Ты справишься

Мальчик обрел родителей, мистер и миссис Уилсон – сына. Они уважали друг друга, любили и оберегали. В их семье воцарилась гармония, которой можно достичь лишь тогда, когда каждый принимает участие. Стараясь проводить вместе много времени, они и не заметили, как сложно им стало приходиться при долгой разлуке, а жизнь все продолжала подкидывать новые испытания. 24 июля 1938 года - Том, ты завел себе друга по переписке? – лукаво улыбнулась Оливия и протянула мальчику конверт. – Тебе пришло письмо. - Нет… Понятия не имею, от кого оно, - задумчиво проговорил Том, неспешно разламывая пурпурную восковую печать со странным гербом. - Прочитаешь, что там написано? – попросила женщина, внутренне немного напрягшись. Все же было странно, что у кого-то оказался точный адрес ее сына. Спустя несколько минут они вдвоем сидели на диване, ошарашенные невероятной новостью, а вскоре к ним присоединился вернувшийся из сада Джек. - Значит, ты зачислен в этот… как его там… «Хогвартс»? Школу магии? – удивленно хлопал глазами мужчина. – А как они о тебе узнали? Мы же ото всех скрывали твои способности… - Полагаю, с помощью этой же самой магии, - пожал плечами Том. - Невероятно… Но где мы возьмем все эти вещи? – он показал на второй лист, где перечислялось необходимое для обучения. - В письме сказано, что на днях к нам должен прийти кто-то из преподавателей этой школы, думаю, он все подробно разъяснит, - ответила Оливия. - Значит, вы не против, чтобы я поехал туда? – робко спросил Том. - Конечно нет! Мой мальчик станет полноценным волшебником, я о таком даже не мечтала! - Только не забывай нам писать почаще, иначе мы умрем от тоски по тебе, - наигранно серьезно проговорил Джек. - Вы никогда не умрете, – возразил Том. – Обещаю писать минимум раз в неделю и рассказывать обо всем, что происходит в школе. Мистер Уилсон тепло улыбнулся и потрепал мальчика по голове. 9 сентября 1938 года Еще за несколько недель до поступления Том прочитал Историю Хогвартса, слишком уж его интересовал этот таинственный замок, его законы и правила. Да и не хотелось выглядеть хуже на фоне остальных детей, которые знали все об этой школе практически с рождения. Поэтому он немного расстроился, когда во время распределения шляпа отправила его на Слизерин, уж больно его привлекал другой факультет – Рейвенкло – где учились умные и талантливые. Но везде есть свои плюсы и минусы, поэтому Том решил не жить мечтами, а найти свое место на змеином факультете. Первая неделя обучения прошла как в тумане. Слишком много всего нового вылилось на него за это время, с чем он старался потихоньку разобраться. Тем не менее, в учебу мальчик влился гораздо быстрее, чем его сверстники, и сразу зарекомендовал себя как деятельный и здравомыслящий ученик. Но чем больше он привлекал внимание взрослых, тем больше начал ловить на себе косые взгляды однокурсников. Причем в основном это были ребята с его факультета. Это раздражало. Сильно раздражало. Казалось бы – как мало нужно для того, чтобы вывести Тома из себя, но факт оставался фактом – от того, чтобы запустить в однокурсников каким-нибудь наипротивнейшим проклятием останавливало лишь отсутствие нужных знаний. Это послужило толчком к изучению необходимого вида заклинаний самостоятельно. - А не слишком ли сложные ты книжки себе набрал? – раздался скептический голос за спиной мальчика, когда он вытаскивал с полки второй том «Гримуара проклятого», - Не все старшекурсники осилят заклинания оттуда, к тому же многие являются запрещенными, а ты вообще кажется с курса первого или второго, не так ли? - Возраст – не показатель ума, - лаконично ответил Том, развернувшись. - Тоже верно, - хмыкнул слизеринец и протянул руку. – Карл Розье. Пятый курс. - Том Уилсон, - ответил он рукопожатием, подвесив книги в воздухе. - Неплохо для грязнокровки, - хмыкнул Розье, чем заслужил прищуренный взгляд мальчика. - Грязнокровка? Звучит как оскорбление. - Это оно и есть. Уилсон – самая магловская фамилия, которая только может быть. Твои родители ведь обычные люди, не так ли? – Том медленно кивнул. – Ну вот, значит у тебя грязная кровь – грязнокровка. Все просто. - Так вот в чем дело. А вы, значит, все чистокровные? - Быстро схватываешь. На Слизерине большинство ребят из чистокровных семей, странно, что шляпа отправила к нам грязнокровку. Уверен, однокурсники тебя избегают. - Я все равно не понимаю, почему. Чем дети обычных людей хуже тех, у кого родители волшебники? - Как правило, вы слабее магически. Необразованны, тупы, к тому же пытаетесь перекроить наш мир под себя. - Бред. Доказать? – с этими словами Том сконцентрировал взгляд на правой ладони своего собеседника, и та незамедлительно покраснела и начала покрываться страшными волдырями, как от ожога. Розье тут же зашипел от боли и принялся трясти рукой, будто это могло как то помочь. - Все-все, хватит, я понял, - в следующую секунду все прекратилось, а кожа приняла прежний вид, словно ничего и не было, - Вот это кадр, - хохотнул парень. - Понятно теперь, почему Слизерин. Даром, что маглорожденный. - И только попробуй еще раз назвать меня грязнокровкой или как-то нелестно выразиться о родителях, - угрожающе произнес Том. - Ладно, успокойся, ничего не имею против твоей семьи. Маглы так маглы, ты все равно на них не похож. Я уважаю силу, как и многие на нашем факультете. Только имей ввиду, доказывать остальным свое превосходство придется долго, некоторые не понимают с первого раза. - Ничего, я смогу их убедить. Весна - лето 1939 года Том смог убедить всех. Не сказать, что было сильно тяжело, скорее, баллозатратно. Но мальчик за короткий срок возвращал факультету практически все баллы, которые с него снимали за ту или иную проказу. Правда, когда профессор Диппет пригрозил отчислением, пришлось немного утихомирить свой пыл и действовать скрытно. Но, в конце концов, по заслугам получили все, кто смел как-то оскорблять Тома или надсмехаться над ним. Больше всего доставалось Бенджамину Эйвери, мальчишка совершенно не фильтровал свою речь, да и гордость не позволяла признать, что какой-то маглорожденный сильнее его, чистокровного, в несколько раз. А поскольку они являлись ровесниками, то и виделись каждый день на всех занятиях, что еще больше раздражало обоих. Каково же было всеобщее удивление, когда однажды эти двое сели вместе в Большом зале и принялись весело что-то обсуждать. Никто не знал, что послужило причиной возникновения их странной дружбы, но факт оставался фактом – с тех пор они повсюду таскались вместе. К концу года к их компании присоединились Альфард Блэк и Эрнест Лестрейндж, а также иногда рядом можно было увидеть пятикурсника Карла Розье, который, скорее, играл роль старшего брата для мальчишек, нежели был близким другом. Перед отъездом ребята обменялись адресами и обещали еженедельно отправлять друг другу письма. И хотя Том особо не воспринимал их как своих друзей, все же они были объективно слабее него, что часто бесило, он решил, что переписка не сильно обременит его во время летних каникул. Когда он вышел из поезда и не обнаружил на вокзале родителей, первой мыслью было, что о его приезде просто на просто забыли. Вторая – что за ним намеренно не приехали, понимая, что он не сможет сам добраться до дома, потому что больше не хотели видеть у себя такого ненормального, чертового волшебного уродца. Третья мысль сформироваться не успела, ибо мальчику показалось, что его окликнули, его взгляд заметался по сторонам, а в следующую секунду он был сжат в крепких объятиях Оливии. Вскоре к ним подошел Джек, держа в руках три карамельных яблока на палочке. - Прости, что мы тебя сразу не встретили, в ларьке была очередь, - виновато проговорил мужчина и протянул одно яблоко Тому, а второе жене. - Да, я подумала, что ты проголодаешься, когда приедешь, поэтому попросила Джека купить что-нибудь вкусное, - закивала Оливия. Том мысленно выдохнул. О нем не забыли. Его не бросили. Родители все так же любят его, и они с нетерпением ждали, когда он вернется. Мальчик откусил яблоко. Сладко. Он не очень любил сладкое, с большим удовольствием он съел бы какое-нибудь мясо или просто свежий фрукт, но сейчас этот десерт казался Тому самым прекрасным яством, настоящей амброзией, пищей богов, ведь его купили специально для мальчика, потому что боялись, что он проголодался. - Спасибо. Я очень скучал по вам. Детская любовь - самая чистая, искренняя и беззаветная. Многие не понимают этого, для них ребенок – это обуза. Особенно для тех людей, которые завели его не по собственной воле. Однако когда те, кто долго были одиноки, обретут, наконец, дитя, то никогда не позволят себе плохое обращение с ним. Они будут любить его больше жизни, и ребенок обязательно ответит им взаимностью. Но кто из приемных детей не хотел бы узнать что-то о своих настоящих родителях? Даже из праздного любопытства. И если вдруг появится возможность, посмотреть им в глаза, спросить, почему они бросили. Доказать им, что они сделали величайшую ошибку, и гордо уйти, чтобы вернуться к своей реальной семье, которая любит. 13 февраля 1941 года Информации не было. Совершенно ничего по фамилии Реддл. Том перерыл все архивы, но никаких упоминаний о волшебнике с такой фамилией не нашел. Но он был уверен в том, что один из настоящих родителей, точнее, людей, которые его бросили, маг… Благодаря сотням книг прочитанных на втором курсе, мальчик убедился в том, что маглорожденные дети не могли иметь настолько сильный магический потенциал, какой был у него, и уж точно никто из них не умел разговаривать со змеями. Значит - мать? Но что он знал о ней? Абсолютно ничего. Последнее, что он мог проверить – его второе имя, Марволо. Может хоть оно даст какие-то зацепки? 27 февраля 1941 года Наследник Слизерина. Забавно. Чисто теоретически, весь этот замок принадлежит ему. Он может попасть в любую секцию, в любое помещение, в любую башню, если пожелает. Хогвартс не сможет не подчиниться своему хозяину. Тому, конечно, целый замок без надобности, но вот некоторые книжки из закрытой секции он бы почитал… 2 мая 1941 года Том нашел очень много интересного в книгах, которые редко кому давали прочесть. Сам он и не думал спрашивать разрешения, просто несколько раз в неделю, пользуясь различными тайными путями, выбирался ночью в библиотеку. Он знал, что ему нужно, но не знал, где искать, поэтому лишь спустя несколько долгих месяцев нашел книгу с информацией о том, как можно продлить жизнь. Нужно было выполнить обещание, данное родителям. Жизнь обычных людей очень хрупка, они гораздо уязвимее волшебников, особенно сейчас, когда война в самом разгаре. Чудо, что Джека не забрали на фронт, после памятной ночи несколько лет назад, когда к ним забрался вор, у мужчины начались проблемы с сердцем, в чем Том винил себя. Это была еще одна причина, почему необходимо как можно быстрее найти «лекарство от смерти», и мальчик был очень рад, наткнувшись в автобиографии какого-то древнегреческого темного мага на упоминание некоего «крестража», способного то ли продлить жизнь, то ли помочь переродиться, Том плохо понял, автор писал об этом предмете очень расплывчато, обрывая предложения на полуслове, перепрыгивая с одной мысли на другую. Мальчика это не смутило – он уже давно понял, что Герпий Злостный – тот самый автор – страдал психическим расстройством, и с каждым годом, а он писал книгу на протяжении всей жизни, его состояние только ухудшалось. Под конец у мага начал портиться почерк, и что-либо разобрать стало вообще невозможно, поэтому Том пометил для себя эту книгу как прочитанную и принялся искать информацию дальше, уже опираясь на название «крестраж». Все зависит от нас. От наших поступков, принятых решений. Любая малейшая деталь влияет на то или иное событие. Мы в состоянии изменить что угодно, ведь кто, если не человек, хозяин своей жизни? Правда ведь? Или это не так? Или все уже предрешено кем-то более могущественным? А что, если мы просто пешки в чьей-то игре? И ни на что не влияем. 25 декабря 1941 года Очередное прекрасное Рождество в семейном кругу. В этом году собрались все: Оливия, Джек, тетя Софи, дядя Марк, бабушки, дедушки, трое кузенов. Вся эта огромная компания сидела за обеденным столом, ела, общалась на разные темы, и к своему удивлению, Том не чувствовал себя здесь лишним. Он очень переживал из-за этого дня, хоть мальчик и успел познакомиться со всеми родственниками, они еще никогда не собирались за одним столом разом. Он беспокоился, что когда все начнут разговаривать, он просто будет тихо сидеть и ждать, когда это закончится, но кузены оказались очень интересными ребятами, с кучей разных историй, которые было интересно слушать, и смешными байками, после которых было сложно удержать истерический хохот. Вечер прошел замечательно, все обменялись подарками, посидели еще немного в зале перед камином, попили чай, а после разбежались по комнатам. К счастью, дом позволял вместить всех гостей. Фейерверк за окнами долго не давал уснуть, казалось, звуки доносились со всех сторон, хотя Том знал, что его пускали только на главной площади. Сейчас население разделилось на две половины – одни легли спать, другие же вышли гулять на улицу, дабы продолжить праздник. Том не понял, когда радостный гул превратился в крики о помощи, как и не смог определить начало бомбардировки, ибо уши, привыкшие к звукам салюта, не отличали их от взрыва снарядов. Лишь когда в комнате внезапно выбило окна от попадания бомбы в соседний дом, до мальчика дошло, что праздник окончен. - Акцио палочка! Его молниеносной реакции в этот день много кто позавидовал бы. Стоило палочке оказаться в руках, Том тут же наколдовал защитный купол на комнату, а затем попытался возвести еще один на весь дом, но буквально секундой раньше очередная бомба упала совсем рядом, стены основательно затряслись, с потолка что-то посыпалось. Он не знал, что делать, куда бежать. Когда-то Джек рассказывал Тому, что во время бомбардировки, нужно прятаться в подвале, но до него нужно было сперва добраться, преодолев две лестницы, коридор и несколько комнат, а дом вот-вот мог быть подорван, похоронив под своими обломками его и его семью. Мысль о гибели родителей привела мальчика в ужас и одновременно придала сил. Нужно было сперва добраться до них. Спасти. Вывести из дома или спрятать в подвале, что угодно, главное – уберечь от опасности. Он ведь справился, нашел нужный ритуал! Он хотел преподнести им бессмертие в качестве подарка уже завтра, когда все бы разъехались. Ну почему, почему бомбардировка началась именно сегодня? Именно сейчас! Шаг – еще один взрыв, второй – опять прогромыхало, в этот раз на противоположной стороне улицы, третий шаг – он уже в коридоре. Комната родителей в конце, за поворотом, осталось немного. - Ай… Что-то впилось в ногу. Осколок, кажется. Не важно. Это все не важно. Главное – добраться. Горло начало саднить, голова закружилась, Том натянул на лицо футболку, чтобы было легче дышать. Споткнувшись о валяющуюся на полу деревяшку, мальчик чуть не упал. Откуда она здесь взялась? Плевать. Он почти дошел. Последний рывок и… Дверь открыта. Точнее, ее вообще нет, лишь щепки. Все в дыму, но даже сквозь него видно, что от комнаты остались руины, а вместо одной из стен зияет огромная дыра. Том бросился к завалу, где раньше находилась двуспальная кровать. - Оливия? Джек? Хватая одну доску за другой, он откидывал их в стороны, молясь поскорее добраться до родителей. Руки постепенно покрывались ссадинами и занозами, но эта было ничто по сравнению с тем, что сейчас творилось у мальчика внутри. - Ну же! Джек? Оливия? Пожалуйста… - злые слезы брызнули из глаз, от чего он с еще большим остервенением принялся раскидывать мусор. – Тупица! – воскликнул Том, вспомнив про палочку. Эмоции совсем уничтожили здравый рассудок. – Вингардиум Левиоса! Обломки начали разлетаться. Медленно. Слишком медленно. Глухой стон. - Мама! – воскликнул Том, бросаясь к женщине. – Мама, пожалуйста, скажи что-нибудь. - Том… Малыш, - прохрипела Оливия, прерываясь из-за кашля. – Ты впервые… назвал меня… мамой. Я так… счастлива, - с трудом закончила она, прикрыв глаза. - Да, мама, вставай, пожалуйста, давай я тебе помогу, - мальчик взял женщину за плечи и попытался аккуратно приподнять. – Обопрись на меня, давай. Сил на то, чтобы встать уже не хватало, Оливия не двигалась, а поднять ее одному было невероятно сложно. - Сейчас, мам, сейчас я тебя подниму, есть парочка заклинаний… - начал было Том, но в голову внезапно пришло понимание. – Мам? Мам! Оливия! – попытался дозваться он до женщины. Раны. Так много ран. И столько крови… Он только сейчас заметил, что все вокруг было бурое от смеси крови и грязи, в том числе его руки. Какая ирония. Четверокурсник знает столько темномагических заклинаний, страшных проклятий, способных свести с ума, даже убить. Но не знает ни одного заклятия, способного залечить раны, восстановить сломанные кости. Спасти жизнь. - Мама, - всхлипнул Том. – Мамочка... Ну пожалуйста… Открой глаза. В небе пролетел очередной самолет. - Ты не умерла, я знаю. Где-то на улице слышится детский плач. - Ну посмотри на меня. В двух метрах, еле державшаяся все это время доска, наконец, упала. - Я люблю тебя. И мертвая тишина. 27 декабря 1941 года - До конца этих каникул ты можешь остаться у нас, насчет лета не знаю, нужно будет посоветоваться с родителями, - Розье опустился на соседнее кресло и закинул ногу на ногу. - Спасибо, Карл, - коротко ответил Том и продолжил смотреть на танцующее пламя в камине. - Мне жаль твоих родителей. Хоть и маглы, они этого не заслужили. Том ничего не ответил, казалось, мыслями он был не здесь, не в этой комнате, не в этом поместье. - Если тебе нужна будет моя помощь, обращайся, как говорится, чем смогу… - Мне нужна твоя помощь, - если бы Розье был более впечатлительным, по его коже побежали бы мурашки от такого пронзительного взгляда четырнадцатилетнего ребенка. Или уже не ребенка? - Неужели? Я весь – внимание. - Я хочу убить Гитлера.