На дно и ещё ниже

      Украшенный цветочными гирляндами актовый сверкал как никогда. Девочки расстроились, когда свечи запретили согласно технике безопасности, но самые находчивые предложили заказать светомузыку. Юные выпускницы шелестели платьями, навязчиво красуясь одна перед одной. Парни переглядывались друг с другом, напоминая тем самым, что они давно решили, кто с кем сегодня танцует. Гремела музыка, смешиваясь с голосами бывших школьников и гостей. Этот кошачий концерт неслабо прессовал мозг Акутагавы. Свой выпускной он еле пережил, а в этот раз героически держался только ради Ацуши. Вот только неплохо бы его найти среди расфуфыренных малолеток. Рюноскэ обвёл сканирующим взглядом зал. Чёртовы блёстки, в глазах рябит. А, вот он, возле классного руководителя. Новая рубашка сидела как влитая, а светлые волосы Ацуши казались почти прозрачными. Акутагава им в какой-то момент даже залюбовался, но осёкся, почувствовав, как мать взяла его за руку. – Ацуши так идёт этот костюм. Красивый, правда? – Неплохо. – Я уверена, он чего-то ждёт. – Откуда мне знать? – Ты должен знать, дорогой. Он знал. Ей-богу, если Ацуши ожидает от Акутагавы каких-то шагов, то зря. Не в этот раз. Матушка в курсе их с Накаджимой отношений, но помимо неё в зале толпа народу. Было бы забавно объяснять им всем этот несостоявшийся танец. – Привет. Скучаешь? – девчонка в умопомрачительно коротком платье возникла из ниоткуда. Кто она такая и что ей нужно? – Не скучаю. Чего ты хочешь? – Грубо. Вижу, ты тут один. Потанцуем? – Нет. – Ну-у-уже. Мы будем классно смотреться вместе! Девушка резко потянула Акутагаву в центр зала. Он не сопротивлялся: этикет есть этикет. "Один танец – и она отцепится", – утешал себя Рюноскэ, не замечая стоящего позади ошарашенного Ацуши, чей праздник был безнадёжно испорчен. Этот вечер они оба вряд ли забудут. Он был как первый глоток кофе: горько лишь вначале.       Далеко за полночь. Фонари отключились, позволяя луне быть единственным источником света. Приласканный Ацуши дремал на груди Акутагавы. Их наверняка ищут. Возможно, догадаются заглянуть на крышу, где парни скрылись от надоевшей музыки и глыбы людей. Но это после. Пока есть возможность вдыхать свежий воздух и внимать едва слышному сопению притихшего Ацуши, нужно ловить этот момент. Акутагава не объяснил свой поступок. Просто отвел готового заплакать блондина на крышу и взял его ладони в свои. "Я с тобой". Не хотелось каких-либо истерик и сцен. Он слишком устал за сегодня и за всё время. Ацуши опустил глаза, не проронив ни слова. "Я с тобой". – Давай заведём кота? – Нет. За ним кто-то должен... Прекрати дёргаться... Кто-то должен присматривать, – Акутагава никому не доверял стрижку Накаджимы, считая её исключительно своей привилегией. Ухоженные пепельные волосы Ацуши приводили юношу в восторг, который он тщательно скрывал. Подрезав чёлку по косой, Рюноскэ добавил: – Если хочешь, можем подарить кота этой чокнутой. – Ты о Флисс? – Возможно. Раз уж ей жизненно необходимо расточать свою заботу, то вручим шерстяного чертёнка – и пусть хоть пеленает. Ну, как тебе? – Акутагава развернул Ацуши к зеркалу. – Шикарно, – тот сразу задумался: расточать заботу? Ничего подобного, она делает то, что обычно делают друзья. Акутагава ревнует? В таком случае, явно есть повод. Надо перестраивать всё то, что они наспех сколотили. Учиться друг у друга искренности и вещам, очевидным только для одного. Лишь бы изваяние не рухнуло подобно Вавилонской башне.. Поддавшись порыву, Акутагава вжался всем телом в Ацуши. Последний приложился щекой к ледяному зеркальному стеклу. Что происходит? – Я не собираюсь делить тебя с кем-либо, – жаркий шепот Рюноске плавил шею напрягшегося Ацуши. Это ультиматум? Детский сад. – Тебе не придётся. Доверься мне наконец. "Я научусь", – пообещал Акутагава сам себе. Он научится. Просто нужно ещё немного времени. Словно заново родившись, шаг за шагом он склеит себя по осколкам. Трещины останутся, но будут заполнены.