Наблюдатель

      Рей натурально скулит. Но в следующую секунду уже поднимается с кресла и собирается с силами. — Они здесь? — Реймонд перекладывает свой транквилизатор поближе. — Нет, но скоро будут, — Ренч быстро шагает вглубь дома за винтовкой. — Ситара предупредила. У нас есть не больше пяти минут. — Ренч, — Маркус перехватывает его руку, когда он хочет выйти обратно на улицу, — укройтесь где-нибудь с Рей. — Что? Почему я? — Не спорь, бро, — РетрО чуть наклоняет голову в его сторону. — Можно спрятаться на втором этаже, — Рей указывает пальцем на лестницу. — Оттуда можно быстро свалить и там есть окно, чтобы отстреливаться. Ренч переводит на неё странный взгляд, но ответить ему не даёт автоматная очередь, которой щедро поливают стены дома. Рей с трудом сдерживает писк и приседает, закрывая голову руками. — Шевелись! Ренч тянет её наверх по ступеням. На втором этаже всего две комнаты и они ныряют в правую, выбивая дверь плечом. Девушка сразу же прячется под письменный стол, тогда как Ренч, не особо заботясь, вышибает прикладом винтовки окно. В суматохе взгляд Рей ищет что-то, за что можно зацепиться, чтобы не впасть в панику. Этой вещью оказывается полка со старыми книгами и игрушками. Ренч, сам того не зная, выбрал укрытием её старую комнату. Девушка сверлит взглядом потрёпанного плюшевого тигра, совершенно не замечая выстрелов вокруг. Её мысли уже далеко — унеслись назад во времени на семнадцать лет.       У Ренча звенит в ушах от грохота выстрелов и адреналина. Он, не считая патроны, обсыпает нападающих целыми очередями. Видит, как внизу Маркус и Реймонд снимают двоих особо смелых. Парень смеётся, меняя магазин винтовки. Альянс послал сюда всего пятерых, из которых в живых уже только трое. Может, его бы и грызла совесть за отнятые жизни, но бандиты того не стоят. Он бросает быстрый взгляд на Рей. Она сжалась в комок под столом, взгляд прикован к старой игрушке, а в глазах смесь ужаса и тоски. Он отвлёкся всего на секунду, но этого нападавшим хватило, чтобы пустить в его сторону несколько пуль. Одна свистит прямо рядом с ухом, одна врезается в оконную раму, выбивая остатки целого стекла на пол. Ренч отшатывается, матерясь, и приседает у окна. Осматривает тело, хлопая по себе ладонями. Цел. Облегчённо выдыхает и с новыми силами отстреливается от нападающих. Его сердце пропускает удар, когда пуля врезается в землю в нескольких сантиметрах от Маркуса, который сблизился с последним выжившим на расстояние вытянутой руки. РетрО вырубает оставшегося бандита и тащит его в дом. Хакер опускает винтовку на пол. Трясёт головой — он только сейчас заметил, что визор маски барахлит после полученного удара. Сбоку шуршит, выползая из укрытия, Рей. — Ты как? — спрашивает она полушёпотом. — Нормально, — отмахивается парень. — Идём, Маркус поймал одного из них. Парень следит за её реакцией. Девушка лишь кивает. Он ожидал, что она испугается — Ренч всё ещё винил её в этом нападении, а пойманный мог выдать её. Но она отрешённо-спокойная. Парень знает это состояние. Так бывает перед бурей.       Они спускаются вниз, когда Маркус и Реймонд заняты привязыванием бандита к стулу. Рей не имеет ни малейшего желания смотреть на то, как из этого азиата будут выпытывать информацию. Она бросает на него взгляд. Парню на вид едва ли двадцать. Молодец, что сказать. Обосрал свою жизнь в самом её начале. Девушка выходит на улицу, садится на ступени у входа. Дождь не стихает. Тяжёлые капли барабанят по крыше и этим создают странную мелодию от которой на душе одновременно и мирно, и тревожно. Рей закрывает глаза, прокручивая в голове картины сегодняшней безумной ночи. Её до сих пор лихорадит от перестрелки, а сверху накладываются ранее забитые куда-то далеко эмоции. И если спешный побег девушка ещё могла вытерпеть, то неожиданное присутствие отца в её единственном убежище лишило Рей всякой воли. Она трёт руками холодное лицо. Каждый раз, когда этот человек появляется в её жизни, он несёт за собой проблемы. Она прекрасно это знает, только вот раз за разом, вместо того, чтобы что-то менять, она ходит по лезвию ножа и старается сохранить в мужчине последние капли разумности. Любое неверное движение, слово, жест или взгляд могут послужить катализатором для последующего насилия. А если процесс запущен, то сопротивление только усилит его. Для подтверждения достаточно вспомнить маму.       Рей украдкой всхлипывает. Эмоции постепенно находят выход. За одну сегодняшнюю ночь они собрались в один большой клубок, перемололись вечным движением и теперь бушуют внутри пылевой бурей. Последний этап обороны Рей бъётся как стеклянный аквариум. Ей страшно, грустно, тошно от самой себя. Она могла бы просчитать на несколько ходов вперёд, могла бы сопротивляться течению вместо того, чтобы плыть по нему. Но она была наивной настолько, что предположила, что всё это рассосётся само. Что кто-то вместо неё решит её проблемы. А сделала только хуже. Не будь она настолько безрассудной, остановила бы Хезел от того глупого шага и сейчас ничего этого бы не было. Ей всего лишь стоило быть чуточку умнее.       — Я там оставил парней поразвлекаться, — за спиной слышен голос Кинни. Он стоит, тыча пальцем в дверь. — Ты как, девочка? Рей не отвечает. Она прячет лицо в коленях, плечи трясутся. Ти-Бон понимает, что она просто нашла момент, чтобы выпустить всё накопившееся наружу. Чтобы потом оно не мешало. Он садится рядом, уже выудив откуда-то пару банок пива. Они словно спаунятся в его руках, но на самом деле он просто не постеснялся заглянуть в холодильник на кухне. Мужчина протягивает одну девушке. Она поднимает красноватые глаза, долго смотрит на банку в вытянутой руке, но в итоге принимает. Кинни улыбается. — Не раскисай, — он делает большой глоток. — Это вряд ли прозвучит так обнадёживающе, но история только начинается. — Думаешь, — в горле Рей стынет ком и она проталкивает его чуть тёплым пивом, — что альянс не отстанет? — Неа. Вы их здорово разозлили, раз они готовы гоняться за вами по одиночке. И за любым, кто попробует разобрать этот бардак. — Надеюсь что ты ошибаешься, — она несмело улыбается, болтая пиво в банке. — И что это была последняя встреча с альянсом. — А что с вашей организацией? — Он решает перевести тему. — С «наблюдателями»? Что вы будете делать? Некоторые из ваших личностей раскрыты, — он намекает на неё и Хезел. — «Наблюдатели» особого урона не понесут. Да, мы были важным узлом в заливе, но сеть расползлась уже далеко за пределы Калифорнии. А что до нас, — Рей жмёт плечами, сделав ещё пару глотков. — Рано или поздно мы оправимся и будем делать вид, что ничего не было. Уйдём в тень, как всегда. — Не самое разумное решение. — Это почему это? — Заметила ты или нет, но между Блюм и хакерами идёт война. Воюют, так-то, все со всеми, но этот фронт гораздо ярче виден. И вне зависимости от твоего желания, это и твоя война тоже. Пойми, я не агитирую тебя встать под знамёна DedSec и лезть на баррикады. Тем более, что решаю это не я, — он смеётся, поднеся банку к губам. — Но ты могла бы стать ценным союзником. Как Рей Деккер, а не одна из «наблюдателей». Хотя не без этого. — Давай не будем гнать коней, — она странно улыбается. — Нет никаких гарантий, что сейчас отсюда не вылетит бешеный Ренч и не пристрелит меня прямо здесь. — Эта гарантия есть и у неё даже есть имя. — Реймонд встречает взгляд девушки. — Маркус. Он, как мне кажется, ни секунды в тебе не сомневался. А Ренч ему доверяет. — И всё же, пока не стоит строить планов. — Как я уже сказал, я мало похож на агитационную машину. Просто не исключай такой вероятности. Ещё какое-то время они сидят молча. Вокруг шумит дождь, ветер шелестит листьями деревьев, а из дома почти не слышны крики парня из альянса. — Интересный у вас райончик, — снова заговаривает Кинни. — Столько пальбы, а копов никто не вызвал. — Здесь полно бывших заключённых, — Рей тщетно пытается согреть руки в рукавах сырой кофты. — Жильё выдаётся по разным социальным программам и никто из соседей не заплатил за него ни цента. Они привыкли к перестрелкам. И копов почти не вызывают потому, что им много чего нужно спрятать. — Понимаю. Дверь открывается. Сначала из проёма появляется спина Ренча. Парень тащит тело бандита под руки и тихо матерится. Маркус помогает стащить его по ступеням, но Ренч кивком даёт понять, что дальше справится сам. — Ты как, Рей? — РетрО подходит к девушке, кладёт руку на плечо. — Паршиво, — она крепче обнимает сама себя, стараясь согреться. — Послушай, — он приобнимает её за плечи и ведёт под крышу. Дожидается, когда подойдут остальные. — Мы смогли выпытать у этого чувака, что их прислали сюда по информации от неизвестного. — Ты считаешь, это я? — Нет, конечно нет, — Маркус улыбается. Впрочем, улыбка быстро сходит с его лица. — Это кто-то, кто очень зол на тебя. Ты в опасности, Рей. Тебе нельзя здесь оставаться. — Но мне некуда идти, — она закусывает губу, чтобы подступающие слёзы не нашли своего выхода. Ей надоело плакать. — На базу возвращаться опасно, здесь тоже не спрячешься. Снять квартиру у меня не хватит денег. Маркус, Ренч и Реймонд переглядываются. Ренч жмёт плечами, Кинни как-то странно на него смотрит, а Маркус кивает. — Ты… — Ренч откашливается. — Ты можешь спрятаться в моём гараже. Рей поднимает бровь. Перспектива такого развития событий её неслабо удивляет, даже пугает. Но выбора у неё нет. — Давайте свалим отсюда поскорее, — Ренч вздрагивает. — Рей, собирай вещи и прыгай в машину. Поехали отсюда. Два раза ей повторять не приходится. Собирать особо нечего — Маркус уже забрал её рюкзак. А больше здесь у Рей ничего нет.

***

      Она странно улыбается, когда Маркус останавливает машину перед дверью гаража. Рей сотни раз проходила мимо этого здания не догадываясь, что оно скрывает. Ренч открывает дверь с помощью телефона, чтобы машина могла заехать внутрь, а им не пришлось мокнуть под дождём. — Рей, дай мне свой номер телефона, чтобы я мог поддерживать с тобой связь, — Маркус высовывается из окна, протягивая ей свой смартфон. — Без проблем, — она жмёт плечами, быстро стучит пальцами по экрану. — Вот. — Хорошо. Ти-Бон, — он смотрит уже в салон, — сможешь подшаманить с её профилем ctOS? Нет гарантий, что альянс не выслеживает её через него. — Сделаю, — мужчина кивает. — Побудь пока тут, — Маркус сжимает руку Рей и улыбается. — Не высовывайся лишний раз. Она кивает ему в ответ. Машина выезжает из гаража в другую дверь, оставляя Рей в неловкой компании Ренча. Он стоит напротив, смотря на неё исподлобья. На дисплее маски тишина. — Наверху есть комната с диваном и телеком, — он указывает пальцем на небольшую каморку два на два. — Она твоя на ближайшее время. — Спасибо, — девушка кивает, но не двигается с места. Висит неловкая пауза. Рей не знает, как стоит себя вести, а Ренч просто не знает, что делать. Они смотрят куда угодно, только не друг на друга. Пока Рей не дёргается всем телом — вся её одежда насквозь сырая. — Девчачьих шмоток у меня нет. И вообще шмоток. — Ничего страшного. Они продолжают молчать. Рей начинает надоедать эта неловкость и она, борясь с сопротивлением в виде внутреннего голоса, несмело начинает: — Слушай, Ренч, — она набирает в грудь побольше воздуха. — Наше общение пошло куда-то не в ту степь и… Я подумала, что… — Рей отводит глаза. — Мы могли бы… Ну, не знаю, начать всё заново? — Чё? Он склоняет голову набок. На маске должны светиться вопросительные знаки, но их нет. Рей ждёт, что он сейчас снова взорвётся и выставит её на улицу, прямо под дождь и прицел психованных банд. — Я Ренч, — вместо этого он тянет руку. — Я Рей, — она облегчённо улыбается и пожимает её. — Давай, я покажу тебе комнату. Они заходят в узкий коридор, ведущий наверх. Лестница довольно крутая и заканчивается маленьким пролётом. Слева от них ещё одна дверь, справа — запыленное окно, выходящее на дорогу. По центру стены огромное кислотного цвета граффити, состоящее из черепов, мемов и характерных надписей. — Работа Ситары с моими штришками, — он кивает на рисунки и открывает дверь в комнату. — Располагайся. Комнатка и правда небольшая. У левой стены стоит разобраный диван, на котором в полном хаосе накиданы подушки и пледы. Пыльное окно и дверь, выходящая на платфтрму под потолком, темнеют на дальней стене, увешанной плакатами DedSec, AC/DC, Judas Priest и кучи других банд. В свете потолочной лампы выделяется яркий зелёно-жёлтый ковёр, щедро истоптанный пыльными подошвами. В углу большой стол, на котором разместился телевизор, лапма и кипа каких-то бумаг, среди которых тут и там торчат старые платы, планки оперативной памяти и даже один радиатор без кулера. — Уютненько, — без тени сарказма замечает Рей. — Я бы на твоём месте выспался, пока есть возможность. — Хорошая идея, — она кивает, проходя к дивану. — Хей, Ренч? — оклик останавливает парня в дверях. — Спасибо тебе за всё. Трудно сказать, как он отреагировал — дисплей не отобразил ничего.       Едва за парнем закрывается дверь, Рей падает на диван. Всё это время организм тщетно пытался сказать девушке, что пора отдохнуть, но заметила она это только сейчас. Веки словно в момент потяжелели, руки и ноги чувствовались ватными. Она точно должна поспать. И плевать ей на то, что сон снова может стать кошмаром. Она еле находит в себе силы, чтобы снять сырые джинсы и кофту, закинуть кроссовки в дальний угол. Рей остаётся в одном топе. Она не отказалась бы ещё и от горячей ванны, но благодарна за то, что у неё есть. Девушка зарывается в пледы, чувствуя уютное тепло, и погружается в сон.       Каждый чёртов раз она открывает глаза и видит перед собой это отражение. Видит блеск армейского ножа на ноге. Она хочет заскулить как раненый пёс, но рот вяжет густой патокой и Рей не может выдавить ни звука. Всё снова повторяется. Те же звуки, те же движения, те же слова и запахи. Она сжимается, стараясь исчезнуть совсем, не видеть того, что произойдёт. Но снова смотрит, как острый нож режет плоть, как раскалённый металл оставляет на коже красный след, который тут же идёт волдырями. Как с рук слезает кожа, как гордость и безумная уверенность в своей правоте сочится из каждой поры этих монстров, что уродуют тело и душу. Рей сильнее жмётся в угол. «Хватит, хватит, хватит» — повторяет она как мантру. Но безумие не останавливается. Оно нарастает вместе с тремором и звоном в ушах, голова грозит лопнуть как мыльный пузырь. Рей закрывает уши руками, до белых мушек жмурит глаза и ждёт. Ждёт окончания этого страха. И мир взрывается. Комната разлетается сотнями блестящих пылинок, оставляя её в полном одиночестве плыть в бездне. — Рейчел, — она чувствует, как изуродованные руки матери касаются её волос, как густая тёмная кровь окрашивает их в красный цвет, как кости пальцев цепляются за волоски и тянут их, когда руки гладят по голове. — Рейчел. — Мама, — она жмётся к родному телу, собственной кожей чувствуя каждый ожог и порез. Они горят на теле Рей, пропитывают плоть, въедаются в душу. Горячая влага обжигает щёки. — Всё будет хорошо, Рейчел. Так называла её только мама. Она Рей для всех: для себя, знакомых, друзей, даже для сухих документов и системы. Но Рейчел для матери. — Всё будет хорошо. Открывая глаза, Рей видит стекающую с черепа кожу, как смола течёт с дерева в жаркий день. Ей больше не страшно. Как бы она не выглядела — она всегда её мама. Крепкое кольцо рук, пусть от них и остались только кости, закрывает её от всего, что таит в себе эта бездна. — Мама! — вскрикивает Рей, чувствуя, как её начинает тянуть вниз. Руки тянутся к ней, а невидимые щупальца тянут вниз, окутывая тело тяжёлым страхом. Рей изо всех сил старается ухватиться за костлявую кисть, но ей не хватает буквально крупиц. Всего пара миллиметров отделяют её от спасения. Оно не приходит. Её бросает вниз, выбивая из лёгких воздух, сжимая тело до размера едва заметной точки. Бьёт об дно, разбивая на такую же блестящую пыль.       Рей вскакивает, делая надломный глубокий вдох. Стук сердца отзывается глухими ударами в ушах, руки трясёт, а по коже ползёт холодный пот. Она подтягивает колени к груди, заворачивается в плед как в броню. Бросает взгляд за окно. Всё ещё светло. Рей встаёт на тяжёлые ватные ноги, плотнее кутаясь в плед, с трудом впихивает ноги в кроссовки и спускается вниз. — Ренч? Она видит его, чинящего свою маску. Он бросает мимолётный взгляд на неё и тут же отворачивается, сильнее натягивая на глаза капюшон. — Ты и полчаса не поспала, — его голос без модулятора звучит чуть мягче. — Чего встала? Рей не отвечает. Она уводит взгляд от парня, рассматривая вещи, в хаосе разбросанные по всему гаражу. Ренч, надев маску, поворачивается. Он видит её серые глаза с чуть стеклянным взглядом, полные ужаса. — Кошмар? — всё понимает сам. Рей лишь кивает. — Это был просто сон, иди поспи ещё. — Нет, — Рей крепче обнимает себя, натягивая плед. — Я уже не усну. Ренч кивает. Частичка страха теплится у него где-то под затылком. Что если она видела? — У тебя есть что-нибудь крепкое? — внезапно спрашивает Рей. — Хм. Где-то был вискарь. Зачем тебе? — Бухло помогает выгнать из головы всякую дрянь, — девушка опускается на массивную шину. — Поделишься? Ренч откапывает закрытую бутылку Heaven Hill где-то в недрах хлама под столом.       В комнате тихо мурчит телевизор, крутя клипы с одного из музыкальных каналов. Рей и Ренч попеременно прикладываются к бутылке, молчат, думают каждый о своём. И если голова Ренча занята мыслями, постепенно сводящимися к Рей, то у неё только белый шум. Чему девушка несказанно рада. Она предпочитает такое состояние самокопанию и мрачным мыслям. Телевизор мелькает, клип на канале меняется. С первых нот Рей узнаёт «House of the rising sun», а голос Айвэна Муди взрывает на теле волну мурашек. Она тихо напевает мотив, едва заметно мотая ногой. Ренч делает звук чуть громче. — Прости, — Рей виновато улыбается. — Я думала, что не помешаю. — А? Нет, ты не мешала, — маска светится двумя яркими «о о». — Просто заметил, что песня тебе нравится. Рей вскидывает бровь и улыбается чуть смелее. Глоток виски обжигает горло, оставляя после себя тепло и приятный привкус. Рей отталкивается от спинки дивана, скрещивает ноги и напевает уже чуть громче. Ренч не может удержаться, чтобы не осмотреть тело Рей, не скрытое пледом. Он скользит взглядом по острой ключице с татуировкой феникса, цвета которого переливаются от ярко-жёлтого к оранжевому, к хвосту переходя в сиреневый. Засматривается на россыпь родинок на предплечье. Скользит взглядом за спину. Знакомое ощущение прокатывается по телу, когда глаза находят край шрама, выглядывающий из-под съехавшего топа. Рей чувствует на себе его взгляд и быстро накидывает на плечи плед. — Я заметил у тебя татуировку, — Ренч не давит на больное место и переводит тему. — Это Ал`ар? — Нет, — Рей усмехается. — Это сотни потраченных часов, нервов и криков «ты задолбал пиздеть!». Ренч смеётся. Он принимает из рук девушки бутылку, делает глоток, приподняв низ маски. Шумно выхыдает через зубы, когда виски отдаёт в голову и кончики пальцев теплом. — Всё хотел спросить. Почему ты не сбежала, когда поняла, что твой отец там? — Это, — Рей опускает взгляд, поджимает губы, — это сложно объяснить. За всё то время, что он такой, у меня словно выработался рефлекс. Едва он появляется в поле зрения, я готова выполнить всё, что он мне скажет, лишь бы не спровоцировать в нём агрессию. Просто, понимаешь, он отличный человек и хороший отец. Это война многое в нём изменила. Я просто хочу, чтобы его светлая сторона дольше оставалась снаружи. — Хороший человек? — Ренч округляет глаза. — Ты говоришь так о том, кто постоянно избивал тебя, так обошёлся с твоей матерью? — Не постоянно, — улыбка Рей становится странной. В ней боль и жалость одновременно. — Если я не ошибалась и всё делала правильно, он говорил мне, что любит меня. Обнимал, успокаивал, извинялся за всё. Говорил, что не хочет больше причинять мне боль. — Рей, это делает его психом, а не хорошим человеком. — Тебе-то откуда знать? — она старается огрызнуться, но голос срывается. — Ну да, — он на выходе поднимает маску и щедро глотает виски. — Откуда. — Просто люди судят о нём, видя только те моменты, которые громче кричат. Насилие, неуравновешенность, злость. Никто ведь не будет трубить о том, что ветеран войны, прошедший плен, устроил для дочери семейный ужин, обсудил с ней учёбу, спросил про друзей. Газеты скорее возьмутся за жестокую расправу над невинной женщиной, чем за это. — Может ты и права, — Ренч чувствует, как этот разговор щипцами вытягивает из его памяти то, что он хотел забыть. И не хочет его продолжать, пусть ему есть, что сказать. Рей свешивает ноги с дивана, закутывает их в плед. Она садится к Ренчу лицом, вполоборота смотря телевизор, вслушиваясь в музыку. — Слушай, Рей. Раз уж мы говорим откровенно, хотел тебя спросить. — Девушка переводит на него взгляд. — Помнишь, тогда, в кафе, когда я пытался позвать тебя на свидание? — Ренч благодарен сам себе за маску. Его лицо пылает смущённым румянцем. — Почему ты отказалась? — Я испугалась, — Рей улыбается немного смущённо. — Сам подумай, незадолго до этого я убегала от тебя после атаки на вас. А потом ты зовёшь на свидание. Я подумала, что как-то проколюсь, позволю себя раскрыть и облажаюсь. — А если бы сейчас позвал, ты пошла бы? — Да, почему нет, — Рей пожимает плечами с трудом сохраняя покерфейс. Внутри неё ураганом носятся странные бабочки. — А ты? — Не уверен, — он качает головой, отвечая чуть тише. — Не уверен, знаю ли я тебя. — Справедливо. Глаза Рей выдают её волнение. Она запускает руку в волосы, вперивает взгляд в экран телевизора, настойчиво игнорируя шебуршание сбоку. — М-да, это было неловко, — на выдохе произносит Ренч. — Да, точно, — поддакивает Рей. — Я спущусь вниз, проверю, нет ли новостей от Маркуса. — Да. Окей. Ренч отдаёт ей бутылку и, шатаясь, выходит из комнаты. Он спускается по лестнице, повторяя про себя «идиот, идиот, идиот». Ему нужно перевести дыхание. Он опирается спиной о дверь, запрокидывает голову. Зачем он это спросил? Пусть её запоздалое «да» и порадовало, но его ответ всё испортил. Парень понимает, что запутался сам в себе. С одной стороны ему нравилась Рей. Та Рей, которую он видел в баре. А с другой стороны была настоящая Рей. С тёмными делами, таким же всратым прошлым и своими целями. Он глубоко вздыхает, перемалывая в голове собственные мысли. И возвращается уже как ни в чём не бывало — тем Ренчем, которым его знают DedSec. — От Маркуса новостей никаких, — он вваливается в комнату, неся в одной руке ещё одну бутылку, а под другой зажат кейс с инструментами, — но я заказал нам пиццу. Из-за пробок её придётся ждать пару часов, так что пока мы займёмся починкой твоего ноута. Он вываливает инструменты на пол, а бутылку ставит на подлокотник дивана. Слегка поникшая Рей, видя такие перемены, не может сдержать улыбки.