Связанные вечностью

— Маленький глупый эльфик. Вы вроде и мудростью своей славитесь, а ведёте себя словно дети, — слова принёс порыв ветра, резко ударивший в лицо, когда я переступила порог конюшни. Бритта. Неужели мои догадки правдивы? Её допрос не выходил из головы. Я прокручивала разговор в мыслях, снова и снова замирая на отдельных фрагментах, и ощущение навешенной на уши лапши усиливалось. Особенно, когда при последних словах она попыталась отвести глаза. Да и попытка соблазнить, отвлечь внимание, говорила о многом. Как я выдержала эти кривляния и не вцепилась сопернице в волосы? Сама не знаю. В покои, выйдя из темницы, я не заходила. Слишком далеко и лишняя трата времени. Направившись сразу во двор, я несколько минут дышала свежим воздухом, наблюдая за туда-сюда снующими эльфами. Их не коснулись проблемы. Они по-прежнему продолжали работать, заботясь о хлопотах к предстоящей зиме, и я завидовала им. Все-таки в рутине есть своя прелесть. Ты не трогаешь — и тебя не трогают. Делаешь свою работу и получаешь за неё благодарность и вознаграждение. Да, надо будет узнать, положено ли мне жалованье. После мрачного нижнего этажа прохлада, заполнившая лёгкие, радовала, и одежда, полученная накануне, оказалась гораздо теплее той, что я носила раньше. Её хотя бы не продувало. — Мне выйти? Наверху есть небольшой сеновал, — насмешливо поинтересовалась я, привлекая к себе внимание и созерцая интересную картину — прижатую к стене Бритту и нависшего над ней Келегорма. Это что, продолжение устроенного в камере представления? — Мы с тобой потом обязательно продолжим то, что не закончили в кровати, на сеновале, — бросил Тьелко мне, не оборачиваясь. — Говори, — последняя фраза предназначалась уже явно Бритте. Я скрипнула зубами, продолжая прислушиваться к разговору и не думая уходить. И, надо признать, Келегорму удалось выбить нужные сведения, хотя мне они показались ложью. Это было не то, конечно, что сын Феанора жаждал услышать, но не менее важное. Я бы сказала, более важное. Люди в заложниках держали отправленных на помощь целителей. Как давно в таком случае началась вспышка, или это попытка заговорить зубы? Однако все остальные эмоции, которые я старалась ловить, ушли на задний план. Гримаса боли на лице Бритты, когда Келегорм применил силу. Ярость самого эльфа, волнами исходившая от его фигуры, едва он услышал новости — это стало неважно. Мысли сузились до невинных жизней, находившихся в опасности. В голове не укладывалось, что в этом, казалось бы, исключительно бабском гнезде завёлся Враг. Интересно, сколько бы продержалась личина благонадёжности, если бы не моё появление, спутавшее все карты? Сознание подкидывало мерзкие картинки того, что могут сотворить с пленниками, и я какое-то время стояла в оцепенении, наблюдая, как Келегорм разжимает пальцы, при этом успевая коснуться шеи аданет. Туша Бритты безвольным кулем сползла вниз по стенке. — Я запру её в камере до моего возвращения или возвращения Маэдроса. С ней оставлю Хуана, — отчеканил Тьелко, направляясь с бесчувственным телом в крепость. Он его не нёс на руках, как нёс бы мужчина бессознательную женщину, а тащил, как мешок с костями. Хотя всё же при спуске вниз эльф подхватил свою ношу на руки. Я покорно шла следом, едва успевая за его широкими шагами. — Ты останешься в крепости, — Келегорм положил ладонь на моё плечо, вынуждая повернуться. Я повиновалась, тут же встретившись с мерцавшим в темноте взглядом. Содержание приказа вынудило выпустить колючки. Быстро же вы меняете планы, ваше Химландское Величество! Получается, вашим словам грош цена? Вы меня окончательно разочаровали, лорд Келегорм. А если бы ты не переборщил, и эта сучка была в сознании? — Я не могу остаться в крепости. У меня нет возможности ждать. Тебе об этом прекрасно известно, разве нет? — неожиданно собственный голос отдался эхом от тёмных стен. Я повела плечом, сбрасывая руку. — А ещё мне известно, что ты не в состоянии себя защитить. Я собираюсь не на прогулку. Возможно, придётся драться, — Келегорм поджал губы. — У меня не будет времени на тебя отвлекаться. — Мне не нужна нянька. Как-нибудь разберусь сама, — огрызнулась я, припоминая свою довольно весёлую жизнь. — Не в первый раз. И да, запирать меня — плохая идея. Да у тебя и права на это нет. — Во-первых, мне брат передал некоторые полномочия, — ехидно заметил Турко. Его глаза превратились в узкие щёлочки, полыхающие темным огнём. — Во-вторых, иди помогать Айрилин. Там от тебя будет больше пользы. Беседа окончена, — рявкнул Охотник и быстрым шагом направился на улицу. — Да постой же ты, — отчаянно крикнула я вслед. — Не ведись на слова этой дуры! — чутье упорно подсказывало, что если Тьелко куда-то решит поехать, это плохо кончится. Но, разумеется, меня никто не услышал. Понуро опустив голову, я поплелась в сторону лазарета. Я была зла, и в лазарет направилась с паршивым настроением. Айрилин возилась с какими-то баночками, заполненными непонятной мутной жидкостью. В целительском крыле эльфийка находилась не одна. На кроватях, обычно пустых, лежали люди. От зрелища, когда человек, которого знал как приветливого и энергичного, но тот превратился в овощ, сделалось не по себе. Кто-то хрипел и кашлял, кто-то тяжело, надрывно дышал или пребывал в бреду. Понаблюдать бы ради интереса развитие болезни. Это был бы любопытный опыт, если учесть, что схемы лечения здесь отличаются от современных. Но у меня в голове мысли роились совершенно другие. — Пришла поделиться знаниями? — не поворачивая головы, поинтересовалась эльфийка. Мутная жидкость от её действия стала почти прозрачной. На дно опустился белый осадок. — Лорд Келегорм послал меня помочь вам, но я бы хотела попросить отпустить меня. Есть дела важные, — я боялась вопросов, но главная лекарша только хмыкнула. Задумалась. — Хорошо. Только перед господами объясняйся сама, — целительница, оставив своё занятие, обернулась ко мне, посмотрела долгим внимательным взглядом. — Я с себя снимаю любую ответственность. С чувством благодарности, в первую очередь за отсутствие любопытства, я покинула лазарет и побежала во двор, надеясь, что Охотник всё-таки передумал ехать неизвестно куда. Однако меня ждало разочарование. Эльфа в компании десяти воинов уже и след простыл. — Скотина остроухая, чтобы тебя там приподняло и опустило. Гад! — на всю улицу заорала я, лихорадочно соображая, куда ехать. Безусловно, у меня имелись причины ослушаться. Это и желание не ударить в грязь лицом перед Маэдросом, и позлить Охотника, и посмотреть своими глазами на то, ради чего меня подставили. Если выживу — возможно, больше не будут считать прислужницей и шпионкой Врага. Если погибну — значит, так суждено. В каком направлении ехать, решу, когда выберусь из крепости. Отбросив последние сомнения, я направилась в оружейную. Там, кроме оружия, хранились плащи, позволяющие маскироваться на местности. Что-нибудь стреляющее или колюще-режущее тоже, конечно, не помешало бы приобрести. Кто его знает, какая пакость может ожидать в дороге. Однако в качестве оружия вполне сойдёт и кухонный нож. Чем-то другим я пользоваться не умею. Однако меня ждала неприятность — хранилище оказалось запертым. На кухне, куда я направилась после крушения надежды раздобыть волшебную накидку, я столкнулась с Эллайрэ, одетой в тёплые одежды. — Куда собралась? — без лишних церемоний поинтересовалась я, думая, как спрятать нож, чтобы не выдал в темноте и не мешал. — К знакомой в гости. А ты куда? — сестра Варнара в упор посмотрела на меня. — Мне нездоровится, — я ответила как можно расплывчатее, чтобы не разводить долгих бесед. — У тебя на лице написана ложь, — фыркнула Эллайрэ. — Ты решила сбежать за Тьелко. Куда идти знаешь? — Не знаю. Какой-то Эред-Линдон упоминался, — к лицу предательски прилила краска, я сглотнула. — Вообще мне надо туда по делу. Делу, не касающемуся никого, кроме меня и лорда Маэдроса! — Да-да-да, — усмехнувшись, заявила эльфийка. — Пошли, помогу за ворота выбраться. Келегорм приказал их запереть и никого не выпускать, а ты у нас особо ценный субъект. Вот тебе, бабушка, и Юрьев День! Впрочем, чего можно ожидать от того, кто постоянно стремится оградить от опасности? Придётся положиться на удачу, которая, я надеюсь, не оставит меня в час нужды. — Куда направляются прекрасные леди? — воин с территории крепости застал нас, когда мы, покинув основной двор, стали кварталами пробираться к городским воротам. Да, стоило признать, что без зльфийки я бы далеко не ушла. По расчётам Эллайрэ, за ворота вполне можно было проскочить во время смены караула. — Был приказ не покидать крепость, но не город, верно? Да и распространяется он не на всех, — очаровательно улыбнувшись, спросила моя спутница. — Разъяснений мне не дали, — стражник улыбнулся. — Значит, это не твоего ума дело. Тебе, кстати говоря, заняться нечем? У меня встреча, опаздываю я, — Эллайрэ начинала злиться. Я, укрытая плащом, который мне все-таки принесла подруга, когда ходила за своим оружием, стояла рядом и соглашалась с каждым произнесенным словом, проклиная дотошного остроухого. Сестра Варнара, узнав о моих истинных намерениях, решила идти со мной и не желала слушать возражений. — Если ты идёшь на встречу, зачем тебе оружие? — не унимался эльф, сверля девушку взглядом. — Не доверяешь страже? — в голосе появились ехидные нотки. Я поджала губы. Каждая минута на счету, а тут разговорчики любезные. — Доверие должно быть осторожным. Учитывая время, в которое живём, сам себя не защитишь, никто не защитит, — Эллайрэ пожала плечами, снова улыбнулась. Я начала переминаться с ноги на ногу, медленно закипая. Да сколько уже можно? «Терпение, терпение, терпение, Яра, — мысленно проговаривала я себе, — стой тихо. Радуйся, что тебя не заметили. Мало ли у кого какие желания? Грамотное избавление от собеседника — залог успешного исхода задумки. Да и время, может, и не так уж не на нашей стороне. Например, темнота, окутавшая мир, может служить дополнительным подспорьем, позволив оставаться незамеченными». Когда мы, наконец, выбрались за пределы крепости, я облегчённо выдохнула. Поскольку во мгле фактически ничего не было, мне пришлось положиться на Эллайрэ. Она взяла меня за руку, чтобы не потерять. На небе, как назло, не горело ни звёздочки. Стало как-то жутко. — Надо было взять светильник или факел, — пробурчала я, чувствуя себя маленьким потерянным ребёнком, заблудившимся в лесу. — Чтобы нас обнаружили и схватили, — насмешливо заметила эльфийка, внезапно останавливаясь и прислушиваясь. — И, кажется, мы на месте, — задумчиво проговорила она, потянув меня куда-то в сторону. — Видишь огни? Я присмотрелась. С одной стороны от Эллайрэ что-то двигалось. В темноте, в такт движениям, ярко горели точки. Множество точек, сливавшихся в единое целое. Судя по цвету и движениям, факелы. Свернув с дороги, мы затерялись среди домов, выглядевших неприветливо и мрачно в красно-оранжевом сиянии. По позвоночнику пробежала ледяная волна. Одной рукой я вцепилась в эльфийку, вторую сжала в кулак, пытаясь унять страх. Получается, что Бритта обманула Келегорма? О каком чём шла речь? Где тогда эльф? Беспокойство змеёй поползло по венам. Поход с факелами походил на какую-то церемонию. Я пыталась припомнить, по каким поводам устраивались подобные шествия, но в голову ничего не приходило. Нестройный хор голосов, мужских и женских, больных и здоровых, отвлекал, мешая сосредоточиться. Люди самозабвенно славили Моргота. Я поморщилась от отвращения. Как можно поклоняться Врагу и умудряться строить из себя его противников? Это мерзко. Это называется предательством. Вскоре мне пришлось идти самостоятельно, но я не отставала от Эллайрэ ни на шаг. Чтобы было удобнее ориентироваться, мы смешались с толпой. Когда в ней кто-то резко упал, эльфийка подхватила его факел и, по-прежнему скрытые плащами, мы зашли вместе с остальными в двухэтажный дом. Я не оглядывалась, чтобы не видеть, что стало с тем упавшим человеком. Было не до того, чтобы беспокоиться о других. Разномастная толпа вела, и этого оказалось достаточно, чтобы не тратить время зря в поисках того, куда и как идти дальше. Пока удачно получалось скрываться среди людей и осматриваться, хотя ничего примечательного или подозрительного не попадалось. Обычный, на мой взгляд, деревенский дом. Раньше я в таких домах, конечно, не была, но в городе они чередовались с каменными многоэтажками, иногда занимая целые кварталы. Эти постройки обычно были двух видов: старые, ушедшие от времени в землю, или заботливо отремонтированные хозяевами. Одноэтажные и двухэтажные, с земельными участками и без, смотрелись эти дома свежо и по-современному. Годящиеся под снос бараки иногда выделялись на улице некрасивым пятном, но их наличие было вопросом времени. Мы старались не разговаривать, хотя толпа в ожидании для себя чего-то важного кашляла, пыхтела, ругалась. Факел в моих руках догорал. Огонь неумолимо пожирал деревяшку, подбираясь к пальцам. Я тихо шипела от боли и, в конце концов, просто затушила пламя. Найти среди столпотворения Келегорма было невозможно, но, скорее всего, он где-то затаился, если, конечно, находился здесь. Кухня отличалась от дворцовой размерами и меньшим количеством посуды. Детально из-за множества голов все рассмотреть не получалось. Рядом со стеной, возле очага, толпа замерла, но когда открыли потайную дверь, зашевелилась снова. Узкий проход с лестницей вниз не вызывал доверия. Началась давка. Меня почти сразу уронили, но я даже не пикнула, когда колени больно ударились о ступени. Поднявшись, сделала несколько шагов, но вновь упала под напором озверевших людей. Повезло, что не задавили. Мучительный путь закончился большим залом, освещённым множеством свечей. Толпа рассосалась. Эллайрэ, воспользовавшись моментом свободной дороги, оттащила меня к стене. Переведя взгляд в бок, я замерла от ужаса и отвращения. На полу сидели пленные. В исподней одежде, с кляпами во рту и связанные по рукам и ногам. Люди и несколько эльфов. Не поселение, а омут с гадюками. — Помните, когда в начале своего Пути мы разделились на два лагеря, и часть сородичей покинула нас? — внезапно по залу раздался голос, заставляя всех разговаривающих замолчать. — Помните, потому что этого невозможно забыть. Мы остаёмся верны своему Слову. Но верность должна подкрепляться делом. Сейчас, как никогда, важно показать её свершениями, а не одной Молитвой. Поклоняясь поодиночке, по углам собственных домов, мы забываем о том, что Он любит Дары. Да, Владыка терпелив и милостив, но должна быть мера. Когда нет Её, он может разгневаться и наказать нас. Он уже наказал. За забывчивость, неискренность, неуважение на наше поселение пало моровое поветрие. Давайте же принесём Дары и будем молить о Прощении, иначе смерть нам. От услышанных слов захотелось броситься на оратора и вцепиться ему в глотку. Это что за вера такая, ради которой приходится трогать чужие жизни? Я дёрнулась, не сводя глаз говорившего — невысокого человека в чёрных одеждах. Речь закончилась, присутствующие начали освобождать место, и очень скоро, когда я увидела алтарь, поняла, для чего оно предназначалось. Для жертвоприношения. Мерзость. Какая же это мерзость. Одного из пленников подняли на ноги и потащили к камню. Он попытался сопротивляться, но это было бесполезно. В жёлтом свете свечей я рассмотрела тёмные волосы и изорванные одежды. С трудом удалось удержаться от ругани во весь голос. Чтобы не выдать себя, я отвела взгляд в сторону, лишь бы не видеть происходящее. Зрелище било по нервам. Послышался вскрик. Заволновалась толпа. Я посмотрела в сторону источника шума. Бывший оратор захлёбывался собственной кровью. Пленника швырнули на пол, пинками перекатили к стене. Завязалась драка. По толпе, переходя друг от друга и от тех, кто, видимо, присматривал за порядком, разносились приказы: «По домам! Захваченных убить! Обыскать всех! Обратите внимание — здесь чужаки. У помешавшего священному обряду острые уши и светлые волосы. Его взять живым». Я вжалась в стену, затаив дыхание. Понять, кто свой, кто чужой, было фактически невозможно. Всё вокруг смешалось. Клубки тел, крики, запах крови и пота, звон оружия. Я с растерянностью смотрела на происходящее, не зная, что предпринять — бежать или попытаться спасти пленников. Случай решил за меня, когда из общей неразберихи в нашу с Эллайрэ сторону двинулись несколько фигур. В том, что они враждебно настроены, сомневаться не приходилось. Эльфийка, не задумываясь, ударила подошедшего ногой в пах. От резких движений капюшон слетел с её головы. Мне удалось увернуться от удара второго нападающего или нападающей. Кулак задел лишь скулу. Капюшон плавно лёг на плечи, обнажив голову. — Тварь! Предательница! — среди общего гвалта я отчётливо слышала брошенные фразы. Меч в руках женщины сверкнул, собираясь оборвать мою жизнь, но в следующий миг она упала на пол, истекая кровью. Передо мной, судя по одежде, стоял один из пленников с трофейным мечом в руках. Он был человеком. Я кивнула в знак благодарности. Рядом Эллайрэ добивала другую женщину. Итак, на двух человек меньше, но нас теперь трое, потому что смертная девушка уходить явно не собиралась. Или даже четверо. Сестра Варнара помогла ещё одной девушке, убрав изо рта тряпку и разрезав верёвки. — Наверное, можно попытаться выйти, — подметила Эллайрэ, осматриваясь вокруг. — Путь к двери свободен. Я кивнула, и мы, не теряя времени, двинулись к выходу. Сражение ещё кипело, но противников оставалось немного. Как раз в тот момент, когда выход был совсем близко, я, поскользнувшись, оказалась на полу в луже чьей-то крови. Один из сражающихся попятился назад, нанося удары, и меня, видимо, не заметил, потому я чудом осталась жива. Зато я заметила серебристую косу. Цветисто выругалась. И это сыграло со мной злую шутку. Обладатель этой косы, нанеся последний удар, обернулся, протянул руку, рывком поднял, ставя на ноги. Но это всё было пустяком, потому что передо мной стоял Келегорм собственной персоной. Забрызганный кровью, но живой. И, судя по стремительно меняющемуся выражению лица, он узнал меня. Сердце бешено застучало в грудной клетке. Оставалось надеяться, что мы не устроим общественных разборок. Однако эльф молчал. Не произносил ни слова. Только сверлил взглядом, который говорил за него. — Все целы? — наконец произнёс Охотник, когда к нему стали подходить воины, а в мрачном зале наступила вязкая тишина. Голос его звучал ровно и спокойно, будто несколько секунд назад он не желал меня собственноручно убить. Никто не говорил вслух, все только кивали. Двое были ранены, ещё один нёс на руках бывшего пленного. Я считала их, боясь пошевелиться. Считала медленно, вдумчиво, стараясь успокоиться. Десять воинов, четверо выживших пленных, мы с Эллайрэ — итого шестнадцать голов. В руках у Тьелко я заметила ту самую книгу с подставки. Интересно, что в ней? — Уходим. — Отдал приказ феаноринг и впервые с тех пор, как увидел меня здесь, схватил за плечо и на ухо прошептал: « С тобой будет отдельный разговор. Место встречи сообщу дополнительно». В его голосе не было угрозы, но меня бросило в жар. Хотя подобная реакция могла быть и от духоты. От запаха крови начинало мутить. — Как вам будет угодно, лорд Келегорм, — прошептала я в ответ, поджав губы. Тьелко ничего не ответил, скользнул губами вдоль уха и резко отпустил. Я едва не упала. Подставившая плечо Эллайрэ спасла ситуацию, и мы продолжили продвигаться к выходу. Побежать бы, конечно, но лестница наверх и осторожность вынуждали не делать резких, быстрых движений. Ноги гудели, тело ломило, но мысль о свежем воздухе и безопасных стенах крепости придавала сил. Жалела ли я о своей выходке? Нет. Она встряхнула так, что в картинку местной жизни добавились новые краски. Да, появились вопросы, но они казались пустяком по сравнению с тем, когда на глазах творят зло и убивают. Когда ради какого-то Прощения отнимают жизнь — это чудовищно. Быть двуличным — это мерзко. Возможные пиздюли и промывка мозгов? Переживу. Не в первый раз и явно не в последний. По крайней мере, я на это надеюсь. — Держись рядом со мной. Не отходи ни на шаг, — приказал Келегорм, когда мы выбрались наружу. Свежий, по-осеннему холодный воздух бодрил. Я словно вынырнула из желеобразного состояния. Огляделась, пытаясь понять, что настораживало Охотника. Первое, что бросилось в глаза — огни по всему поселению. Их стало гораздо больше, чем когда мы шли сюда. И горели уже не факелы, а костры. И видеть подобное было жутко. В голове мелькнула неприятная мысль. Засада? Тишина стояла такая, словно в тени каждого дома притаился готовящийся напасть зверь. Шаг — и он бросится на нас, чтобы разорвать на части. А ещё в воздухе висело что-то тяжёлое, давящее. Будто кто-то невесомо касался, забирался щупальцами под одежду, обвивался вокруг запястий и шеи. Дышать не мешал, нет. Просто зарождалось чувство, словно на горле замкнулся инородный предмет. Ошейник, например. Я шла за Охотником шаг в шаг, стараясь не издавать ни звука. Как заворожённая, смотрела на меч в его руке, выглядевший крайне жутко. Пламя играло на забрызганном кровью клинке, сверкавшим серебряно-белым светом. Отряд двигался за нами. Наша задача выбраться из поселения превратилась в испытание. Судя по тому, как настороженно вели себя остальные воины, о ловушке думала не одна я. Напали на нас, когда мы преодолели достаточно большое расстояние и начали петлять между домами. Нападающих разглядеть не удалось. Они были быстры, агрессивны, и оружие стремительно засверкало в воздухе. Отвлечёшься — и простишься с жизнью. Меня быстро затолкал себе за спину Келегорм. Зазвенели мечи, отчётливо видимые в оранжевом свете. Краем глаза я заметила, как один из воинов взмахнул, ловко разрубая противника напополам. Спина феаноринга, к сожалению, меня не спасала. Обуреваемый жаждой крови, человек добрался и до меня. Благо, я не теряла бдительности, и мой трофейный меч (тяжёлый для меня, падла) скрестился с его. Неумело отразив чужую атаку, едва не выронив клинок, я увернулась от удара и нанесла свой. Мимо. Чужое остриё пронеслось около моей шеи, а в следующий миг тот, кто едва не оборвал мою жизнь, грузно упал на колени, пронзенный чьим-то мечом. Сердце трепыхалось в груди. Ощущение, будто на шее что-то есть, усилилось. Казалось, что верёвка затянулась, врезалась в кожу, причиняя боль. Я затравленно осмотрелась, ища источник дискомфорта. Ничего, кроме трупов и вдалеке ещё, надо полагать, противников. Новых. Интересно, сколько нас осталось? В очередной раз пошарила взглядом вокруг, хотя понимала, что наша кучка для схватки слишком слаба. Искусно сооружённый капкан захлопнулся. — Ты в порядке? — Охотник выдернул из не внушающих надежду размышлений. — Да, кажется, да. — Ответила я, хотя это было далеко от правды. Я, чёрт возьми, не в порядке. Мне страшно и плохо. Очень плохо. — Можно вопрос? — улучив момент, пользуясь передышкой, спросила я. Келегорм заинтересованно посмотрел, выражая, видимо, таким образом позволение говорить. — Ты не ощущаешь вокруг или на себе ничего инородного? — Мы не сбавляли шага, я по-прежнему держала меч в руке и ладонь с непривычки устала. Запястье ныло. Но я боялась ослабить хватку. Железка в ладони придавала уверенности. — Ты чужая для этого мира, — заговорил Охотник, после некоторого молчания, — потому я не знаю, как твой организм отреагирует на то или иное вмешательство того, что непривычно для тебя. Но, ты права, вокруг всё окутано Тьмой. Она пытается подавить волю, подчинить, пробудить страх. Если чувствуешь что-то подобное, не поддавайся, сопротивляйся из последних сил. Новая схватка случилась, когда шли вдоль забора одного из домов. Атаковали сразу с трёх сторон. Келегорм не успел закрыть меня собой, и я перелетела через забор, упав на спину. На несколько секунд из лёгких вышибло воздух. Поднявшись на ноги, я едва успела выставить перед собой меч, который рука упорно не желала держать. Чужой клинок попытался меня прикончить, но его обладателя сразила чья-то стрела. Я облегчённо выдохнула, перешагнув через тело, оперлась ладонями о штакетник, борясь с усталостью и дурнотой, обрушившейся, словно лавина. Очередной свист, характерный для взмаха, заставил отпрянуть и резко вернуться в реальность. Келегорм по-прежнему сражался, хотя от меня не ускользнуло, что двигался чуть медленнее обычного. Ранен? Сбоку от него один из воинов дрался сразу с двумя противниками. Эллайрэ добивала свою жертву недалеко от нас. Оглядевшись по сторонам, я смотрела, как лучше бы унести ноги, когда заметила, как к Тьелко сзади подкрался человек, намереваясь снести ему голову. Эльф был увлечён дракой со своими противниками, никак не желающими помирать, и физически не успел бы среагировать. А я… я не могла допустить, чтобы он погиб. Не зацикливаясь на том, что ничего не умею, выдохлась и очередной противник может быть для меня последним, как и предыдущие, я отвлекла его на себя. И он мне оказался не по зубам. В последний момент Келегорм вмешался, убив его ударом меча. Я растерянно посмотрела вдаль, где, словно по взмаху чьей-то руки, возникли новые фигуры. Да откуда они здесь и кто их штампует? Я больше не могу. У меня рука скоро отвалится! — Бери книгу и беги. Помощь в пути, — приказной тон Тьелко вырвал из размышлений, и я подчинилась, благоразумно приняв решение не огрызаться. Забрав у эльфа ценный объект, я бросилась бежать, и усталость внезапно куда-то исчезла. — Какое трогательное послушание и преданность. Наивное дитя разве не понимает, что его используют? Например, могут послать на смерть, — вкрадчивый голос, зазвучавший в голове, заставил резко остановиться. Не удержавшись на ногах, я упала на колени. То, что происходило сейчас, выходило за грань моего понимания. Слова в голове явно не галлюцинация, но как такое возможно? — Подумай о том, выгодно ли тебе это? Нужно ли тебе это, Яра — Из — Другого — Мира? — снова прозвучал вопрос, но теперь не в голове, а наяву. Прижав к себе книгу, я огляделась в поисках источника звука. Никого и ничего. Казалось, что тьма окутала каждый дом и накрыла собой всё поселение. Только сзади, будто сквозь толщу воды, доносился шум сражения. — Кто ты и что тебе нужно? — громко спросила я, стараясь подавить дрожь внутри. — Кто я, неважно. Я друг. И это нужно скорее тебе, чем мне, — прозвучал ответ. Туман немного рассеялся, являя глазам высокую фигуру. Разглядеть её было невозможно, но исходящая от неё сила давила. Тяжесть растекалась в голове, по венам, подкрадывалась к сердцу. И мне она не нравилась. — Мне ничего от тебя не нужно. Я не принимаю подарки от незнакомцев, — отчеканила я, сильнее вцепившись в книгу. — От моего предложения ты не сможешь отказаться. Правда, мне нужно кое-что взамен. — В мягком голосе мелькнула улыбка. Собеседник шагнул мне навстречу. — Чего ты хочешь? — приближение позволило рассмотреть незнакомца. Острые уши, тёмные волосы, чёрное одеяние, бледное лицо. Ничего необычного за исключением дикой силы. Её потоки волнами хлынули на меня, и голова резко заболела. — Во-первых, вещицу, что у тебя в руках. Во-вторых — информацию, — мужчина потянулся к книге, но я отвела руку в сторону, не позволяя дотронуться до неё. — Я не дам ни того, ни другого, — заявила я, с вызовом глядя на наглеца. Голова заболела сильнее, стало жарко, но я не собиралась сдаваться. Этот тип не вызывал доверия, а, значит, пусть засунет свои желания и просьбы в задницу. — А если я скажу, что смогу вернуть тебя домой? — вкрадчиво поинтересовался незнакомец. Возвращение Домой. Сердце предательски забилось. Я снова смогу увидеть семью? Надежда была такой сладкой, такой манящей, но в то же время мне показалось, что давление усилилось. Тьма забралась под кожу, начала выворачивать изнутри, потянулась к самым темным уголка души. — Ты давно хочешь этого. Я знаю, — снова попытался продолжить убеждать мужчина. Его глаза превратились в жёлтые щёлочки. Я вздрогнула. Не поддавайся. Сопротивляйся из последних сил. Слова, возникшие в сознании, вспыхнули, когда я внезапно поймала себя на мысли, что нельзя отказываться от столь щедрого предложения. Пока меня словно бы кто-то отрезвлял, чернота вокруг сгустилась, поглотив звуки. Будто мираж в воздухе возникли очертания дома — пятиэтажки в одном из спальных районов города. Каменная коробка с окнами превратилась в знакомую дверь, обитую кожей. Картинками мелькнула вся квартира: прихожая с полупустой вешалкой для одежды; кухня с вытертым от времени светлым столом и табуретками, застеленными цветастыми чехлами; небольшая ванна с моей любимой шторкой с дельфинами; и, наконец, моя комната… Стоп. Он что, в моих мозгах роется? Если я у него, как на ладони, зачем тогда весь этот цирк? — Мой дом здесь. Ты ничего не получишь, — разозлившись, бросила я, выталкивая себя усилием воли из мира иллюзий. Тяжело, больно, но я не продамся ради глупых обещаний. — Отказываешься от родного дома ради бессмертной любви? — вопрос прозвучал с явно издёвкой. — Да только ты ему никогда не будешь нужна. Что может дать бессмертному эльфу смертная девица, у которой срок несколько десятков лет? Я сглотнула, стараясь не показывать эмоции. Хотя он всё видел. Под ложечкой неприятно заныло. Вроде, казалось бы, я и смирилась, что Келегорм — птица не моего полёта, но слова безжалостно били по больному. — Если ты таким образом пытаешься меня унизить, — я изо всех сил старалась, чтобы голос звучал твердо, — у тебя ничего не выйдет. Решения своего я не изменю. Ты. Ничего. Не. Получишь. Я сделала шаг вперёд, давая понять, что познавательный разговор окончен. Но уйти мне не позволили. Его руки поймали меня, вцепились в плечи, взгляд впился в мои глаза. Тело прошил импульс боли. Я сжала зубы, попыталась отвести взгляд — не вышло. Тогда, не позволяя панике схватить себя за горло, я попробовала закрыть глаза. Это удалось, пусть и с большим трудом. — Маленькая глупая девочка, — усмехнувшись, прошипел мужчина. — Ты думала, я тебя отпущу? Есть масса способов получить нужные мне сведения. Не хочешь беседовать по-хорошему, поговорим по-плохому. Сквозь волны боли я попыталась сосредоточиться. Отрицательно покачала головой, показывая нежелание поддерживать пустую беседу. — Ты интересный вариант для моего господина, — хмыкнув, заметил незнакомец. — А за верную службу он может щедро вознаградить. — Иди туда, откуда пришёл, — из последних сил огрызнулась я, заскрипев зубами. Бессилие неумолимо подкрадывалось, и я выпустила колючки, чтобы только его не ощущать. Дерзость придавала храбрости и сил держаться. В книгу я вцепилась мёртвой хваткой. Не отдам до последнего. Все же любопытно, почему она так ценна, если за ней пожаловали такие высокие гости? Господин — это Моргот? Получается, передо мной его слуга… — А если бы Келегорм Феанарион умер или попал в плен, ты бы стала более сговорчивой, не правда ли? — чародей продолжал давить. В сознании появились картинки. Картинки, имеющие цвет, звук и запах. Я с ужасом узнавала то самое место, откуда Тьелко приказал бежать, и тот проклятый момент, где он едва не погиб. Каждый фрагмент события проигрывался в замедленном темпе, очевидно, испытывая нервы. Точное движение меча — и противник упал замертво, рассечённый надвое. Второй взмах — и опять воин выведен из строя. И схватка с третьим. Клинки засверкали в тёмном небе. Человек не желал умирать, и вдруг удар сзади, и голова Келегорма упала на землю. За ней почти сразу последовало тело, заливая землю кровью. Каждую клеточку меня пронзила боль. Будто что-то у меня изнутри с корнем вырвали. И наступила темнота. Я толком не успела выдохнуть, обрадовавшись в голове чёрной картинке, как её сменило другое изображение. Пленник на цепях в комнате без окон. Он обнажён по пояс, голова опущена. На теле нет ни одного живого места. Оно состоит из синяков, ссадин, кровоподтёков. Пальцы на босых ногах посиневшие, неестественно вывернутые. Светлые волосы похожи на мочалку. Грязные, спутанные. Словно от пощёчины мужчина поднял голову, и я его узнала. Келегорм. Под глазом у него красовался синяк, губы были разбиты. Эльф выглядел измученным, избитым, истощённым, но когда он открыл глаза и посмотрел на меня, во взгляде горел огонь ненависти. И его пламя передалось мне, заполняя собой каждую клеточку тела. Я отказалась верить в увиденное. Усилием воли порвала видения, отогнала тьму, и мир наполнился жизнью. В уши влились крики, стоны, треск; нос уловил запах гари и крови; лицо обдул прохладный ночной ветер. Я обнаружила себя стоящей на коленях, на щеках горели следы слез. Подняв взгляд, увидела стоящего передо мной мужчину, но уже в совершенно другом облике. Он испугал, но я отогнала страх. Встав на ноги, огляделась. Вопрос, где Тьелко и что с ним, возник сам собой, но я отодвинула его на задний план. — Чего встал? Я тебе не экспонат на выставке, — огрызнулась я, видя, что мучитель не желал двигаться с места. — Вали к своему хозяину, передавай привет и всего наилучшего. Но мои слова не были услышаны. Мужчина упорно тянул руку к книге, которую я во время пыток чудом не выронила. Понимая, что меня не оставят в покое, я стала искать пути к бегству и бросилась направо, очень близко к огню. Ноги, как назло, налились свинцом, но я упорно заставляла себя двигаться вперёд. Мрак продолжал сгущаться вокруг, бил в спину, будто плеть, заставлял вздрагивать. Но я не позволяла ему завладеть разумом. И, казалось бы, должна радоваться, что мне позволили уйти, но тревога не отпускала. На бегу я успевала вслушиваться и вовремя уловила звуки за спиной. Обернулась — и сердце ухнуло куда-то вниз. Ко мне медленно приближался мужчина, закованный в броню. В руках он держал меч. Сквозь шлем-маску на лице горели жёлтые глаза. И когда только успел полностью трансформироваться? Или это уже другой? Ёп твою мать! Я лихорадочно принялась думать, что предпринять, прикидывая возможные варианты. Если учесть, что никого рядом нет и спасать меня некому, исход один — смерть. Отдать книгу в надежде, что пощадит? Нет, не для этого я терпела пытки. Голова до сих пор болела, а тело начало нещадно ломить. — Какой же ты тупой и твердолобый, — усмехнулась я. — Неужели решил, что, отпустив, сможешь повлиять на меня? Повторяю для особо глухих — ты ничего не получишь. Протянув руку, я бросила книгу в бушевавший неподалёку костёр. Если мне не выжить — лучше тогда эта вещь не достанется никому. Я не отдам её в руки Врага. Хочет сведения? У меня в голове все равно ничего нет. Пусто. Если только… информация о моем мире? Блять, Яра, ты дура! Мои размышления прервал этот странный воин. Он не сказал ни слова, но сделал шаг навстречу. Я инстинктивно выкинула вперёд руку с мечом, однако мужчина не пошевелился. — Ты не знаешь ни одного приёма, но вызываешь меня на поединок? — насмешливо спроси он. — У тебя сил нет меч в руках держать. Я вижу, как они дрожат. — На тебя сил хватит, — я чувствовала, как рука ноет и наливается тяжестью, но это меня сейчас волновало мало. — Будь по-твоему. Посмотрим, на что ты способна, — и воин резко нанёс удар. Конечно, ни о каких умениях с моей стороны речи не шло. Скорее о провалах. Я неуклюже передвигалась, пытаясь скопировать походку Келегорма, и также неумело отвечала на удары. Мой противник смеялся. От его смеха у меня сковало все мышцы, и я пропустила удар, потеряла меч и получила по руке, а затем остриё чужого клинка расцарапало бок. Тело пронзила острая боль. Я прижала к ране руку. Правая часть тела стремительно немела. В этот момент послышались чьи-то голоса. Пришла обещанная помощь? Я до последнего старалась оставаться в сознании. Мой недавний противник исчез с дороги. Перед глазами всё плыло. Сквозь туман я видела, как ко мне кто-то подбежал, подхватил на руки, не позволяя упасть. Я совсем обмякла в чужих объятиях. Бок и руку жгло, словно к ним приложили раскалённое железо. — Охотник… книга… сгорела… — пересохшими губами прошептала я, прежде чем окончательно провалиться во тьму.