***
Тихо тикали часы, отсчитывая первый час ночи, стучала алюминиевая ложка по дну тарелки, шуршала бумага. Пока Наруто ел суп, приготовленный заботливой домработницей, Минато читал отчет, дополненный кривым мальчишеским почерком. В груди рождались странные чувства – гордость, помешанная на ярость, страх и восхищение. Вроде бы и миссия седьмой команды прошла успешно, и вернулись они живыми, и честь Конохи осталась незапятнанной, но все как-то слишком на грани. Наруто в своей жизни часто ходил по краю, заглядывая в Бездну, и в этот раз смерть впервые не отвела взгляд. Хокаге еще раз перечитал последние строчки, уделив особое внимание конкретному слову, и посмотрел на сына. – Покажи, – хлестко, жестко, без права на отказ. Приказ, а не просьба. Наруто отложил ложку и активировал риннеган. Разошлись круги по ровной глади воды, подтверждая, что все написанное – правда. Что еще таится в этом ребенке? Стоит ли развивать его силу или наоборот притормозить, запереть до определенного времени, подождать, пока взгляд на мир станет шире, а психика устойчивее? Мужчина вздохнул и потер уставшие глаза, принимая решение. – Ты получишь доступ ко всем документам секретных архивов, хранящих сведения о риннегане. Сенсей Джирайя вернется в Коноху не раньше, чем через восемь месяцев. Через пол года планируется экзамен на чунина, если сдашь – сможешь получить долгосрочную миссию на обучение. В противном случае, я не смогу обосновать советникам удаление джинчурики из деревни. Учиться же техникам риннегана под пристальным контролем – не лучшая идея. Тебя это устроит? – Это не все, – Наруто снова заработал ложкой, продолжая украдкой сверлить Намикадзе тяжелым взглядом. – Ты научишь? Минато прищурился, пальцы отбили замысловатый ритм по столешнице. – Ты хочешь выучить мою технику перемещения. Для чего? – Если бы я был быстрее, Саске бы не пострадала. Минато криво усмехнулся. – Мне в свое время эта техника не помогла спасти любимую женщину. Наруто упрямо засопел, но глаз не отвел. Уже все для себя решил, готов идти к намеченной цели до конца. Опять вспомнилась Кушина, гордо расправляющая плечи и шагающая вперед. Мужчина кивнул своим мыслям, обошел стол и положил руку на плечо сына. – Метка ставится одним касанием.***
Саске сложила печати катона и попробовала изменить зрение – как там, на мосту. Уже стало получаться с первого раза, хотя в первое время было сложно настроиться на нужную волну. Значение имели и степень концентрации чакры в глазах, и сосредоточенность, и эмоциональный настрой. Огненный шар получился вдвое больше планируемого. Девочка потерла обожжённые щеки, приклеила к ним пластырем кусочки марли, сложенные несколько раз и пропитанные целебным раствором, и достала из сумки кунаи. Резкий разбег, прыжок, переворот в воздухе и острые клинки пропарывают пространство, летя в цель. Не меньше восьми мишеней, попасть нужно в центр каждой. Шесть кунаев входят четко в красную середину, но два глухо звякают, отскакивая от поверхности и падая в густую траву. Саске скривила губы, выдохнула и пошла собирать оружие. Нужно попробовать еще раз – она ведь видит и все восемь целей, и полет кунаев. В чем проблема, недостаточно сильный замах? Шаринган. После миссии в стране Волн Саске долго рассматривала в зеркале свои изменившиеся глаза, стараясь понять, рада она еще одному подтверждению своей принадлежности к клану Учиха или нет. Чувства были двойственными. С одной стороны, она получила свою собственную, взятую не у Наруто силу, с другой – целый ворох дополнительных проблем. У нее не было доступа ни к каким техникам клана, не было подходящего учителя и не было ни малейшего желания, чтобы о новых способностях узнали псевдородственники. Можно было бы, конечно, обратиться к Какаши, но сенсей упорно избегал девочку. На миссиях держался отстраненно и вдалеке, сразу после завершения и сдачи отчетов исчезал в непонятном направлении, на улице и дома его было вовсе не достать. Стеснялся своего поражения на мосту в первом же серьезном бою, увиденном детьми? Вспоминал что-то из далекого прошлого? Переживал первый педагогический провал? Саске слышала, что других учеников у Какаши раньше не было. Девочка не знала, в чем именно проблема, но это начинало раздражать. Полтора месяца прошло, пора бы уже успокоиться. С тех пор, как Наруто начал свои тренировки с Хокаге, они почти перестали видеться. Дни Узумаки были заняты миссиями, чтением архивных документов и индивидуальными тренировками. Вечерами, когда Хокаге заканчивал с дневной рутиной, начинались парные тренировки – техник, стратегии ведения боя, общефизической подготовки и стихий. Возвращался Наруто далеко за полночь, усталый, выжатый, не способный не только на душевные разговоры, но даже на минимальное поесть – принять душ – переодеться в пижаму. Скидывал с себя одежду и падал в кровать, засыпая еще до того, как голова касалась подушки. В пять утра вскакивал, как по будильнику, мчался в ванную, сметал приготовленную с вечера еду и все начиналось по новой. Миссии, архив, тренировки. Без шумного, вертлявого, порой неуклюжего Узумаки дома было пусто и тоскливо. Никто не разбрасывал вещи, о которые девочка постоянно запиналась, не кричал, вступая в очередной бессмысленный спор, не отвлекал от серых грустных мыслей. Саске отчаянно скучала – ей не хватало его родного голоса, чуть грубоватых шуток, того тепла, что всегда было рядом. И в тоже время понимала, что сама во всем виновата: если бы она была сильнее, если бы не проиграла тогда ледяным зеркалам, все бы в их жизни осталось по-прежнему. Наруто бы не рвался сейчас вперед так отчаянно, не загонял себя сумасшедшим, изматывающим темпом, не выворачивал свой мозг и суставы наизнанку в попытке больше никогда не допустить провала. Он всегда хотел защитить ее, и теперь эта мания достигла высшей точки. Саске стыдилась своей слабости, пыталась ее преодолеть, но получалось пока что не очень. Девочка вернулась домой, приняла душ и направилась на кухню, начиная готовить ужин. Мысли в голове были вялыми, неповоротливыми, слишком тягучими. Руки машинально чистили и нарезали овощи, наливали масло в сковороду и опускали туда отваренную лапшу, добавляли жгучие специи и соевый соус. Рыба или мясо? Наверное, все-таки свинина, Наруто нужен белок. Да и сытнее выйдет, неизвестно, ел ли он сегодня хоть что-нибудь. Ее научила готовить Сакура. У Саске не было мамы, которая бы объяснила многие вещи и научила тому, что так необходимо знать любой девочке в повседневной жизни. Кулинария и шитье, косметика и заколки, подборка цветов для повседневных и праздничных нарядов, способы ухода за кожей и волосами… Изменения, происходящие с телом в связи с взрослением. Непонятные эмоции, вызываемые мальчиками. За неимением Наруто, Саске пришлось много общаться с розоволосой, открывающей ей дверцу в мир женственности и терпеливо объясняющей, что отличает девушек от парней помимо чисто физических различий. Новый опыт был интересным, чуть смущающим и крайне полезным. Нельзя сказать, что девочки стали близкими подругами, но Саске стала гораздо лучше понимать и Харуно, и других своих ровесниц. Они не были глупыми и избалованными, просто… Росли в других условиях? – Саске, я дома! – Как всегда, через окно. Ну что с ним поделаешь? – Ты сегодня рано. Насовсем или опять убежишь? – Брюнетка достала тарелки и вилки, накрывая на стол. Задумчиво оглядела полученный результат и добавила салфетницу, солонку и перечницу. – Заскочил на часик, перекусить и помыться. Потом дальше побегу, дел еще уйма. – Узумаки прошел на кухню, на ходу жуя яблоко. Девочка фыркнула. – Есть будешь? – Ага, проголодался жутко, – Наруто бросил огрызок в мусорку и уселся за стол, предвкушающе потирая руки. – Да и ты, наверно, тоже – держать свое доудзюцу час без перерыва, при этом комбинируя тайдзюцу и ниндзюцу! Мне показалось, или ты стала гораздо быстрее? – Откуда ты?... – Фую обернулась, пораженно уставившись на соседа. Ее лицо озарилось догадкой. – Добе! Ты следил за мной! – Ага, – Наруто довольно улыбнулся. – Отец заставил, как часть тренировки. – Отец? – Ну… надо же его как-то называть? – Наруто смутился и уставился в центр стола. Первый раз это слово с языка соскочило, да еще так неожиданно легко. Ксо. Девочка лукаво улыбнулась, взяла тарелку и начала накладывать ранний ужин. Лапша удон, сладкий перец, фасоль и мясо. Вроде красиво получилось. Поставила тарелку перед соседом и уселась напротив со своей порцией. Узумаки продолжал гипнотизировать стол и алеть ушами. Стеснялся, что у него теперь есть кровная семья, а у нее по-прежнему нет? Глупый. Это же здорово, что в его жизни появился хоть один взрослый, готовый обучать его, помогать хотя бы советами, направлять. Саске не встречалась с Четвертым где-либо, кроме офиса Хокаге, но однажды он все-таки пришел к ним домой. Принес Наруто на себе после их первой совместной тренировки – оба не рассчитали силы, и младшенький оказался не способен на самостоятельное передвижение. Саске не знала, что Намикадзе сказал сыну, но через день Наруто починил сломанный стул, прибил наконец-то полочку в ванной, о которой Саске давно просила, и сменил скрипучие доски в днище кровати. – Ну так что, у тебя есть прогресс? – Наруто встряхнулся и принялся за еду, заминая смущающую тему. – Разобралась, как пользоваться шаринганом? – Хм… Частично. Я учусь копировать техники, подсматривая за другими на полигонах, – девочка хихикнула. – Особенно забавно смотреть за двумя чудиками с шестого полигона. Ты их видел, ходят в странных зеленых костюмах и постоянно улыбаются. – Ли и сенсей Гай? – Ага. Я даже не знала, какие возможности таит в себе тайдзюцу. Не уверена, что смогу повторить и половину их приемов, но кое-что себе переняла. – Круто, – Наруто подхватил палочками горячий кусочек мяса и запихал в рот. – Научишь меня потом? – Посмотрим. Не говори с набитым ртом! Узумаки проглотил еду и запил все стаканом молока. – А что у тебя с гендзюцу? Фую нахмурилась, ее настроение мгновенно сменилось с благодушного на агрессивно-отрицательное. – Мне хватает колокольчиков. – Саске… – Отстань. Девочка бухнула пустую тарелку в мойку и вышла с кухни. Наруто поморщился. Как бы то ни было, основная сила шарингана это не копирование техник.***
После того, как Йондайме открыл для Наруто архивы, ранее тихое, чистое и строгое помещение превратилось в подобие свалки. Тут и там попадались исписанные листы бумаги, недоеденные бутерброды, сломанные карандаши и пустые пластиковые бутылки из-под сока. Все коробки с документами перемешались в хаотичном порядке, нарушив привычные алфавитные указатели, на стенах появились накарябанные схемы и формулы, пол устилали развернутые на всю длину секретные свитки. Курс ускоренного обучения в стиле Узумаки – сразу трое клонов что-то писали, читали и зубрили, перемещаясь между созданными ими же пирамидами, в то время как оригинал увлеченно тренировал печати. Приходящие по своим нуждам шиноби негромко матерились сквозь зубы, но признавали – так намного лучше. Потому как изначально клонов было двенадцать, и уровень шума значительно превышал допустимый. Произвол внезапно потянувшегося к знаниям демоненка прекратил Йондайме, как-то явившийся в архив в разгар рабочего дня и устроивший разнос неугомонному ребенку. Из длинной лекции Наруто уяснил, что такое количество клонов не только не поспособствует быстрому усвоению информации, а напротив замедлит процесс. Иначе говоря, после исчезновения клонов в голове оригинала образуется такая каша, что он вообще не сможет разобраться, чем тут занимались его копии. Мальчик внял, развеял большую часть белобрысых помощников, и вновь уставился в свитки с фуиндзюцу. По официальной версии, он получил доступ в архив именно из-за них: последний представитель клана Узумаки в Конохе должен был восполнить пробелы в своем образовании в этой области и стать незаменимым для деревни специалистом. Данную формулировку руководство деревни одобрило – все помнили защитные барьеры Мито. Не будет ничего плохого, если джинчурики научится создавать нечто подобное самостоятельно, Конохе не помешает такая защита. О риннегане Минато благоразумно умолчал: среди руководства деревни намечался отнюдь не маленький конфликт, и стоило приберечь козыри в рукаве. Наруто раскрыл очередной свиток, содержащий сведения о риннегане, и задумчиво прикусил губу. Вроде бы и много информации собрано, но вся она какая-то… поверхностная. Никакой конкретики, словно читаешь роман с кучей литературной «воды», содержащий лишь намеки на сюжет. Тем не менее, даже от такого чтива была польза. Мальчик вздохнул, взял карандаш и подчеркнул двумя полосками заинтересовавшую его строчку в документе. «Ученик крайне быстро усваивает техники, основанные на применении ниндзюцу, не испытывая при этом видимого истощения чакры. Возможно, это связано с особыми свойствами риннегана, хотя не могу утверждать, что не имеется типичная для всех представителей Узумаки выносливость. Однако тело носителя все же получает колоссальную нагрузку при использовании двух и более техник одновременно – вероятности летального исхода нет, но …» Дальше неразборчиво, строчки слились воедино. Видимо, попала капля воды. Наруто чертыхнулся и посмотрел на вошедшего в архив Итачи. Можно ли разглашать полученные сведения Саске? С одной стороны, она умна и рассудительна, наверняка сможет заметить то, что упустил Узумаки, и поможет разобраться. С другой же – упряма и порой импульсивна. Тем более, в связи с ее небольшой застопоркой в освоении шарингана. Она обязательно попробует применить новые знания о риннегане на практике. Вдруг это убьет ее? Вдруг для использования риннегана нужно что-то еще, кроме самого факта наличия этого доудзюцу? Что-то, что есть у Наруто, но нет у Саске? Это не может быть принадлежность к клану Узумаки – Рикудо-саннин был таким же предком для Учих, как и для клана Водоворота. Это не может быть биджу – Нагато не был джинчурики. В чем секрет? Итачи слегка передернул плечами, выражая свое типичное неодобрение бардаку, устроенному Наруто в архиве. Блондин прикусил карандаш. Учиха же вроде гений? И предан отцу… Минато рассказал историю старшего сына Фугаку, не посчитав нужным скрывать ее от Наруто. Нельзя сказать, что младший одобрял такие отношения между родственниками, но в глубине души был вынужден признать – он понимал Итачи. Сам бы так поступить не смог, до последнего бы пытался найти другой выход, но логика в поступках старшего брата Саске определенно была. Как в отношении собственного клана, так и в отношении сестры. Наруто не может раскрыть Саске тайны риннегана, пока сам во всем не разберется, но ей все равно нужно идти вперед. Скоро экзамен на чунина. Черные глаза просверлили дырку в спине единственно доступного урожденного носителя шарингана. Почему бы и нет?***
Итачи рассматривал девочку, раскидывающую по полигону кунаи, и сосредоточенно щурился, вспоминая свой разговор с сыном Хокаге, произошедший прошлым вечером. Его тогда спасли только годами вырабатываемые рефлексы: тренируемый Йондайме, Наруто с каждым днем становился все быстрее и опаснее. А вот новых сведений о его способностях не поступало – после окончания обучения и присвоения ранга генина, Хокаге приказал снять слежку АНБУ. В то место, где еще несколько мгновений назад стоял Итачи, вонзились сразу десять кунаев, с прикрепленными к ним взрывными печатями. Глаза автоматически заволокло пленкой, закрутились томоэ, скручиваемые в одну линию, в руках появилась катана. Взрыв прогремел в тот момент, когда Итачи уже коснулся ногами земли на безопасном от атаки расстоянии. Мальчишка лишь оскалился на брошенный в него недобрый взгляд, а Лис под печатью злобно рыкнул. Мангеке открывал все тайны, хранимые детским телом. По кромке сознания тогда прошла легкая волна удивления – почему не начала формироваться даже тонкая нитка связи между биджу и укрощающей его техникой? Понятно, что печать крепко сковывает и носителя, и заточенного, но все же это достаточно странно. Учиха встал в стойку, не зная, чего ожидать от неугомонного джинчурики, но паренек удивил: все также продолжал сидеть на ветке дерева, откуда и запустил кунаи, беспечно болтая ногами и не предпринимая никаких действий. Итачи уже решил отругать разыгравшегося пацана, но Наруто успел первым, и все слова застряли в горле. Саске получила шаринган. Не имеет значения, что глаза девочки ранее принадлежали другому человеку – шаринган рождался в сердце. Глаза были лишь отражением тех внутренних переживаний, что испытывали представители клана Учиха, когда боялись за близких им людей, стремились воссоединиться с любимыми или теряли кого-то, кто был частью их души. Глупо было надеется, что прозревшая Саске избежит проклятья своего клана. Итачи никогда не считал шаринган благословением – с силой приходило слишком много боли, разочарований и потерь. И неуемной, развращающей и искажающей действительность гордости. Удивительно, но Узумаки оказался очень тактичным для своего возраста. Он не пытался влезть во внутрисемейные отношения клана Учиха, никого не обвинял и ни на чем не настаивал. Просто предложил незатейливый и безопасный выход из того тупика, в который загнал себя Итачи – быть чуть ближе к сестре, принести ей пользу, в тоже не время не причиняя внутренней боли. Не торопя и не наглея войти во внутренней круг, узнать друг друга чуть лучше, при этом ничего не обещая и не навязывая. Дать им обоим возможность обрести понимание чужой точки зрения и сделать собственные выводы. Итачи проследил за очередной попыткой девочки поразить мишени и плавно опустился на траву за ее спиной. – Слишком сильный размах. Твои действия должны быть мягче и плавнее, кисть расслабленнее, сосредоточивайся не на цели, а на самом полете, - голос прозвучал спокойно и уверенно. Именно так в свое время читали лекции самому Итачи. Саске обернулась и резво отпрыгнула от незваного гостя на десяток метров. Настороженно прищурилась, рассматривая советчика. – Меня зовут Учиха Итачи. Я буду твоим временным учителем. Девочка ощерилась: – С чего ты взял, что мне нужен учитель из Учих? – Тебе все равно больше никто не подскажет, как развить шаринган, – парень склонил голову и внимательно посмотрел в голубые глаза. – Наплевать, сама разберусь, – девочка развернулась спиной и решительно направилась к выходу с полигона. Итачи вздохнул и сел на корточки, мир вокруг двоих окрасился в черно-красные цвета. – Послушай, Саске, я не враг. Я служу в личной охране Йондайме Хокаге. Меня прислал Узумаки Наруто. Саске застыла и недоверчиво посмотрела на собеседника. Наруто… Чертов упрямый баран. Все-таки нашел и ей личного сенсея.