Связанные вечностью

Пожелание удачи означало завершение разговора, но встать и уйти я была не в состоянии. Тело будто одеревенело, налилось тяжестью, отказываясь повиноваться. Меня словно парализовало. Сохранялась возможность смотреть, думать, но шевелиться я не могла. В голове засел единственный важный вопрос — как подступиться к делу? Особыми талантами я не обладала. Опыт в раскрытии преступлений отсутствовал. Всё, что я знала, почерпалось из детективов, которые иногда смотрелись по телевизору. Почему, спрашивается, я не смогла открыть рот и сказать, что порученная задача мне не по силам? Ответ лежал на поверхности. Страх в перемешку с бурлящей в жилах злостью на то, что меня кто-то бессовестно подставил, заставили промолчать. Мне надо было самостоятельно найти эту крысу, чтобы взглянуть в её наглые бесстыжие глаза. Только после этого я успокоюсь. Полиции здесь нет, положиться не на кого, потому да здравствует частное расследование. Что бы хоть чем-то себя занять, я принялась наблюдать за своими недавними собеседниками. Это оказалось интересно. Мужчины вслух не говорили, но взгляды, эмоции и жесты передавали многое. Складывалось впечатление, что эльфы общались мыслями. А может, и правда вели безмолвный диалог? Напряжение в воздухе звенело, будто натянутая до предела тетива. Оно исходило от Охотника, переплеталось с энергией, излучаемой Маэдросом, и там, где соприкасалось, казалось, появлялись искры. Протяни руку — и ударит током. Взгляд Келегорма бегал по бумагам на столе; на его губах мелькала горькая усмешка; глаза то сверкали, будто фонари на тёмной улице, то устало прикрывались; нога была закинута на ногу. Светловолосый эльф выглядел более живым,чем владыка Химринга. Маэдрос же словно замер, окаменел, превратившись в статую, но когда зашевелился, его грозная поступь заставила втянуть голову в плечи. Захлопнувшаяся дверь за старшим сыном Феанора порвала невидимую нить напряжения. Не окончательно, конечно, но стало заметно легче. Мы остались вдвоём с Охотником. Было любопытно, о чем шла напряжённая беседа, но спрашивать я не решалась. Влезу не в свои дела, получу словесную оплеуху, а может, не только словесную. Царская особа, оставшаяся в кабинете, выглядела взъерошенной и нервной. Рот открывать было страшно. Возникшая в сознании картинка, где Тьелко снимает с меня штаны и бьёт по заднице ремнём за то, что я посмела что - то вякнуть, заставила с ужасом прикусить язык. Надеюсь, до такого у нас не дойдёт. — Итак, что скажет новоиспечённый сыщик? — поинтересовался эльф, нарушая молчание и постукивая пальцами по столу. — Планы, соображения, мысли по поводу произошедшего. — А сыщику позволено для начала заняться насущным удовлетворением потребностей? Например, поесть? — вопросом на вопрос ответила я. От удовольствия, что к телу возвращалась прежняя чувствительность, с трудом удалось сдержать стон. Да, я прекрасно понимала, что дорога каждая минута, но мне действительно было необходимо решить несколько проблем, прежде всего — поесть — и подумать о том, как сделать первый шаг, не вызвав подозрений. В сложившейся ситуации это может быть крайне проблематично. Прищуренные глаза и обжигающий взгляд заставляли нервничать. Хотелось по-быстрому унести ноги. Я поймала себя на мысли, что мне нужно побыть одной. Подумать, выстроить тактику поведения. Между мной и Келегормом многое произошло, и, откровенно говоря, сейчас было не просто. Нас оставили один на один на неопределённый промежуток времени. И если я правильно понимала, нам предстояло найти общий язык любой ценой. Только как это сделать, если мы придушить друг друга готовы? Не на полном серьёзе, конечно, но у Келегорма, судя по взгляду, такая идея наверно не раз проскальзывала. Да и у меня, признаться, тоже. Нет источника сердечных страданий — нет страданий. — Хорошо. — голос Охотника вырвал из размышлений. Уголок его губ пополз верх. — Заодно раздобудешь мне еды. Я голоден. И да, жить будешь в моей комнате. — мужчина потянулся, разминая затёкшие плечи, решительно поднялся из-за стола. — Дорогу в покои знаешь. Жду. От услышанного я потеряла дар речи. Рот открылся и закрылся снова. Конечно, приказы от наглой особы королевских кровей вещь типичная, учитывая моё положение здесь. Гораздо интереснее новость о совместном проживании. С чего бы ради? Я могу вполне спать в своих относительно целых покоях. — Почему я должна жить с тобой? — раздражённо поинтересовалась я, скрестив руки на груди. — Боишься, что сбегу? — Ради твоей безопасности. — отчеканил сын Феанора, направившись к выходу. Я опередила его, подойдя к двери и положив ладонь на ручку. Остановилась в ожидании толкового ответа. Короткая фраза в три слова меня не устраивала. — Могу предложить другие варианты. — заявил он, наблюдая за мной и растягивая в ухмылке губы. Видимо понял, что я не выпущу его, пока не получу ответа на свой вопрос. — Комната прислуги и камера. Принесу тебе в подземелье светильник, одеяло тёплое. — Я подумаю. - буркнула я и вышла из кабинета хозяина крепости, захлопнув дверь прямо перед носом у его брата. Засранец! Гореть бы ему в аду! Засунуть бы псих куда подальше, да не получается. Он постоянно наровит выплеснуться из груди, окатить горячей волной окружающих. Внутри все переворачивается от тихого ужаса и ненависти ко всему происходящему. Жить с Охотником в одной комнате — пытка, зная, что порой он ведёт себя очень невоспитанно, а я не могу держать реакцию на то, если что - то меня не устраивает при себе. Начну огрызаться, получу пиздюлей или хуже — тело предательски будет реагировать, если пилюли будут в виде поцелуев. Уже ремень не рассматривается, да Яра? Жить с прислугой — заманчиво, но где гарантия, что меня не прирежут ночью. Жить в камере — безопасно, однако вариант мерзкий. Не хочу. Не буду. Не желаю. От всех мыслей в голове образовалась каша. Состояние было разбитым и время как назло работало против меня. Неверный шаг — и могила обеспечена. Интересно только — какая ждёт смерть — быстрая или медленная? Тишина коридора после разговора с Тьелко действовала успокаивающе. Чтобы до конца бушующий внутри шторм улёгся, я прижалась лбом к стене. Соприкосновение камня с кожей отрезвляло, и сознание немного прояснилось. Спокойствие, исходящее от стен, окутывало, убаюкивало, затягивало куда-то в омут, обещая умиротворение, но это был обман, иллюзия, мираж. Я прекрасно понимала, что никто за меня проблемы решать не будет. Дойти до кухни спокойно не удалось. На дороге возникла Бритта. Одежда девушки, обычно чистая, была вымазана в тёмных пятнах и помята. Она не переодевалась. Хотя я и сама выглядела не лучше, да. Более того, у неё поверх платья была накинута моя рубашка, от которой несло палёным. Ай-яй-яй, как же опрометчиво! Хотя я тебе должна сказать спасибо, ты мне подсказку дала. Скорее всего, ты сама, сучка, причастна к тому, что случилось. — Бедная наша погорелица. — голос старой знакомой сочился ядом. Взгляд бегал по мне, затем остановился, зацепившись за грязный подол платья. — Я рада, что ты выжила. Это чудо. Что сказали их Величество? — участливо поинтересовалась она, состроив гримасу вселенского сочувствия. "Как же, уже весь Химринг знает о том, что случилось." — досадно подумала я, поджимая губы. — Откуда на тебе это? — я сделала шаг вперёд, подойдя совсем близко, и схватилась за ткань многострадальной рубашки — отголоска старого мира. Так же я заметила ещё одну интересную деталь — волосы у Бритты были разных оттенков. Темно - золотистый переходил в шоколадный, и они немного...вились. Хм, если я правильно помню, природный цвет у этой дамы другой. И волосы прямые. В голове сложилась картинка. — Хотя можешь не отвечать. — отчеканила я, пробежавшись по ней взглядом. — Я всё знаю. Пальцы разжались. Отпустив ткань, я отступила на шаг назад. — Что ты знаешь? — девица понизила голос до шёпота. — Ничего ты не знаешь, подстилка эльфийская. А ещё я тебя предупреждала, кажется. Помнишь? — светло - голубые глаза впились в мои. — Уйди с глаз моих. — раздражённо бросила я, желая разойтись по-хорошему. Мне было не до перепалок. — Какие мы дерзкие. Язык длинный? - Бритта ухмыльнулась, накручивая на палец прядь волос. — Не короче твоего, способного трепать гадости. Пропусти, я тороплюсь. — процедила я сквозь зубы, теряя терпение. — Ты ещё поговори мне. — вспыхнула местная, но сдвинуться с места не подумала. Ладно, сама напросилась. Отодвинув её плечом, я продолжила путь. При моём появлении кухня мгновенно затихла. Эллайрэ смотрела с беспокойством. Дочери Халдис глядели с ехидством, одна из них держала в руках железный поднос. Сама смотрительница наблюдала с торжеством победителя. "Ты что, карга старая, думаешь, что выходка уничтожит меня? как бы не так!" — злорадно подумала про себя я, подходя к нишам в стене и беря кусок вяленого мяса и буханку хлеба из - под ткани на бутерброды. — Как все прошло? — первая нарушила молчание эльфийка, вытирая руки о передник. — Что тебе сказали? Спиной я ощущала, что за завязавшимся разговором следили, ловя каждое слово. — Не беспокойся. Всё хорошо. — я ободрительно улыбнулась подруге. Говорить правду при этих мырзах не хотелось. Меньше знают, крепче спят. Сюрприз будет в обозримом будущем. За преступление придётся отвечать. — Мы поговорили. Заявление породило тишину. Видимо, каждый оценивал услышанное по-своему и делал выводы. — Поговорили? — внезапно голос Халдис раздался за моей спиной, словно шипение змеи. Я вздрогнула. Благо, нож успела отложить в сторону, иначе бы от неожиданности поранилась. — Надеюсь, ты не наплела ничего лишнего. Иначе... — Иначе что? — огрызнулась я. — Прирежешь? Боюсь, что руки коротки. Смотри, как бы они не превратились в обгрызки. Присутствие надёжного плеча рядом заставляло чувствовать себя защищённой и дарило уверенность. Пора выходить из тени. Пора прекращать позволять унижать себя. Я выше этого. Да, прислуга. Да, бедная, не имеющая средств к существованию. Но я не перестала быть личностью. Составив еду на поднос, я взяла его и направилась к двери, однако уйти без приключений не удалось. Что ж за невезение такое? Поднос, который в руках держала маленькая Халдис(дочь смотрительницы), резко с грохотом упал и как раз угодил мне на ногу. Курица криворукая! Руки дрогнули, и я бы уронила свою ношу, если бы на помощь не пришла Эллайрэ, подхватив поднос. — Я такая неловкая. — виновница казуса состроила страдальческую гримасу, всплеснула руками. Я сжала зубы, чтобы не взвыть от боли, растекающейся по ноге. — У птички заболи, у Ярочки заживи. - не удержалась сестра - близнец худорукой кухарки. Ярочка. От сокращения собственного имени передёрнуло и я одарила девицу, посмевшую так меня назвать, убийственным взглядом. Воцарилось неловкое молчание. Похоже безмолвие — друг этого поганого дня. Я чувствовала себя полной дурой, погрязшей в неприятностях по самые уши. Выполнила приказ, называется. Келегорм, наверное, все жданки съел и материт. Что-то уши огнём горят. — Куда отнести поднос? — деловито поинтересовалась Эллайрэ, будто ничего не произошло. — В комнату лорда Келегорма. — я посмотрела на подругу с искренней благодарностью. Халдис сверлила взглядом спину, но не произнесла ни слова. Дождавшись, пока уйдёт сестра Варнара, я тоже покинула кухню. Боль от удара постепенно утихла, приобретая более локальный характер, собираясь в основном в области сгиба ноги. Скорее всего, там будет синяк. Я осторожно попробовала сделать шаг, другой. Вроде терпимо, пусть и приходится хромать. Больно, но идти можно. Передвигаться, само собой, пришлось с перерывами и медленно. В основную часть крепости путь лежал через крытую террасу, утопающую в зелени. По дороге я задумалась, возвращаясь мыслями к случившемуся и сопоставляя открывшиеся факты с тем, что мне было известно. Получается, Бритта попыталась притвориться мной, чтобы провернуть это дело? Очевидна попытка покрасить волосы. Очевидна моя одежда на ней, испачканная кровью. Когда она успела проникнуть в покои и взять рубашку? Надо уточнить у Келегома, что он видел перед тем, как нашёл меня в конюшне. Чтоб особу высокородную, кстати говоря, приподняло и опустило. Проголодался. Такой взрослый дядя, а не может потерпеть или сходить на кухню самостоятельно. Я должна за следить за местной братией зоговорщиков, чтобы ничего не упустить и быть осторожной, а не царские прихоти бегать выполнять. По идее мне бы осмотреть места, связанные с преступлением. Тронный зал, покои прислуги и свою бывшую комнату. Конечно, следы наверняка все уничтожили. Но кто его знает? Вдруг повезёт? А ещё нужен свидетель. Без него доказать что-либо невозможно. И улики нужны. То, что есть у меня, ничего не даст. В детективах, кажется, была следующая цепочка преступления : подозреваемый — улики — свидетели. Свидетеля обычно два — главный и второстепенный. По сути у меня в теории есть все, кроме последнего пункта. Где искать последнее звено — вопрос. С перерывами я добралась до зелёной галереи. В ней, в отличии от остальной твердыни, было более светло, и пол как-то странно блестел, будто свежевымытый. Интересно. Обычно полы мыли на ночь и в коридоре убирали нерегулярно. Может, это связано с недавними событиями? Решив, что гадать - пустая трата времени, я не стала заморачиваться этим вопросом. Моя задача - осмотреть помещения, и чем быстрее это будет сделано, тем лучше. Кто знает, может получится заметить деталь, которая позволит больше приблизиться к загадке роковых обстоятельств. Маленькими шажками, чтобы не упасть, и стараясь не замечать, как ноет нога, я зашла в скользкий коридор и почти сразу растянулась, вписавшись коленями и ладонями в мокрый камень. Какая мразь налила на пол жир? То, что это именно жир, я обнаружила, когда ладонь коснулась камня. И что делать дальше? Ползти? Плохой вариант, однозначно. Пойдёт кто — увидит. Совсем падать в глазах местных в мои планы не входило. Это для меня унизительно. От слова "совсем". Да и гадать особо не надо, чтобы понять — данная выходка сделана с целью выставить меня на посмешище. И кто это провернул я тоже знала. Курица с неудачно покрашенными волосами. Точно. Если учесть, что ей известно о моей дружбе с эльфами, то всей компании, при участии которой это всё делалось, очень выгодно, чтобы никто ничего не узнал. Найду гадину — прибью. Злость и ярость помогли пересечь очередной отрезок коридора, хотя несколько раз я упала, умудрившись за что-то зацепиться и поранить ногу. Пришлось остановиться, порвать платье и наспех перевязаться, прежде чем идти дальше. В конце концов в измазанной жирными пятнами одежде, с грязными руками и кое-как волочащейся ногой я стояла в жилой части белой твердыни. Голова болела, в животе предательски урчало. Желудок возмущался от такого неуважения к себе. Прости, дорогой. Я обязательно поем, но чуть позже. Сперва мне нужно кое - что проверить по горячим следам. Первыми в моем маленьком списке на повторное посещение значились бывшие апартаменты. Без проблем добравшись до них, я стала осматривать каждый уголок, хотя и понимала толку нет. Всё убрано и вычищено. Я заглянула под кресла, под кровать, осмотрела пространство рядом с кроватью, напоследок выворотила все вещи из сундука. Рыться в биологической жидкости, которая фактически никуда не делась, оставшись на тряпках, было не очень приятно. Тянуло рвать, но, как оказалось, мои усилия по поиску зацепок прошли не зря. В ворохе тщательно завёрнутых платьев, отложенных на будущее, обнаружилась кисточка. Её кончик был вымазан в красное. Естественно, уже засохшее, но цвет от этого не поменялся. Интересно, это кровь или краситель? Я с трудом удержалась от того, чтобы не бросить находку обратно в недра проклятого сундука. Это надо отнести Охотнику. Кисточка вызвала странное воодушевление, позволила забыть про искалеченную ногу. Я резво, насколько это было возможно, потопала в комнату Тьелкормо. Она оказалась открыта, но пуста. Вот куда ты свою задницу унёс, спрашивается, когда так нужен? И сидеть ждать мне некогда. Обопнувшись несколько минут, но так и не дождавшись Келегорма, я направилась в остальные помещения. — Почему ты не можешь сделать элементарных вещей, когда тебя просят? — мягкий вкрадчивый голос прозвучал сзади, когда я вышла в коридор. Горячие руки обвили талию. Обвили крепко, не позволяя выбраться. Я вздрогнула от неожиданности, зашипела от боли. Нагрузка на ногу усилилась. — Я просто попросил принести еду. Неужели так сложно? Я выдохнула, собираясь с мыслями. Если рядом находился Охотник(а это был он), если прикасался, обнимал — им приходила хана. И, похоже, привычка обжиматься в полутёмном коридоре стала нашей изюминкой. — Еду тебе принесла Эллайрэ, разве нет? — прошептала я, сглатывая и пытаясь успокоиться. — Моё дело заниматься поиском доказательств для своей персоны. Жить хотят все, и я не исключение. Чем быстрее вы меня отпустите, тем быстрее я попытаюсь узнать что - то новое. — Ты заявила мне, что тебе нужно подумать. — мужчина разомкнул объятия, и я едва не упала, неуклюже взмахнув руками. Если бы не быстрая рекция эльфа, колени бы соприкоснулись с полом. Я попятилась назад, чтобы навалиться на стену. Опора за спиной придала сил. — Что у тебя с ногой? И что, Моргот раздери, на тебе за тряпки? — окинув придирчивым взглядом многострадальное платье, так неудачно порванное, Келегорм навис надо мной, упершись ладонями о камень по обе стороны от моей головы. Сердце бешено заколотилось. То, как мы сейчас стояли, было очень знакомым. Знакомым настолько, что воспоминанием вспыхнула каждая клеточка тела. Тёмный коридор, похожая поза, отсутствие возможности сбежать и его губы на моих губах. И этого же я хочу сейчас. — Упала. Ударилась. Это не имеет никакого отношения к делу, как и мой наряд, ваше химладское Величество. — по горлу будто наждачной бумагой прошлись. Голос стал сиплым. — Не имеет? Ты едва на ногах стоишь. А платье — благодари Эру,что тебя никто не видел. Или видели? Ладно, об этом потом. — взгляд мужчины прожигал меня насквозь. Складывалось впечатление, что он ревновал. - Почему ты не пошла в лазарет? — У меня нет времени на то, чтобы болеть. Ты прекрасно знаешь, что оно не безгранично. — вспыхнув, огрызнулась я. - Даже сейчас мы теряем минуты. — Больная ты менее эффективна, чем здоровая. — хмыкнул Тьелко. — Советую обратиться к лекарям, иначе буду лечить сам. — Ради того, чтобы чужими руками добиться результата, вы готовы марать королевские руки в крови и трогать коротконогую смертную девицу? — насмешливо прошептала я, облизывая губы. — Это очень благородно. Кожей я ощущала, как воздух заискрил. Келегорм злился. Даже в темноте я видела, как полыхнули его глаза. Словно у хищника в ночи. — Я готов на многое, поверь. — горячие ладони внезапно легли на талию, скользнули выше, замерли на боках. — Особенно, если дело касается безопасности народа. — То есть я — орудие борьбы с проблемами в ваших с Маэдросом в руках? — я сглотнула неприятный ком в горле. Этого и следовало ожидать. Ради достижения цели эти мужчины готовы идти по головам. Тогда почему же так больно? — Мы оказываем друг другу услугу. — мягко поправил меня феаноринг. Я не видела, но ощущала кожей, как губы эльфа изгибаются в улыбке. Внутри все стянулось тугим узлом. Его руки, лежащие на моих боках, показались когтями, впившимися в податливую плоть. — В таком случае позволите мне продолжить? — я выдохнула из лёгких весь воздух, стараясь успокоиться. — Нам обоим важен исход этого дела. Мне нужно было убраться отсюда, пока я не разревелась. Келегорм убрал руки, отошёл. Путь был свободен. Затекшую ногу при попытке пошевелить обожгло болью. — Помни, — насмешливо бросил остроухий напоследок, наблюдая за тем, как я медленно начала пытаться переставлять ноги, будто в них вкрутили шарниры, — либо лазарет, либо я сам тебя смотрю. — Судя по твоим рукам, ты воин, а не целитель. — перепалка меня захватила настолько, что ради неё я снова остановилась, опершись плечом о стену. Тьелко подошёл ко мне вплотную. Вроде и стояли так несколько минут назад, но стоило ему сделать шаг, я занервничала. Да, не болела бы нога, можно было бы убежать. Положение в этот раз выгодное. Но я как заворожённая ловила его горячее дыхание на своих губах. Настолько он был близко. — Не беспокойся, для тебя моих умений хватит. — ласковый голос развеял туман в голове. — Проверим? — Только после того, как я навещу ещё два места. — не унималась я, понимая, что если расслаблюсь, то уже не встану. — А пока...не подскажешь, где тронный зал? — в ту часть, которая не касалась прислуги, мою персону не пускали, потому вопрос был вполне логичный. — Второй этаж, центральный коридор. — Охотник дарил меня милостивым взглядом, хотя в голосе слышалось раздражение. — Пожалуй, я прогуляюсь с тобой, хотя стоило бы тебя в комнате запереть. Внутри всё взбунтовалось. Нет, нет, нет. Я не хочу сопровождения. И идти, как назло, не могу. Даже стоять трудно. Боль адская. — Вижу, прогулка в тронный зал завершилась, не начавшись. — ехидно заметил Келегорм, наблюдая за тем, как я упорно пытаюсь сделать шаг. — Советую не продолжать насилие над покалеченной частью тела. Собрать кости с лестницы сложнее, чем наконец оказать должное внимание пострадавшему месту. — Время. — отчаянно простонала я, покорно таща своё измученное тельце в сторону королевской опочивальни. — Если ты позволишь себе отдохнуть ночь, оно не пойдёт быстрее. — рассудительно заметил брат Маэдроса. — Могут ускользнуть важные улики. — процедила я сквозь зубы, заходя в покои и почти падая на кровать. — Где они? — Тьелко прошёл мимо постели, принялся рыться в походном мешке, который у него, оказывается, имелся. — Если ты шарилась без моего ведома где-то, будь добра поставить в известность. — В таком случае ты мог бы сопроводить меня на кухню, когда изволил захотеть кушать. - насмешливо фыркнула, я принимая сидячее положение. — Полагаю, нужные нам вещи есть в комнате прислуги. — Скоро вернусь. — бросил Охотник, к моему удивлению не став затягивать молчание. Пробормотав что - то неразборчивое себе под нос, он ушёл, громко хлопнув дверью. Уход Тьелкормо позволил осмотреть раны. При нем я не решалась этого сделать - не люблю, когда надо душой стоят. Рука, потянувшись к платью, замерла. Мне почему-то было страшно. Я ощущала, как дрожали пальцы, сглотнула, борясь с подступающим приступом паники. В голове вспыхнула картинка произошедшего: злополучное падение и ранение. Обо что только? Я тихо выругалась на собственную дырявую память и, собравшись с духом, убрала с ноги кусок тряпки, пропитанный кровью. Глазам открылась длинная рваная рана с подсохшими краями. И выглядела она паршиво. Складывалось впечатление, будто кто-то когтем разорвал кожу, и сделал это ровно, старательно. Трогать я опасалась, но внезапно до меня дошло, обо что я распластала ногу! - у выхода из оранжереи стояла стремянка с гвоздями. Я оказалась слишком занята, чтобы смотреть под ноги. Сняв обувь с этой же ноги, я обнаружила на сгибе черный синяк. Сквозь зубы и сдерживала разочарованный стон, прокручивая в мыслях порядок оказания самопомощи. Вероятность того, что я завтра буду в форме, ничтожно мала. Надо было сразу обездвижить ногу. Не сделала. Приложить лёд - такого у меня нет. Помазать мазью - для этого нужно пробраться в лазарет. Остановить кровотечение - более-менее удалось. Промыть и перевязать рану - опять же ничего нет, и руки грязные. Хренов ты медик, Яра. Я злилась, с досады ударила кулаками в покрывало и готова была от отчаяния поползти в лазарет, когда открылась дверь и вернулся Охотник. В руках он держал окровавленные тряпки и бинты. - Я тут подумала... ты и правда прав. - пискнула я, ругая себя за то, как жалко звучал собственный голос. - Лучше мной займется тот, кто понимает в подобных вещах. Я в лазарет схожу. Я попыталась встать, но села обратно - нога не позволяла двигаться. - В лазарете ты никого не найдешь, соображаешь слишком долго. - усмехнулся Келегорм, бросая на пол тряпки и кладя бинты на кровать рядом с моей рукой, по-прежнему сжатой в кулак. Я поджала губы. Целительские апартаменты пусты видимо потому, что кому-то приспичило решать свои проблемы. Труднодоступные медицинские услуги - диагноз не только моего мира, но и этого. Мдэ. Я обреченно выдохнула и внезапно поняла - проблема не в страхе, что эльф сделает что-то не так, а в том, что мы останемся наедине. Наедине в провоцирующей обстановке. Хотя... - Я сама обработаю. Скажи только, где можно помыть руки? - заявила я вдруг, резко выпрямившись. - Тебе не о чем беспокоиться, правда. - Звучит так, будто ты меня боишься. - насмешливо фыркнул мужчина, присаживаясь на корточки, осматривая поврежденную ногу. - Я могу помочь, так что завтра ты сможешь ходить. - заметил он, не отрываясь смотря мне в глаза. Фраза подарила надежду. Я опустила глаза, чтобы разорвать зрительный контакт. Проницательный, зараза. Только боюсь я не тебя, а реакции на тебя. И предложение заманчивое. Я старалась из последних сил сохранять дистанцию, потому что знала —сближение швырнет меня в трясину, из которой потом не выберусь. Хотя кого я обманываю? Я давно там, на самом дне. Попытка избежать взгляда не принесла результата. Я затылком чувствовала, как он обжигал, заставлял расплавляться. Я выпустила из легких весь воздух, вдохнула снова. "Так ли ты хочешь обработать самостоятельно?"- ехидно поинтересовался внутренний голос, замечая, как я колеблюсь. К чёрту страхи. Пусть горят синим пламенем. - Я не боюсь тебя. Я доверяю тебе. Делай, что считаешь нужным. - тихо прошептала я, протянув руку к руке Охотника. От соприкосновения с его пальцами тотчас мелькнули искры. Горячие его и холодные, чуть дрожащие, мои. Я ощущала себя неловко. Рваное платье, выставляющее напоказ ноги, бесило. Сняла бы его, если б было, во что переодеться. В коридоре оно меня не смущало, как смущает теперь, особенно после слов белобрысого эксперта по нравам. Дверь в ванную была приоткрыта, и я прекрасно слышала, кк куда-то набиралась вода. Этот простой звук разбавлял напряжение между моими мыслями и эмоциональным состоянием. Но не слышала шагов. Охотник был бесшумен. Постепенно мысли сместились в другое русло, и от этого стало немного легче. Я снова искала зацепку, прокручивая в голове все события до Праздника. И внезапно вспомнила ту женщину, что назвала Моргота Богом. И, хм, мне бы понять, чем это пернатое общипанное создание красило волосы - тоже можно приписать в доказательства. По идее, это тоже своего рода ниточка. Ухватившись за нее, как утопающий за обломок доски, я собралась окликнуть Келегорма, но он появился сам с посудиной и куском мыла в руках. - Если будет немного больно, извини. - предупредил он, садясь передо мной на корточки. Отвернуться бы, но вместо этого, как завороженная, я смотрела за каждым движением и замирала, когда пальцы вмест ткани касались ноги, омывая синяк. В спальне резко запахло травами. И делал эльф это умело, осторожно и быстро. Даже боли обещанной не было. Вместо нее по ноге разилось тепло и наступило облегчение. Я невольно откинула голову назад, прикрыла глаза и прикусила губу, когда Келегорм начал втирать мазь (не хватало застонать в голос от удовольствия). Когда Тьелко, прежде чем начать бинтовать, прикоснулся губами к коленке, а ладонью провел по бедру вверх... И остановить бы, но не могу. От мысли только о горячей ладони, мкользящей по коже, бросило в жар, и я таки тихо застонала. Очень тихо, почти не слышно. Надо это прекратить, пока не поздно. Месть за внешний вид в коридоре. - Я тут кое-что вспомнила относительно нашего дела. - собственный голос звучал предательски хрипло, но я разорвала окутавшее меня наваждение. Туман, поселившийся в голове, чуть рассеивался, смещаясь куда-то в углы сознания. Кожа ноги хранила прикосновения чужой ладони. - И что это? - эльф принялся перебинтовывать ногу. - На Празднике, перед ритуалом с чучелом, была женщина. Она Богом назвала Моргота. - произнесла я, удивляясь самой себе. Как я сумела сохранить ход мыслей, если опять наблюдала за Тьелко, пытаясь прочесть эмоции на его лице? Определенно, это прогресс. Продолжай в том же духе, Яра. Так держать. Но Охотник, к сожалению, все равно оставался загадкой с красивым лицом. Мой взгляд предательски замер на его губах, к которым так захотелось прикоснуться. "Твою мать, держи желания в узде", - попытался воззвать к совести внутренни голос. На несколько минут наступила тишина. Келегорм обдумывал услышанное. Он встал с корточек, унес красную от крови воду, после того, как я помыла руки. - Ты сможешь показать, как она выглядит? - поинтересовался сын Феанора, возвращаясь из маленькой комнатки и прикрывая за собой дверь. -Думаю, да. - я пожала плечами. Такое забыть сложно. Слишком она выделялась среди пестрой толпы, походила на черное пятно среди яркого света. - Отлично. - Тьелко улыбнулся, отходя к окну и что-то высматривая. - Спасибо, кстати, что вещи достал. Или можно будет Бритту прижать. Может, завтра разделимся? - беседа сама собой перетекла в нужное русло, и это радовало. В комнате будто градус напряжения спал, но зато не исчез из моей крови. Я осторожно забралась с ногами на кровать, обняла колени руками. - Больше одну я тебя не отпущу. - отрезал эльф, смотря мне в глаза. - Нагулялась, хватит. Раздевайся, и в постель. От подобного заявления я впала в ступор. Запреты. С чего бы ради? Да еще такие собственнические. Если бы это касалось "отнеси-принеси-подай", то ладно. Но как назвать то, что творится в настоящий момент? - А если я не желаю подчиняться? - вопросительно выгнула бровь. - По крайней мере, раздеваться однозначно. Спать с Охотником полуобнаженной в мои планы не входило. Это, как минимум, неприлично. О других последствиях тактично промолчу. "Ага, да, - тут же ехидно заметило подсознание. - Зато на губы пялиться можно и желать поцелуев. Совесть не мучает? Может, тебе напомнить про раздевание, про танцы, про водоем?" Тьелко хмыкнул, медленно подошел к кровати, оторвавшись от созерцания пейзажа за окном. Навис надо мной, упираясь ладонями в покрывало, заляпанное пятнами. - Хочешь уделать мне всю постель? - прошептал он, сощурив глаза. Его взгляд скользнул по моему лицу, ниже. Отановился на обнаженных острых коленках. - Хотя я тебе дал понять, чтобы ты сняла эту тряпку. - Тебя она раздражает? - я прикрыла глаза, но все равно ощущала сквозь веки этот чертов взгляд, на который предательски реагировало все тело. Горело под ним. Заставляло ерзать и чувствовать, как затвердели соски. Тьелко, прекрати немедленно! - Тебе, видимо, было мао приключений, да? - он старался сохранить самый невозмутимый вид. Ткань его одежды касалась моих колен. Ударил по больному, засранец. Я до боли впилась ногтями в кожу ладоней, чтобы сдержаться и не придушить наглеца на месте. Он. Меня. Достал. И тут мне в голову внезапно пришла идея. Я резво опустила ноги на пол. От такой прыти феаноринг отскочил в сторону, освобождая проход. - И куда ты собралась? - самым спокойным тоном, на который, очевидно, был способен, спросил Келегорм. - Пойду ночевать к Эллайрэ. - я выдавила самую ласковую улыбку в ответ. - Прислуга с прислугой найдет легче общий язык, чем прислуга с господином. - Хромая, я потихоньку пошла к двери. - Да и чтобы лишний раз ты платье не видел. Оно же нервирует тебя. В штанах не жмет? Келегорм беззлобно усмехнулся и сократил расстояние, заставляя меня опереться спиной о стену. -А кто сказал, что я тебя отпущу?- ухмыльнулся он. - Помнится, у нас с тобой незаконченный разговор имеется. И сейчас ты о нем любезно напомнила. Зараза. Можно же хоть раз промолчать? - Незаконченный для тебя? - невинно полюбопытствовала я. - Или ты так желаешь показать мне, как мужской организм реагирует на короткую одежду? Если он, конечно, здоровый. Господи, почему опять у меня все через мягкое место? Опять язык несет охинею. И убежать некуда. - Здоровый? - вскинул брови Охотник, явно заинтересованный услышанным. Я скоро свихнусь. Это невыносимо. Сознание подкинуло образ пылающих серебристых глаз. Взгляд, от которого все внутри медленно перевернулось, и я просто плавилась, как железо на огне. Я сделала шаг в сторону, понимая, что меня никто не выпустит, но этот жест позволял не впасть в истерику, подступающую слишком близко, норовяющую вцепиться невидимыми пальцами в горло. Судорожно сделав вдох, я соизволила выдать заветное. - Я думала здоровый - значит, ничем не болеющий. - голос звучал сипло, будто перед этим я выпила ковшик холодной воды или съела неподтаявшую мороженку. - Просто в моем мире много разного рода болезней. - добавила я. Надеюсь, этот противный дотошный эльф не станет спрашивать подробности? - Занятно. - промурлыкал Охотник, изучая меня задумчивым предвкушающим взглядом. Мне хотелось знать, что этот изобретатель, мать его, задумал. Чутье подсказывало, что это оперделенно что-то, о чем я пожалею в будущем. - Отпустишь меня ночевать к Эллайрэ? - задала снова вопрос я, переводя тему разговора. Подняла глаза в ожидании разрешения. - Я сказал - нет. - голос Келегорма не выражал никаких эмоций. В сумраке комнаты глаза отливали сталью. Мы опять молчали, и тишина на этот раз стояла чуть колкая, замершая в ожидании, как и я, потому что Тьелко по-прежнему не позволял сдвинуться с места. Нога тоже не бунтовала. Интересно, что он с ней сделал? Я набрала в грудь воздуха, собиралась спросить, чтобы меня пустили к кровати, но в этот миг Охотник наклонился и поцеловал. Я не сопротивлялась. Обняла в ответ, запустила пальцы в волосы. Рука эльфа скользнула между спиной и стеной. Он прижал меня к себе. Голова закружилась от того, что каждой клеточкой своего тела я ощущала жар, исходивший от него. От этого сносило крышу. Как и от того, что в какой-то миг я оказалась в его руках. Он пронес меня до кровати. Сопротивление нагло сломалось. Я опьянела. Он еще только начал, а я уже была "пьяна" в хлам. Где-то на грани сознания промелькнули частицы разума, но я с ними благополучно распрощалась. И все же внутри что-то дрожало, екало, нерешительно мялось, будто сомневаясь в правильности происходящего. - Может, не стоит переходить грань дозволенного? - едва слышно выдохнула я, комкая в руках покрывало и смотря на Келегорма. Он сегодня столько раз был близко ко мне, что я могла с закрытыми глазами в мельчайших деталях представить его лицо. В принципе, давно могла. И все равно смотрела, как завороженная. - Я не перейду грань довзволенного. Обещаю. - Тьелко улыбнулся уголками губ. Его палец скользнул вниз по моей шее, провел вдоль выреза платья, едва касаясь ткани. Я кивнула на слова, следя за пальцем из-под ресниц и ощущая, как под кожей запрождается пожар. Маленькие струйки огня неумолимо бежали по венам. К лицу прилила кровь, меня одолело смущение. "Где грань, о которой мы говорили?" - пронеслось в затуманенном желанием сознании. Охотник, будто чувствуя мое состояние, не позволял предпринять попытки анализировать ситуацию. Его рука скользнула ниже по платью и... резко разорвала его, оставляя меня в одном бюстгальтере. Я ахнула от неожиданности, когда поняла,что на мне, кроме нижнего белья, ничего нет. Келегорм наклонился, снова даря поцелуй. Я, выгнувшись, позволила его ловким пальцам расстегнуть застежку, потянулась в ответ к его одежде, желая ощутить под пальцами его кожу, но он чуть отстранился, поднял мои руки над головой и перехватил запястья, прижав к постели и лишая возможности прикасаться к себе. Это нечестно! От досады я всхлипнула, но всхлип почти сразу сменился стоном и вскриком. Свободная рука Тьелко добралась до груди, нежно и страстно сминая ее, потирая твердые горошины сосков. Тело пронзила молния и желание ярче вспыхнуло в крови. Внизу живота все начало тянуть, охватило неконтролируемым жаром. Я хотела прикосновений там. Хотела, чтобы ласки не прекращались. Хотела больше. Плевать на границы. Не убирая руки, Келегорм прошелся губами по шее, впился в нее зубами, оставляя метку, снова накрыл мои губы своими. Одежда и обнаженная кожа создавали контраст, еще больше сводя с ума. Я прикусила его губу, вскинула бедра в нетерпении и, наконец, получила то, чего так желала. Его рука оказалась внизу. Сильные умелые пальцы ласкали плоть. И я вскрикнула, наконец содрогаясь от волн сокрушительного наслаждения. Оно было всюду. И на что оно было похоже, объяснить было сложно. Звезды, огромная волна? Просто наступила такая легкость и слабость, что не было сил пошевелиться. Я все еще подрагивала, приходя в себя от новых ощущений, когда Тьелкормо нежно поцеловал, отстранился и ушел, бросив короткое "Завтра трудный день". Ушел, не получив разрядку. Я чувствовала его возбуждение. Оно было в голосе, виделось в резких движениях и закрытой одеждой плоти. Оно осталось и внутри меня. Когда прошла самая яркая волна удовольствия, я поняла, что хочу еще. Хочу прикасаться в ответ, хочу больше, чем пальцы, дарящие временное облегчение от сжигающей изнутри страсти. Это звучало грубо, жестко, банально, но до того жизненно, но я хотела Охотника. Хотела всеми доступными способами. Но я не побегу за ним, хотя от мысли, что он наверняка пошел самоудовлетворяться или искать утешение на ночь у другой, отдало тупой болью в груди. Я пошарила руками по кровати, ища лифчик - мне просто нужно было чем-то себя занять, чтобы отвлечься. Что ж, так прошел первый день совместного расследования. Однако, занимательно. Я вся в ожидании второго дня. Главное - дожить до утра.