Война за неизбежное

Дни тянулись одинаково. Где-то за стенами этого пустынного дома была жизнь, и жизнь насыщенная: весь город волновался, обсуждая нашумевший разгром пиратов. Каждая деталь имела значение, а все лица, участвующие в сражении, сделались негласными героями города. Их приглашали на обеды и званые ужины, их чествовали, у них выпытывали новые и новые подробности, заставляя пересказывать одну и ту же историю сотни раз. Но в одном доме жизнь остановилась. Сколько особняк Кловерфилдов пустовал? Одинокий и заброшенный, все здесь покрылось слоем пыли. О варварских событиях напомнил беспорядок – все вещи были раскиданы, кое-что разбито, а иные картины валялись без рамы, которая каким-то господам показалась драгоценнее, чем само полотно. Когда несколько дней назад Лора вошла сюда, она испытала если не ужас, то крайнюю степень брезгливости. После известия о смерти ее Джеймса – единственного человека, ради которого девушка еще находила в себе силы жить дальше, – то теперь все чувства притупились. Однако она нашла в себе силы настоять на своем возвращении домой. Пусть лишь до конца месяца. По крайней мере, в этот отрезок времени можно забыть обо всех людях, населяющий этот город. Забыть и не вспоминать как можно дольше… Однако ее условие было принято не без встречных требований: его светлость, заметив, что подобное беспрецедентно, все же согласился, прислав в дом полный штат людей, из которых Кловерфилд оставила только одну служанку, юную девушку, не на много старше ее самой. Удивительно, но лорд смолчал и на это. Итак, Лоре было глубоко безразлично, что происходит за пределами дома; она получала письма от старых знакомых ее отца, выражавших соболезнования всем постигшим ее «несправедливым обвинениям». Сара – именно так звали служанку – отправляла подобные послания в камин сразу, даже не распечатывая, поэтому почта, к удовольствию Кловерфилд, отсутствовала. Но вот в один из дней эта славная традиция оказалась нарушена. Сара, бросив немного виноватый взгляд на свою госпожу, осторожно поставила на стол коробку и протянула конверт. – Проклятье, – медленно покачала головой Лора, прекрасно понимая, что от этого послания им не избавиться. Скоро конверт оказался вскрыт; знакомым мелким почерком было написано очень краткое пожелание видеть завтра мисс Кловерфилд в особняке его светлости, где пройдет прием в честь победного возвращения армады. – Они никак не могут нарадоваться своей победе, – сквозь сжатые зубы проговорила девушка, и впервые в ее голосе слышалось не безразличие, а ничем не прикрытая ненависть. – И этот… негодяй заставляет меня идти туда, сносить эти оскорбительные соболезнования и, что еще хуже, быть пешкой в руках этого кукловода, еще одной фигурой в игре, которая погубила всех, кто был мне дорог! Когда голос сорвался, Кловерфилд по привычке отвернулась, тихо проклиная себя за это проявление слабости, да еще в присутствии постороннего человека. Но сделанного не вернешь, да и привычное безразличие вновь вернулось: стало немного легче. – Я слышала от ребят, которые служат в доме лорда, что это лишь предлог, – нерешительно подала голос Сара, но, увидев непонимание в глазах Лоры, пояснила: – Не знаю, насколько это правда, но они говорят, будто его светлость на самом деле празднует свое повышение. Король назначил его губернатором Порт-Рояла и пожаловал орден… Какой именно, я не помню, – смущенно зарделась девушка, а Кловерфилд совершенно не к месту захотелось рассмеяться. На этом разговор оборвался, и Сара поспешила ретироваться. Лора же, оставшись одна, вдруг натолкнулась взглядом на оставленную коробку – в ней лежало платье прекрасного светло-розового цвета; нежное, шелковое и отделанное жемчугом. Девушке даже стало грустно, что этот подарок именно от лорда, у которого не было человечности, но зато присутствовал безукоризненный вкус. Если бы в ее силах было, как раньше, отослать подобный подарок… Но слишком поздно. Девушка не хотела возвращаться в тот ад, из которого с таким трудом выбралась; отчего-то она верила обещанию Беккета устроить ей такую жизнь. Наверное, по большей части из страха она и согласилась на выполнение его условий, но больше не испытывала отвращения к себе за принятое решение. Капитан Воробей тоже не сидел сложа руки – он прекрасно знал, что время работает не на них с Джеймсом, поэтому прилагал все усилия, чтобы как можно скорее привести свою идею в жизнь. И случай представился: словно сама судьба дала пирату самую прекрасную возможность для того, чтобы встретиться с Кловерфилд. Джек не раз задавался вопросом – как он найдет ту, которую никогда не видел? А даже если найдет – как сможет передать пожелание о встрече? Но теперь эти вопросы разрешились. На следующий день в особняке Беккета был назначен грандиозный костюмированный бал, на который капитан Воробей счел своим долгом явиться. В назначенный вечер особняк словно преобразился и стал сам на себя непохож. Роскошь, которой и до этого было вполне достаточно, сейчас просто бросалась в глаза на радость все гостям. Да, многим она нравилась и вызывала восторг, чем они охотно делились с хозяином дома, выражая почтение и через каждые два слова вставляя уважительное «губернатор Беккет». Джек Воробей, находясь неподалеку, с трудом сдерживал смех, слыша подобные комментарии. Больше всего пирата веселило, каким важным в это время становился бывший лорд, ну вот только хвоста не хватало. Впрочем, стоило посмотреть на верного помощника его губернаторского величества, как надобность в этом отпадала в тот же миг. Эта парочка явно стоила друг друга. Пройдясь по залу, Джек на ходу подцепил бокал шампанского, но пробовать его не спешил. И лишь убедился, что был прав в своих сомнениях – это явно дорогое пойло оказалось на редкость отвратительным. Стараясь сильно не кривиться, Воробей, не забывая краем глаза следить за новым губернатором, вновь смешался с толпой. Это далось ему очень легко, ведь со стороны он казался таким же, как и все – еще одним безликим гостем, покорным и смиренным, прячущим за маской свои истинные мысли. Хотя, справедливости ради, далось ему это с большим трудом. Для того, чтобы добиться подобных результатов, ему пришлось пойти на большие жертвы. Даже Джеймс Норрингтон, с которым судьба столкнула его не на один день, не сразу смог понять, кто перед ним стоит. Также пирату пришлось расстаться с бородой, после – сильно укоротить волосы... Ну и под конец, найти приличную одежду, чтобы уже наверняка сойти за своего. После всего, через что ему пришлось пройти, Джек Воробей на пирата уже более не походил. В нем можно было признать кого угодно – учителя, счетовода, чьего-то секретаря или помощника – но только не отъявленного мерзавца, которого так сильно хотел уничтожить главный, надменно усмехающийся, с размахом празднующий все свои победы, виновник торжества. Если в нем и оставалось что-то от прежнего Джека, губернатор Беккет сам помог ему скрыться, назначив бал маскарадом. Маска отлично скрывала легко узнаваемый шрам на щеке, а перчатки – татуировки. Прибавить к этому ложную скромность и сдержанность, чтобы случайно не выдать себя улыбкой со сверкающими золотыми коронками, да щедрые чаевые охране на входе... И вот, приглашение на праздник готово. Легкая, ненавязчивая мелодия навевала скуку. Воробей, конечно, подозревал, что все эти балы и маскарады и рядом не стояли с любой шумной гулянкой на Тортуге, но никогда не думал, что это будет настолько тоскливо. «И это вы называете развлечением?» – хотелось спросить ему, глядя на разбившихся на кучки гостей, тихо перешептывающихся о последних новостях, но он молчал. Хотя очень хотелось показать, как нужно веселиться на самом деле, а заодно и напомнить о себе уж слишком забывшемуся от новых титулов и наград бывшему клерку из бедного семейства... Но он сдерживался, как мог, повторяя себе, что пришел сюда с совсем другими намерениями. И уж точно не к его светлости. В этот раз его интересовала Лора, пока еще Кловерфилд. Бегло осмотрев гостей еще раз, Джек удрученно вздохнул, понимая, что без помощи лорда ему не обойтись. Как он ни пытался он выведать у Норрингтона, как должна выглядеть его украденная невеста, толком он так ничего и не смог узнать. Джеймс, отвечая на подобные вопросы, вел себя, как влюбленный юнец, пускаясь в пространные объяснения, какой была его невинная, полная очарования девочка, и какой она могла стать в руках этого бездушного тирана. Из всех этих речей, чересчур слащавых и благородных на его грубый слух, Воробей уяснил только, что у нее голубые глаза и рыжие волосы. «Как пламя на ветру, как лучик солнца на закате...», – невольно вспомнились слова адмирала, и Джек тут же поспешил к столу с напитками, думая, что даже шампанское не будет столь отвратительным, как еще одна горячка его временного пленника. Тем временем оркестр вдруг оживился – по залу пронеслись первые, ласкающие слух, нотки вальса. Гости, словно по команде, разбились на пары, принимаясь неспешно танцевать. «Ну наконец-то», – мысленно возликовал Воробей, заметив, что оживился и Беккет, направившись в другой конец зала. Ошибки быть не могло. Что ж, теперь оставалось только начинать действовать. Обогнать его светлость не составило Джеку труда, более трудным было не засмеяться, когда он заметил мелькнувшую на пару мгновений растерянность на его лице после того, как он ловко перехватил объект его внимания, и, даже не спрашивая разрешения, в танце увел свою спутницу в самый центр собравшейся толпы. Девушка, которую он столь нагло украл, вполне подходила под описание одурманенного лекарствами и лихорадкой Норрингтона. Но все же, стоило убедиться. – Надеюсь, вы не оскорблены моим недостойным поведением, мисс, – начал он вкрадчивым тоном. – Мне показалось, вы не сильно жаждали общества с нашим новым британским рыцарем, и я подумал, что могу вас спасти. – И вам это удалось, – несмотря на явное облегчение, незнакомка не спускала с Джека подозрительного взгляда. – Благодарю вас. – О, не стоит, – отмахнулся пират. – Уверен, каждый в этом зале недолюбливает нашего уважаемого губернатора. И на это есть причины, у каждого свои. – И у вас тоже? – Воробей невольно восхитился. Девушка явно не из робкого десятка... Если, конечно, голубые глаза не врут. – И у меня, – согласился он с едва заметной улыбкой. – Но чтобы поделиться ими с вами, моя дорогая, мне нужно знать хотя бы ваше имя. Я не имею привычки делить секреты с незнакомками. Пусть и такими очаровательными, как вы. Мелодия только-только набирала темп, что располагала к разговору, и Джек искренне старался не показывать своего нетерпения. Благо, хоть танцевать еще не разучился и не отдавил своей спутнице еще ни одного пальца на ноге. – Лора Кловерфилд, – ответили ему спустя несколько секунд напряженного молчания, все так же не сводя с него подозрительного взгляда. Воробей в очередной раз прикусил язык, чтобы не улыбнуться. Все-таки не ошибся. Удача и здесь не оставила его. – Будущая миссис Беккет? – уточнил он. – В таком случае, я вынужден забрать свои слова назад. С вами я не могу быть настолько откровенен... По крайней мере, здесь, – добавил он словно невзначай. А танец все продолжался, и Лора никак не могла избавиться от странного чувства: ей казалось, что перед ней не один человек из числа слуг Беккета. Возможно, даже враг... Рука, покоившаяся на плече, дрогнула, что не укрылось от проницательного взгляда Джека. Тот вновь ободряюще улыбнулся девушке: – У вас удивительные руки, мисс. Проследив за его взглядом, Лора едва заметно побледнела – даже перчатки не скрывали напоминания о той кошмарной ночи, когда ее посчитали мертвой. – Вы чем-то расстроили его светлость? – Нет, – после долгого взгляда вздохнула Кловерфилд. – Ну да, даже он бы до такого не опустился, – тихо согласился капитан и уже чуть громче добавил: – Значит, все-таки его слуги? – Как вы смеете задавать мне подобные вопросы?! К несчастью, именно в этот момент музыка стала тише, и слова девушки донеслись до пар, танцующих неподалеку. Джек досадливо оглянулся – впрочем, он с самого начала почувствовал, что общего языка с этой барышней не найдет. Незаметно для всех Воробей сунул ей в руку заранее подготовленную записку и поспешил ретироваться, пока не стало слишком поздно. – Благодарю за танец, – бросил он напоследок, и мгновенно скрылся в толпе. Через пару минут музыка стихла окончательно. Джеку вновь предоставился шанс повеселиться, наблюдая за растерянностью и злостью губернатора еще раз, когда он наконец-то смог пригласить свою невесту на танец, но вальс закончился до того, как они успели сделать первый шаг. Впрочем, на этом его приключения не закончились. Немного погодя, когда он уже направлялся к выходу, считая свою миссию успешно выполненной, музыка неожиданно стихла совсем, зато послышался властный голос хозяина дома: – Дорогие друзья! Спасибо, что нашли время посетить наш скромный праздник. В благодарность я приглашаю всех вас на свадебную церемонию, которая состоится 27 сентября... – Неужели всех? – довольно беспардонно перебил его тощий юнец в маске с большими закрученными рогами. Джек едва сдержался, чтобы не зааплодировать храбрецу. – Всех, кто здесь присутствует, – сдержанно кивнул Беккет. – Надеемся увидеть всех вас на нашем торжестве. Да, дорогая? Даже самому недалекому уму было понятно, что его будущая супруга была не так сильно рада предстоящему торжеству. Но все же она кивнула, хотя Джеку показалось, что сделала она это потому, что Катлер приставил к ее спине заряженный пистолет. Впрочем, это волновало мужчину в последнюю очередь, особенно после того, как он услышал: – Приглашения на свадьбу вы получите на выходе. Радости пирата не было предела, когда в его руки попал красиво изрисованный кусок дорогой бумаги. Кажется, все боги были на его стороне, помогая ему даже в мелочах. «Что ж, ваша светлость, вы сами пригласили меня на свой праздник, - думал капитан со своей извечной хитрой улыбкой. – Надеюсь, мой подарок придется вам по душе». – Как она? Ты ее видел? Джек закатил глаза, не скрывая усталого вздоха. Он был уверен, что это первое, о чем его спросят по возвращении в их временное жилище, а не о чем-то вроде «Как все прошло?». Джеймса в последние дни было практически невозможно успокоить. Чем больше он выздоравливал, тем скорее становился активным и наотрез отказывался отдыхать, твердо намереваясь участвовать во всех будущих делах, касающихся Беккета. Но особенно ему недоставало его ненаглядной, но, увы, потерянной невесты. Он буквально жил лишь мечтой увидеть ее вновь и сделать свободной. Джек уже не раз пожалел, что позволил своему товарищу по несчастью услышать историю этой особы, ибо самому Воробью хоть и было ее жаль, но он все же не разделял тех чувств, которые, по-видимому, испытывал Норрингтон. Иногда он оказывался настолько приставучим, что Воробей едва сдерживал в себе желание вновь его подстрелить, лишь бы тот успокоился и перестал трепать нервы и себе, и ему, но врождённое благородство так и не дало ему это сделать. После прибытия в Порт-Роял проблем только прибавилось – Норрингтон не желал поддаваться никакой логике, он жаждал встретиться с невестой или хотя бы возможности увидеть ее издалека, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Не меньше его душу грела возможность подложить новому губернатору свинью, причем не всегда одинакового размера... Джек наслушался очень много теорий о том, как ему можно испортить жизнь, некоторые даже одобрил, но не позволил воплотить в жизнь ни одну из них. У них уже есть план. И следовать нужно именно ему. Остальное может и подождать. А вообще, Джек в глубине души ощущал удовлетворение от таких разговоров: ему было приятно, что Джеймс так изменился. – Она очень мила, – ответил пират после короткого молчания. – Хотя в ней имеется и некая дерзость. Характер крутой, но это наверняка последствия тяжелой жизни... Будь она не рыжей, я бы непременно влюбился. Капитан нагло усмехнулся, но усмешка уже через пару секунд исчезла, стоило ему заметить укор в глазах бывшего адмирала. – Я сделал все, как и задумывал, – продолжил он уже серьезно. – Она заинтересовалась, кажется... Думаю, все-таки придет. – Сюда? – адмирала, похоже, этот вопрос волновал больше всего остального, а надежда в его глазах была столь велика, что Джеку невольно стало немного не по себе. Об этом они спорили уже не один день, но разве можно что-то приказать безнадежно влюблённому сердцу? Ну или хотя бы надеяться на то, что оно примет его слова к сведению? – Мы это ведь обсуждали, – осторожно начал Воробей. – Нам нельзя спешить, понимаешь? Нужен благоприятный момент. Ты знаешь, кто такой Беккет. И ты должен понимать, что сейчас мы практически безоружны перед ним. Власть, которую он недавно получил, вполне может окончательно расстроить его ум... Нужно быть предельно осторожными. На этот раз пират не лукавил и не хитрил. За все время их знакомства Джеймс, пожалуй, ни разу ещё не видел его настолько серьезным. И уже это заставляло задуматься. – Ты – мой главный козырь в этой игре, – на полном серьёзе произнес он. – И будь я отправлен в этот проклятый тайник ещё раз, если позволю себе лишиться его раньше времени. На несколько минут в комнате воцарилась напряжённая тишина. На карту действительно было поставлено все. Малейший промах – и все пойдет к чертям. Все, что им останется в таком случае – пустить пулю себе в лоб... Если им это, конечно, позволят. – Держи, – подал наконец Джеймс голос и снял с пальца перстень. – Лора не так наивна, как может показаться на первый взгляд. Она не поверит только словам. Это перстень моего отца. Он будет доказательством... – помедлив, адмирал нехотя положил эту ценную вещь в протянутую руку пирата. – Не смей его потерять, Воробей. – Я знал, что могу на тебя положиться, – к Джеку мгновенно вернулось его привычное настроение, стоило только кольцу оказаться у него в руках. – Придется потерпеть ещё немного, мой друг. Клянусь, эта игра закончится нашей победой. Ну а пока тебе лучше позаботиться о своем здоровье: не хочу, чтобы будущая миссис Беккет отправила меня на виселицу, подумав, что это я виновен в твоей смерти. Шутку Норрингтон не оценил, но говорить ничего не стал. Все равно это будет бесполезно. С Джеком Воробьем спорить всегда было бесполезно – на то он и пират.