Нацуки бежала со всех ног, Спотыкаясь об камни. Её лёгкие требовали больше воздуха, а ноги совсем уже не слушались, подкашиваясь. Она пробежала свой дом, не обращала внимания на крики взволнованного отца из окна, она просто бежала дальше. Наконец, пробежав ещё около пяти минут, она остановилась, упала на колени и вызвалась звонить в звонок, встроенный в калитку.
Из дома послышался нежный голос, оповещая о том, что девушка вот-вот подойдёт к гостье.
***
— Расскажи мне уже, что произошло? Ты в основном прибегаешь только когда у тебя что-то случилось, — владелица зелёных глаз протянула только что приготовленный латте розоволосой.
— Я не знаю. Правда, не знаю. Мне просто захотелось поговорить с тобой на счёт Юри…
— Я же тебе говорила, попробуй завоевать её сердце добротой и своей милотой. Сейчас было бы обидно для Юри, но большая грудь — заполняет руку, а маленькая — сердце, — усмехнулась Моника, тут же уставившись на свою грудь и отведя взгляд, ибо она только что, можно сказать, пошутила про то, что она будет заполнять только руку, — … Это плохой пример, забудь.
— Вспомнила про то, что у тебя третий размер? Пхах, не везёт, — Нацуки отглотнула от своего экспрессо, хитро улыбаясь.
— Замолчи! Обидно, вообще-то. Стоп, но я же сама виновата в этом… Ладно, пофиг.
— Сначала говорим, а потом думаем, м?
— Да замолчи ты уже, пекарь блядский! — засмеялась русоволосая, толкнув в плечо розоволосую.
— Ты же обещала, что больше материться не будешь?
— Ладно, что уж там, иногда можно, — президент Литературного клуба «Тук-тук!» отдёрнула чуть приподнявшуюся футболку.
Белая футболочка с надписью «Mon-ika!» и маленькие кальмарчики на рисунке, чёрные шортики и того же цвета неизменные чулки с бантом, перевязывающий волосы в хвостик.
Моника не успела даже толком переодеться в домашнюю одежду, когда на её пороге оказалась запыхавшаяся Нацуки.
— И всё же, я пришла к тебе не за этим, — владелица розовых глаз уставилась на футболочку подруги, вспоминая, как дарила Монике её на день рождения
— А что тогда случилось? Ты ещё на пороге была настолько запыхавшейся. Бежала, да? От Юри?
— Ты как всегда знаешь всё обо всём. Я иногда поражаюсь с тебя, Монь.
— Я же просила тебя не называть меня так, Цунтерка, блят, — нахмурилась кальмарчик, в шутку толкнув розоволосую в плечико.
— Ах, значит, «Цунтерка блят»? — Нацуки аккуратно поставила кружку со своим латте на кофейный столик и грозно расставила руки по бокам, встав прямо перед подругой, озаряя взглядом всё её беззащитное тельце, — а ну-ка иди сюда! — Розоволосая кинулась на зеленоглазую, начав щекотать её рёбра.
— КАПИТАН, ТОКА НЕ РЁБРА, БОЛЬН ЖЕ!1 — крикнула
только Моника, пытаясь вырваться из стальной схватки Цундере.
***
Моника и Нацуки бежали так, как могли. Зря они дурачились и не следили за временем.
— Это ты во всём виновата! — крикнула розоволосая, задыхаясь из-за нехватки кислорода.
— А чё я-то сразу?! Это ты начала дурачиться вместо того, чтобы говорить по душам! — Моника явно возмущена.
— Ты первая начала это своё «Цунтерка блят»! Я лишь отомстила!
— Ага, конечно! Так я тебе и поверила!
— А ты поверь!
— Прям так взяла и поверила, ага! Нафиг иди!
— Ооо, так вот ты как?! Не буду больше тебе кофе приносить!
— НЕ-Е-Е-Е-ЕТ, ТОЛЬКО НЕ КОФЕ!1 — Моника вот-вот упадёт.
— Сама его пить буду! Это месть, детка!
— НЕ-Е-Е-Е-Е-Е-ЕТ!
***
Уроки пролетели незаметно и вот-вот должно было наступить клубное время. И, конечно же, по случайным событиям, Нацуки забыла написать поэму. А почему бы и не написать поэму про Юри? В голову пошли всякие моменты, когда Нацуки с Юри были рядом. Вот и вчерашний день, когда Нацуки случайно разлила кофе на грудь Юри, а вот и падение Юри на Нацуки, и тот долбаёб, кричащий «горько!».
Итак, поэма спустя минут десять написана. Нужно будет переписать её более чисто и будет готово!
Конечно же, к розоволосой иногда подходили дежурные или учителя с просьбой выйти из класса, но Нацуки отнекивалась, говоря, что вот-вот выйдет.
Юри всё ждала Нацуки в клубной комнате, чтобы обсудить с ней, что же произошло и почему она убежала, но она так и не приходила, из-за чего тёмноволосая забеспокоилась.
Так как я заставила её, Так как Юри больше не могла ждать, она пошла в сторону класса любительницы кофе. На какой-либо этаж ниже или выше спускаться или подниматься не пришлось, и Юри с лёгкостью нашла нужный кабинет. Итак, у неё есть пара вопросов. Во-первых: почему Нацуки сидит и смотрит куда-то в тетрадь? Во-вторых: почему Нацуки не идёт в клуб? В-третьих: почему она не может отвести глаз от розоволосой? Эти прекрасные розовые волосы, сияющие на свету, эта прекрасная спинка с идеальной осанкой, и эта шейка, которую так хочется покрыть сладкими поцелуями. Так хочется спрятать Нацуки ото всех, чтобы только тёмноволосая могла смотреть на неё… Так, стоп, о чём она вообще думает?
Немного остудив пыл, Юри прошла в класс к Нацуки и легонечко дотронулась до её плеча.
Боже, она такая тёплая.
— Нацуки, что случилось? Ты чего в клуб не идёшь? — каким-то дрожащим голосом произнесла любительница
Нацуки ножей.
От неожиданности, Нацуки едва не подпрыгнула, но вместо того, чтобы отчитать девушку за её внезапное появление…
…розоволосая резко развернулась, схватив Юри за руку.
И они обе тут же пожалели обо всём; Нацуки о том, что развернулась, а Юри о том, что вообще подошла к ней.
Их взгляды встретились, и Юри познала силу великого тудума.
Быстренько выдернув руку из хватки розоволосой, обладательница фиолетовых глаз отвернулась от подруги, покрывшись румянцем.
Сердце у Юри готово было вот-вот выпрыгнуть из груди, руки и колени дрожали, а в животе будто начали летать какие-то там «бабочки» (как говорят обычно).
У Юри ещё никогда не было подобного. Что с ней происходит?
Чей-то голос отражается в подсознании. Чей он? Откуда он?
— Юри! Ты слышишь меня вообще?! — Закричала
тупорылая курица которая не даёт написать мне Нцу на полшколы Нацуки, размахивая ладошкой перед глазами любимой.
— А? — Юри уставилась на Нацуки, убрав её руку от своего лица.
— Ну наконец-то! Спрашиваю ещё раз: Что ты тут делаешь? — Нацу скрестила руки на груди.
— Я пришла за тобой. Ты долго не приходила в клуб и я немного нервничала, поэтому… Вот, — Юри пытается нормально дышать и успокоить сердце.
— Я просто забыла написать поэму и немного задержалась, вот и всё! —Нацуки сделала вид, будто раздражена. Но все мы же знаем правду.
— Но сегодня не нужно было писать поэму…
— Чё, серьёзно?
— Ну… Вообще, да…
— … Бля
— Да ладно тебе, в этом есть и плюсы. В следующий раз не будешь писать стихотворение.
— Может пойдём уже? Я бы не хотела встретиться со своими одноклассниками, — после этих слов Нацуки положила в сумку тетрадь и, повесив эту же сумку на плечо, уставилась на Юри.
— Д-да, пойдём… — Юри раскраснелась, когда заметила
её взгляд на себе.
Нацуки ретировалась из класса и Юри последовала за ней.
— Подожди, Нацуки, остановись, — Юри чуток обогнала её.
Нацуки послушно остановилась.
— Что случилось, Юри?
О, это миленькое, полное недоумения личико…
— Я хотела показать тебе кое-что.
Солгала.
— Что-же?
Нацуки, не испытывай меня и моё терпение, умоляю.
— Это будет очень интересно. Давай же, Нацуки.
В предвкушении того, что ты пошлёшь меня, протягиваю тебе свою руку.
— Почему ты просто не скажешь что это?
Нацуки, умоляю…
— Я не могу объяснить это. Тебе точно понравится!
Не понравится.
— Ну… Ладно.
Твоя ладошка накрыла мою.
Я, с улыбкой на лице, веду тебя в пустой, и, на сколько я знаю, не использованный никем класс.
Ты озираешься вокруг, пытаясь понять, куда я тебя веду.
Не старайся, милая, ты не поймёшь этого.
Я только что назвала тебя милой? Хоть ты и милая, но это звучало так, будто мы встречаемся или что-то вроде того.
— И всё же, куда мы идём?
В то место, где разорвутся наши дружеские отношения.
— Ты увидишь это место.
Что-же, слишком поздно отступать.
Наконец, я вижу дверь пустой классной комнаты.
Вот и конец нашей дружбе.
Так или иначе, мне точно понравится то, что я сделаю сейчас с тобой, моя маленькая, милая Нацуки.
