увозил ее из этого ада домой, в Англию; но такие сны часто прерывались жестокой реальностью. Холодный порыв ветра, громкий крик или смех – и иллюзия моментально рассеивалась. Девушка давно потеряла счет времени; она не знала, что Катлер определил ей весьма четкий срок – ровно месяц. Мужчина посчитал, что этого будет достаточно, чтобы сломить волю упрямой девчонки, и он оказался прав. Когда приспешник лорда, брезгливо поморщившись, вошел в камеру, Лора едва подняла взгляд. Она была уверена, что время пришло – ее поведут на казнь. – Удачи, девочка! – послышалось ободряющее восклицание из камеры, находящейся где-то в другом конце коридора. – Не показывай им, что боишься! Пусть подавятся своей… Громкий треск заглушил конец фразы. Кловерфилд поднялась, стараясь последовать этому совету – не показывать, как на самом деле страшно. Девушка гнала прочь мысли о том, что ей всего шестнадцать лет; что она имела семью, любящего отца, богатство и положение в обществе… Но самое главное – она пыталась не думать о Джеймсе, ибо эти мысли точно заставили бы ее пасть к ногам собственных палачей, умолять и унижаться. И если бы это дало результат, Лора пошла бы на унижение – но ведь девушка понимала, что если Беккет решил убрать ее с пути, мольбы не имеют значения. – Ваша судьба известна, мисс Кловерфилд, – раздался холодный и равнодушный голос, перекрывающий шелест бумаги. Девушка склонила голову – эти формальности утомляли. Она провела здесь столько времени, бездействие давило на нервы; хотелось поскорее с этим покончить. – Однако его светлость посчитал, что вы достойны снисхождения, – это предложение было прочитано так, словно оратор крайне не разделял мнения написанного, и, будь его воля, подробно разъяснил, с чем он не согласен. – Ваше освобождение здесь… Снова едва уловимый шелест бумаги. Лора, не поверив услышанному, подняла недоуменный взгляд, словно спрашивая, правда ли то, что она услышала. Глумливая улыбка послужила ответом. – Вы всего лишь соглашаетесь с простой формальностью. – То есть? – дрогнувшим голосом еле произнесла девушка, понимая, куда клонит собеседник. – А то, что все права владения и распоряжения имуществом, включая бумаги, договоры и векселя, переходят к компании при вашем согласии. И еще одно… Ваше положение теперь пошатнулось. Что вы будете делать, куда пойдете? Очевидно, что и адмирал Норрингтон нескоро сможет вернуться, чтобы позаботиться о вас, – Лоре пришлось стерпеть и это оскорбление, прозвучавшее из уст приспешника Катлера. – Дома у вас нет, как и былого состояния. Впрочем, его светлость дал указание и на этот счет… В обмен на помилование вы станете прислугой в доме лорда. Забудете о своем происхождении и будете жить, как простая служанка, которая чудом нашла столь удачную работу. Ну, что скажете? – Лучше повесьте меня прямо сейчас, – медленно и четко ответила девушка, мечтая задушить этого негодяя своими руками. Поистине, только и такие должны работать на Беккета. – А вы подумайте, мисс Кловерфилд, – посоветовал собеседник, совершенно не удивленный таким ответом. – Подумайте о том, как прекрасна наша жизнь. И то, что я вам предлагаю, вполне приемлемо… Подумайте, хотя бы ради мистера Норрингтона. После этих слов мужчина вышел, а Лора непонимающе смотрела вслед удаляющейся фигуре. Ведь девушке действительно стоило беречь свою жизнь – хотя бы ради того единственного человека, для которого она имеет значение.