ярче всех.

тэхён остался без мобильного, завалился в студию к намджуну и попросил дать ему телефон на время. к парам готовиться как-то надо, а к хосок-хёну лезть не хочется. намджун даёт, старательно игнорирует тэхёна остаток вечера, листает сообщения от сокджина и не замечает, как тэхён уходит. среди поисковых запросов красуется ‘сдохнуть быстро и не стесняя окружающих’. намджун смеётся, потом бьётся головой об клавиатуру и посылает мир нахуй. каждую пятницу он заходит за хосоком, тащит его в дешёвый китайский ресторанчик и заставляет впихнуть в себя хоть что-то. потому что он дерьмовый друг, но с юнги они вроде как и не дружат. просто у намджуна к нему стрёмный братский комплекс длиной в жизнь, а хосок скалится побитой псиной, из пасти пена, в глотке кости. но ест. скулит, давится, но ест. а потом каждый раз выбирает в музыкальном автомате одну и ту же песню. за окном стучит снег. намджуну холодно и тёплый бомбер не спасает. круг сансары. а он с бубном. не может разрушить магию колеса. колесом передавливает тэхёна. лежит на лавке и ловит ебучие трипы. спизженная у мона шапка не греет. он ощущает вину и тяжесть. не из-за шапки. совсем не из-за неё. он просто пропадает, как плохой ручной пёс. и никто не дёргает за поводок и не пинает больше под рёбра. синь сходит. поля не родят больше ничего. юнги приобрёл его зиму назад. ему не пришлось даже копить на новенький сверкающий планетарий. но потом случилось землетрясение, звёзды обсыпались, ремонтировать было некому. а с хосоком хорошо. до неправильного хорошо. и слишком уютно для тэхёна. хосок сам как самый яркий трип, в котором гигантская змея с глазами хоупа жрёт жабу, а потом себя. на снегу побоище. и тэхён пытается быть хорошим. опять очень честно пытается быть хорошим. но не справляется с поставленной задачей. он неудачник. и его опять ненавидят. ему просто хочется разрыдаться, как маленькому ребёнку, но он и так жалок. ему нужен зелёный чай. успокоить руки и мысли. он слышит голоса одногруппников. и не выдерживает давления. его забрасывает на новый круг. в детстве хоупа пригласили на развесёлую костюмированную вечеринку. он согласился и старательно клеил свой костюм, чтобы прийти в самодельном скафандре. космонавтам на планетах вне солнечной системы дышать нечем. вот он и стоял в углу весь праздник, а потом забрал свой кусок пирога. теперь в угол его локтя вписана окружность головы. ему не надо ничего доказывать. планетарная система. в рюкзаке контейнер с ещё тёплым пирогом. крокодиловые слёзы стали топями. и хосок просто устал, но уже никому этого не говорит. дальнобойщики уходят в рейс. система лопнула. олдскульный рок и над ним только небо. над ним всегда было только небо. на изгибе локтя сносят дом. затяжная истерика и нужно просто добежать до унитаза и выблевать в него всю свою вселенскую любовь. и тогда должно стать лучше. когда-нибудь же должно стать лучше. или зайти к чимину за косяком. и раскрутить карусель ещё раз. чтобы больше не рыжий продукт несмешных шуток над собой с остатками звёзд на тарелке просто стёрся из восприятия. он больше не чувствует нормы. до этого хосоку казалось, что он сможет взять себя в руки. сможет выбраться. обязательно. вернётся в равновесие, успеет надеть скафандр. просто чёрная полоса. какая-то затяжная. затяжной оказалась только затяжка. а ещё может оказаться полёт из окна. - давай набьём тебе солнце? - у меня уже есть круг. - мёртвый круг. светит ярко внутри него. и юнги нравился этот свет. хосоку тоже вроде бы нравился. но чай перестал быть сладким. и доброта юнги досталась по дефолту. но, кажется, не ему. иногда хосоку просто хочется быть худым, как все те мальчики из аниме. а иногда просто хочется сдохнуть. сдохнуть хочется не только ему. в этом они с тэхёном похожи. хосок узнаёт, что чимина избили на бензоколонке около десяти часов вечера. он пролежал на снегу ещё три часа и получил обморожение. чонгук громко рыдал в трубку. медсестре не нравился бестиарий у чимина за плечами. в автобусе хосок играет в змейку, пока глаза не начинают слезится. из-за слишком яркой подсветки экрана. да, вся проблема в ней. в окнах свет. и тэхёна опять нужно пиздить. или миленько потрещать с ним на кухне за кофе. потому что тупые дети нуждаются во внимании, а после дозы становятся нормальными на какое-то время. на кухне гаснет свет. тэхён таки понял как работает та хуйня со счетами или же просто звёзды вовремя замутили хоровод. хосоку сейчас удивительно похуй. в рюкзаке рабочая книжка. его уволили сегодня из магазина, потому что он вконец заебался и сорвался прямо со смены, когда позвонили из больницы. его директор всё таки охуевшая мразь. к соджу у хосока уебанский клубничный рулетик для тэхёна. иррационально хочется вернуться домой и купить тэхёна себе за рулетик и крепкие объятия. обогревателя у них всё ещё нет. чёрные карлики тоже греют. правда, всё естественным образом обламывается, потому что в коридоре воняет спиртом. хосок хлопает дверью и старается беречь тепло разлагающихся надежд, которые гниют у них под батареей. как гниет тихонько тэхён, баюкающий покалеченную конечность. или проёбанное счастье с волосами цвета ваты. его хосок в последний раз видел в детстве в парке аттракционов. - тэхён. а тэхён просто орёт. во все лёгкие орёт и не даёт вытащить себя на свет. у него клеймо кровит на руке и ему больше не хочется жить. хреновый из него вышел солнечный мальчик. вышел бы под колёса, но он слишком трус для этого. хосоку хочется сходить поставить чайник, вымыть чашки. и не слышать тэхёна совсем. просто стать внезапно космонавтом и свалить нахуй отсюда. - ромашка нас вряд ли спасёт, хосок-хён. хосок молча идёт за аптечкой.