***
Итачи помнил Третью войну шиноби. Кровавые ошметки людей, еще несколько минут назад дышавших полной грудью, обломки катан, сожженную в пепел землю. Крики умирающих, звучавших над полем боя, и густой дым, оставленный взрывными печатями. Черные от грязи и копоти облака. Закручивающийся в груди тупой ужас от осознания и принятия происходящего кругом безумия. Но даже тогда он не чувствовал себя столь слабым и беспомощным, как в ночь нападения Девятихвостого, в чьих глазах горел шаринган. В те несколько бесконечно длинных часов Итачи метался среди горящих обломков и кричал, разыскивая мать и новорожденную сестру, срывал голос и отчаянно боялся, что найдет их мертвыми. Не успеет вывести из огненного ада и спасти, потеряет кусочки своего сердца, останется один на один с холодным и бесчувственным отцом. Тот, кто управлял чудовищем, казался шестилетнему Итачи воплощением абсолютной ненависти и бессмысленной жестокости. Все шиноби деревни встали в ту ночь на защиту мирных граждан, но остановить монстра смог только Четвертый. Намикадзе Минадо стал для Итачи идолом – поднялся на недосягаемую высоту по сравнению с остальными жителями деревни, стал недостижимым эталоном, примером для подражания. Мальчик плакал навзрыд, когда узнал о том, что Хокаге потерял в ту ночь всю свою семью. Через несколько месяцев после нападения Итачи поступил в Академию ниндзя, продемонстрировав самые высокие показатели на вступительных испытаниях, а еще через месяц Саске увезли из дома. Когда поняли, что полугодовалая девочка слепа, и медицина здесь уже бессильна. Душа начала зарастать первыми слоями ледяной брони, еще слишком тонкой, чтобы полностью отсечь себя от эмоций, но уже достаточно плотной, чтобы удержать их в себе. Итачи получил шаринган слишком рано для своего возраста, обогнав в этом даже лучшего друга – Шисуи. Временная петля накинула удавку на шею и начала затягиваться. Шаринган менял восприятие. Замедлял окружающий мир, ускоряя собственную реакцию в десятки раз, давал возможность увидеть и зафиксировать малейшие изменения действительности, помогал запомнить огромные объемы информации в кратчайшие сроки. Шаринган менял даже мышление, добавляя ему скорости и значительно сокращая время, отведенное на анализ и принятие решений – уничтожал любые остатки детства, сохранившиеся в его носителе. Совершенное оружие. Шаринган давал ту силу, в которой нуждался Итачи. Физически ребенок, он сам вырвал у себя десятилетие детства, сознательно отказываясь от игр, друзей и шалостей. Остались только бесконечные тренировки, стремление прыгнуть еще выше, стать сильнее. Мальчик много учился: читал старые свитки клана, прятавшие в себе самые страшные техники Учих, анализировал источники, описывающие исторические события и истоки всех войн, тренировался до изнеможения, уходя все дальше от сверстников. Проучившись всего четыре месяца, он достиг вершины рейтинга учеников со всех курсов, получил славу гения и окончательно прослыл одиночкой. Его мало это интересовало, все силы были брошены на достижение заветной цели – вернуть сестру. Всего через год после поступления Итачи окончил Академию, уступив по результатам лишь своему кумиру, и приступил к службе. Он работал, как проклятый, чтобы накопить нужную сумму на собственный дом, брался за все миссии, вступал в чужие команды, стараясь обогнать время. Но чем больше Итачи узнавал об этом мире, тем яснее понимал: вернуть Саске недостаточно. Полученные знания, дополненные теперь живыми воспоминаниями, необратимо меняли его – появилось понимание того, как произошли события прошлого, а из них выстраивалась картина грядущего беспросветного будущего. Жизнь шиноби состоит из непрекращающейся череды смертей, боли и разочарований. Одно возвращение Саске не изменит мир, в котором они живут, не создаст благоприятных условий для слепой девочки и не сделает ее счастливой. Тело продолжило двигаться по инерции – есть, дышать, спать – но будущее перестало быть простым и ясным. По венам вместо крови потекла холодная, ржавая безысходность, а ледяная броня уплотнилась и начала пускать шипы внутрь сердца. В растрепанных чувствах прошел экзамен на чунина. Хокаге обратил внимание на старательного десятилетнего парня и сделал предложение, от которого Фугаку не смог отказаться: гордость за сына распирала главу клана, он часто рассказывал о нем соседям и знакомым, но сам не хвалил никогда. После того как Саске увезли, прежнего доверительного отношения в их семье так и не возникло. Итачи не возражал. Количество томоэ в его глазах достигло трех, была освоена техника призыва, багаж знаний включал в себя множество как своих собственных, так и скопированных стихийных техник. Он был готов к новому этапу. После повышения ранга миссии стали попадаться все тяжелее и кровавее. Приходилось решать сложные логические загадки, принимать единственно верные стратегические решения, выбирать, кому стоит жить, а кому умереть. Разведка сменилась на откровенный шпионаж, доставка сведений получила ранг А, все чаще поступали задания не на захват, а на уничтожение противника. Казалось, Итачи готовили к чему-то гораздо более серьезному, подталкивали в нужном направлении, шлифовали его навыки. Он и сам рвался вперед – нужен был толчок, новая цель, возможность самому себе объяснить смысл своего существования. Так погиб Шисуи. Преступник S-класса, они должны были отказаться еще в тот момент, когда поняли, что заказ вышел за их уровень подготовки. Капитан команды решил, что им хватит ответственности и знаний справиться с таким врагом, и тройка ринулась в бой, отринув сомнения. Слаженные действия и идеальный самоконтроль помогли справиться с задачей, враг оказался повержен, но не убит, что и стало роковой ошибкой: Итачи не смог поднять катану на обессиленного и безоружного человека, казавшегося таким жалким в момент поражения. Преступник последним усилием воли отправил слабый импульс чакры в сенбон, который Шисуи не успел достать из своего живота. Сенбон, пропитанный особым составом, взорвался, разорвав внутренности лучшего друга и разметав их ошметки на несколько десятков метров. Капли крови осели на лице Итачи, а томоэ сплелись в единый узор, окончательно определив дальнейший путь. Больше Итачи никогда не колебался, убивая людей, вне зависимости от того, как они выглядели – дети, женщины, старики. Любой мог оказаться врагом, нанести непоправимый ущерб, сотворить то, что уже нельзя будет исправить. Мысли о возвращении сестры выветрились из головы холодными порывами ветра. Там, где она сейчас живет – безопасно. Приют находится под личным патронажем Хокаге, окружен надежной охраной, в случае нападения эвакуируется одним из первых. Самое главное – это сохранить жизнь, мелкие неудобства проживания в подобном учреждении не идут ни в какое сравнение с опасностью, грозящей ей во внешнем мире. Место же Итачи на передовой, в рядах тех, кто будет обеспечивать безопасность мирному населению. Там нет времени на сомнения, переживания и жалость. Теперь он сам занимал должность капитана и брал всю ответственность на себя – больше не было смысла прятаться за чужими спинами. Итачи был готов принимать самостоятельные решения и действовать в зависимости от ситуации, шипы достигли сердца и пробили его насквозь. Итачи наконец понял, куда он так сильно стремится. Поняло это и руководство деревни. Итачи было четырнадцать, когда он получил маску АНБУ из рук Данзо и самое главное задание в своей жизни: проанализировать внутреннюю жизнь клана Учиха, оценить степень их опасности для деревни и принять решение. Когда назревает конфликт, для его улаживания требуется взаимопонимание обеих сторон. Руководство Конохи хотело понять, есть ли смысл в мирных переговорах с кланом Учиха, или эта инициатива будет интересна только деревне. Шутки кончились. В клане давно бродили сомнения, гуляли по пыльным улицам тихие шепотки, запирались крепче двери кабинетов – еще со времен третьей войны шиноби и назначения Четвертого Хокаге. Итачи знал, что в его семье закручивается заговор, слышал обрывки разговоров и ощущал напряжение, висевшее в воздухе, но, занятый другими целями, гнал от себя страшную правду. Не то, чтобы не хотел верить, просто надеялся, что проблема разрешится сама собой, время сгладит острые углы, и родственники успокоятся, приняв очередное поражение. В конце концов, пойти против Хокаге и развязать гражданскую войну было форменным безумием, нарушением всех гласных и негласных соглашений, ничем не оправданным предательством. Окунувшись в мир клана, предыдущих отчетов АНБУ и собственных подозрений, Итачи понял, что так считал только он. Только его пугала перспектива кровавого хаоса, только он видел тени трупов, лежащих на улицах, только он слышал эхо их криков. Остальные всерьез готовились к страшному дню, натачивая клинки и веря в собственную неуязвимость. Итачи в тот момент порадовался, что никто не знает о его способностях Мангеке шарингана, кроме Хокаге – хватило ума скрыть тайну, не демонстрировать всем и каждому новые способности. Он не сомневался: в противном случае его давно бы начали готовить к захвату власти, стараясь поставить на острие атаки, сделать карающим мечом. Итачи же был мечом правосудия, и вложил себя не в руки отца. Минато клинок взял. В отчетах АНБУ клан Учиха рассматривался как потенциальный, смертельно опасный враг. Если врага нельзя удержать в узде, то идеальным решением будет его уничтожение – первое правило, запоминаемое спецподразделением Конохи. На секретном военном совете из пяти человек все тайные страхи Итачи Учиха были озвучены вслух. Три голоса «за» - от обоих советников и главы АНБУ. Мнение Итачи особого значения не имело, оставалось лишь дождаться вердикта Хокаге. Все нутро парня требовало остановить происходящее, повернуть время вспять, найти аргументы, способные переубедить собравшихся. Он не мог. Разливалась едкая горечь внутри. Не существовало ни одного отряда шиноби, способного эффективно противостоять хорошо подготовленному к войне клану Учиха. Перспектива безжалостной резни перестала маячить где-то в отдалении и ударила под дых, удавка на шее окончательно затянулась, перекрывая доступ к кислороду. Именно к этому дню Итачи так старательно шел каждый день, каждую минуту совершенствуя тело и разум, превращая себя в идеальное оружие. Именно в этом было его основное предназначение и смысл существования. Он смирился и приготовился выполнить приказ, который так и не прозвучал. Минато закончил писать что-то на бумаге, свернул свиток и приказал отдать его Фугаку, после чего следовать за отцом. Хокаге ничего не стал объяснять своим советникам в тот момент или же просто старался избавиться от Итачи на какое-то время. Гений клана Учиха не знал. В тот же вечер на самом удаленном полигоне, расположенном за пределами Конохи, собралось десять сильнейших шиноби клана, включая Фугаку и самого Итачи. Минато на встречу пришел один. Поприветствовал собравшихся, швырнул на землю запечатывающий свиток, из которого выпало мертвое тело Учиха Обито, и предложил решить вопрос о правлении в деревне прямо сейчас. Взметнулся плащ, окаймленный огненными всполохами. Минато был опытным воином, великолепно анализирующим противника, изобретательным и быстрым – слишком быстрым даже для шарингана. В бытность его простым шиноби, руководство других скрытых деревень приказывало своим отступать при появлении столь сильного врага. Те, кто не дрались с ним ни разу в жизни, едва ли могли что-то противостоять бешеному напору, неугасаемой воле и страсти, бьющей из голубых глаз, но для клана на кону стояло слишком многое. Они кинулись в атаку разом, вкладывая в удары все свои надежды и мечты. Неизвестно, чем бы закончился этот безумный бой, если бы Итачи в какой-то момент не понял, чего от него ждал Намикадзе и почему поступил именно так, а не иначе. Почему не отдал смертельный приказ. Итачи кинулся в гущу схватки, на ходу обнажая оружие, и прикрыл спину Хокаге от очередного удара. Активировал Мангеке шаринган. Обозначил свою позицию предельно ясно. В ту ночь никто не погиб, и в этом не было заслуги Итачи. Земля плавилась и превращалась в стекло под черным огнем, вороны кружились плотной стаей, атакуя противника с неба, воздух дрожал, переполненный чакрой. Итачи дрался против своих, не сдерживаясь, наносил удары, не думая о последствия, отдавал всего себя болезненным эмоциям, переполняющим душу. Кровь стекала из уголков глаз, пачкая щеки, а легкие забивались обжигающим дымом и абсолютным отчаянием. Мангеке шаринган не имел видимых уязвимых мест в бою, и даже элитная девятка бойцов одного из сильнейших кланов не имела против него ни шанса. Смертельные атаки отражал Минато: и от себя, и от своих врагов. Вырывал их вспышками из беспощадного огня, отражал летящие прямо в сердце кунаи, мгновенно ставил фуин-барьеры против самых убийственных атак. Не давал им умереть, но не давал им и победить, полностью контролируя поле боя. В какой-то момент заговорщики поняли весь смысл происходящего. Отступились, бросили оружие на землю и погасили сияние шаринганов в глазах. Преклонили колени, признавая поражение. Йондайме показал, что заботится обо всех жителях Конохи вне зависимости от их статуса. В ту ночь Минато Намикадзе решил вопрос заговора клана Учиха, став для Итачи абсолютным идеалом шиноби, политика и Хокаге. Заработав его бесконечную преданность. Несколько последующих лет Итачи выполнял длительные миссии за пределами деревни, дожидаясь, пока старейшины клана остынут и перестанут считать его личным врагом, после чего вернулся в деревню. Вошел в личную охрану Хокаге, узнал, что сестра поступила в Академию и живет теперь в деревне с Узумаки Наруто, начал постепенно выходить из состояния постоянной гонки, длившейся последнее десятилетие. Думал, как жить дальше. Почти решился на признание для Саске, но в последний момент узнал, что джинчурики подарил сестре зрение. Отступился, не зная, стоит ли делать следующий шаг и замер в ожидании какого-то знака. Итачи сам не понимал, чего ждет, а дождался высказанного упрека от названного брата собственной сестры.***
– Хокаге-сама, седьмая команда передала отчет о проделанной миссии, – АНБУ прошел в кабинет, положил бумаги на край стола и замер в почтительном поклоне, приклонив колено и ожидая дальнейших указаний. – Давно ли ты у них на посылках? Почему сами не явились? – Минато откинулся на спинку кресла и посмотрел на вошедшего. – Отчет передал Узумаки Наруто, он приходил один. Вы были заняты с заказчиком, и я посчитал нецелесообразным держать такого вспыльчивого ребенка под дверью. Существовала вероятность, что он постарается отвлечь вас или как-то помешать ходу переговоров, чтобы привлечь внимание, – чеканя каждое слово, как по учебнику. – Ясно… – Минато встал и подошел к окну. – Ты хорошо врешь, Итачи, но не стоит этого делать при мне. – Простите, Хокаге-сама? – Он мой сын. – Что? – выбить из равновесия гения было достаточно сложно, но тут не спасла даже феноменальная Учиховская реакция. – Узумаки Наруто – мой сын, – Хокаге тоскливо посмотрел в окно. – И он уже четыре месяца ищет любой способ, чтобы избежать встречи со мной. – Он знает? – Да, я рассказал ему. – Но почему? Почему вы сделали это? Запечатали в нем Девятихвостого, хранили все в тайне, оставили одного? – Итачи не понимал. Это противоречило всему, что он знал о Хокаге, а значит, не было истинной в последней инстанции. Минато скрипнул зубами. – Таковы были условия сделки. Цена за его жизнь. – Хокаге-сама… – Минато был, пожалуй, единственным во всем мире, при ком Итачи мог чувствовать себя человеком. – Его же ненавидят в деревне. Почему вы не пресекли это? – В тот день слишком многие погибли, Итачи, – Намикадзе вздохнул и вернулся за свой стол. Жестом показал, что собеседник может встать и расслабиться – это был приватный разговор двух мужчин, а не общение начальника и подчиненного. АНБУ встал. – Многие потеряли родных и близких. Они не знали, куда направить ненависть, поэтому всегда видели в Наруто демона. Теперь, даже осознав свои заблуждения, они сторонятся его по привычке. Мы с Третьим пытались подавить эти предубеждения: вызывали особо ретивых к себе, проводили беседы, кому-то назначали взыскания, если слова так и не доходили до непонимающих. Не слишком-то мы преуспели, как ты видишь. Но мы пытались. Что на счет тебя? Рассказал сестре, что не вся ее семья от нее отвернулась? Ворон застыл. – Почему нет? Раньше ты был все время занят, но последние несколько лет ты не отлучаешься из Конохи надолго, – Минато внимательно всмотрелся в лицо молодого парня. – Сегодня ваш сын заявил мне, что он уже восемь лет исполняет мои обязанности, – Итачи снял маску и устало потер лицо. – Он прав, Хокаге-сама. Зачем я буду бередить ее раны и рассказывать правду? Она счастлива с Наруто, я в их семье буду лишним. У нее уже есть старший брат. – Боишься, что не примут и прогонят? – Да. Боюсь, – Итачи умел быть честным с самим собой. – А вы не боялись говорить правду? Хокаге усмехнулся. – Любить больно, Итачи, но это не повод не любить. Я знал, что Наруто отреагирует именно так, боялся, но сознательно пошел на этот шаг. Сказать правду, для меня единственный способ вернуть себе собственного ребенка. Надеюсь, когда-нибудь он сможет меня простить, – Намикадзе тряхнул головой, отгоняя грустные мысли. – Он просил что-нибудь передать мне? – Да, – Итачи улыбнулся. – Просил дать его команде нормальную миссию. – Ну что ж, раз им стало тесно в Конохе, то у меня есть подходящее задание.