Операция "Спасение Тедаса"

      Фенрис открыл дверь не сразу. Я уж начала думать, что он предпочел не связываться с малознакомыми эльфийками и сбежать, когда в замке повернулся ключ. Воин распахнул дверь и отошел вглубь комнаты, на ходу затягивая пояс штанов – единственного предмета одежды, что был на нем.       Увидев Фенриса, я замерла каменным изваянием, забыв, зачем я пришла и что хотела сказать. Вид эльфа теперь, когда его тело не скрывали грязные лохмотья, меня просто потряс. Причем чувство, охватившее меня, не имело ничего общего с восторгом...       Большинство эльфов имеют изящное, далеко не богатырское сложение. И хотя в довольно откровенных одеяниях передо мной представало не так много сынов нашей расы, я полагала, что эта фраза справедлива по отношению к каждому из них. Возможно, это было связано с тем, что для меня эталоном служил гибкий, как ласка, стройный Зевран. Но Фенрис... Он выглядел не просто худощавым, а тощим, как скелет. Грудная клетка и плечи эльфа были достаточно широкими, но руки скорее напоминали кости, перевитые канатами жил. Ребра выпирали ужасающе явно, впалый живот буквально приклеился к позвоночнику, а штаны болтались на угловатых бедренных суставах. Вообще по Фенрису вполне можно было изучать эльфийскую анатомию – причем без вскрытия. Достаточно жуткая картина его физического состояния усугублялась еще и тем, что смуглую кожу воина покрывали не одни только лириумные татуировки, но и шрамы – на теле Фенриса, практически, не было живого места. Глубокие уродливые рубцы сменялись тонкими и еле заметными, прямые – рваными... Я не могла произнести ни звука или отвести взгляд – просто стояла, с ужасом таращилась на него и чувствовала, как к горлу подступают неконтролируемые рыдания.       Эльф, вытирающий влажные после мытья волосы, которые, наконец, обрели привычный для меня белоснежный цвет, отложил кусок полотна и только теперь заметил, с каким выражением я смотрю на него. Его высокие скулы вмиг заалели неловким и одновременно гневным румянцем.       – Нравлюсь? – вызывающе вскинув подбородок, спросил он, раскинул руки в стороны и повернулся, чтобы мне было лучше видно его тело, опутанное лириумными узорами. И по тому, что клейма начали слабо светиться, я сделала вывод, что эльф раздражен. – Красавец, верно?       – Нет, – глухо произнесла я, – ты не красив. Ты ужасающе прекрасен... Я сама убью этого мудилу Данариуса!       Фенрис вздрогнул, словно меньше всего на свете ожидал услышать такую фразу, и злой огонек, который только что светился в его глазах, угас.       – Вставай в очередь, Риннала! – с еле заметной усмешкой посоветовал он. – Желающих сделать это слишком много...       Фенрис принялся натягивать рубашку, явно не желая смущать меня видом своих мощей, но дернул за полу слишком резко, и ветхая ткань не выдержала, расползалась на куски прямо в его руках. Эльф раздраженно прорычал сквозь зубы какое-то ругательство, содрал с себя остатки тряпок и швырнул в угол.       – Что-то случилось? – спросил он, стоя спиной ко мне. – Ты ведь пришла не для того, чтобы мною любоваться?       – Я пришла сказать, что твоя помощь в бою может потребоваться раньше, чем я ожидала, – призналась я.       Эльф резко повернул голову, взглянул на меня через плечо с удивлением.       – Сейчас?       – Да. Стряслась беда, может пострадать много горожан, – я запнулась. – Ты, конечно, вправе отказаться, ведь мы еще ничего для тебя не сделали...       – Ничего не сделали? – Фенрис криво усмехнулся. – За многие годы ты первая, кому было дело до меня и моих бед! Конечно, я пойду с вами.       Эльф натянул не менее ветхую, чем рубашка и штаны, безрукавку прямо на голое тело. Затем – перчатки с заостренными металлическими накладками в виде когтей. Поднял аккуратно прислоненный к стене меч.       «Не забыть купить ему одежду. И обувь!» – напомнила я себе, глядя на узкие босые ступни Фенриса.       – Идем, – сказала я, смирившись с невозможностью заняться делами эльфа прямо сейчас.       В данный момент нас ждала более актуальная проблема – ядовитый газ, гулящий по улицам Киркволла, сбредившие горожане и фанатики, ратующие за выдворение кунари.       Я отсутствовала недолго – Хоук и Варрик, которые, видимо, отказались от мысли привлечь к делу Изабеллу, не успели потерять терпение. Заметив Фенриса, следующего за мной, Кара окинула его внимательным взглядом и, кажется, была разочарована тем, что увидела. По крайней мере, выражение ее лица из бесстрастного превратилось в откровенно пренебрежительное.       «Что, слишком худой? А на каких харчах парень мог отъесться, интересно? – подумала я, раздражаясь. – Ничего, еще увидишь, каков он в бою!»       На самого Фенриса презрительно искривленные губы Хоук вообще не произвели впечатления – словно он давно привык, что на него смотрят сверху вниз, как на отребье. Он спокойно поздоровался с Карой и Варриком и взглянул на меня, словно ждал приказа.       – Здесь командует Хоук, – пояснила я, еле удержавшись от того, чтобы скорчить гримасу.       – Именно, – отрезала Кара и посмотрела на меня. – Твой брат может за себя постоять?       – Вполне, – заверила я.       Хоук и Варрик тут же двинулись к выходу, я и Фенрис – следом за ними.       Эльф за спиной Хоук мимикой потребовал у меня разъяснений по поводу нашего «родства», но я покачала головой: «Объясню позже!» Он усмехнулся – скорее весело, чем раздраженно, – и своей выдержкой одновременно удивил и порадовал меня.       А вот меня распирало от злости на Хоук. И если бы в данный момент моя голова не была забита мыслями о том, как спасти горожан от отравления ядовитым газом, я обязательно ляпнула бы в адрес будущей Защитницы какую-нибудь гадость.       В этот – как всегда самый неподходящий – момент пробудился мой внутренний голос.       «Что, облом? – ехидно пропищала невидимка в моей голове. – А чего ты ожидала? Что Хоук и Фенрис встретятся взглядами и влюбятся, не успев чихнуть?»       «Например», – мрачно подумала я, торопясь за Варриком, который, несмотря на свой небольшой рост, передвигался очень прытко.       «Тебе-то какое до этого дело?»       «Никакого!»       «Врешь, – с удовлетворением констатировало второе «Я». – Тебе нужно, чтобы Хоук осталась с кем угодно, лишь бы не с Андерсом! Иначе ты не сможешь выдворить его из Киркволла».       Я была вынуждена признать правоту своего альтер эго. Андерс, утративший надежду на взаимность своих чувств, может уехать из Киркволла и покинуть объект своей страсти, Андерс счастливый и влюбленный – никогда.       «Я не собираюсь навязывать Хоук ни Фенриса, ни Андерса, – защищалась я. – Она может влюбиться в кого угодно, хоть в Аришока! Сейчас ей, вроде бы, нравится Махариэль. А может, она вообще тайно увлечена Себастьяном... Кстати, а Себастьян тут имеется в наличии?»       «Хер его знает», – печально отозвался внутренний голос.       «То-то и оно...»       В темном проулке прямо перед нами возник стражник с обнаженным мечом в руке.       – Стойте! Туда нельзя! – встревоженным голосом сообщил он.       – Нам – можно! – самонадеянно ответила Хоук, отодвигая молодого человека в сторону.       – Хоук? – узнав Кару, стражник вздохнул с облегчением. – Хвала Создателю, вы здесь! И все же... может, вам не стоит туда соваться, пока маги не подошли? Все, кто наглотался этой дряни, ведут себя как очумелые! Будьте благоразумны!       Хоук мимоходом хлопнула юношу по плечу и посоветовала оставаться на месте и заворачивать прочих желающих сунуться в это опасное место.       – Тут же опасно, верно, Риннала? – ухмылка Хоук выражала что угодно, только не благоразумие.       – Еще как, – подтвердила я. – И я хотела бы пойти вперед.       – Ты что – самоубийца?       – Нет. Я – Ворон. У нас с детства вырабатывают иммунитет к большинству ядов, – под жестким взглядом Хоук я почувствовала себя неуютно, но головы не опустила. – Поэтому логичнее отправить на разведку меня.       – Ворон, значит? – уточнила Кара.       – Так она и сказала, – подтвердил Варрик, которого наш диалог мог позабавить, если бы не прочие условия. – Хоук, не упрямься! Ринна дело говорит.       – Мы пойдем вместе, – решила Хоук. – Я и Ринна.       – Надеюсь, ты умеешь надолго задерживать дыхание, – вздохнула я.       Кара вместо ответа сняла с шеи платок, плеснула на него воду из маленькой поясной фляжки и обмотала тканью нижнюю часть лица.       – Это поможет? – ее голос сквозь повязку звучал глухо и невнятно.       – Да, но ненадолго... – я безнадежно махнула рукой. – Давай поторопимся!       Тупичок, который фанатики выбрали для изготовления мнимого гаатлока, казался погруженным на морское дно – все вокруг было заполнено мутной зеленью. Поскольку саар-камек не только убивал и сводил с ума, но жутко вонял, я старалась делать вдохи как можно реже, и порой от нехватки кислорода темнело в глазах.       – Нужно найти емкости с газом и закупорить их! – сказала я.       Хоук быстро кивнула и исчезла в ядовитой дымке. Почти сразу я услышала из тумана ее голос, зовущий меня по имени. Подбежав к Каре я увидела, что она держит в руках большую металлическую пробку.       – Смотри, какие большие. Наверняка от бочек... – Хоук нахмурилась, всматриваясь в зеленое марево. – Вот одна!       Бочка, курящаяся клубами дыма, была втиснута под проем каменной лестницы. Мы с Хоук с трудом выволокли ее из укрытия и заткнули пробкой отверстие в донышке.       – Думаешь, это все? – спросила Кара, тяжело дыша (саар-камек понемногу просачивался сквозь ее примитивный респиратор).       – Нет, – ответила я с уверенностью.       – Вот утешила!       – Тебе нужно утешение или правда?       – Правда, – Хоук взглянула на меня иначе, удивленно и вместе с тем неожиданно дружески.       Больше мы не переговаривались – носились по переулку, выискивая бочки и подручный материал, который подошел бы для того, чтобы их закупорить. Пробок отыскалось лишь три – так что четвертую бочку мы затыкали чем попало, и на момент окончания этой процедуры уже обе наглотались ядовитого дыма.       Из тупика к ожидающим нас Варрику и Фенрису мы вывалились ополоумевшие от отравы, кашляя и давясь собственным дыханием пополам со слюной.       – Что там? – с тревогой спросил гном.       – Кошмар! – Кара стащила повязку, освобождая рот и нос, жадно вздохнула свежий воздух. – Там люди, Варрик. Живые и полумертвые. И их нужно оттуда вытащить.       – Наш отряд должен уже быть на подходе, – уныло сообщил стражник. – Не могу понять, почему его нет до сих пор...       – Ну, на нет и суда нет, – отмахнулась Хоук. – Начнем без них, пусть присоединяются, как объявятся. Только дайте отдышаться.       Фенрис, закинув за спину меч, шагнул в проулок. Я кинулась за ним, воскликнув:       – Ты отравишься!       – Нет, – эльф принюхался. – Этот газ – тяжелее воздуха, он опускается вниз. Нужно просто идти очень аккуратно.       – Может, стоит подождать, пока он получше осядет?       – Те, кто там, ждать не могут.       На резонное заявление Фенриса мне нечего было возразить. Так что я просто вернулась на место техногенной катастрофы вместе с ним.       Воин ступал медленно и осторожно, приглядываясь к телам, которых вокруг было множество. К сожалению, большинство горожан, не успевших покинуть проулок, были мертвы. Живых мы поднимали на ноги, помогали уйти в безопасное место. Детей – переносили на руках. Практически сразу к нашей спасательной операции присоединились Варрик и Хоук.       – Давай помогу, – почему-то пряча взгляд, предложила Хоук Фенрису.       Эльф молча передал Каре ребенка, которого держал на руках – девочку лет восьми. Хоук тут же скрылась, а Фенрис наклонился проверить пульс у матери спасенной малышки, которая без движения лежала на мостовой.       – Жива, – в голосе эльфа прозвучала радость. – Это хорошо. Ее дочь не останется сиротой.       Воин мягко поднял женщину на руки и направился к выходу из проулка вслед за Карой.       Я помогала подняться с камней рослому мужчине, которого едва удалось привести в чувство, когда из дальнего угла проулка донесся шум.       – Это еще что такое? – Варрик насторожился и поднял взведенный арбалет.       – Еще одно побочное действие газа... – я застонала и потянула клинки из ножен. – Дьявольщина! Ненавижу это...       – Что именно? – настороженно спросил гном.       – Убивать людей.       Из полумрака прямо на нас вылетел человек с кочергой в руке. Мужчина свирепо вращал глазами и своим «оружием» – и с учетом его крепкого сложения вполне мог раскроить череп первому встречному. Я дождалась, пока он поравняется с нами, и с силой врезала ему рукоятью кинжала в основание черепа. Вояка с кочергой рухнул, слабо застонав, и отключился.       – Со всеми этот номер не пройдет, – произнес Варрик с печальной убежденностью.       – Вот именно. Увы.       Через минуту обезумевшие отравленные киркволльцы повалили на нас валом. Видимо, та часть проулка, откуда они появлялись, лучше вентилировалась, там скопилось меньше газа, и поражение оказалось не таким сильным. Я и Варрик отбивались, как могли. Но поскольку противников было много, выбирать гуманные способы защиты мы не успевали. Мой клинок очень быстро окрасился чужой кровью, да и арбалетные болты Варрика чаще попадали в тела, чем в стены домов или уличный хлам.       С воинственным кличем на поле боя (если можно было так назвать узкий душный проулок) появился Фенрис. Плаща на эльфе уже не было (кажется, он накрыл им спасенную женщину), и во тьме лириумные клейма выделялись на его теле, как светящийся голубой узор валласлина. Одним ударом он положил сразу троих атакующих Варрика, и гном присвистнул в изумлении.       – Вот это да! – гном обернулся ко мне и прокричал: – Вижу, ты была права насчет своего брата, Ринна! Он и впрямь может за себя постоять!       – Он такой! – согласилась я, наблюдая за молниеносными сокрушительными атаками эльфа.       Хоук присоединилась к нам следом за Фенрисом – и очень вовремя, поскольку поток безумцев пополнился рядами фанатиков. Идиоты, не сумевшие отличить состав отравы от взрывчатки, желали отыграться на тех, кто, как они считали, разрушил их планы. На Хоук и компанию, в которую в данный момент входила и я.       «Господи, прости...»       Особенно много смертей не осело на мою совесть в этот вечер. Городская стража, передвигающаяся с прытью черепахи, появилась-таки на месте, и с помощью этих основательных тяжеловооруженных бойцов нам удалось урезонить большую часть сошедших с ума горожан и фанатиков, виновных в этом ужасе.       Я уже готова была убрать кинжалы в ножны, когда в проулке появилась новая партия нападавших во главе с совершенно обезумевшей эльфийкой. Лидер фанатиков принялась что-то вопить про кунари, заставляющих эльфов забывать о своих корнях и традициях, но ее довольно грубо оборвали. И сделал это, к моему удивлению, Фенрис.       – В ваших эльфинажах давно не витает и малейшего духа Творцов! – рявкнул он так оглушительно, что фанатичка испуганно захлопала глазами и заткнулась. – Если кто и должен протестовать против обращения эльфов к Кун – так это Церковь!       Фанатики загомонили и снова пошли в атаку. Причем сделали они это столь удачно, что я и Варрик оказались отрезанными от Хоук и Фенриса. Какой-то амбал, сложением не уступавший столь нелюбимым им косситам, попытался огреть огромной булавой Фенриса. Эльф сначала выскользнул из-под тяжелого, но недостаточно быстрого замаха, а затем просто подставил меч, парируя удар.       Я не зря предупреждала Фенриса, что его «оглобля» может подвести в любой момент. И этот миг настал. Лезвие двуручника, громко треснув, отломилось, оставив в руках лириумного воина лишь бесполезную рукоять. Эльф выругался, мгновенно отступил к стене дома. Воодушевленный неприятностью, произошедшей с противником, фанатик продолжал наступать. Но мужчина не знал того, что знала я. Меч никогда не был главным оружием Фенриса. Эльф спокойно подождал, пока нападающий приблизится, и в тот же миг его тело окутало яркое сияние. Он словно превратился в стремительную лириумную тень, которая прянула к человеку, погрузила руки в его грудь, словно в тесто, и одним резким движением вырвала из груди еще трепещущее сердце. Фанатик упал на мостовую, не издав ни звука.       – Ни хрена себе! – выдохнул Варрик, который, как и я, не выпускал лириумного воина из поля зрения.       Примерно такую же мысль отражал взгляд потрясенной Хоук. Явно никогда раньше не видевшая ничего подобного Кара даже отвлеклась от своего противника – фанатика, вооруженного двумя ножами. И тот не замедлил этим воспользоваться.       – Хоук, не спи!!!       Предупреждение Варрика запоздало: кинжал мужчины, нацеленный в грудь Хоук, уже опускался, почти вонзился...       Фанатик не успел. Потому что его позвоночник, с хрустом выдранный из спины, полетел в одну сторону, а оружие – в другую. А над окровавленным трупом остался стоять Фенрис, чье тело все еще переливалось всеми оттенками ярко-синего.       – Это было... – Хоук покачала головой и с трудом договорила, – удивительно.       Эльф пожал плечами с почти оскорбительным равнодушием. Затем погасил лириумное пламя, при этом поморщившись так, словно ему было больно.       «Ему на самом деле больно, дура ты...» – напомнила я себе.       В этот момент позади Фенриса словно из-под земли выросла глава фанатиков, которая, оценив масштаб разгрома, визгливо завопила и обрушила свой гнев на самого доступного врага – безоружного эльфа. Длинный меч пронзил воина насквозь. Фенрис даже не застонал – закатил глаза, сверкнув голубоватыми белками, и по-кошачьи мягко осел на мостовую.       Я закричала. Бессвязно, бессловесно – просто вопила до хрипоты, нанося удары фанатикам, закрывавшим путь к Фенрису, совершенно забыв, что помимо меня на этой площади у него еще есть союзники.       Хоук ответила на выпад фанатичной эльфийки лишь одним ударом, но он был окончательным. Кинжал Кары рассек шею этой маньячки лишь через мгновенье после того, как был повержен эльф. Прикончив свою противницу, Хоук не поторопилась вернуться к сражению, а наклонилась над упавшим Фенрисом.       – Жив! – крикнула она, взглядом ища меня в этой мясорубке. – Он жив, Риннала!       «Хвала тебе, Создатель!»       Я не сразу поняла, почему Хоук пытается меня успокоить, но потом вспомнила, что сама представила Фенриса как своего брата. Впрочем, моя тревога за эльфа была совершенно искренней.       – Ему нужна помощь! – сказала я, добравшись, наконец, до Хоук и Фенриса.       Рана эльфа оказалась серьезной: меч, хотя и не задел сердце, разрезал несколько важных сосудов и мышц. Я не представляла, как можно залечить ТАКОЕ без магии, о чем не преминула сообщить и Хоук.       – Твою мать, где этот Андерс, когда он нужен? – прорычала Кара, оглядываясь по сторонам.       – Здесь, – заверила ее я и кивком указала на встревоженного и изумленного мага, который именно в эту минуту появился на сцене.       Увидев меня и Хоук сидящими на мостовой, Андерс побледнел и ринулся на помощь, даже не думая глядеть по сторонам. К счастью, городская стража уже завершала начатое нами, и фанатикам было не до нападений.       – Хоук, ты цела?! – задыхаясь от бега и тревоги, произнес маг. – А ты, Ринна?       – Вот твой пациент, – резко оборвала его Кара, указывая на тело эльфа. – Он мне жизнь спас, Андерс...       Маг понимающе кивнул и тут же приступил к осмотру Фенриса. Оценив опасность раны, он нахмурился, накрыл грудь эльфа сразу двумя руками, сосредоточился, закрыв глаза. Привычное бледно-серебристое сияние целительной магии (сколько раз мне приходилось видеть, как маг применяет ее!) на несколько минут связало этих двоих, и я не смогла не подумать об иронии судьбы. Андерс спасал жизнь тому, кто может стать его главным врагом и соперником.       «Может быть... Но это не точно».       Но потом я посмотрела на искаженное страхом лицо Хоук и усмехнулась. А после того, как Кара заявила, что просто обязана позаботиться о раненом, и поэтому Фенриса следует перенести к ней в дом («До нашего особняка ближе всего!»), я окончательно уверилась в том, что Андерсу вряд ли что-то светит...