***
Катакомбы нас порадовали тем, что в них не обнаружилось ни единой живой души – и мертвой тоже, если говорить о призраках и восставших трупах. Фенрис отметил лишь странный запах, напоминавший одновременно церковные благовония и антиванские притирания. В любом случае, Тевинтером там не пахло. – Здесь недавно кто-то был, – сказал эльф, осматриваясь. – Но не маги. – Контрабандисты, – поддержал Фенриса Варрик. – И я даже знаю, что они привезли в Киркволл! Смотри, Блондинчик, уверен – тебе понравится! Андерс присел на корточки, всматриваясь в рассыпанный по каменному полу порошок, и вмиг изменился в лице. – Лириум! – Значит, Хартия опять взялась снабжать храмовников в обход церкви, – подытожила Хоук. – Или магов, – предположила я, за что была удостоена негодующего взора Андерса. Кара отрицательно покачала головой. – Нет, с тех пор, как Орсино сместили с поста Первого чародея и отправили в Эонар, маги сидят тихо, как мышь под метлой, – сказала она. – А вот в ордене Храма явно что-то замышляют! Мередит в последнее время меня все больше удивляет. – Чем? – спросила я, убедившись, что лириум, который рассыпали неизвестные гости катакомб, простой, не красный. – Зверствует, – пояснила Хоук. – Она всегда была еще той стервой, но сейчас ее боятся даже сами храмовники. – А кого избрали на место Первого чародея? – поинтересовался Андерс. – Никого. Мередит выгоднее, чтобы Круг оставался обезглавленным, – бросила Хоук с внезапной злостью. – Ей надо еще Думара сместить – и тогда наш рыцарь-командор весь Киркволл приберет к рукам. – Зачем смещать Думара, если он и так пляшет под дудку Мередит? – сыронизировал Страж, в голосе которого звучала горечь. – Может, поговорим о политике в «Висельнике»? – предложил Варрик. – У меня в этом месте начинается несварение желудка! Хоук снова окинула мрачное подземелье пристальным взглядом и кивнула, соглашаясь. – Нам здесь больше нечего делать, – буркнула она. – Я начинаю думать, что артефакт наших рогатых друзей канул в пучину вместе с кораблем Изабеллы. Фенрис и я покинули катакомбы первыми. Эльф начал спускаться по крутому каменистому склону, бдительно оглядываясь по сторонам, а я остановилась, поджидая Хоук и остальных. С высоты открывался превосходный вид на Недремлющее море и небо в легкой серой дымке, обычной для осени Вольной Марки. – Кого высматриваешь? – спросила Хоук, поравнявшись со мной. – Не кого, а что, – поправила я. – Корабль. «Альбатрос» должен вернуться со дня на день. – Надеешься убедить Дюрана отправить корабль в Денерим? – понимающе сказала Кара. – Он уже обещал, что отправит. И что возьмет на борт Тэмми с сыном. – Им давно пора домой, – взгляд Хоук подернулся такой же печальной дымкой, как и небо над морем. – А тебе никогда не приходила в голову мысль вернуться в Ферелден? – спросила я Кару. Она грустно улыбнулась и покачала головой. – Кто-то очень мудрый сказал: «Не возвращайся туда, где был счастлив, и не испытаешь разочарования», – Кара вздохнула. – Ферелден навсегда останется в моем сердце золотой страной детства. Но теперь мой дом – здесь, в Киркволле. Хоук решительно шагнула вперед. Но в этот момент камень, на который она поставила ногу, выскользнул из-под ее сапога, и Кара, резко взмахнув руками, ухнула с отвесного берега вниз. – Кара! – заорала я, бросаясь за Хоук. Но тут же остановилась, видя, что моя помощь ей не нужна. Кару, которая даже не успела испугаться, держал на руках Фенрис. При этом выражение лица эльфа было настолько ошарашенным, словно он сам не ожидал от себя подобной прыти. – Э-э-э... – наконец, протянул лириумный воин. – Хоук... ты в порядке? – Да, – заверила его Кара, которая не спешила высвободиться из объятий эльфа. – А ты? – Я? – зеленые глаза Фенриса изумленно расширились. – А что со мной может быть не так? – Я тебя не зашибла? Все-таки не худышка, вроде Мерриль... – а вот глаза Хоук неожиданно сверкнули озорством. – Н-нет, – медленно отозвался лириумный воин. – Все хорошо! Ты совсем не тяжелая... – Мне кажется, я подвернула ногу, – сообщила Кара с напускным отчаянием. – Ничего, я донесу, – и эльф с невиданным ранее энтузиазмом двинулся по тропинке вниз. Но теперь он ступал вдвойне осторожно и плавно, чтобы не потревожить свою ношу. Андерс кашлянул у меня над ухом и тихонько произнес: – Заметь, эльфу и в голову не пришло позвать меня! – А зачем? – спросила я, еле сдерживая смех. – Он же сказал, что и один справится... Хоук все-таки соизволила завершить путь до Киркволла на собственных ногах. Но все то время, пока я, Андерс и Варрик шагали следом за Фенрисом и удобно устроившейся у него на руках Карой, мне пришлось то и дело грозить мужчинам кулаком, чтобы они своим беспардонным ржанием не испортили романтику момента. И если маг проявил хотя бы минимум такта, то заткнуть Варрика оказалось делом непростым – пришлось даже пригрозить, что я не поделюсь с гномом пикантными историями из прошлого Героини Ферелдена, если он не угомонится. – Жаль, что прогулка оказалась безрезультатной, – сказала Хоук. Но ее глаза в опровержение унылого смысла слов сияли. – Ничего, в следующий раз повезет, – заверила ее я. – Зови, если что!***
Мы разошлись в разные стороны уже привычным образом: Варрик – в «Висельник», Кара и Фенрис – в Верхний город, а Андерс и я свернули к порту. – Ты никуда не торопишься? – спросил маг, когда мы приблизились к проходу, ведущему в Клоаку. – Нет. А что ты хотел? – Хотел позвать тебя в лечебницу. – Зачем я тебе там понадобилась? – я взглянула на Стража с любопытством, а он улыбнулся в ответ. – На самом деле, это я тебе там понадобился, – с привычной уверенностью сообщил Андерс. – Будем убирать твои шрамы, – маг бросил быстрый взгляд на заклепки на моем доспехе и чуть нахмурился. – Я сегодня как раз свободен. – А может, я хочу их оставить? – с вызовом протянула я. – Оставь, если хочешь выглядеть, как авварский наемник, – ироничная усмешка Андерса стала еще явственнее и шире. – У некоторых кланов есть интересный обычай – наносить особые шрамы наиболее отличившимся в бою. Шрамы Храбрости, Ловкости или Силы. – Боюсь, я заслужила бы только шрам Глупости... – печально констатировала я. – Таких знаков отличия у авваров нет, – поспешил успокоить меня Андерс. – К тому же мы давно выяснили, что ты – главный претендент на шрам Нахальства. – Нет такого шрама!!! – Готов придумать его специально для тебя, – Андерс подмигнул мне и поднял крышку люка, пропуская меня вперед. Я саркастически хмыкнула. Через несколько минут мы уже входили в лечебницу, в которой в этот день было непривычно тихо и пусто. – Раздевайся, я осмотрю тебя, – сказал Андерс, убирая в угол свой посох с оскаленной волчьей мордой. Я неожиданно заупрямилась. – Только если и ты снимешь свою идиотскую накидку! Маг вытаращился на меня с безграничным изумлением. – Что за глупости, Ринна?! Можно подумать, я ни разу не видел тебя без рубашки! – Это нечестно! – я продолжала упираться. – Почему я должна сидеть полуголая, когда ты по уши закутан в свои вороньи перья?! – Вот чокнутая! – в сердцах бросил Страж, покачав головой. А потом добавил с усмешкой: – Так бы сразу и сказала, что хочешь меня раздеть... – Я хочу заставить тебя, наконец, выбросить свои лохмотья! – возмущенно ответила я. – У тебя в сундуке три новых мантии, которые ты с меня стребовал, но так и не удосужился надеть! – Одну из них я никогда не надену. – Тогда верни мне, я отправлю ее Карверу! – Она у него на плечах треснет, – парировал маг. – Ладно, Создатель с тобой! Твои выходки когда-нибудь доведут меня до нервного срыва... Андерс расстегнул свою старую мантию, снял ее и бросил на чурбак. Несколько перьев взвились в воздух, чтобы затем плавно опуститься на дощатый пол. Я указала на них насмешливым взглядом. – Смотри: твой балахон того и гляди рассыпется! – Ринна, – взгляд Андерса приобрел строгое выражение, – я сделал то, что ты хотела. Теперь будь добра: сними верхнюю одежду! Мне почему-то стало не по себе. Страж был прав: в Башне Бдения, когда Андерс меня лечил, на мне не было ничего, кроме коротких штанов, а рядом стоял Натаниэль, придерживающий мои плечи. И это совершенно никого не смущало! Что же случилось теперь? «Я слишком много думаю...» Я решительно сбросила плащ, расстегнула ремни нагрудника, освобождаясь от него, потом стащила через голову рубашку и, вызывающе вздернув подбородок, повернулась к Андерсу. – Мне сесть на твой разделочный стол? – поинтересовалась я. – Куда?! Я указала на высокий топчан, на котором маг обычно совершал свои манипуляции с «лежачими» пациентами. Страж от души рассмеялся. – Так эту скамью еще никто не называл... Нет, начнем со спины. Просто повернись и обопрись руками о стол. Я в точности выполнила инструкции. И почти сразу почувствовала мягкое прикосновение целительной магии. Я довольно часто получала раны и, соответственно, не раз пользовалась услугами магов. У каждого из них магия имела свои особенности. Целительная сила Винн ощущалась большой кошкой, которая зализывала раны теплым шершавым языком. Магия Йована чуточку покалывала и была прохладной, как весенний ветер. Что же до Андерса... Я не видела рук мага, но знала, что его пальцы окружает серебристо-белое сияние. Это было похоже на прикосновение солнечного луча, который в жаркий полдень пробился сквозь листву и коснулся твоей кожи. Горячо и светло... – Можешь повернуться и сесть, – наконец сказал Андерс довольным тоном. Я, облегченно вздохнув, вскарабкалась на топчан. Мой взгляд уперся прямо в голую грудь Стража, и я ахнула, увидев, какое количество рубцов покрывает ее. – Создатель милосердный... – вырвалось у меня. Андерс вопросительно поднял бровь. – Что? – У тебя тоже шрамы... Почему ты не убираешь их? Маг небрежно пожал плечами. – Это непросто, – пояснил он. – Направлять магию на себя самого – все равно, что перезапускать в своем теле определенные процессы. Делиться энергией с другими гораздо проще. Ты же не пытаешься вытянуть саму себя из болота за волосы? – Нет, такого желания не возникало, – согласилась я. Страж наклонился ко мне, разглядывая шрам, оставленный мечом Восставшего из мертвых. Его брови сурово сдвинулись, в глазах мелькнула злость. – Прости, – неожиданно произнес он шепотом. – За что? – удивилась я. – Что не уберег... – Андерс бросил на меня виноватый взгляд. – Чушь какая! – я фыркнула и покачала головой. – Ты мне жизнь спас! И сам чуть не погиб при этом, кстати! Я нашла взглядом тот шрам, что оставила на шее Андерса вражья стрела в логове Гибриса, – неровный, светло-красный, он бросался в глаза. И, машинально протянув руку, прикоснулась к нему. Через мгновенье я поняла, что мы оба – я и Андерс – замерли. Потом я посмотрела в лицо мага и увидела, что в его взгляде бушует настоящий ураган эмоций. Тревога сменилась изумлением, страхом, затем болью... И, наконец, в карих глазах Андерса с расширенными зрачками я прочитала неприкрытое желание. – Ринна, – прошептал Страж, даже не пытаясь погасить огонь в своем взгляде, – что ты делаешь? Только тут я заметила, что положила ладонь на шею Андерса и подушечкой большого пальца легко поглаживаю жутковатый шрам. Ощущение теплой сухой кожи мага под моей рукой было новым – и вместе с тем на удивление естественным, словно я делала это сотни раз. Сердце мое сжалось, замерло и почти сразу заколотилось, как безумное. – Я не знаю! – таким же еле слышным отчаянным шепотом ответила я. Андерс закрыл глаза, и я на миг ощутила неловкость, словно сделала что-то не то. Но когда взгляд Стража снова скрестился с моим, он был иным. Словно спала тонкая пелена, сглаживающая или скрывающая какие-то оттенки и выражения. Признаться, во время службы в Башне Бдения Андерс казался мне легкомысленным и несколько поверхностным человеком – немногословный, сдержанный Натаниэль вызывал гораздо больше интереса как у меня, так и у всей женской половины гарнизона. Но теперь я смотрела на Стража совершенно иначе. Впервые за годы, что я и Андерс знали друг друга, мы ничего не скрывали. И от силы чувств, что я видела в его взгляде и ощущала в своем сердце, у меня закружилась голова. Я глубоко вздохнула, собираясь с духом, а потом коснулась губами уголка его рта. – Ринна... – Андерс чуть напрягся, я уже подумала, что он отшатнется, но в следующий момент маг сжал мои плечи и горячо ответил на поцелуй. Его губы были такими же теплыми и чуть шершавыми, как кожа. Мне сложно судить, насколько большой опыт был у Андерса в амурных делах, но в поцелуях он знал толк. Не был чересчур напористым и вместе с тем не страдал от робости. Его губы уверенно ласкали мои, и с каждой секундой я все меньше понимала, где нахожусь и что делаю. Охваченная жаром, я чуть прикусила нижнюю губу Стража и, когда он вздрогнул всем телом в ответ на это простое движение, почувствовала неимоверную радость от понимания, что Андерс разделяет мои эмоции и ощущения. Страж запустил пальцы в мои волосы и, прервав поцелуй, прижался лбом к моему лбу. – Ты меня с ума сведешь... – прерывисто произнес он. – А ты – меня, – выдохнула я, глядя на мага совершенно ошалелым взглядом. Сердце мое уже колотилось так быстро, что его удары сливались в барабанную дробь. Андерс провел по моему плечу ладонью, оставляя на коже серебристый след – словно искры, слетевшие с его пальцев, впитывались в мое тело. Я задрожала, ощутив, как к привычному теплу добавилось еле заметное покалывание, почти сразу охватившее всю меня. Заметив, с каким восторгом я слежу за каждым его движением, Страж чуть улыбнулся и, подняв руку, стряхнул с нее сотни крохотных огоньков, которые закружились вокруг нас, как снежинки в разгар метели. – Волшебство... – потрясенно выдохнула я. – Нет, – возразил Андерс, поворачивая мое лицо к себе за подбородок и глядя на меня сияющим взглядом. – Волшебство – в тебе. Я прижала губы к ключице Стража, провела по ней кончиками пальцев, следуя к плечу, скользнула ладонью по бицепсу. Андерс был худощавым, но мускулы во всех положенных местах у мага имелись – для того, чтобы размахивать здоровенным посохом, ненамного легче Фенрисова двуручника, все-таки нужна сила. Когда моя рука спустилась вниз, к ладони Стража, он перехватил ее, чтобы переплести свои пальцы с моими. – Ты еще можешь меня остановить, – прошептал маг, касаясь щекой моей щеки. – Я не хочу тебя останавливать... – я поймала его прерывистое дыхание своими губами, чувствуя еле уловимый травяной запах.***
Первое, что я почувствовала, проснувшись, – тепло дыхания Андерса на своем затылке. Страж ни разу не шевельнулся с того момента, как провалился в сон, прижав меня к своему сухощавому телу. Я предположила, что левая рука Андерса, на которой я проспала всю ночь, затекла и должна неимоверно болеть при пробуждении. Правой рукой маг обнимал меня, и его кисть – с бледной незагорелой кожей, длинными пальцами и шрамами разной давности и происхождения – расслабленно покоилась на моем животе. Я осторожно подсунула под руку Андерса свою ладонь, и он во сне машинально сжал мои пальцы. «Как это случилось? – думала я, глядя на наши сомкнутые руки. – И почему именно сейчас?» «Никто не имеет возможности выбирать, кого и когда полюбить...» Я едва не вскрикнула, услышав таинственный Голос, – как обычно, наполненный силой и уверенностью. Но в этот момент он почему-то звучал грустно. «Похоже, я окончательно свихнулась, – мелькнуло у меня в голове. – Или стала одержимой, как Андерс!» «Нет, ты не одержима, – в Голосе прозвучал легкий смешок. – И твоего любимого тоже трудно назвать одержимым в полном смысле этого слова». «А кто ты? – мысленно вопросила я, догадавшись, что с этим собеседником не нужно произносить слова вслух. – Мой бред? Или какой-нибудь дух Благоразумия?» «Дух Благоразумия? Хорошо, если бы было так... – Голос вновь погрустнел. – Увы, именно благоразумия мне слишком часто недостает». «Как и мне...» – я чуть крепче сжала руку Андерса, чувствуя, как от приступа нежности становится нечем дышать. «Любовь не подчиняется рассудку!» – философски заметил мой собеседник. «Думаешь, это любовь?» «Ты сама знаешь, что это так...» Андерс чуть потянулся и вздохнул, просыпаясь. Его губы скользнули по моей шее, коснулись уха, и он еле слышно произнес: – Я и подумать не мог, что однажды это может случиться... Я повернулась к магу лицом и улыбнулась в ответ на его сонный мечтательный взгляд. – Что «это»? – я отвела в сторону волосы Андерса, закрывавшие ему глаза, потерлась кончиком носа о его подбородок. – Что однажды я проснусь, обнимая тебя. И что ты будешь смотреть на меня так, как сейчас. – Как? – Нежно. С улыбкой. «Этого не должно было произойти!» – обвиняюще произнес внутренний голос, сменивший моего неведомого собеседника, и я ощутила дичайшую боль. Волшебство подходило к концу, и единственное, что нас ждало впереди, – попытка жить дальше, забыв об этой сумасшедшей, неправильной, но бесконечно прекрасной ночи. Взгляд Андерса зажегся тревогой: видимо, скрывать от него свои переживания мне удавалось далеко не так хорошо, как хотелось бы. – Прогони их! – попросил он, крепче прижимая меня к себе. – Кого? – Мысли! Не надо сейчас думать о том, что будет дальше! Андерс опоздал со своей просьбой – я УЖЕ думала о будущем. Поэтому отстранила руки мага, борясь с желанием снова прижаться к его плечу, забыться в иллюзии счастья еще хоть на пару часов, и поднялась с охапки соломы, служившей нам ложем. Впрочем, этой ночью я и мечтать не могла о лучшей постели... Страж нехотя уселся на моем плаще, который мы использовали вместо простыни. Провел пальцами по спутанным волосам, выбирая соломинки. Потом решительно встал, не обращая внимания на свою и мою наготу. Я наклонилась за своей рубашкой, комом валявшейся на полу, но Андерс поймал меня за руку и, притянув к себе, обнял. Я, поколебавшись секунду, обвила руками худощавый торс мага и прижалась лбом к его груди. Мы оба молчали. – Ты жалеешь? – наконец, спросил он, уткнувшись носом в мою макушку. В голосе Андерса прозвучала пронзительная боль, от которой мне стало страшно. – Нет, – ответила я. – Я ни о чем не жалею, Андерс. Это было... чудесно. Мои пальцы сами собой заскользили по коже мага, повторяя очертания позвонков, ребер, отмечая каждый из новых и застарелых шрамов, и почти сразу мы оба вздрогнули от нового приступа желания и взглянули друг другу в глаза. – Но это не повторится?.. – прошептал Страж наполовину утверждающе. Я кивнула. Андерс поднял руку, еле касаясь, провел кончиками пальцев по моей щеке. В его глазах я прочла понимание и нежность. А еще – тоску, смешанную с горько-сладким выражением счастья. – Потому что есть Зевран, – произнося имя Ворона, маг все-таки отвел взгляд. – Потому что есть Зевран. Мне давно нужно было одеться и уйти – этого требовали дела и невозможность всего того, что сейчас связывало меня и Андерса, – но я не шевелилась. Я просто не могла заставить себя разомкнуть кольцо своих рук и отпустить мага. Дать ему уйти в ту жизнь, где мы снова будем только друзьями. – Скажи мне правду, – Страж напрягся, словно каждое произносимое слово причиняло ему страдания, – ты... сделала это... была со мной из жалости? «Неужели он не понял?!» Я успела сдержать возмущение и гнев. Глупо отчитывать человека, которому так плохо, что он не в состоянии разумно мыслить. Поэтому лишь покачала головой. – Из жалости я могла бы с тобой напиться. Или поддаться тебе в «Порочную добродетель»... Андерс, – я коснулась ладонью щеки Стража и повернула его лицо так, чтобы наши взгляды вновь встретились, – не говори глупостей! Я люблю тебя! Он не произнес ни звука. Впрочем, слова были не нужны. Его признание я прочитала в глубине вспыхнувших глаз, где счастье на какую-то долю секунды победило боль. В силе, с которой он сжал меня в объятьях. В жарком прикосновении губ, ищущих мои губы, и в стоне, что невольно сорвался с них... Я целовала его в ответ, чувствуя, что сердце вот-вот остановится от накала эмоций, буквально разрывавших меня на части. На губах Андерса я ощущала солоноватый привкус своих слез. «Что же я натворила?! И что мне теперь делать?»