Связанные вечностью

Как бы ни было стыдно за сложившуюся ситуацию и собственный поступок, я была благодарна этому случаю. Он помог определиться с будущим. О том, чтобы вернуться в Химлад, не могло быть и речи. Да, там осталась Эстэллиндэ и эльфы — повара, проявившие по отношению ко мне что-то вроде дружелюбия, и очень хотелось бы увидеть их снова, но… на этом можно поставить крест. Большой и жирный. С губ сорвался тяжёлый вздох, взгляд упал на окно: сумерки сизым туманом окутывали пейзаж снаружи - с момента чудесного «спасения» прошло несколько часов - к Химрингу подкрался вечер. Наверное, скоро придёт время трапезы, на которой моей персоне не стоит появляться ни при каких обстоятельствах. Если что, солгу, нарушу принципы правильного воспитания. Например, испытывать недомогание — вполне естественно. Видеть Келегорма невыносимо. Слушать издевки и угрозы его соправителя не хочется. Отвечать на вопросы Маэдроса тем более. Сплетни скорее всего разнеслись по всей округе. Косые взгляды и шёпот за спиной обеспечены. Какой кошмар! «Яра, умеешь ты положение создать хуже некуда. — пожурила я себя. — Утонуть — это одно, а облапать чужого, незнакомого мужчину — другое. В нашем мире такое называется поведением шлюхи.» Внутри боролась целая гамма эмоций, периодически побеждающих друг друга. Досада, раздражение, злость. Встав с обитого красной тканью кресла, я принялась мерить шагами комнату, стараясь успокоиться. От камина до кровати, от кровати до окна, затем до двери. Как бы не хотелось, разговора с хозяином крепости избежать не получится. Эльф напомнит о себе. Надо признать, после всего произошедшего я боялась встречи. Однако от судьбы не сбежать. Нужно найти в себе мужество ответить на вопросы и при этом не сгореть со стыда. Замерев на месте и уставившись в одну точку, простояла в этой позе, пока идиллию тишины не нарушил стук в дверь. Надо же, здесь хоть кто-то знаком с правилами хорошего тона. Это приятно. — Открыто! — обессиленно опустившись на кровать, крикнула я. — Тебя зовут на ужин. — сказала вошедшая в комнату Эйленах. — Передай господам, что я немного недомогаю и устала. — отчеканила я заранее подготовленную фразу, комкая в пальцах край покрывала. Нервы играли. Я понимала: если пойду - сорвусь, расплачусь. Куда ещё больше позориться? Статус истерички мне однозначно не нужен. Служанка ничего не ответила. Окинув внимательным цепким взглядом, она молча покинула комнату, громко хлопнув дверью и оставив меня в одиночестве. После ухода девицы прошло несколько часов, хотя время не имело значения. Точно я всё равно его не знала. Часов то не имелось. В покоях стало совсем темно, и я вздрогнула, когда дверь отворилась и кто-то вошел со светильником в руке. Глаза, привыкшие к мраку, без труда разглядели высокую фигуру, принадлежавшую, без сомнения, владельцу этих земель. Визит. Конечно, если Магомед не идёт к горе, тогда гора идёт к Магомеду. Чёрт! Твою блять мать! Я не придумала, как себя вести. Впрочем, владыка Химринга заговорил сам, принося моей истерзанной душе мизерную долю спокойствия. — Надеюсь, дневные события не принесли тебе особого вреда. — произнёс эльф на синдарине, подходя к окну. Ага, конечно. Лучше бы утопилась, чем испытала такое унижение. Где компенсация за моральный ущерб? — Я благодарна вашему брату за спасение. — в словах не было лжи. Чутье подсказывало, что лучше не врать, хуже будет. Мужчина молча кивнул. Я ожидала разговора об инциденте, расспросов, обвинения в бескультурии, но ничего подобного не произошло. Маэдрос перешел к сути разговора, ради которого посетил меня в столь поздний час. — Я понимаю, тебе нелегко. — нарушил брат Келегорма повисшее молчание. — но что ты решила? «Час Истины настал…» — пронеслось в голове. — Я остаюсь в Химринге. — голос звучал тихо и твердо. Говорить, оказывается, не так трудно, как думалось. И слова не страшны. — В таком случае можешь считать это место своим домом, но не забывай, — пронизывающий колючий взгляд окатил с головы до ног, заглядывая в душу. — вопросы и интерес останутся всегда. Спокойных снов. — хозяин крепости покинул комнату, забрав с собой светильник. Покои погрузились в темноту, настолько непроглядную, что казалось, из неё вот-вот выпрыгнет какой-нибудь монстр. Стало как-то пусто и немного страшно. Тусклый лунный свет заглянул в окно, проложил короткую дорожку до кровати и снова растворился во тьме. Взгляд безразлично проследил его траекторию. Беседа отбила желание спать. Жить, практически не имея прав, страшно. Получить намёк, что ты субъект постоянного наблюдения, ещё страшнее. Может, лучше уйти к сородичам? Плохой вариант. Не выдержу новой дороги, не вынесу ночевки под открытым небом, езды верхом. Если бы человечество отбросили в развитии, людям пришлось бы очень туго. Особенно таким неприспособленным тушкам, как я. Звук труб ворвался в сознание, беспощадно будя, оповещая о наступлении очередного дня. Сев на постели и протирая глаза, я морально готовилась к предстоящим событиями — работе и знакомствам. Понятно, что прохлаждаться мне никто не позволит. На кусок хлеба придётся заработать. Мысли о новых именах заставили застонать. Гребаная реальность бытия отбила всю любовь к языкам, заставив возненавидеть их всеми струнами искалеченной за короткий срок души, и в то же время помогала понять и осознать — придётся учить, хочу я этого или нет. Плохая, не радужная перспектива, но куда деваться? Мне бы местного консультанта. — Доброго утра. Пора идти. — возникшая на пороге без стука светловолосая девушка вырвала меня из мира мрачных мыслей. Взгляд скользнул по светлым, убранным в косу волосам, чистому платью. Ничего необычного. Все, как и полагается прислуге, только в современности одежда более удобная. — Куда поведёшь? — тихо поинтересовалась я, выходя из покоев в коридор. — Для начала познакомишься с Халдис. Она решит, что с тобой делать. — последовал ответ. Эйленах, а это была она, шла уверенно и быстро, заставляя едва поспевать за ней. Миновав несколько лестниц и коридоров, мы вошли в крытую террасу, украшенную зелёными растениями, и, наконец, оказались в другой части крепости. Было шумно. Туда-сюда, переговариваясь между собой, сновали эльфы и люди. Мою проводницу это не интересовало. Она привела меня в довольно большое полутемное помещение, освещённое большим количеством светильников в виде восьмиконечных звёзд. Пространство заполняли столы и котлы, шла оживлённая работа. Местный рабочий персонал усердно красил ткани. Нас сразу заметила дородная высокая женщина. Её грузное тело переместилось меж столами и, задевая их, подошло. Темно-серые, почти черные глаза уставились, буравя и изучая одновременно. Взгляд мне не нравился. Что-то было в нём такое, что заставляло напрячься, ощутить презрение и неприязнь. — Моё имя Халдис. — наконец заговорила блондинка (похоже, они все на одно лицо), нарушая тишину, которая стала раздражать, испытывать нервы, давя на мозги. — Я -смотрительница Химринга по хозяйственной части и, соответственно, твоя госпожа. Мои приказы не обсуждаются. Эйленах, будь добра, проследи, чтобы она сменила наряд - изыски нам ни к чему, и проводи на кухню. Дополнительные руки нужны всегда. От такого наглого, приказного тона я немного опешила. Чесался язык поставить на место, но пришлось сдержаться. Если и показывать зубы, то немного позже. Но обращаться со мной подобным образом я не позволю. Эта тётка мне не мать. Никто себе ранее такого хамства при общении не позволял. Ничего другого, кроме повиновения, не оставалось. Сменив злополучное платье, успевшее надоесть, на родные штаны и рубашку, я последовала за дочерью местного начальства. Наверняка Эйленах — отпрыск Халдис. Сходство очевидно. И внешне, и в поведении. Сердце любого дома, где бы он ни находился — кухня, и Химринг не был исключением. Место обеспечения населения питанием было намного больше, нежели в Химладе. Взгляд не успел пробежать по всему разнообразию посуды и полок, как за спиной раздался шорох, шаги, чьи-то руки повязали фартук, подтолкнули к выскобленному деревянному столу, где несколько эльфиек нарезали овощи, вручили нож и поручили ту же работу. Кухарка. К такому меня жизнь однозначно не подготовила. — Не стоит отрезать себе пальцы. — предложение, сказанное чётко, частично удалось разобрать. Взгляд растерянно упал на пальцы, совсем рядом с которыми оказался нож.Тихо ойкнув, я стала резать осторожнее. В отличие от владений Келегорма, здесь сновало больше работников, среди которых были и эльфы, и люди. Остроухие имели в основном тёмные волосы, сородичи — светлые. И те, и другие отличались высоким ростом. Нарезая овощи в большую миску, стоявшую рядом, я вернулась к собственным мыслям. Прошлое и настоящее перемешалось в голове, устроив беспорядок, заставляя снова и снова предпринимать попытки смириться с тем, что о радостях современной жизни придется забыть. Да, слез не было. Они выплакались, но, увы, не забывается так быстро то, к чему привыкаешь. Образ жизни, которым живет этот странный чужой мир, давно канул в прошлое, оставив себя на страницах истории и перекочевав в фэнтези. — Вам заняться нечем? Скоро ужин подавать, а вы в окно пялитесь! — женский грубоватый голос вернул к реальности. Прекратив стучать ножом по досточке, я подняла голову. В дверном проеме, подперев бока руками, стояла Халдис. Лучше, конечно, халда. Хамка. Эта особа крайне не воспитана. Интересно, не жалеет ли Маэдрос, что дал ей столько власти? — А ты чего уставилась? — оскалилась женщина, заметив, что я отвлеклась. Ха! Странная, однако, логика. Ты громко заявляешь о себе, едва ли не орёшь, и невольно приходится оторваться от дел, посмотреть на источник шума. — И режешь.., тебя не учили, как правильно резать лук? — я и рта не успела открыть в свою защиту. Халдис подлетела с придирками, которые не особо и тронули. Всё внимание переключилось на окно, подойдя к которому, я буквально оттолкнула наблюдательниц и прилипла лицом к стеклу. Боже, что я творю?! Снаружи, в преддверии наступающего вечера, когда солнце медленно уплывало за горизонт и всё вокруг постепенно приобретало зловещие очертания, тонуло в тени, завершали последние приготовления к отъезду Келегорм и Куруфин. Курва интересовал мало, а вот его брат… Сердце предательски сделало кульбит, больно сжалось, к щекам прилила кровь. Почему они уезжают? Неужели нельзя дождаться утра? Мне почудилось, что Тьелко смотрит в мою сторону, и я поспешно отпрянула, резко повернувшись к широкому подоконнику спиной, едва не уронив плетеную корзину с яблоками. Нет. Не побегу прощаться! Пусть катится обратно — так будет лучше! За мной наблюдали шесть пар глаз. Пристально, заинтересованно, вынуждая гореть от стыда. Похоже, раскрасневшееся, как самый спелый помидор, лицо выдавало с потрохами. — Смотри не лопни. — усмехнулась Эйленах, скрестив руки на груди. — Подтирать твои внутренности никто не будет. — Хватит болтать, за работу! — смотрительница приструнила всех, прервав собиравшуюся начаться перепалку, порождая внутри что-то вроде благодарности. — А ты, — короткий толстый палец указал в мою сторону. — Дорежь лук. Кольцами. Повелительный тон, пренебрежение, граничащее с ненавистью. Что, решила покомандовать? Не выйдет. Не на ту нарвалась. — Вам не нравится, как я режу, не правда ли? — подойдя к столу и стараясь не обращать внимания на трясущиеся в коленях ноги, взяв нож, я повертела его в руках и положила обратно. — Дорезайте сами. — следом за ним на столе оказались фартук и косынка. — Выпороть бы тебя розгами. — Халдис недовольно сопела, сверля меня темным взглядом. — Да-да. — с трудом удалось сдержаться от подкола. Поведение как у ребенка, не получившего заветную игрушку, ей-богу! По-прежнему ощущая наблюдение и почти физическую потребность придушить медленно и мучительно, с гордо поднятой головой и расправленными плечами, я покинула кухню. На сегодня рабочий день закончен. Воздух коридора после нескольких часов в жарком помещении, пропитанном разными запахами, оказался свежим, заставил поёжиться. Или не воздух тому виной? Мысли о Келегорме снова были в голове. О поездке, о постыдном поступке, о первой встрече. Сильный, смелый, красивый… может… может зря я осталась в Химринге? Положение моё не из лучших, но что, если это наша последняя встреча? Черт! Чёрт! Чёрт!!! И назад ничего не вернуть. Ладно, что есть, то есть. Нужно привыкать жить по возможностям. Сейчас, к примеру, пора улепетывать в покои, пока не настучали. Мало ли какие нравы у местной знати. Плакаться на горькую судьбинушку лучше за закрытыми дверьми. Имею право, правильно? Траур по умершим длится до года, а я здесь всего несколько дней.