End (сборник)

Бог лжи никогда не скажет правду. Да ему это и не нужно — для спасения своей жизни уловки, недоговорки, неточности стали частью естества, вросли намертво в саму его сущность. С очередной попыткой убить брата, с очередной попыткой захватить власть на Асгарде, с очередной попыткой захвата мира он четко понимал, что на каждое действие нужно иметь отходные пути. Но вот почему-то прямо перед самой очевидной смертельной опасностью он не использовал иллюзии, двойников и прочие привычные вещи, исправно спасавшие раньше. Может потому что, прямо перед тем как открыто выступить против Таноса, он вспомнил на секунду мглу боли на лице брата. Сколько лет он ждал случая убить Тора? И вот — случай представился. Но нечто, из самой глубины, на задворках основных мыслей, подкинуло до зубного скрежета странное воспоминание. Просто улыбку брата. То, как он улыбнулся, давным давно, после очередного кинжала в спину; после того, как оправдал Локи перед отцом за половину разрушенного зала в пылу битвы. Он, будто ничего и не случилось, легко развернулся, протянул руку в примирительном жесте: «Думаю, ты сейчас не откажешься от помощи, верно?» Самое глупое воспоминание, самое ненужное. Поэтому Локи тщательно выбирает слова, успокаивает голос, приносит нетленную присягу победителю, клянется в верности до последнего вздоха, ощущая приятную, привычную тяжесть кинжала в левой ладони. И в последний миг заглядывает прямо брату в глаза; теперь для атаки есть и сила, и смелость, и цель. Бог лжи никогда не скажет правду вслух. А на дне темных зрачков точно читается «Прости». И, возможно, «Прощай».