Купеческая дочь

Оставшиеся дни до восстановления в гимназии пролетели быстро. Несколько дней Тоня просидела дома, опасаясь за свое здоровье. Потом, поняв, что она снова чувствует себя хорошо, девушка решила выйти к Евстигнею. — Тонечка, ты так долго не приходила, я даже удивился, — сказал молодой человек. — Нехорошо себя чувствовала, — ответила Тоня и пересказала все, что с ней произошло. — Ничего себе… — удивленно сказал Евстигней. — Поэтому, наверное, нельзя нам больше так делать, — подытожила Тоня, — Кстати, все-таки, платье мы испачкали, когда потоптались по нему, папа это заметил, сказал, что не была бы я в положении — снова бы мне влетело. Так что не надо больше искушать судьбу. Сев рядом с Евстигнеем и обняв его, Тоня сказала молодому человеку: — Послезавтра уже на учебу выходить… Как же не хочется! Не хочется именно Дарью видеть, по девочкам я соскучилась. — Все будет хорошо, Тоня, — попытался успокоить невесту Евстигней. В день своего возвращения в гимназию Тоня чуть было не проспала. С вечера девушка долго не могла заснуть, зато утром проснулась почти на полчаса позже обычного времени. «Еще не хватало мне в первый же день опоздать на учебу», — подумала Тоня, быстро собралась и вышла из дома. Придя в гимназию, Тоня планировала как можно незаметнее смешаться с толпой одноклассниц. Однако практически сразу же девушку заметила Софья Ефимовна. — Алексеева, пойдемте, надо очень серьезно поговорить. «Еще не хватало меня к Дарье потащить», — подумала Тоня и пошла вместе с классной дамой. — Антонина, — сказала женщина, придя с Тоней в пустой класс, — Знали бы вы, на каком волоске от отчисления вы побывали. Удивившись необычно мягкому и доброжелательному тону классной дамы, Тоня услышала продолжение фразы: — Дарья Кирилловна приняла решение оставить вас в гимназии до первого замечания, как и просил ваш отец. Поэтому не столь важно, пожалуется на вас учитель, опоздаете вы на молитву или произойдет еще что-нибудь — с учебой вы можете прощаться сразу. — Хорошо, мадам, я все поняла, — сказала Тоня. — Что касается вашего положения, — продолжила классная дама, — Не афишируйте его на всю гимназию, никто не должен об этом знать. Учителю гимнастики уже сказали, что у вас малокровие, поэтому на уроках будете помаленьку заниматься тем, что позволит ваше самочувствие. И еще раз обращаю ваше внимание — Дарья Кирилловна зла на вас, поэтому если к вашему поведению у учителей будут жалобы — вряд ли можно будет что-то сделать. «Дарья даже не захотела со мной разговаривать, через Софью все передала», — подумала Тоня и решила, что это даже к лучшему. В последующие дни девушка заметила, что инспектриса, с одной стороны, за ней внимательно следит, а, с другой стороны, демонстративно игнорирует. Каждый раз, приходя на учебу, Тоня замечала, что кто-либо следит за тем, во сколько она пришла, не опоздала ли. Однако случайно встретив несколько раз Дарью Кирилловну в коридоре и поздоровавшись с ней, девушка заметила, что инспектриса никак не реагирует на ее приветствие, будто перед ней находится пустое место, а не Тоня. «Обиделась», — подумала Тоня, — «Да пусть обижается, мне плевать». Через пару недель идеального поведения девушка наконец-то решилась подойти к инспектрисе, чтобы получить разрешение на поход в театр. Тоня и Евстигней уже два раза ходили на постановки через черный ход, однако, девушке очень хотелось попасть на спектакль, как все нормальные люди. Пару раз глубоко вздохнув, чтобы унять волнение, Тоня вошла в кабинет инспектрисы. — Дарья Кирилловна, — сказала Тоня, — Я прошу вас разрешить мне поход в театр на пятничную постановку. За поведение у меня стоят пятерки, поэтому мне кажется, что я вправе просить о таком. — За поведение у вас должны стоять нули до конца года, — ответила инспектриса, — И вообще, вы дерзите мне сейчас, поэтому останетесь сегодня после уроков на два часа. Не понимая ничего, Тоня вышла в коридор. В голове девушки не укладывался тот факт, как подобное могло произойти в принципе. Когда после уроков в класс пришла Софья Ефимовна и напомнила Тоне, что она наказана, девушка не смогла сдержать изумления. — За что я наказана? — спросила Тоня, — За то, что попросила разрешения в театр пойти? — Не в вашей ситуации сейчас скандалить, — ответила классная дама, потом задумалась и сказала, — Алексеева, идите домой, пообедайте, а потом приходите. Надеюсь на вашу честность, что вы не воспользуетесь моей добротой всем во зло. Удивившись неожиданному порыву классной дамы, Тоня прислушалась к ее совету. Пообедав и вернувшись в гимназию, девушка услышала реплику Софьи Ефимовны: — Полтора часа уже прошли, вам осталось сидеть в классе полчаса. Не понимая, с чего ее так выгораживают, девушка просидела в классе полчаса, после чего получила разрешение пойти домой. — Не понимаю я, Евстигней, ничего, — сказала Тоня жениху, — За что меня Дарья оставила — понятно, она зла на меня, отомстить хотела, поиздеваться. Почему Софья со мной так по-человечески обошлась? — Потому что понимает, что Дарья озолобилась, вот и пожалела тебя, — ответил Евстигней, — Теперь ты убедилась в том, что в театр нам с тобой надо ходить только через черный ход? — Убедилась, — ответила Тоня. На следующий день девушка, как обычно, пришла в гимназию. Стоя на молитве, Тоня шепнула Ларисе: — Спать что-то хочется, не выспалась совершенно. На удивление девушки, Лариса ничего не ответила. После окончания молитвы Лариса сказала Тоне: — На тебя Дарья все это время смотрела, прямо сверлила взглядом. Я не рискнула отвечать. — Сейчас в класс примчится, я даже не сомневаюсь, — ответила Тоня. И действительно, со звонком в класс вместо учителя влетела Дарья Кирилловна. — Алексеева, встаньте, — сказала она. Не споря, Тоня решила встать. — А теперь руки протяните, — продолжила женщина. Понимая, что сейчас она получит линейкой, Тоня протянула руки. Через какое-то время увидев, что инспектриса уж слишком разошлась, Тоня убрала руки. — Я вам не разрешала руки убирать, — сказала Дарья Кирилловна, отвесила пощечину Тоне и сказала, — На неделю останетесь после уроков на два часа. — Тонька, — произнесла Лариса, шокированными глазами смотря на происходящее, едва женщина покинула кабинет, — Плевать на все эти уроки, иди папе жаловаться. Дарья все допустимые границы перешла. — А ты уверена, что папа меня поддержит? — спросила Тоня, — Может и не поддержать, я же действительно на молитве разговаривала. — В том-то и дело, что ты во время молитвы сказала одну фразу, а не устроила черт знает что, — сказала Лариса, — Она же тебе просто мстит за свою обиду. — Понимаю, что мстит, — вздохнула Тоня. — Поэтому беги к папе, уроки подождут, — настаивала Лариса, — Я тебе все расскажу, что проходили, пока тебя не было. Выйдя из класса, Тоня в коридоре столкнулась с инспектрисой. — Куда вы пошли во время урока? — спросила женщина, — Хотите свои два часа не в классе сидеть, а на горохе стоять? Без проблем, я изменю свое решение. — Пошла на х.., — выругалась Тоня и, оставив Дарью Кирилловну в недоумении, быстро вышла на улицу. Придя к Степану Аристарховичу, Тоня сразу же честно, не скрывая ничего, рассказала о сегодняшней ситуации. — Последнюю фразу зря сказала, — задумавшись, сказал мужчина, — А так, конечно, это из ряда вон выходящий случай. Тоня, иди домой, отдыхай. Вернувшись домой и рассказав все матери, девушка пришла к себе в комнату, легла на кровать и никак не могла прийти в себя от волнения — утренняя ситуация слишком ярко отпечаталась в душе Тони. Когда домой пришел отец, Тоня, немало волнуясь, спросила его: — Папа, чем дело кончилось? — Завтра, Тоня, идешь на учебу, сегодняшний случай пытаешься забыть, будто его не было в принципе, — сказал мужчина, — Дарья Кирилловна свое наказание отменила. Только, Тоня, не ударяйся в крайности, не провоцируй никого специально. — Хорошо, — ответила девушка. На следующий день, придя в гимназию, Тоня увидела, что инспектриса смотрит на нее злобным взглядом, однако, ничего не говорит. — Лариса, ты случайно не знаешь, что тут вчера произошло? — спросила девушка подругу. — Случайно половина гимназии видела, что вчера было, — ответила Лариса, — Прилетел твой папа, видно, что разозленный, и помчался Дарью искать. Я знала, что тебе захочется знать, что было, поэтому специально пошла в туалет, который неподалеку от кабинета Дарьи. Так вот, как папа возмущался! Чуть ли ни кричал, что вот так мстить за свои обиды мелко, что пусть Дарья или все забывает, или отчисляет тебя, как и положено. Вспомнил, что тебя прошлой осенью розгами в гимназии выдрали, возмущался, что это самоуправство и нарушение устава. Кстати, Тонь, а когда это было? Ты же не говорила. — Не хотелось, вот и не говорила, — ответила Тоня, — Я тогда вам с Аллой соврала, что прогуляла день учебы и мне от папы потом попало, а на самом деле я листовки по ошибке домой Дарье принесла, а должна была ее тезке принести, и потом меня в гимназии выдрали. Так что было потом? Что папа еще говорил? Он же мне ничего не сказал, кроме того, что Дарья пошла взадпятки. — Вот все это твой папа и говорил, повторяя то одно, то другое, то третье. Что он за дисциплину, за соблюдение правил, за строгость, в конце концов, но наказание должно соответствовать проступку, а во вчерашнем случае он ничего подобного не заметил. Дарья его успокаивала, даже извиниться попыталась, в конце концов, предложила считать, что вчерашнего эпизода не было и чтобы все обо всем забыли. На этой радостной ноте они и разошлись, — сказала Лариса. — Будем надеяться, что действительно все забудется, — вздохнула Тоня и посмотрела на свои руки, — Смотри, Лариса, ладошки все в синяках. — Надо было раньше руки убирать, — сказала Лариса, — Не смекнула ты что-то. — Не смекнула, — ответила Тоня, — Кстати, хорошо, что моя последняя фраза, которая вылетела случайно, обошлась, не попало за нее. — Да, может быть, этой фразой ты Дарью и отрезвила, — засмеялась Лариса, — Уж такого от гимназистки она явно не была готова услышать. В последующие дни Тоня с облегчением заметила, что инспектриса пусть и следит за ней, но стала несколько спокойнее. В конце февраля Тоня даже рискнула демонстративно сказать пару фраз во время молитвы, чтобы проверить свои предположения. — Алексеева, еще одно слово — и останетесь после уроков, — сразу же сказала Дарья Кирилловна. — Вот видишь, Лариска, Дарья как обычно и реагирует, — обрадованно сказала Тоня подруге. — Может, действительно простила тебя, — предположила Лариса, — Времени уже сколько прошло. Или просто решила вести себя, как обычно. Во всяком случае, все хоть вернулось на круги своя. — Да, вернулось, — согласилась Тоня, — Дарья сейчас такая же вредная, как и в начале года, не вреднее. Разрешение на театр я у нее не прошу, ходим с Евстигнеем втихаря, поведение у меня приличное, вот и не приходится нам больше с ней видеться, по сути.