Купеческая дочь

С началом новой четверти Тоня начала усиленно стараться учиться иначе. Поговорив с Мишей и поняв, что она слишком часто оставляет уроки на вечер, когда уже тяжело что-то запоминать, девочка слегка изменила свой режим дня и с удивлением заметила, что ей стало легче получать высшие баллы, а читать книги можно и перед сном. Ситуация с чистописанием никак не становилась лучше, что раздражало Тоню, однако, спокойная реакция родителей на ее тройки давала девочке уверенность в том, что все со временем обязательно будет хорошо. — Лариса, Тоня, вас как будто подменили после каникул, — однажды сказала Алла, — Давайте что-нибудь придумаем! — Не хочу, чтобы мне еще раз попало, как полторы недели назад, — ответила Тоня. — Давайте что-то мирное придумаем, — предложила Алла. — С голубем идея тоже изначально была мирная, — ответила Лариса, — Кстати, Алла, Савка говорил, что считает тебя единственную из нашей компании более-менее адекватным человеком, сказал, что если тебя научить всему — ты будешь хорошим приятелем. Так что, если хочешь, он будет тебя сегодня ждать у лавки Храмцовых. — Обязательно приду, так и передай ему! — радостно воскликнула Алла, — Девчата, вы со мной пойдете? — Не пойду, — ответила Тоня, — Я решила изменить свое поведение. — Я тоже не пойду, — согласилась с подругой Лариса, — Это опять плохо кончится, я уже однажды пирожок пыталась стащить для Савкиного приятеля. — А я пойду, — сказала Алла, — Не хочу скучать после уроков. На очередном уроке чистописания Тоня старалась изо всех сил. Аккуратно стряхивая лишние чернила, не допуская помарок, девочка написала упражнение. — Будто не вы писали, — сказал учитель, глядя в тетрадь Тони, — Вот эта работа может быть оценена на высший балл, так и надо выполнять все задания. Радость от пятерки по чистописанию не могла быть омрачена даже двумя тройками по русскому языку, поэтому домой Тоня бежала со всех ног, желая похвастаться своей удачей. Наскоро пообедав, девочка стремглав побежала к Ларисе, надеясь, что подруга придумает им более пристойное занятие, нежели то, которое придумал Савка для Аллы. — У тебя есть интересные мысли? — спросила Тоня подругу. — Есть, — улыбнулась Лариса, — Мы будем издали наблюдать за Савкой и Аллой. Я даже не сомневаюсь, это будет еще интереснее, нежели идти вместе с ними. — Хорошо, — согласилась Тоня. Не торопясь, девочки пошли к лавке Храмцовых. Не доходя совсем немного, Лариса сказала Тоне: — Сейчас встанем к вот этому столбу. Нас будет практически не видно, зато Савку с Аллой мы будем видеть, как на ладони. Посмотрим, что они затеют. Увидев, что практически одновременно ребята бросили камни в фонари и побежали, Тоня сказала: — Нам тоже надо уходить отсюда. Мало ли что… Практически сразу на звук разбитого стекла прибежал дворник и, увидев Тоню с Ларисой, схватил их за руки. — Девочки, а так хулиганят! — сказал он, — Сейчас полиция придет, пойдете в сибирку*, потом, может быть, родителям и разрешат вас забрать. В красках представив то, как могут быть недовольны ее родители, когда придут за ней в тюрьму, Тоня подумала: «Надеюсь, папа поверит, что мы с Ларисой были здесь ни при чем». *помещение для арестантов Пока Тоня переживала на тему своего незавидного будущего, Лариса активно пыталась оправдаться. — Это не мы, — сказала девочка. — Отпираться каждый горазд, — ответил дворник и начал взглядом искать городового. — Кажется, это не они были, — подтвердил слова Ларисы торговец, вышедший на улицу, — Камни бросали мальчик и девочка. Воспользовавшись замешательством дворника, Тоня быстро выскользнула из его хватки, с силой дернула руку Ларисы и вместе с подругой побежала вдаль по улице. Отдышавшись от быстрого бега и убедившись, что за ними никто не гонится, Тоня сказала: — За сибирку не хочу думать, как попало бы. Не знаю, может, папа мне бы и поверил, но ждать в тюрьме, пока за мной придут… — Тоня, кажется, Савку с Алкой городовой поймал, — сказала Лариса, вглядываясь в другой конец улицы, — Дворник что-то кому-то показывает, в нашу сторону машет. — Надо скорее идти, пока за нами не пришли, мало ли что… — сказала Тоня. Быстро идти не получилось — после пусть непродолжительного, но скоростного забега, у девочек никак не получалось восстановить дыхание. — Жаль, что мы такие нетренированные, надо чаще бегать, — устало сказала Лариса. — Пройдемте, — неожиданно раздался голос за спиной девочек. Обернувшись, Тоня увидела полицейского. Не решившись бежать, девочка с грустью взглянула на Ларису и пошла вслед за ним. В полицейском участке, увидев Савку, Аллу, дворника, торговца и городового, Тоня поняла, что все слишком серьезно. — Вы что делали на этой улице? — спросил полицейский Тоню и Ларису. — Мы наблюдали вот за ними, — честно сказала Тоня. — И что же они делали? — спросил полицейский девочку. — Что-то обсуждали… — задумчиво сказала Тоня, не желая выдавать Аллу и Савку. — Говори правду, иначе твои родители будут платить за фонари, — сказал полицейский. — Потом я отвернулась, чтобы посмотреть на белого голубя — их не так много у нас в городе, — сказала Тоня, — А потом дворник схватил нас с Ларисой за руки. — Теперь твоя версия, — обратился полицейский к Ларисе, — Что вы с ней делали на этой улице? — Мы решили посмотреть, зачем пришли Савва и Алла к лавке, — сказала Лариса. — И что же ты увидела? — спросил полицейский. — Мне было плохо что-то видно из-за столба, я не хотела, чтобы они нас увидели, — решила не выдавать брата Лариса. — И с этими все понятно, — сказал полицейский, — Уводите их всех в пятую камеру. Кругами ходя по камере и не пытаясь присесть, Лариса чуть ли ни кричала на брата: — Дурак, остолоп! Болван! Из-за тебя у нас снова проблемы! Тонька тебя выдавать не захотела и я зачем-то ее поддержала. — Садись, Лариска, посиди, отдохни, — сквозь растерянность попытался улыбнуться Савва, — Или ты морально готовишься к тому, что снова не сядешь, как в прошлый раз, после торговки и пирожка? — Да я тебе сейчас фингал поставлю! — возмутилась Лариса, — У Тоньки Миша хотя бы не вредит ей, а ты мне только неприятности приносишь! — Девочек бить нельзя, но если ты на меня кинешься с кулаками, я терпеть это не буду, — ответил Савва. Однако Ларисе были глубоко безразличны эти предупреждения и девочка бросилась на брата с кулаками. С легкостью дав сдачи, Савва увидел, что Лариса, заплакав, снова пытается его ударить. — А ну быстро замолчали там! — раздался окрик из коридора и в камере снова наступила тишина. Остаток дня прошел в тишине. Ближе к вечеру дверь камеры открылась. — Алексеева, за тобой отец пришел, — сказал полицейский. Душа Тони ушла в пятки. Особенно не торопясь, девочка начала двигаться к выходу из камеры. — Быстрее давай, что, лучше здесь сидеть, чем к родителям возвращаться? — раздался голос полицейского и Тоня слегка ускорила шаг. Дорога домой прошла в тишине. Гадая, что ей скажет отец дома, Тоня немало переживала. — Тоня, — наконец, сказал Степан Аристархович, — Понятно, что друзей выдавать нельзя, но в этом случае можно было и не молчать. Ругать тебя не буду, завтра в гимназии все скажут за меня. Ты слишком не переживай, все обойдется. Постоишь перед классом, помолчишь, получишь единицу по поведению и все забудется. Недоумевая и от реакции Степана Аристарховича, и от слов про гимназию, Тоня решила попросить Мишу растолковать ей слова отца. — А что тут непонятного? — удивился Миша, — Завтра вместо первого урока у вас собрание будет, классная дама с инспектрисой будут отчитывать вас. В основном, Аллу, но и вам с Ларисой тоже попадет. Может быть, после уроков оставят. Так что ты сильно не расстраивайся, все может быть. Будучи в шоке от подобной новости, Тоня пошла в свою комнату. Волнение не оставляло девочку ни на минуту. «Завтра в гимназии попадет», — подумала Тоня, — «Поэтому папа и не ругал». На следующее утро, придя в гимназию, Тоня увидела, что все сегодня будет так, как рассказывал Миша. Придя в класс после молитвы, девочка увидела, что вместо учителя арифметики в класс пришли Дарья Кирилловна и Софья Ефимовна. — Алексеева, Захарова, Денисенко, выйдите к доске, — услышала Тоня реплику классной дамы. — …опозорили гимназию, побывать в полиции!.. …подралась с собственным братом так, что теперь ходит как хулиган с подбитым глазом, хотя на самом деле хулиганка и есть… …разбить фонарь… …наблюдать исподтишка, не пытаясь отговорить одноклассницу и брата… …была бы я вашей матерью!.. …будем решать с Софьей Ефимовной вопрос о вашем отчислении… — молча слушала реплики инспектрисы Тоня. — Садитесь на свои места, потерянное время урока учитель возместит переменой, — сказала Софья Ефимовна. В полном шоке от слов инспектрисы, Тоня села за парту. Во время урока девочка никак не могла сосредоточиться, единственное, что ее волновало, был вопрос: отчислят их или нет. — Алексеева, выйдите к доске, — услышала Тоня реплику учителя, — Решайте задачу. Кое-как записав условие, Тоня не могла решить задачу. Не понимая подсказок учителя, девочка писала на доске что-то непонятное. — Да, в конце концов, о чем вы думаете? — удивился учитель, — Явно не об арифметике. Эта фраза слегка взбодрила Тоню и девочка, собравшись с силами, кое-как решила задачу. — У Ивана было пятнадцать яблок и шесть груш, — сказала Тоня. — Шестнадцать груш было у Ивана, шестнадцать! — воскликнул учитель, — Кстати, вы на доске и написали, что шестнадцать, невнимательны вы, слишком невнимательны! Ставлю вам четыре, но ваш ответ явно не на четверку. Садитесь, стыдно должно быть! В полном расстройстве Тоня села на свое место. Как и говорила классная дама, учитель не отпустил класс на перемену, поэтому перед уроком Закона Божьего у гимназисток оставалось всего несколько минут. — Лариска, что тебе дома сказали? — спросила Тоня подругу. — Мне мало что говорили, больше Савке досталось, — ответила Лариса, — Практически сразу в свою комнату отправили, но я и рада была этому, что все более-менее обошлось. — Лишь бы здесь все обошлось, — вздохнула Тоня. Вместо урока Закона Божьего отец Никодим решил устроить проповедь обо всем на свете, поэтому Тоня даже успела слегка развеяться, плохое настроение девочки куда-то улетучилось. Просидев с неплохим настроением до конца уроков, девочка вдруг вспомнила, что сейчас их снова ждет встреча с инспектрисой, поэтому немало расстроилась. — Мама за фонарь деньги заплатила и сказала, что пока наш семейный бюджет не выровняется, о вкусностях мы можем забыть, — сказала Лариса. — Я тебе завтра немного конфет принесу, — ответила Тоня, — Конечно, если нас не исключат. — Будем надеяться на лучшее, — сказала Лариса С беспокойством ожидая в классе того, что их куда-то вызовут, Лариса сказала Тоне: — А сейчас ни за что нам попадает… — Согласна, — ответила Тоня. Минут через двадцать в класс пришел сторож. — Приходите в кабинет к Дарье Кирилловне, — сказал он. — Пойдемте, девочки… — вздохнула Лариса. — Сначала побег с уроков, потом бесчисленные замечания, потом горящий бумажный голубь, потом вы разбиваете фонарь и попадаете в полицию! — продолжался уже десять минут монолог инспектрисы, — Так и хочется спросить: где мы сейчас находимся? В гимназии? А точно это гимназия? Это случайно не воспитательный дом для беспризорников? А если это гимназия, то как возможны здесь подобные вещи? Драть вас надо, как сидоровых коз, может, тогда еще о чем-то думать начнете. — Алексеева и Захарова остаются после уроков на четыре часа, Денисенко — на шесть, — сказала Софья Ефимовна. «Алла до самого вечера сидеть будет», — подумала Тоня, — «И нам с Ларисой попало неслабо…» Придя в класс и просидев там полчаса, Тоня вдруг неожиданно сказала: — Мне попало ни за что, я здесь сидеть не буду. Не обращая внимания на реплики подруг о том, что не стоит усугублять свое и без того плохое положение, Тоня взяла вещи и хотела, было, выйти в коридор, как неожиданно заметила, что дверь заперта. — Придется через окно лезть, — сказала Тоня, однако, так и не смогла открыть его. — Сиди уже и учи уроки, все равно делать нечего, — сказала Лариса подруге, — Савка однажды так сбегал, его чуть было не отчислили потом, куда тебе уже дергаться? Часа через два раздался шум открывающегося замка. — Алексеева и Захарова могут идти домой, Денисенко раньше времени не отпущу, — сказала классная дама. Не веря своему счастью, Тоня вышла из гимназии. Вернувшись домой, девочка сказала Мише: — Мишенька, как я рада, что все обошлось! Надеюсь, это мой последний раз, когда я так краснею перед инспектрисой, мне так стыдно было сегодня утром! — Судя по тому, как ты начала учиться, никакой это не последний раз, — ответил Миша, — Похоже, все семь лет так и пройдут.