***
— Каким образом ты ввела её в такое состояние всего одним движением?! — Моника не знала что делать с розовоглазой. Нацуки лежала в полу-обмороке на стульях в классной комнате литературного клуба. — Зачем ты вообще сделала это? — на этот раз возмутился паренёк. Уильям блуждал туда-сюда, наворачивая круги по клубу. — Я н-не знаю… — Юри забилась в уголок класса, в котором обычно читала Нацуки, — В-вообще ничего не знаю! Сайори же весело бегала по классу, повторяя о том, что Нацуки и Юри — идеальная пара. — Сайори! Не бегай по классу! — в который раз попросила Моника. Сайори остановилась лишь на секунду, а потом снова начала бегать вприпрыжку. Столкнувшись с Уильямом, она захохотала, кинувшись ему на шею. — Сайори! — Уильям попытался выбраться из хватки голубоглазой оттолкнув её, но та даже не миллиметр не сдвинулась. — Итак, что мы имеем? — задумалась русоволосая, наблюдая за Сайори, — в жопу ужаленная Сайори это раз, — на этих словах Сайори прекратила прыгать и с надутыми губами уставилась на Монику. — Бука! — Сайори отодвинула один из стульев от парты и села на него, подперев голову руками. — Нацуки подыхает это два, — Моника взглянула на Юри. Та, в свою очередь, ещё больше покрылась румянцем, — никто не будет делать мне кофе — это три. — Тебя только кофе волнует? — фыркнул Уильям, повернувшись к Монике. Он поставил руки по бокам, — у нас в клубе лесбиянки — это четыре! — После этого парень поднял руку около груди и загнул большой, указательный, средний и безымянный пальцы. — Ты имеешь что-то против ЛГБТ? — Сайори нахмурила брови, не отведя взгляда от стенки. — Ну… Нет? — парень слегка опустил руку, вопросительно уставившись на подругу детства. Сайори хотела фыркнуть о том что почти все девушки клуба одни из «неправильных» людей, но вовремя сдержалась. Моника ведь, как никак, би, верно?***
— Я не смогу прийти, — Уильям сделал виноватое выражение лица — извините. Участники литературного клуба обсуждают вечеринку в доме Сайори. — Итак, Нацуки задержится на часа полтора-два, Уильям не сможет. Блин, а что делать с угощениями? — рассуждает голубоглазая, записывая что-то в блокнотик ручкой русоволосой. — Угощения — не проблема! Я могу взять немного чизкейков или вместе с ними испечь немого кексов и печенья, — после того, как паренёк заявил о своём будущем отсутствии на ночёвке Нацуки сразу же развеселилась, — кстати, Сайори, а почему ты решила устроить что-то наподобие ночёвки? Есть какая-то причина? — Ах, вовсе нет. Мне просто хочется хорошенько повеситься в отличной компании, — улыбнулась Коричная булочка. — Повеситься? — Юри немного наклонила голову набок, приподняв одну бровь. — Что? — Сайори слегка удивилась. — Ты сказала повеситься, Сайори, — Моника покосилась в сторону подруги. — Ничего такого я не говорила! — Булочка нахмурилась и надулась. — Давайте все дружно успокоимся и повесимся за компанию с ней, — подшутила розоволосая, немного посмеявшись и оголяя свои зубки и, в том числе, два острых клычка на верхнем ряду. В голове русоволосой всплыли моменты из прошлого таймлайна. Повешенная Сайори по вине Моники, окровавленные пальцы, и определённо безжизненные голубые глаза. — Не стоит, — подала голос Моника, опустив голову. — Да ладно тебе, Моника! Выглядишь так, будто уже видела как кто-то повесился, — надулась Нацуки, скрестив руки на груди. — Ладно. Собрание клуба окончено, можете расходиться по домам, — Моника резко пошла за ключами на столе учителя, забрала сумку и, уже собираясь уходить, облокотилась об стенку около дверей клубной комнаты. — Моника, ну ты чего, обиделась что-ли? — Нацуки подошла к Монике и обняла её, уткнувшись в плечо, — извини, если это так. Я же всего-лишь пошутила, вот. Моника молчит. Она не отгоняет от себя Нацуки, не говорит ей сейчас же собирать вещи и не отвечает на объятия. Просто стоит и смотрит. А смотрит, кстати, на реакцию Юри и Сайори. Сайори также посмотрела на Нацуки и тут-же отвела взгляд, прошла к рюкзаку и начала собирать вещи. Юри немного поколебалась, украдкой посмотрела на розовоглазую и, слегка смутившись, пошла следом за Сайори собирать вещи. Нацуки, кстати, тоже стало любопытно как отреагирует Юри. Так или иначе, Нацуки так-же посмотрела и на реакцию Сайори. Розоволосая готова была поклясться, что подруга прямо сейчас кинется с обнимашками на Юри или Уильяма, но, кажется, она молчала. Странно. Всё же, немного ещё пообнимав Монику, Нацуки пошла за сумкой. Из сумки Нацуки вылетело стихотворение…***
— Юри, Нацуки тут один стишок обронила, — улыбнулась Моника, остановив Юри перед самой дверью, — думаю, она посвятила это тебе. — Мне? — Юри осторожно взяла листок с рук Моники, — с чего бы она написала его мне? — Поверь мне, Юри, я знаю это — Зеленоглазая прошептала эту фразу Юри на ушко, после этого закрыв на ключ дверь клуба и направившись к лестнице, — причём, оно много значит для неё ~ Моника оставила тёмноволосую наедине с недоумением и своими мыслями, а та же, в свою очередь, немного подумав, решила сложить лист вчетверо, убрав его в карман юбки и теперь идя домой. Там и почитает.***
Юри уже слышит жалобное мяуканье котят. Голодные? Девушка посмотрела пушистых созданий на кухне — их нет. В гостинной — тоже нет. Юри блуждала в поисках котят около десяти-пятнадцати минут, но никак не находила нигде, пока не посмотрела в ванной. Что бы они там делали? Ванная точно была закрыта и до этого, и до того, как Юри ушла в школу. Чертовщина какая-то. Так или иначе, Юри кое-как накормила их каким-то мясом, которое девушка пожарила ещё вчера и решила искупаться. Вот, уже в комнате, снимает пиджак, расстёгивает рубашку, приступает к юбке… Из юбки вылетает поэма. Юри совсем позабыла о ней. Разворачивает. И читает…Влюблена
Только о тебе все мысли мои,
Глаза забыть не могу я твои,
Волосы, губы, носик и шея,
Во всё влюблена до безумия я.
Ведёшь себя ты словно котёнок,
Тебя уже всю терпеть нет силёнок,
Столь сладкие губы, прекрасные глаза,
Кажется, скоро сойду я с ума.
С тобой никогда не были похожи,
Ты любишь ножи,
А я люблю жить.
Любишь читать свои странные книги,
Где каждый, хоть раз, но всё же погиб.
Знаешь, что жутко? Когда вены вскрываешь,
Пойми, ты не только себя убиваешь,
Думала, не узнаю? Что хорошо скрываешь?
Что не увижу на руках твоих полос алых?
Я люблю всю тебя, каждый твой дюйм,
Так хочется спрятать, не отдать никому,
Устала скрывать, что тебя обожаю,
Но, кажется, также как и ты секрет свой скрываю.
Вчера позвала меня ты гулять,
О вечеринке предстоящей мне рассказать.
Не представляешь, как хотелось мне тебя поцеловать.
Но всё же, о том, что тебя я люблю,
Никак не могу не сказать.
Юри недоумевала. Даже если бы этот стих предназначался бы ей: откуда Нацуки знает, что она любит ножи? Откуда знает, что девушка режет себя? Хотя, это было вполне очевидно. — Нацуки… Любит меня? — Вслух спросила девушка, будто обращаясь к кому-то помимо себя, — а я… Люблю Нацуки? Любит ли она Нацуки? И тут же, в голове девушки возник другой вопрос: зачем она тогда хотела поцеловать подругу?***
— Спасибо за помощь, пап! — сказала розоволосая отцу, придерживая прикрытый полотенцем поднос с угощениями для ночёвки. — Всегда пожалуйста, — отец держал точно такой же поднос. Они вместе шли к дому Сайори, общаясь друг с дружкой на самые разные темы. Помимо подноса отец семьи Акито нёс два пакета, в которых находились сок, вино и запасная одежда девушки. — Кстати, я хотел у тебя спросить, — задумался мужчина — как у тебя дела с Юри? — Ах, Юри… Вроде, нормально. Ах, да! Совсем забыла сказать. Я с ней гуляла утром, если что, — оправдалась Нацуки, сделав виноватый вид. — А я-то думал… Не пугай так больше! — нахмурился мужчина, украдкой взглянув на дочь. — Пап, а ты разрешишь завести мне котёнка? — Ты хочешь котёнка? — Да, пап, Очень! Мы с Юри утром нашли котят. Один из них был такой пушистенький, беленький, голубые глазки! Я прям потекла с него. — Ну, что с тобой поделать. Разрешаю, — мужчина улыбнулся — но только при одном условии. — Да? — Ты должна устраивать генеральную уборку дома каждые понедельник и четверг, идёт? — Всё что угодно ради маленького комочка счастья!***
Нацуки и её отец ещё немного поговорили, прежде чем войти в дом девушки. На удивление Нацуки, в доме всё было чисто и аккуратно. Видно, постаралась. Сайори и Моника вели себя абсолютно обычно, но с Юри что-то было не так. То говорит невпопад, то от чтения отказалась, то как-то странно смотрит на Нацуки. — Нацуки… Что же может послужить причине такого поведения у неё? — Нацуки. Не заболела ли? — Нацуки? И красная вся такая ходит… — НАЦУКИ! — Юри повысила тон. — А? — это вывело Нацуки из раздумий. — Можем ли мы поговорить? Ну… Наедине. — Наедине?.. — Нацу задумалась, — Зачем? — Я не хочу, чтобы нас услышали, — Юри взялась за прядь волос и начала играть с ней, наматывая её на палец. Девушка засмущалась и раскраснелась, и попыталась спрятать это хоть немного, отвернувшись от розоволосой. — Услышали? — Розовоглазая удивилась такому заявлению. Что могут услышать другие? Что такого может сказать Юри? Так или иначе, любопытство взяло вверх и Нацу согласилась…***
— Что ты хотела сказать? Девушки стояли во дворе голубоглазки. Ночное небо, вечный треск сверчков, изредка пролетающие рядом светлячки, лёгкий ветерок и тихий шелест листьев — идеальная погода. — Нацуки, я хотела поговорить с тобой на счёт стихотворения, которое ты написала сегодня… — Ох, извини, я потеряла его, так что не могу тебе его показать, — Нацуки перебила тёмноволосую. — Да нет, Моника как раз нашла его и отдала мне, почему-то предположив, что ты посвятила его… Мне. Молчание с минуту. Нацуки всё заливается краской, руки начинают дрожать. Такое странное чувство, будто розоволосая вот-вот заплачет. — Ты прочитала его, да? — Нацуки смотрит прямо ей в глаза. Обоим страшно. — Да, — Юри кивнула вместе с этими словами. — Ты поверила словам Моники на счёт того, что я посвятила стих тебе? — Нацу нервно сглотнула. Снова молчание, но только равное в несколько секунд. — Да. Нацуки опустила голову. Всё, это конец. Конец их отношений, конец света, конец жизни. У Нацуки больше нет смысла жить. — Ты меня теперь ненавидишь? Нацуки заплакала. Слёзы текут по щекам, подбородку, и затем с глухим стуком разбиваются о холодную землю. — Ненавижу. Губы Нацуки дрожат. Это действительно конец? Нацуки почти что не верила в это до последнего, но… — Ненавижу себя. … Всё будет хорошо? — Нацуки, как я была слепа… Юри прикоснулась к щекам Нацуки руками, приподняла её голову так, чтобы она могла смотреть ей в глаза и вытерла слёзки большими пальцами. — Нацуки, Голос Юри дрогнул. — Я не полностью уверена, но… Юри слегка наклонилась к ней, укоротив расстояние между их лицами. — … Кажется, я тоже люблю тебя. Юри прошептала ей это, чуть не коснувшись губами о её губы. Нацуки ринулась к ней, порвала те сантиметры, или, даже, миллиметры, и поцеловала её. Поцелуй. Совсем неопытный, самый первый, но такой жадный и сладкий. Губы Юри — сладкие, манящие, и теперь так сильно принадлежат Нацуки, что и словами не передать. Губы Нацуки — сухие, но в то же время такие мягкие, что Юри готова отдать за них и за неё что угодно. Им сейчас так хорошо, что они не хотят отрываться друг от друга. Нацуки схватилась за воротник Юри, пытаясь притянуть её к себе ещё ближе. Юри хватает её за волосы с той же целью. Они обе стараются дышать через нос, чтобы это длилось дольше, и они бы могли простоять так вечно… … Если бы не крик обеспокоенной голубоглазой из окна. — Девочки, вы где? — поддерживала её Моника, выйдя во двор чтобы разыскать их там. Обе через силу отрываются друг от друга, отворачиваясь и пытаясь скрыть подлый румянец. Обе глупо улыбаются. Нацуки пытается прикрыть румянец руками, а Юри старается скрыться в волосах. Они обе сейчас чувствуют, что по-настоящему счастливы. Юри совсем не понимает этих чувств, ведь нельзя же радоваться обычному поцелую прямо как ребёнок конфетке? — Вот вы где! Мы уже вас обыскались, вообще-то, — промямлила смущённая Моника, зная, что только что делали девочки. Ей совсем не хотелось прерывать их, но из-за надоедливой Сайори ей пришлось, — скорее заходите в дом, иначе Сайори убьёт нас всех.***
Девушки смотрели какой-то фильм. Кажется, ужастик. Нацуки не зря в очередной раз села около Юри, на страшных моментах она попросту прижималась к любимой, и та, в свою очередь, приобнимала её и поглаживала по голове, шепча на ушко о том, что всё хорошо, что монстров не существует, что любит её. В один из таких моментов, Нацуки специально посильнее прижалась к Юри и взглянула ей в глаза, всем своим видом показывая то, что хочет отойти с тёмноволосой. Извинившись, Юри взяла за руку укутанную в одеяло розоволосую и прошла с ней на кухню, ссылаясь на то, что они с Нацуки голодны. — Проследим? — Улыбнулась зеленоглазая, взглянув на Сайори. — Проследим, — кивнула в ответ её подруга. Юри ведёт Нацуки по тёмному коридору, по памяти определяет где кухня и на ощупь останавливает руку около переключателя, попутно поглядывая на Нацуки. — Не включай, пожалуйста, — прошептала Нацу, уткнувшись носом в плечо любимой. — Как скажешь, — так-же шёпотом ответила тёмноволосая, — что ты хотела? — Юри, — Нацуки прохрепела. Прочистив горло, она тут же продолжила говорить, — я хочу ещё.