Связанные вечностью

Ветер гнал по асфальту разноцветные листья. Жёлтые, багряные, красные. Был конец сентября-начало октября. Осень. Я не особо любила это время года. Во-первых, потому что во второй, а то и в первой декадах начинались слякоть и холод. Во-вторых, в этот период мою персону угораздило появиться на свет. Мне не нравились дни рождения, и этому всегда удивлялись родители и знакомые. Смысл радоваться тому, что ты стал взрослее? Чем старше становишься, тем быстрее подкрадывается старость. Но… когда жизнь резко переворачивается с ног на голову, начинаешь мыслить совсем по-другому. Приходит горькое осознание того, что больше никогда и никто не поздравит ни с одним из праздников, не подарит ценных и не очень подарков. … Ранний подъём, завтрак на скорую руку, институт, аудитории, подготовка к занятиям до поздней ночи, мероприятия художественной самодеятельности, мамины объятия, утешающие и успокаивающие, полезные советы, помогающие принять правильное решение в трудных ситуациях, совместные ужины по будням, выходные, когда мы всей семьёй устраивали просмотр фильмов или ходили в парк на прогулку. Воспоминания текли мысленным потоком. Красочные картинки сменяли друг друга, усиливая рыдания. Этого больше не будет. Никогда. Прежняя жизнь закрылась, как недавно прочитанная книга, сменившись пустотой, неизвестностью и страхом. На причиняемый холодным каменным полом дискомфорт было плевать. Какая разница, где оплакивать рухнувшую в одночасье жизнь? Не тревожило и то, что истерику могут услышать жители крепости, если их занесёт в эту часть по каким-то делам. Вряд ли эльфам будет дело до одинокой плачущей девушки, потерявшей всё, что любила и во что верила. Настойчивое, но мягкое прикосновение к плечу заставило поднять голову. Я не услышала шагов. Опять. Чёрт! Подкрадываться и пугать — это здесь норма? В кромешной темноте, с красными от слез глазами, нарушителя «спокойствия» оказалось разглядеть неимоверно сложно. Можно сказать, почти не удалось. Светильник в его руке, направленный на моё лицо, заставил болезненно зажмуриться, но всё же спустя несколько мучительных секунд я рассмотрела тунику красного цвета. Кто-то из владык. Но кто? — Пойдём, провожу до покоев, — в голосе мужчины, нашедшего мою убитую горем тушку, прозвучал приказ. Конечно, говорил он мягко, не повышая голоса, но по телу пробежала дрожь. Я почти сразу узнала говорившего. Маэдрос. — Трудно оставить в покое? — огрызнулась я, смотря в одну точку. Самое большее, чего мне хотелось — это остаться в одиночестве. — Коридор не самое подходящее место для ночлега,— серьёзно произнёс старший из братьев Келегорма. — Ты замёрзнешь. — Ну и пусть,— бесцветно ответила я, обнимая руками колени. — Вставай, — не дождавшись действий с моей стороны, владыка Химринга поднял меня на ноги, словно пушинку. — Нам без тебя забот хватает. От слов местного властьимущего волной захлестнула обида. Ни капли сострадания. Хотя… О каком сочувствии может идти речь, если даже в современном мире оно отсутствует? Большинство людей черствы к чужим бедам. Каждый сам за себя. Здесь и подавно. — Вы… не можете мне помочь, а не я вам, — не удержавшись, фыркнула я. Эльф по-прежнему держал светильник в руке. Его лица я не видела. Настолько остроухий оказался высок. Решив не пререкаться, сделала несколько шагов вперёд, давая понять, что готова подчиниться приказу. В конце концов в сложившейся ситуации был свой плюс — проводят до комнаты и на короткое время обо мне забудут. — Спокойных снов, аданет. До завтра,— хозяин крепости привел меня в ранее отведенные покои и удалился восвояси. Глядя мужчине вслед, я выдавила из себя жалкую улыбку и рухнула на кровать, выпуская наружу новую порцию слез. Громкий звон колокола, очевидно, возвещавший о начале нового дня, безжалостно вырвал меня из царства Морфея. Уснуть удалось, но тревожным беспокойным сном. Взгляд скользнул на окно. Сквозь тяжелые занавески пробивался тонкий солнечный луч. Интересно, который час? Некоторое время я лежала, рассеянно глядя в потолок. Все было чужим. Хотелось закрыть глаза, а открыв, проснуться в собственной комнате, услышать периодический вой сирен машин скорой помощи и шорох колёс об асфальт. Но увы… Известие о невозможности вернуться домой уже не давило грузом на сердце. Наверно, все слезы закончились, оставив в душе щемящую боль. Громкие крики в коридоре пробудили любопытство, заставив встать. Крадучись, я подошла к двери и попыталась заглянуть в щель. Были слышны лишь слова на неизвестном, но ранее слышанном наречии. По голосу я узнала Куруфина. Мужчина был зол. Очень зол. Следом за сказанными недобрым тоном фразами послышался чей-то вскрик, и в следующий момент, резко распахнув дверь, в комнату влетели два рыжих эльфа. Не успев отскочить в сторону, я заработала по лбу. — Прости, — оба гостя настороженно огляделись вокруг, поспешно запирая покои, и обеспокоенно посмотрели на держащуюся за лоб меня. — Все хорошо, — растерянно пробормотала я, присаживаясь на край кровати и украдкой разглядывая непрошенных посетителей. Конечно, я их видела за ужином, но то было лишь мельком и в присутствии местных господ. Да и признаться, было не до изучения особенностей отдельных видов живущих, ведь я до последнего надеялась вернуться назад. «Что ж вы натворили, если Мистер Высокомерие открыл умеющий говорить гадости рот?» — пронеслось в мыслях. — Мы видели тебя вчера за столом,— первым заговорил эльф, облаченный в ярко-красную тунику и коричневые штаны, похожие на бриджи. — И я вас, — тихо ответила я, чувствуя на себе цепкие взгляды. Они не были такими колючими, как у Маэдроса или Келегорма, но всё же заставили поежиться. "Пусть и сделали кому-то пакость, но в серьёзных ситуациях с ними лучше не связываться", — заранее зазвенел предупреждающий колокольчик в сознании. — Ты та, которая не из Эндорэ? — подал голос второй обладатель рыжих волос. — Эн — до — рэ? — выговаривая по слогам, переспросила я, про себя вспоминая все слышанные нецензурные выражения на их языке. Наверное, пора привыкнуть к неуемному интересу местных, но меня всё раздражало. Если здесь есть люди, то почему на меня смотрят как на диковинку и принимают за лазутчика? — Это название земли, отделенной от Земель Запада,— ответили мне. Понятно. Раз предстоит здесь торчать до конца дней своих, то определённо надо обогатиться знаниями по местной истории. — Она самая, — я решила не грубить, не спорить, не огрызаться. Не самый подходящий момент обзаводиться врагами. Хочу того или нет — необходимо заводить новые знакомства и привыкать к окружающим. — Ты со временем привыкнешь ко всему, что происходит здесь,— близнецы одновременно ободряюще улыбнулись, видимо, заметив мое смятение. Переводя взгляд с одного на другого, я поняла, что возраст эльфов определить невозможно. Они выглядели не больше чем на двадцать — двадцать один год. И это касалось всех остроухих, которых я успела повстречать, за исключением Келегорма, Куруфина и Маэдроса. Наступило молчание. Оно не было напряженным, скорее вынужденным. Рыжики думали о чем-то своём, а я не осмеливалась задавать вопросов. Наконец душа не вынесла. — Как вас зовут? — начала я разговор. — Я Амрас, — один из близнецов насмешливо поклонился. — Амрод,— подхватил второй, также отвесив шутливый поклон и шаркнув ножкой. — Яра, Ярославна,— я выдавила из себя жалкую улыбку. — Знаем, — в один голос ответили эльфы. — Смелая и отважная. — В каком смысле? — не поняла я, переводя взгляд то на одного, то на другого. — Выдержала столько времени в обществе наших братьев,— незамедлительно разъяснили мне. Услышав такое заявление, я хмыкнула, не зная что ответить. Времяпрепровождение в компании Келегорма и Куруфина было занятным. Очень. Как некстати в мыслях промелькнул образ сильных рук Тьелкормо на талии и вчерашняя угроза по поводу растрепанных волос. Господи, что происходит со мной в последнее время? Келегорм фактически не выходил из моей головы. Неужели я собираюсь влюбиться в него, как маленькая девочка, за красивые глаза? — И похоже общение с ними прошло не зря, — ухмыльнулась одна из физиономий, наблюдая за сменой эмоций на моём лице. Раздавшиеся за дверью голоса прервали нашу беседу. Мы прислушались, переглянулись друг с другом. Братья Маэдроса расправили плечи, готовые принять любой удар судьбы, а мне захотелось где-нибудь спрятаться. Становиться свидетельницей семейного скандала не было никакого желания. Глаза обшарили комнату в поисках укрытия и остановились на сундуке. Он — большой и вместительный, я —маленькая, мне много места не нужно. Едва я собралась воплотить свой план в жизнь, двинувшись к месту хранения одежды, как дверь в комнату с грохотом открылась и на пороге возникли Куруфин и Маэдрос. Не зная, что предпринять, я присела на крышку сундука и стала ждать дальнейшего развития событий, радуясь, что на мою персону никто не обращает внимания. — Вы зачем в кровать Искуснику подбросили дохлую крысу? — хмуро глядя на близнецов, поинтересовался хозяин крепости. — Пошутить хотели, — пожал плечами Амрод, толкнув локтем брата. — В последнее время Курво мрачный. — Юношеские годы закончились, больше нет безопасного Валинора. Возможно вы находитесь в одной комнате со шпионкой врага,— язвительно прокомментировал правитель Химлада, метнув в мою сторону испепеляющий взгляд. Он был быстрый, но я ощутила волну ненависти, окатившую с головы до ног. Я не поняла ни слова из беседы эльфов, но последнюю фразу расслышала отчётливо. Она была произнесена на том наречии, которое я мало-мальски понимала. «Шпионка врага». Ты всё не успокоишься, курва? Внутри закипала ярость. Я прикрыла глаза, сосчитала до десяти, стараясь взять себя в руки. — Куруфин, — предостерегающе произнёс Маэдрос, — пока нет доказательств, подтверждающих, что Яра служит Морготу, мы не можем её в этом обвинять. На лице лорда Химринга не дрогнул ни один мускул. — Побывал в плену, считаешь себя умным? — Прекрати,— жёстко оборвал его Маэдрос. Глаза мужчины холодно сверкнули и потемнели, став почти чёрными. Я поежилась. — Как скажете, ваша химрингская светлость, — с издевкой произнёс Куруфин. — А ты, — обратился он ко мне, наклонившись так, что горячее дыхание щекотало ухо. — запомни — в Химлад ни ногой. — Какая милая угроза, — прошептала я в ответ. Губы самопроизвольно растянулись в улыбке, в то время как все внутренности скрутило в тугой узел. Страх, пусть и не ярко выраженный, присутствовал, частично запутывая в сети. — Только… владыка здесь Маэдрос и он дал мне право выбора. — Надо было с самого начала тебя убить, — зло оскалилась остроухая особа. — Желаю удачи,— фыркнула я, болтая ногами в воздухе — сундук был высоким и они не доставали до пола. Ответа не последовало. Потенциальный убийца, одарив уничтожающим взглядом, ушёл, громко хлопнув дверью. Следом за ним вышел Маэдрос. Последними, подмигнув на прощание и улыбнувшись, покинули комнату близнецы. Настроение испортилось. Если бы я знала местный язык, надменный образчик эльфийской знати был бы оттянут в лучших традициях мата. Шпионка врага. Клеймо, приклеевшееся как лист от дерева к чему-то мокрому. Может, со временем я докажу обратное, хотя надежды на это особо нет. Всё слишком сложно и запутанно, существуют другие проблемы, решение которых первостепенно. Одна из них — выбор. Сделать его, не зная ничего о местном мире, страшно. Остаться здесь жить под постоянным наблюдением? Слежка будет везде, куда бы я ни пошла. Я не знаю. Ничего не знаю. Подавив приступ очередной паники, я принялась мерить комнату шагами. Чей-нибудь бы дельный совет. С кем-нибудь бы поговорить. — Яра, лорд Маэдрос просил передать, что если тебе нужно постирать одежду с дороги, можешь пойти со мной, — заглянувшая в дверь, а потом вошедшая в покои служанка вырвала меня из печальных раздумий. По голосу я узнала Эмельду, из монолога, произнесенного на синдарине, разобрала почти все фразы, кроме одной. Неужели мне позволено свободно перемещаться по замку и я не пленница? Похоже, в отличии от своих братьев, что не вызывают доверия, особенно Куруфин, он умнее. — Ты идёшь? — вопрос вернул в реальность, и, взяв одежду, я вышла следом за девушкой. Шли недолго. Покинув покои миновали коридоры, вышли на улицу, оказались во внутреннем дворе замка. Я привычно осмотрелась. Слева кучковались хозяйственные постройки, доносились то разговоры, то крики, слышалось ржание лошадей. Справа располагался колодец, тренировочные площадки для воинов и искусственный водоем. К нему и лежал наш путь. Ступая по вымощенной камнем дорожке, ведущей к источнику с водой, держа в руках одежду и заметив стоящие возле него деревянные бадьи, я с ужасом понимала, какой способ стирки меня ожидает. Ручной. С тоской и острым желанием закричать от отчаяния на всю округу, я куриными шажками подошла к одной из емкостей, бросила в воду вещи и несколько минут стояла, не решаясь начать стирать. Эмельда протянула кусок мыла, от которого резко пахло травами. При мысли, что это надо делать самой, что здесь нет стиральной машинки-автомата, мне стало плохо. Кроме нас рядом стояло еще трое девушек, колотивших палками какую-то большую тряпку, однако заметив меня, они прервали работу и с любопытством принялись наблюдать. Бросив в их сторону испепеляющий взгляд, я, наконец, принялась за дело. Холодная вода сводила руки, мыло постоянно выскальзывало из ладоней, но я не обращала на это внимания. Наступила тишина, нарушаемая лишь звуками плещущейся и стекающей с вещей пены. На улице было тепло. Солнце обогревало лучами всё вокруг, лёгкий, но колючий ветер трепал волосы, забирался под платье, щекоча кожу. На одной из тренировочных площадок шел бой, звуки звона мечей доносил тот же ветер, успевающий делать много дел сразу, но, погрузившись в свои мысли, я не отвлекалась на средневековую забаву, получившую в нашем мире название исторического фехтования. Однако перепихивания и восторженный писк Эмельды, Эйленах и ещё одной незнакомой девушки с темно-золотистыми волосами пробудили любопытство. К тому же нечаянное задевание мокрыми тряпками о платье стало раздражать, вызывая желание двинуть. Выпрямившись во весь рост и убрав с глаз нещадно лезшие волосы, я прищурилась и увидела вдалеке группу мужчин. Они были полуобнажёнными и сражались на мечах. Я хотела не придавать увиденному значения, не отвлекаться, но внутреннее «я» решило по-другому. Глаза восторженно следили за каждым движением, за тем, как клинки сверкают в лучах солнца, как воины неуловимо и грациозно двигаются в смертельном танце, нанося удар за ударом. Среди собравшихся в спаррингах почти все были темноволосые, за исключением одного, но он выделялся не только цветом волос, но и тем, что сражался лучше остальных. Я его узнала. Безошибочно. Сразу. На таком расстоянии. Келегорм. Собственной персоной. Дыхание перехватило, сердце бешено заколотилось, кулем ухнув вниз, в горле пересохло. Я едва не свалилась с бортика водоема, на который забралась, чтобы было лучше видно происходящее. «Господи, сейчас он не рядом, что нервничать то?» — недовольно возмущался внутренний голос. Спутница служанок начала мельтешить с двух сторон, залезая на бортик то справа, то слева, отвлекая, заставляя вытягивать шею, искать ракурс так, чтобы было видно. Заканчивать просмотр поединка на самом интересном не хотелось. Чесались руки столкнуть её в воду, но, оказалось, это я мешала ей - не успев пискнуть и оказать сопротивление, я очутилась в водоеме. Обычно я хорошо держалась в воде, отлично плавала и даже пробовала нырять. Недавним опытом было купание в речке во время злополучной поездки, где умудрилась нырнуть на дно, рассмотреть мелкие камушки и рыбешек, плавающих на глубине. Но сейчас была другая ситуация, нетипичная для моей персоны. Вместо того, чтобы мыслить адекватно и трезво, осознать, что здесь не глубоко, около двух — трёх метров, меня охватила паника, не позволяющая позвать на помощь. Платье намокло, потяжелело, тянуло на дно, мешало, сковывая движения. Я попыталась плыть, но не получалось. Выходило лишь барахтаться на поверхности и в конце концов я пошла ко дну. Секунды, отведённые для дыхания под водой, закончились. Короткий всхлип, в горло попало некоторое количество жидкости, появилось чувство горения и разрывания в груди, а в следующий миг… чья-то сильная рука обхватила за талию, потянула наверх, вытащила, и спустя несколько мгновений перекинула через бедро животом вниз, со всей силы хлопая по спине. Такое наглое обращение меня крайне возмутило. Я собралась было высказать субъекту, посмевшему так бесцеремонно поступить со мной, всё, что о нём думаю, но закашлялась, отплевываясь от воды. — Слава Эру! — облегчённо выдохнул мой спаситель, когда я более-менее пришла в себя, перестала кашлять, глубоко вдохнула и увидела перед глазами вымощенную камнем дорожку. Я осталась жива и могла дышать, но это радовало ровно до тех пор, пока я не узнала голос спасшего меня мужчины. Келегорм. Снова. Злой ветер забрался под платье, заставил поежиться и напомнил, что оно насквозь мокрое. Не хватало ещё простудиться! Я попыталась высвободиться, но меня перехватили крепче, развернули на спину, не желая отпускать. Я чувствовала слабость, разливающуюся по телу, а в его сильных руках было так хорошо… Мысли постепенно вернулись к произошедшему, заставили досадно поморщиться. Во-первых, это был позор. Уметь плавать и так нелепо чуть не утонуть. Во-вторых, беглый осмотр и ощущение от ветра выявили, что платье спущено вниз (сползти оно не могло), почти обнажив грудь. Кожа от холодного воздуха покрылась мурашками. — Я… в… порядке, если не учитывать того, что ты меня раздел!.. — в негодовании прошипела я, пытаясь выбраться из сильных рук. Воспользовался тем, что я беспомощна? Отнюдь не джентльменский поступок. Спасти, а после взять и облапать? Или это называется плата за спасение? Ага, размечтался! Если вспомнить, уже видел достаточно. — Ты воды наглоталась. Или надо было позволить тебе умереть? — невозмутимо, с долей сарказма заявил Келегорм, как бы невзначай ослабляя хватку. Я не успела сохранить равновесие. Всё, на что хватило сил — сползти вниз, ухватившись за владыку Химлада. Голова кружилась, от слабости пошатывало. Едва состояние недомогания утихло, я ощутила под рукой что-то знакомое и в тоже время чужое. Скосив глаза в сторону, я посмотрела, за что посчастливилось схватиться… и к бледному, как мел, лицу прилила краска, делая его пунцовым подобно перезрелому помидору. Рука покоилась там, где находились первичные половые признаки мужественности эльфа. Пальцы сквозь ткань плотно прилегающих штанов почти сжимали Его. Что ж творится-то? Быстро отдернув руку, резво, насколько это было возможно, я вскочила на ноги и бросилась бежать по направлению к замку. Плевать, что упаду, сломаю или разобью себе что-нибудь. Эльф что-то насмешливо крикнул вслед, но я не разобрала слов. В висках стучало. Бег казался неимоверно долгим, я просто чудом держалась на ногах. Ткань мокрого платья беспощадно хлопала по лодыжкам. — Если я говорю стоять, значит, стоять! — брат Маэдроса нагнал, положил руку на моё плечо, вынуждая остановиться. — Ты на этой земле не владыка, чтобы приказывать,— пробормотала я, сверля взглядом носки собственных туфель. — Ошибаешься,— ласково улыбнулся мужчина, протягивая мне белье, о котором я совершенно забыла. Улыбка. Это чертова улыбка, от которой сердце начало колотиться в груди как бешеное. Я не должна так на него реагировать. — Благодарю, — я поежилась от соприкосновения мокрой ткани с продрогшей кожей. — И да, — владыка Химлада не уходил, не убирал руки с плеча, его горячее дыхание щекотало кожу, заставляя всё тело покрываться мурашками. — о произошедшем… забудь. — О том, что ты меня об — ла — пал? — тихим, невинным голосом поинтересовалась я, произнеся последнее слово по слогам. Внутри полыхал гнев. Забыть о таком было невозможно. Нахальный красавчик слишком много требовал. — Об-ла-пал? — удивлённо переспросил Тьелкормо, пробуя на языке новое слово. Наблюдая за его реакцией, моё внутреннее «я» довольно оскалило зубы. — Значит… потрогал там где не положено. — мило улыбнувшись, я резко двинула плечом, сбросила ладонь. — И… да… — передразнила я мужчину, — облапал — женись. — повернувшись к нему лицом, выдержав бурю в серо-серебристых глазах, я скользнула ладошкой по его щеке, стараясь не замечать гладкой, как у младенца, кожи под своими пальцами, искры, пронзившей всё тело от одного лишь прикосновения, шикарной мужской фигуры, и, отстранившись, бросилась бежать прочь. — Маленький рост и короткие ноги не в моём вкусе,— донеслись мне вслед его насмешливые слова. Я замерла, но только на миг — переварить услышанное, убедить себя, что фраза не ранила, не задела за живое. Похоже, этот последний случай определил дальнейшую судьбу, сделав за меня выбор. Я решила остаться в Химринге. Неважно, какие испытания приготовила новая жизнь дальше, но рядом с самоуверенным и наглым светловолосым эльфом жить не хотелось.