Связанные вечностью

Усилием воли поборов мысли о Келегорме, я заставила себя доработать остаток дня и, не утруждаясь ужином, поспешно, пока никто не поймал, скрылась в своей комнате. Пылающие щёки, горящие глаза, лихорадочно высматривающие по сторонам, ищущие кого-то, кто бы мог напасть из дальнего угла, подрагивающие руки - всё это могло стать поводом для допроса с пристрастием. Представив беседу во всех красках, я поморщилась. Гадость. Захлопнувшаяся с грохотом дверь покоев обозначила безопасную территорию. Как это ни странно звучало, но комната являлась местом, хранящим самые сокровенные тайны. Толстые стены поглощали звуки моих рыданий. Здесь я могла быть собой, позволить себе слабость обнажить и излить в пустоту душу, не боясь быть услышанной. Могла сидеть часами и смотреть в одну точку. Я бы так сделала и сейчас, но нужно было садиться писать. Ополоснув лицо холодной водой, надеясь, что таким образом из вареных мозги стану дееспособными, я приготовила письменные принадлежности - желтоватую бумагу и чернильницу с пером. Села за стол. Голова, вопреки ожиданиям, пустовала. В ней не водилось ни одной приличной мысли. Примерно, конечно, я представляла, чего от меня ждут, но как приступить к изложению рассказа, не знала. С досады посадив на чистом листе кляксу, мгновенно расплывшуюся чёрным кривым пятном, я выругалась. Наглый дерзкий феаноринг всё спутал. Конечно, проще было бы рассказать, но это вызывало ещё большую волну ступора и отторжения. Видеть его после произошедшего было выше моих сил. Взяв в руки испорченный лист, несколько минут я гипнотизировала его взглядом, затем скомкала и швырнула в дальний угол комнаты. Время текло, приближая наступление ночи, но я не написала ни единого слова. Резкий стук в дверь заставил вздрогнуть, едва не подпрыгнуть на стуле, посадить на бумаге еще одно пятно. Чёрт! - Войдите! - отрывисто произнесла я, с трудом представляя, кого принесло с визитом в столь поздний час, и горячо моля бога, чтобы этим гостем оказался не писаный блондинистый красавчик. К нему я не готова, как и к визиту Маэдроса. Интересно, кстати, чем занят рыжий, если так беспощадно отдал меня на растерзание своему брату - монстру? Потянулись минуты ожидания. Не оборачиваясь, до последнего опасаясь, что гость окажется нежеланным, я сидела не шевелясь, даже не дыша, ловила каждый звук. Сперва комнату залил приятный свет, затем платье зашуршало по полу и, наконец, на заляпанные листы поставилась тарелка с едой. После заговорила столь неожиданная гостья, пробежавшись взглядом по испорченным бумагам. - Смотрю, тут творческие потуги, явно не приносящие успеха. - усмехнулась она. Нет чтобы сразу голос подать! Эллайрэ, засранка. Пугает, заставляет настораживаться, да ещё и усмехается! - Ага, процесс, с подтекстом объяснительной записки, которую я не знаю, как писать. - огрызнулась я, зыркнув в сторону девушки. Конечно, опыт в прошлом имелся, но сейчас в голове было пугающе пусто. - Объяснительная записка? - переспросила эльфийка, присаживаясь на край кровати. О произошедшем она, конечно, слышала, но выспрашивать было не в её правилах. Услышав вопрос, я закатила глаза, вздохнула и повернулась лицом к собеседнице. Светильник позволял видеть её неизменно прямую спину, поджатые губы и внимательные, наблюдающие за каждым моим движением, глаза. - Это... письменное изложение каких-то событий, требующих особого внимания. - я старалась тщательно подбирать слова, периодически косясь на тарелку. Голод давал о себе знать, а пирог пах слишком аппетитно. - Это из-за случившегося? - участливо спросила сестра Варнара. Я молча кивнула, сцепив руки в замок и улыбаясь уголками губ. Наивно было полагать, что никто ничего не видел, не слышал, не знает. Любое общество - бардак. Любая сплетня - новость из уст в уста. - Ты почему к лекарям больше не ходила? - требовательно поинтересовалась Эллайрэ, резко переводя тему разговора. - Хочешь, чтобы рука всю жизнь болела и последствия были? От твёрдого стального тона меня передёрнуло. Я поёжилась, словно кто-то провёл по обнажённой коже острыми иглами. - Всё в порядке. - отмахнулась от подруги, как от надоедливой мухи, хотя самочувствие было обратное. Боль в плече не утихала. Под вечер после работы оно разнылось сильнее, чем днём. - Да-да. - эльфийка усмехнулась, встала с кровати и молча вышла из комнаты. В недоумении пожав плечами, я воспользовалась моментом и принялась уплетать содержимое тарелки. Доев последний кусочек, откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза. Самочувствие сразу улучшилось. Я поняла, что способна сосредоточиться и сесть писать. Переключив внимание на пустой лист, предварительно отодвинув испорченный, взяла в руки перо, обмакнула в чернильницу... Вновь появившаяся Эллайрэ нарушила уединение. - Мне некогда. Ты смерти моей хочешь? - разочарованно простонала я, на этот раз, слава богам, успев поставить письменную принадлежность на место и ничего не заляпать. - Ничего. Не помрёшь. Записка тоже подождёт. - бесцеремонно заявила эльфийка. - Пересаживайся на кровать. Ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Я пересела на застеленную покрывалом постель, повернулась так, чтобы подруге было удобно, и покорно вытерпела все процедуры. - Спасибо. - я невольно выдохнула, когда медицинская пытка закончилась. - Чудо ты в перьях. - беззлобно усмехнулась эльфийка, прибирая оставшиеся бинты. - Вместо того, чтобы сказать о побеге, полезла рисковать. А если бы лорд Келегорм тебя не нашёл? - глаза девушки пытливо уставились на меня. - Я не думаю, что кто-то горевал бы о моей смерти. - серьёзно ответила я. - Ты... извини, мне нужно писать. Можно я оставлю светильник? - Конечно. Спокойных снов. - эльфийка ушла, тихо прикрыв за собой дверь. - Мы обязательно поболтаем, если меня не изгонят или не казнят. - ободряюще бросила я вслед подруге, окончательно принимаясь за работу. После того, как закончила на бумаге излагать события того злополучного дня, я сумела около часа - двух поспать. Утром наскоро умылась, переоделась в наспех подогнанную под себя одежду - мужскую тунику и штаны - и вышла в коридор, надеясь передать со слугой послание. Я изложила всё, упустив попытки приставания. Достаточно того, что в тот день Бран явился безбожно пьяным. Прохладный воздух коридора освежил заспанное лицо, прогоняя желание вернуться обратно в кровать. После физической нагрузки и бессонной ночи придти в тонус оказалось неимоверно сложно. Записка, аккуратно свёрнутая пополам, лежала в кармане. Тяжело вздохнув и расправив плечи, я отправилась к развилке - месту, откуда можно было попасть в большинство основных помещений. Или лучше попросить передать письмо с завтраком? тогда оно наверняка адресата достигнет быстрее. Я хмыкнула, взвешивая собственные мысли. Второй вариант действенней первого, но со значительным минусом. Пойди на кухню - и придётся созерцать ненавистные рожи. Придётся слушать вопросы и подколки. Остановившись на самом безопасном для себя варианте, я продолжила путь. Дойти до цели, однако, мне не позволили. Остановили, лишили возможности сопротивляться, вынуждая пытаться ловить ртом воздух, ощущать спиной и задницей чужое тело. Краем глаза, опустив взгляд, я увидела загорелую руку с тонкими пальцами. Судя по всему, она принадлежала человеку. Женщине. Уже что-то. Хорошо. Я попыталась ударить ногой, чтобы высвободиться, но промахнулась. Чужая рука схватила сильнее, дышать стало сложнее. - Какого чёрта...- прохрипела я, стараясь поймать ртом воздух. - Слушай и запоминай. Я предупреждаю один раз - увижу рядом с Тьелкормо, космы повыдергаю. Приятные у него губы на вкус, не правда ли? И руки сильные, горячие...- ладонь чуть сдвинулась, позволяя вдохнуть и закашляться. - Ты меня поняла? Голос. Сознание мгновенно обожгли воспоминания. С этой девицей, кажется, мы сталкивались в коридоре. На этот раз я находилась в крайне невыгодном положении... или всё не так печально? Воспользовавшись тем, что мне позволили освободиться от мёртвой хватки, я резко ударила головой назад, попав в лицо Бритте. От неожиданности её руки разжались и выпустили меня. Она выругалась. - Тварь! - прорычала девушка разъяренным зверем. Резко, наотмашь ударила, но удар настиг пустоту. Я успела увернуться от него и собралась продолжить путь, но толчок ногой в поясницу заставил встретиться колени с полом. - Я не услышала ответа на свой вопрос. - чуть наклонившись, Бритта схватила меня за волосы, потянула. - Ты. Меня. Поняла? Это было унижение. Тело пронзила боль, вынуждая покорно кивнуть. Позор, Яра. Где твой задиристый характер? - Я не слышу. - обидчица склонилась к моему уху, обдавая горячим дыханием. - Мне нужно одно короткое слово. - Да. - тихо простонала я, борясь с искрами в глазах. Бритта отпустила, позволила встать и едва я поднялась на ноги, щеку обожгло от шлепка. - Ты будешь вся ходить в синяках и пожалеешь, что появилась здесь, если я увижу тебя с Ним. - бросила напоследок "королева" и гордо удалилась восвояси, оставив меня посреди коридора. Раньше на подобное обращение я могла ответить, но не в этот раз. Червячок, беспокойно ворочавшийся внутри, говорил терпеть, и я вытерпела. Наживать новые проблемы становилось опасно для жизни. Тело било нервная дрожь, по щекам текли слезы. Я сползла вниз по стенке, разрыдалась. Настроение, с утра приподнятое, упало до нуля. Вернувшись в свою комнату, я умылась холодной водой и поплелась на кухню. Караулить кого-то, чтобы, наконец, избавиться от письма, пропало всякое желание. Пройдя знакомым маршрутом, я пришла в сердце крепости. В нос привычно ударило множество знакомых запахов. Вокруг быстро и ловко собирали еду на поднос, готовили обед. Мелькнули знакомые лица. Я подошла к Элайре, готовившей ингредиенты для похлёбки, тронула за плечо. Она оторвалась от работы, повернулась ко мне. – Упала. – невинно соврала я, прочитав в глазах эльфийки немой вопрос, когда её взгляд впился в моё лицо. – Завтрак господам отнесли? – Собирались только. – чуть удивившись, ответила сестра Варнара. – Можно мне доставить еду до места назначения? – пальцы нервно поглаживали край стола. Послание захотелось отдать лично в руки. – Кто-то, я смотрю, мирится со своей участью. – ехидно прокомментировали сзади. Я медленно обернулась. Напротив, скрестив руки на груди, стояли отпрыски Халдис. Запоминать, кто есть кто, не было желания. Зачем себя утруждать, когда по цвету волос легко можно определить и по безупречно чистым платьям. Марионетки старой карги для меня безымянны. По-другому они называться не заслуживают. – Заткнуться не желаете? – тихо, в упор глядя на них, поинтересовалась я. – А ты не разговаривай так. –промурлыкала Эйленах, прищурив глаза. – Нос не дорос. Или с эльфом целовалась, да ещё с лордом, думаешь, все можно? В кухне воцарилась гробовая тишина. Казалось, на мне хотят просверлить дырку. – Клала я кучу отходов на ваши людские законы. – огрызнулась, разрушая повисшее молчание. – С кем хочу, с тем и буду целоваться. Маменьке привет, не забудьте от меня поклониться ей в ножки. – обворожительно им улыбнувшись и взяв поднос с завтраком, я покинула обитель ублажения желудка. Грязный рассадник сплетен! Интересно, какой будет следующий шаг? Какое, мать его, насыщенное утро на происшествия. Сосредоточившись на объяснительной и на том, чтобы ничего не уронить и не расплескать, я направилась на поиски комнаты Охотника. Сложное и хитроумное строение крепости поражало. В господские покои я не ходила ни разу. Сердце бешено колотилось, едва не выпрыгивало из груди, когда я шла по длинному коридору, одна стена которого была увешана полотнами, изображавшими, видимо, главные эпизоды из истории этого мира. Чем ближе я подходила к двери, тем сильнее моё внутреннее состояние бунтовало, пытаясь воззвать к разуму. Уходи, тебе нельзя его видеть. Ища встречи, ты ещё больше копаешь яму. Сознание, словно подлянку, подкидывало воспоминания, от которых я едва не выронила несколько раз поднос с едой. Проклятие. Наконец я постучала ногой в дверь. Извините покорнейше, лорд Келегорм, не стучать не могу. Вдруг вы там голый? Такого зрелища моя психика не вынесет. Потянулись минуты ожидания. Где-то на задворках сознания вспыхнула надежда. Может, венценосной особы нет на месте? Тогда завтрак можно отнести обратно, с чистой совестью сбагрить другому и уйти работать. Как никогда я хотела себя чем-то занять. Ответ из-за двери оборвал мечтания. Сердце бухнуло вниз, и я поняла одну вещь: самостоятельно дверь не открыть. Руки заняты. – Лорд Келегорм. - стараясь быть предельно вежливой, я пожертвовала собственными принципами. – Впустите пожалуйста, я с завтраком. Предусмотрительно я отошла чуть в сторону, снова замерев, будто животное в ожидании добычи. – Неожиданно, однако. – эльф появился на пороге, его голос звучал насмешливо. – Не учили, что должна справляться самостоятельно? Это входит в обязанности прислуги. Вот так, хлестко, с размаху, будто плетью. Сегодня день ударов. Я едва не выронила поднос, но сумела сделать несколько шагов. – Прольёшь или уронишь что-нибудь, будешь убирать. – заметил Охотник, наблюдая за моими неуклюжими движениями. – У меня нет опыта работы официантом. - огрызнулась я, ставя на небольшой столик ношу. Учтивость пропала, сменившись желанием нагрубить. Цаца королевская! Офи - ци - ан - том? – переспросил нолдо, выговаривая новое для себя слово и пристально наблюдая за мной. Взгляд серо-серебристых глаз пригвоздил к месту, не позволяя шевелиться. Казалось, он забирался в душу и пытался её разворошить, но вместо того, чтобы дрожать от страха, я трепетала под ним. Он, словно тёплая волна, омывал, ласкал, принося наслаждение. – Официант – это в вашем мире "слуга". - тихо пояснила я, сцепив руки в замок на животе, пытаясь подавить дрожь в пальцах. – Занимательно. – Тьелкормо щурился, словно хищник перед прыжком, и я сжалась. – В какой-то степени ты...слуга. Твоя задача - выполнять поручения. Выполнять так, чтобы не было придирок, разве нет? Его слова воспламенили в душе обиду. Я с трудом держала себя в руках, раздираемая противоречивыми чувствами. С одной стороны – разреветься, с другой – вылить ушат грязи или молчать до последнего. Интересно, насколько хватит моего терпения? – Письмо, как вы и просили. – дрожащими пальцами я протянула свёрнутый лист бумаги, чудом не пострадавший из-за произошедшей стычки. – Кто тебя так разукрасил? – феаноринг умело поменял тему разговора. Я нервно облизнула губы. – Какая разница? – не без сарказма поинтересовалась я. Наши пальцы соприкоснулись. Горячие его и холодные мои. - Вам едва ли есть дело до простого народа. Здесь...рабства и крепостного права не хватает. Мне пора идти. – развернувшись спиной к владыке Химлада, я направилась к двери, чуть помедлила у порога и покинула покои, не позволив задать больше вопросов. С момента инцидента в коридоре и господних покоях прошло примерно недели полторы - две. С Келегормом я старалась не пересекаться, да он почти сразу и уехал. Маэдрос, вернувшись в крепость, вызвал к себе для разговора, но на этом все и закончилось. Никто всех деталей ворошить не стал. Брана выдворили с конюшни сразу после письма. Оно, видимо, с лёгкой руки Охотника было передано владыке Химринга. На его место пришёл другой работник - эльф по имени Ньерро. Немой, но работящий. Глаза его почти всегда были печальны, правую половину лица пересекал уродливый шрам. Внешность не отталкивала, и вообще подобное партнёрство даже нравилось. Ньерро разгрузил от работы, забрав часть обязанностей себе, освобождая больше времени, которое я не теряла даром, проводя часы либо у Айрилин - целительницы, либо в библиотеке, усиленно изучая язык, либо в своей комнате. С новой одеждой было много возни – подкроить, подогнать, ушить – и все руками. Я поймала себя на мысли, что постепенно, капля за каплей, но я привыкла к такой жизни. Без удобств, без интернета, без взрослых. Привыкла к простой пище без добавок, привыкла к отсутствию косметики, хотя ей почти не пользовалась, привыкла к тому, что купание в горячей воде – роскошь. Человек разумный - такое животное, которое ко всему приспособится, только вот, к сожалению, от проблем избавиться не получалось. Они имелись и не давали возможности спокойно спать. Первая – Халдис и Ко. Грымза, конечно, притихла и не трогала меня, но от этого легче не становилось. Как-то поздним вечером, возвращаясь из лазарета, я заметила близняшек в компании Бритты. Притаившись за углом, они что-то обсуждали и хихикали. Я замерла, тенью ринувшись в оконную нишу. Сумрак коридора и отсутствие света позволяли фактически слиться с камнем. – Это точно. – прозвучавшая фраза принадлежала Бритте. Я, напрягаясь из последних сил, пыталась разобрать слова. – Все должно сработать. – донёсся шёпот в ответ. – Если безродная придёт на Праздник Урожая. Да даже если нет, момент идеальный. В этот период в крепости никогда никого нет. – Твоя мать уверена? – снова Бритта. – Конечно. – тихое в ответ. – Эта девка ещё благодарить потом будет. Шёпот закончился, наступила тишина. Осторожно, почти бесшумно, я встала на ноги. Чтобы не вызвать подозрений, поскольку путь лежал мимо сородичей, сделала вид, что заблудилась. Пару раз прошлась туда-сюда, изображая, что стараюсь вспомнить дорогу. Конечно, мою персону удостоили вниманием. – На очередную свиданку ходила? Лордов нет, кто на этот раз? – пакость с языка дочери Халдис не заставила себя долго ждать. Схватив меня за руку, она потянула поближе к себе, но я, высвободившись из цепких пальцев, кинула на неё насмешливый взгляд. – По себе других не судят. Да и есть ли у меня время на развлечения? – фыркнула в ответ я и закатила глаза, навалившись спиной на стену. Тяжело вздохнула. Недомогание, раньше дикой волной охватывающее тело, отступило и даже простуда пока, слава Богу, обходила стороной. Однако в данный момент притворство - моё спасение. – Отдыхай, сиротка. – добавила в голос сострадания Бритта. – Так и быть, ради хорошего сна уступлю тебе Охотника. От подобного тона передёрнуло. Захотелось дать по морде его обладательнице. От упоминания Охотника бросило сперва в дрожь, затем – в жар. Он был второй самой крупной проблемой. Я старалась не думать о нем, не вспоминать, все больше занимать себя чем-то, но он не забывался. Возникал в мыслях повсюду, будоражил сознание, будто поставил клеймо. Подчинил себе. Его последний отъезд вызвал истерику и погром в комнате. Отсутствие – нехватку колкостей и пиздюлей. Мне остро хотелось назад в Химлад. К нему поближе. Страшно было признаваться самой себе, но я, похоже, влюбилась. Окончательно, бесповоротно, смертельно опасно. У человека бывает пять стадий принятия какого-то сложного факта. Отрицание, Гнев, Торг, Дипрессия, Принятие. Я проходила всё это сейчас, но протекали стадии странно. Перескакивали с одной на другою. Вроде бы и происходило Принятие, но в то же время разум возвращался к Торгу, едва получал такую возможность. Колебание. Оно никуда не исчезло и каждый раз вылезало из закромов, едва получало толчок. Толчком служила моя внутренняя борьба. Борьба собственных принципов и убеждений. Борьба сердца и разума. Я не замечала, как летит время. Да и летело ли оно? Мне казалось, ползло словно улитка. Лишь изменившийся вид за окном, прохлада и потихоньку начавшая менять цвет трава говорила об изменениях. Тёплые деньки подходили к концу. По коридорам часто гулял ветер в комнате, приходилось разжигать камин, если я проводила там вечера. Ключевое слово "если", потому что я старалась занимать себя работой. До последнего, пока совсем не валилась с ног. Мне уже не нужно было свободное время. Была такая закономерность – чем больше работаешь, тем больше устаёшь – и тем меньше мыслей в голове. Неумолимо близились двадцатые числа сентября, а вместе с ними и праздник, приготовление к которому шло уже не один день. – Я не пойду. Я чужая здесь, Эллайрэ. – подняв взгляд на подругу, я вяло улыбнулась. Почему-то на меня накатила острая тоска по дому, по общению, по семейным ужинам. Раньше казалось, что все отпустило, улеглось, спряталось где-то в самых отдалённых уголках души. – Я бы так не сказала. – возразила эльфийка. – К тому же, открою секрет, это не совсем Праздник Урожая. Скорее, сезон ярмарок и мирной жизни. Обычно в это время в Химринг ещё гномы приезжают. В этот раз сам Азагхал, говорят, приедет. Знание языка значительно расширило мои возможности. Из текстов я прекрасно знала, что Азагхал - гном, король Белегоста. Его Маэдрос спас от гибели, и с тех пор между ними завязалась дружба, приносящая пользу обоим народам. С гномами, судя по сведениям, дело было иметь довольно выгодно. У бородатых коротышек всегда водились деньги. – А мне что с этого? – я равнодушно пожала плечами. Конечно, посмотреть было интересно, но душу раздирал когтями страх. Что задумала Халдис со своей Свитой? – Разнообразие. – усмехнувшись, фыркнула сестра Варнара. – Отдых. Тебе нужно отвлечься. Обратив внимание, что эльфийка сидит с прямой спиной, я скопировала её позу, положила ладони на колени. То, что Эллайрэ права, я не отрицала. Жизнь продолжается, а значит, в ней должны быть моменты радости. – Почему ты такая напряжённая, будто тебя на поводке кто-то держит? – цепкий взгляд девушки захватил в плен, не давая уйти от ответа. Я хмыкнула. Интересное замечание. Меня и правда будто держали на невидимой верёвочке. Зверёк, предназначенный для издевательств. Я рассказала подруге о подслушанном разговоре. – Вот оно что. – Эллайрэ почесала подбородок, на мгновение замолчала, заговорила снова. – Давай-ка собирайся и вечером вперёд, как и все, на гулянья. Останешься в стороне – привлечёшь внимание. На ночь что-нибудь придумаем. И снова разумом я понимала: эльфийка права. Остаться – прослыть трусихой. Дать повод для подколок из сплетен. Неожиданно вспомнились слова Тани о том, что я привыкла жить по родительской указке. Но здесь мне никто не указ. Нужно за себя бороться, а не прятаться в углу, дрожа, будто осиновый листочек. – Хорошо. Я приду. Обещаю. – тихо ответила я Эллайрэ, чуть улыбаясь, и встала с лавки, на которой мы сидели. Время, оставшееся до вечера, внезапно понеслось со скоростью поезда. Это и радовало, и напрягало одновременно. Радовало, потому что все быстрее вернется на круги своя, напрягало же наличие в ассортименте неизвестных пакостей. Праздник, веселье, нетрезвые лица – можно сделать что угодно. Подложить чужую вещь в комнату – дверь на замок не запирается. Опоить чем-нибудь. Конечно, я могу брыкаться до последнего, но можно что-то и в неалкогольный напиток подсыпать или подлить. Единственный вариант - обопнуться и уйти. Будут что спрашивать – сослаться на усталость. Ночевать уйду на конюшню, прихватив сменную одежду. Решено, так и сделаю. Следующий пункт - наряд. Конечно, подмывало желание пойти в чем есть, иными словами, в обычных штанах и рубашке, с растрёпанными волосами, а-ля ведьма. Но совесть остановила, укоризненно погрозив пальчиком. Мол, нельзя. Неуважение к окружающим. Выбор в конце концов остановился на том самом зелёном платье с вышивкой, одеванном мной на "судьбоносный" ужин. Я пыталась завязать сзади непослушные волосы лентой, когда в дверь постучали. Упс. Визитеров я однозначно не ждала. Ладно, как пришёл, так и уйдёт восвояси, кто бы это ни был. – Чего не открываешь? – недовольно пробурчала Эллайрэ, когда я, собравшись уходить, распахнула дверь и обнаружила эльфийку у своих покоев. Выглядела она элегантно и просто одновременно. В сумраке коридора я разглядела платье цвета морской волны и волосы, небрежно лежащие на плечах. Бледное лицо делало её похожей на призрака. – Пришла проверить, не решу ли я остаться в своей берлоге? – выгнув бровь, полюбопытствовала я. – Если бы решила, я бы силой вытащила тебя отсюда. Пошли. – насмешливо произнесла сестра Варнара. Я заперла дверь и покорно последовала за натрыжной подругой. Белая твердыня стараниями эльфов преобразилась, хотя основная часть праздника устраивалась за её стенами. Букеты цветов и колосьев, красиво повязанная мешковина, ленты украшали оконные ниши и стены. На мой взгляд, это было лишним. Трата времени, порча трав и тканей –для чего, если культуры двух народов совершенно не похожи друг на друга? По крайней мере, мне было известно, что эльфы этой крепости не почитают никаких богов. Я даже не удержалась от вопроса по поводу целесообразности всей суматохи и получила краткий лаконичный ответ. Время от времени в празднике нуждаются все. Праздник – имитация жизни. В эти вечер и ночь никто не вспоминает о Враге, за исключением ритуальных церемоний. Из осадного лагеря приходит часть воинов, чтобы увидеться с семьями. На этом разговор был исчерпан. И теперь, ведомая Эллайрэ, я направлялась на чужое для меня празднество. Народу вокруг сновало много. Бело-красно-жёлтое пространство наводнили люди, эльфы и маленькие бородатые коротышки. Надо полагать, гномы. Да почти такие, как Гимли из Властелина Колец. Все были одеты в свои лучшие одежды. Вокруг разливалась музыка, столы ломились от разнообразных товаров. Разговоры, смех, песни, шутки – все слилось в единую какафонию звуков, к которым прибавились и запахи. Немного привыкнув к окружающей обстановке, я начала внимательно разглядывать всё вокруг, подмечая детали. Пучки трав и цветов, разложенные на столах, застеленных скатертями; одежда, драгоценности, баночки и тюбики; деревянные игрушки — солдатики, животные, посуда, куклы. — В твоём мире такого не делают? — от сестры Варнара не укрылся проявленный интерес. — Делают. У нас это все продаётся в магазинах и зачастую делается на фабриках или ввозится из других стран. Есть люди, занимающиеся различными народными промыслами. — от столов для ярмарок я перевела взгляд дальше. На противоположной стороне, на другом столе, застеленном скатертью с темно-красной каемкой по краям, стояла различная еда. Конец обширного пространства завершал огороженный участок земли. Посреди осенней травы, на сено, водрузили соломенное чучело, обряженное в платок, и драное, в заплатках, платье. Интересно. В современности в конце февраля - начале марта подобным обрядом провожали Масленицу. — Это для обряда. — пояснила Эллайрэ, заметив мой взгляд. — У нас подобные церемонии относятся к языческим праздникам. — эльфийка выбрала место недалеко от импровизированной сцены, и мы уселись прямо на траву. Сидели, надо заметить, многие. Одни, как и мы, на земле. Другие — на самодельных табуретах или лавочках. — Язы-чес-ким? — переспросила сестра Варнара, повторяя за мной по слогам незнакомое слово. — Эти обряды не признаются основной верой. — привычно растолковала я. Чем больше появлялось вопросов, тем и легче находила ответы, понятные для этого мира и его обитателей. — У вас есть основная вера? — серо-карие глаза, сейчас казавшиеся темными, встретились с моими. — Да. Это, в основном, вера в Бога. У разных народов он называется по-разному. — я чуть улыбнулась, подняв глаза к небу. Недалеко от нас переговаривались две женщины. На одной одежда была точь-в-точь, как на чучеле, на ее собеседнице — поношенная, но выглядела получше. — У твоего и моего миров, похоже, немало сходств. — подметила обладательница черных кос. — У нас под Богом подразумевается Эру, самые старшие из его помощников — Манвэ и Варда. — Нету Бога. Не существует. Бог здесь Моргот. Вы — его Рабы. — полуобернувшись, прошипела женщина в лохмотьях, влезая в разговор. — Если бы Бог был, он бы не позволил забрать мою семью. Повисла тишина. Прекратилось веселье. Смолкли разговоры. Все обернулись посмотреть на обладательницу дерзкого языка. Я не была исключением из многоликой толпы, тем более это особа сидела так близко. Даже мое не идеальное по сравнению с эльфийским зрение позволяло заметить детали. Женщина, открывшая рот, имела овальное морщинистое лицо, седые волосы, торчащие из-под платка, тонкие губы и тусклые глаза. Мертвые безжизненные глаза. По телу пробежал липкий холод. Неприятно. Можно ли винить эту женщину за брошенные в порыве эмоции слова? Нет. Однозначно нет. Некрасиво влезать в чужие разговоры, но по сравнению с ними горе и груз одиночества ничто. Жизнь - не украденная вещь, и вернуть её невозможно в большинстве случаев. — Ты не знаешь, о чем говоришь, смертная. — жестко оборвала женщину сестра Варнара. — Вы на этой земле появились, как и мы, волей Эру. Возможно, перепалка, поставившая на паузу праздничную суету, продолжилась, потому что женщина оскалилась на Эллайрэ, но выход к месту проведения ритуала троих заставил всех заткнуться и смотреть. Первым среди подошедших оказался Маэдрос, владыка Химринга. Второй — Халдис. Их спутником был мужчина в доспехах, с мечом на поясе. Совсем стемнело и разглядеть, в чём одеты мырза и эльф было невозможно, однако наличие оружия у их спутника выдали вспыхнувшие светильники. Все взгляды устремились на тех, от кого ждали речь. — С гордостью вынуждены признать, что наступил Конец очередного урожайного года. — заговорила, выйдя вперед и обводя толпу взглядом, Халдис. Я постаралась отвести глаза в сторону. — Благодаря матушке Земле у нас есть надежда благополучно пережить холода. Благодаря доблести наших старших Владык мы имеем мирное небо над головой. Но без милости природы, кормящей нас, сражаться было бы затруднительно, поэтому сегодня все почести Тебе. — повернувшись ко всем спиной, смотрительница поклонилась Земле. Воцарилась благоговейная тишина. Спустя несколько секунд Хадис медленно выпрямилась, встала боком. — В завершение обряда хочу спросить, — продолжала говорить женщина. — позволит ли владыка Химринга зажечь жертвенный огонь?Для нас это дань уважения к Земле, к тем, кто лежит в ее недрах, и надежда, что Моргот будет повержен, а Земля очистится от скверны. — За победу над Морготом. — коротко бросил феаноринг, безразлично смотря в одну точку. Судя по реакции, для Маэдроса происходящее являлось набором слов, формальностью. К воину, стоявшему неподвижно, подошел мужчина с факелом в руке. Тот зажег от его огня ветку, шагнул за ограждение к чучелу и бросил в него пылающее дерево. Огонь сменился костром. Толпа засвистела, весело закричала, зашевелилась и смолкла, когда Халдис, подняв ладони, призвала к тишине и крикнула: — Праздник Урожая объявляется открытым!