Купеческая дочь

На новом месте Тоне жилось немного непривычно. Девушка с удивлением обнаружила то, что ей нужно каждый день готовить обед и время от времени ходить за продуктами. Белье тоже само не стиралось, равно как и пол не желал мыться самостоятельно. — Евстигней, — на второй неделе совместной жизни предложила Тоня мужу, — Может быть, расширим меню нашей пирожковой? Будут пирожки, как и раньше, и блюдо дня. Суп какой-нибудь или второе. И сами будем этим питаться. Ну не представляю я, как мне за всем уследить. — Хорошо, можем и так сделать, — согласился Евстигней, — Если будет спрос — вообще можем до кафе расшириться. За несколько дней стало ясно, что идея Тони значительно облегчила ей жизнь и незначительно улучшила доход заведения. В бывшую пирожковую иногда стали заходить люди, которым надо было срочно где-то пообедать, а идти домой не было времени или возможности. Время от времени в пирожковую приходил Степан Аристархович, чтобы пообедать и своими глазами убедиться в том, что дочь живет хорошо. — Хитро ты придумала, Тоня, — сказал мужчина, держа на руках внука, — Готовить не надо — едите то, чем торгуете. Продукты тоже закупаются без твоего участия. Уборку делать не надо — Евстигней прибирает первый этаж и в мезонин поднимается. Осталось со стиркой что-нибудь придумать — и вообще будешь сидеть, ничего не делая, как столбовая дворянка. — Стираю я сама, — ответила Тоня, — По этому вопросу ничего не придумывается, да и нетрудно мне постирать самой. После ухода отца Тоня, покормив сына, решила погулять с ребенком. Положив Витю в коляску и взяв с собой пачку пеленок, Тоня помахала рукой Евстигнею и вышла с черного хода пирожковой. — Ну что, Витенька, поедем сегодня в парк? — спросила девушка сына. Поулыбавшись ребенку, Тоня добавила, — Конечно, поедем в парк. В парке хорошо, прохладно, может быть, кого-нибудь встретим. Неторопливо идя по улицам, катя коляску и думая о том, что наконец-то она может почувствовать себя полноценной супругой, Тоня неожиданно для себя увидела знакомую родителей — Викторию Андреевну. «Когда я хотела кого-то встретить, я имела в виду девочек, а не маминых знакомых», — подумала Тоня и поздоровалась с женщиной. — Тонечка, как давно я тебя не видела! — воскликнула Виктория Андреевна, — С братиком нянчишься? А замуж выходить нет желания? Уже самый такой возраст, надо о женихах начинать думать. — Виктория Андреевна, — ответила Тоня, — Я же замуж вышла, сыночек недавно родился. — Да ты что! — удивилась женщина, — Надо же, как быстро время летит, я даже не думала, что ты уже замужем. Ты, значит, не захотела учебу оканчивать, решила себя семье посвятить? — Нет, — ответила Тоня, — Я просто в гимназии не говорила, что вышла замуж, вот и не отчислили. Повезло мне. — Надо же, и положение твое не заметили, — сказала Виктория Андреевна, — Чего только в жизни не бывает. Поговорив еще немного с женщиной, Тоня с облегчением выдохнула, оставшись одна. «А потом она обязательно узнает, что я выходила замуж на сносях, но это уже не мое дело», — подумала Тоня, — «Или не узнает, это тоже не мое дело». Присев на лавочку в тени, Тоня вдруг задумалась снова об агитации. «Витенька должен уже в новой стране расти», — подумала девушка, — «Все должно быть по-новому, незачем ему старый мир видеть. Пусть он лучше слышит о нем рассказы, будто сказки». Решив, что она обязательно поговорит на эту тему с супругом, Тоня взяла в руки книгу, которая всегда сопровождала ее на прогулках с ребенком, и начала ее читать. Негромкое хныканье сына, недовольного мокрой пеленкой, в очередной раз оторвали Тоню от чтения. — Витя, да что на тебя нашло? — удивленно спросила Тоня, снова перепеленывая сына, — Я тебе только что пеленку сменила, а ты опять за свое… Видя, что запас пеленок стремительно заканчивается, девушка решила, что нужно возвращаться домой, а лучше вечером вынести коляску во двор дома и посидеть с сыном там. Неторопливо идя домой, Тоня вдруг встретила Ларису, которая шла куда-то по своим делам. — Лариса! — окликнула подругу Тоня, — Как я рада тебя видеть! Что у тебя нового? — Я тебя тоже очень рада видеть, — ответила Лариса, — У меня все хорошо, недавно устроилась работать в контору. А у тебя, я вижу, пополнение в семье. — Да, — ответила Тоня, — Пополнение. Пока ходила беременная, первое время есть боялась, чтобы не потолстеть слишком, а сейчас хожу, худая, как не пойми кто. Увидев недоумение в глазах подруги, Тоня сказала: — Осложнения после родов были, больше недели лежала, почти не вставая. Есть совсем не хотелось, мама меня чуть ли ни насильно кормила, чтобы молоко не пропало. — Да ты что… — удивилась Лариса, — Надо же, как может быть. — Я тебе другое расскажу, ты точно упадешь, — сказала Тоня, — Я не так давно Дарью видела. Она меня расспрашивала, кто отец ребенка, думала, что я от Степана Сергеевича беременна, хахаля ее. Поэтому она и бесилась, глядя на меня, помнишь же, как линейкой ни за что отлупила? Оказывается, приревновала она меня к своему математику, вот и вела себя, как истеричка. А потом, когда я сказала, что мне ее математик не нужен, потому что Евстигней есть, вдруг поняла, что вела себя, как не пойми кто и обещала посодействовать в устройстве на работу в школу. Сказала, что раз все так получилось, хочет сделать мне напоследок доброе дело. Так что на днях я пойду устраиваться в школу, буду учительницей рукоделия. — Надо же, как в жизни все бывает… — удивленно сказала Лариса, — Я очень рада за тебя, Тоня, ты шитье всегда любила. — Это да, шитье я всегда любила, — ответила девушка, — Работать портнихой, конечно, я бы не стала, чтобы не возненавидеть любимое дело, а вести рукоделие у девочек — почему бы и нет? Разговаривая обо всем на свете, Тоня неторопливо дошла с подругой до пирожковой и пригласила ее зайти внутрь. — Нет, Тоня, не сейчас, сегодня не получится, — ответила Лариса, — А в следующий раз приду обязательно. Попрощавшись с подругой, Тоня вошла внутрь пирожковой. Оставив, как обычно, коляску сразу у черного входа, в небольшом закутке, Тоня взяла на руки сына и поднялась наверх по лестнице. — Сейчас мама отдохнет, а потом можно и постирать, — сказала Тоня, укладывая ребенка в кроватку. Немного отлежавшись, девушка решила спуститься вниз, к Евстигнею. — Что, никого нет? — спросила Тоня, показывая рукой на практически пустой зал. — Да, все уже ушли, — ответил Евстигней, — В обед было гораздо больше народу. — Тебе чем-нибудь помочь? — спросила Тоня. — Нет, все уже сделано, — ответил Евстигней, — Можешь отдыхать. — Не отдыхать, а стирать за Витей, он усиленно сегодня старался не оставить меня без работы, — улыбнулась Тоня. Немного поговорив с мужем, девушка снова поднялась наверх. — Витенька проснулся, — ласково сказала Тоня сыну, — Скоро кормить тебя буду, радость ты моя! Покормив сына, постирав белье и развесив его на заднем дворе, Тоня, немного устав, легла на кровать. «И все равно, даже эти мелкие проблемы не могут омрачить радость от замужества», — подумала девушка. Тоня лежала и, от нечего делать, начала прислушиваться к тому, что происходит внизу. Понимая, что ушли уже последние посетители, пирожковая закрылась, а Евстигней с кем-то с кухни наводят порядок внизу, подготавливая зал к завтрашнему дню, Тоня решила, что как раз, именно сейчас, она может, не спеша, поговорить с супругом. Когда в мезонин поднялся Евстигней, девушка обратилась к нему: — Евстигней, — сказала Тоня, — Мы, получается, окончательно завязали с агитацией? — Да, Тоня, мы окончательно завязали с агитацией, — ответил Евстигней, — И с порохом затея была непродуманной. Поэтому давай пока что ничего не будем делать, не стоит спешить. И, все-таки, наша пирожковая под присмотром, помнишь, я тебе два дня назад показывал, как к нам жандармы приходили? Пообедать, но не столь важно, зачем они приходили, важно, что они к нам ходят. — Помню, — вздохнула Тоня, — Поэтому согласна, надо выждать немного. — Не немного, а столько, сколько надо, — сказал Евстигней, — Не нужно спешить. Перед глазами Тони снова пронеслась картинка, которую она увидела на днях: девушка стоит рядом с Евстигнеем, обсуждая, стоит ли печь новую партию пирожков с творогом, или хватит уже имеющихся. Вдруг в пирожковую входят люди в штатском. Несмотря на отсутствие синего мундира на гостях, Тоня сразу же опознала в этих людях тех, кто приходил за ней в гимназию. — Порцию супа каждому, два вторых, пирожок с картошкой и два пирожка с капустой, — сказал один из жандармов, — И три стакана чая. Пока Евстигней раскладывал еду по тарелкам, Тоня услышала реплику, обращенную то ли к ней, то ли к супругу: — Работаете теперь до вечера, не закрываетесь в три часа дня, как раньше. — Да, к нам народ ходит, вот и работаем, — ответила Тоня. — Работайте, работайте, — сказал жандарм, — Дело полезное, людей кормить надо. — А вас, барышня, я именно здесь, в зале, раньше не видел, — вступил в разговор второй жандарм. «Намекает на то, что видел меня при обыске, когда наверх поднимались?» — подумала Тоня, — «Или его не было во время обыска, уже не помню. Да, вроде бы, обыскивать приходили другие люди, этих я видела только в гимназии». — Я теперь стала супругой совладельца заведения, так что частенько буду здесь, в зале, появляться, — ответила девушка. — Это правильно, кормить людей надо, дело нужное, — рассмеялся жандарм, — Лучше закусочную держать, нежели глупостями заниматься. «Лишь бы они не ходили к нам уж слишком часто», — подумала Тоня, — «Не действовали бы на нервы». Девушка не знала, что за эти две недели, как она переехала к супругу, их пирожковую жандармы навещали еще два раза, просто попадали не в смену Евстигнея. Также Тоня не могла знать, что жандармерия пришла к выводу, что Евстигней либо окончил свою противозаконную деятельность, либо надолго успокоился. — Евстигней, — сказала Тоня супругу, когда он уже поднялся в мезонин, — Как же я тебя люблю! Девушка подошла к Евстигнею, положила ему руки на плечи и еще раз повторила: — Я тебя люблю больше всех на свете… Прижавшись к своему супругу и поцеловав его в губы, Тоня почувствовала, что не может оторваться от своего любимого человека. Обняв Евстигнея еще крепче, Тоня целовала его и почувствовала, что супруг начал целовать ее в ответ и плавно спустился к шее девушки. — Евстигней, сегодня еще нельзя, слишком мало времени после родов прошло, — прошептала Тоня, — То нельзя было, потому что я не замужем, то нельзя, потому что в положении, то теперь опять нельзя… Тоня чувствовала, как пальцы Евстигнея расстегивают ей платье и ничего не хотела с этим делать, кроме как продлить момент, чтобы он длился вечно. Краем глаза заметив, что платье снова валяется на полу, Тоня подумала: «Хоть затопчи это платье, папа ничего не скажет, потому что я уже замужем». Расстегивая рубашку на Евстигнее, Тоня подумала: «Зачем я это делаю? Останавливаться уже надо, нельзя же сейчас ничего». Не в силах совладать с собой, девушка расстегнула последнюю пуговицу рубашки и снова обвила руками шею своего супруга. — Евстигней, — прошептала Тоня, — Пошли в кроватку. — Это моя фраза раньше была, — шутя ответил молодой человек. Уже лежа обнимая супруга и осыпая друг друга поцелуями, Тоня сказала Евстигнею: — А продолжение будет попозже, сразу двоих детей растить тяжело будет. Обняв свою жену и не желая ее отпускать, Евстигней ответил: — И все равно, я никуда тебя не отпущу, давай так будем лежать вечно.