***
— Ты что, правда собираешься взять Локи с собой? Фригга мерила зал широким шагом. Стража, охраняющая тронный зал, в удивлении переглядывалась — царицу Асгарда никогда до этого дня не видели такой взволнованной. — Свободны, — Фригга отпустила стражу взмахом руки и повернулась к мужу. Ее глаза метали молнии. Стража послушно вышла в коридор. Царственные супруги остались одни в огромном зале. Фригга в отчаянии заломила руки. — Скажи что-нибудь!.. Один стоял к ней вполоборота. Его единственный глаз рассматривал фрески под куполом. — Если мы запретим Локи, это еще больше распалит его. Лучше насытить его любопытство сейчас, пока не стало слишком поздно. Фригга сорвалась с места и подошла к мужу. Она требовательно повернула его лицо к себе и поймала его взгляд. Один смотрел на жену спокойно, и от него веяло уверенностью и силой. — Локи ничего не грозит, — заверил он Фриггу, накрывая ее ладонь своею. — Я возьму лучших солдат, которые смогут защитить нашего сына, если что-то пойдет не так. Фригга покачала головой, и у ее губ появилась горькая складочка. На место гневу и беспокойству пришла тоска. Царица Асгарда приблизилась к Одину и положила голову ему на плечо. — Я сойду с ума, — тихо-тихо сказала она, прикрыв глаза. — Йотунхейм не хочет объединиться против общего врага, Ванахейм уже устал от угроз, и мы не можем гарантировать спокойствие Асгарду… Наши сыновья растут. Она подавила тяжелый вздох. Один обнял ее за плечи. — Тору надо быть серьезнее, — заметил Один. — Он уделяет слишком много времени развлечениям и слишком мало — важным делам. — Он еще слишком юн, — Фригга улыбнулась. Она подняла голову и посмотрела на мужа. — Меня больше волнует Локи… В его случае все как раз наоборот. Один нахмурился. — Признаться, мне совсем не нравится их взаимоотношения с Тором. Локи упрям. А Тор глуп. От такой характеристики Фригга вздрогнула и нахмурилась. — Не так уж упрям один и не так уж глуп другой, — немного обиженно возразила она. Один усмехнулся. — Ты права. Прямодушие Тора искупляет хитрость Локи, но я все же предпочел бы разделение этих качеств между принцами поровну. Но, раз судьба распорядилась так, а не иначе, им следует держаться вместе, чтобы хоть как-то компенсировать недостатки друг друга. Фригга устало потерла виски. — А Хела? Чего она ждет? Почему не нападает?.. — Этого я сам пока не понимаю, — Один задумчиво покачал головой. Его взгляд стал нечитаемым. — Я полагаю, она ждет. Что-то должно произойти. Но я не знаю, что именно… Один не сказал больше ни слова. Фригга, измученная волнениями и переживаниями, ушла, оставив мужа наедине со своими мыслями. Всеотец снова обратил свой взгляд на фрески. Там, высоко под куполом, было нарисовано мировое дерево Иггдрасиль. А под вторым слоем штукатурки была похоронена одна из самых страшных тайн Одина, которая в самом скором времени грозила обернуться бедой.***
Тор всегда делился своими переживаниями с друзьями — так уж повелось. Но в этот раз ему было очень трудно рассказать им о том, что ядовитой змеей свернулось на сердце. Но, как он ни пытался скрыть свои чувства, проницательная Сиф сразу заметила, что с другом что-то не так. — Давай, рассказывай, — потребовала она, усаживаясь на перила любимой беседки. Тор тяжело вздохнул. Заметив, что на него смотрят три пары глаз, ожидая рассказа, он и вовсе вдруг разозлился. — Все плохо, — откровенно признался он. — Локи не хочет со мной разговаривать, а тут еще эта Фрейя… — А что не так с Фрейей? — не понял Огун. Сиф поняла, что в таком настроении Тор не способен составить более-менее понятный рассказ, и сама поведала друзьям об их недавней вылазке в нижний город. — И дверь заколочена, — подвела итог девушка. — Она зашла в заколоченную дверь. Фандрал безмятежно пожал плечами. Во время рассказа Сиф он то и дело бросал косые взгляды куда-то в сторону, где, как подозревал Тор, должна была появиться его новая «любовь всей жизни» — очередная хорошенькая фрейлина. — Ты меня слушаешь? — раздраженно спросила Сиф, с неженской силой толкая друга в плечо. Фандрал охнул и шутливо заметил: — Ну и сила! Ты точно девушка? Сиф от такой наглости даже подпрыгнула. Ее щеки заалели, а шея пошла красными пятнами, что всегда было плохим ознаменованием для виновника гнева девушки. Заметив это, Фандрал сначала осторожно отодвинулся от подруги, а потом и вовсе соскочил с парапета беседки и встал в сторонке, поближе к Тору. — Что мне делать? — растерянно спросил старший принц, ища поддержки у друзей. — Если Локи не захотел говорить с тобой, нас он даже видеть не захочет, — покачал головой Огун. И был прав. Сиф, все это время наблюдавшая за истосковавшимся по женскому вниманию Фандралом, наконец, не выдержала и язвительно поинтересовалась: — И кто на этот раз? Фандрал вздрогнул. Кинул в сторону подруги подозрительный взгляд, решая, сказать ей или нет. — Жозель, — сделав выбор в пользу первого, ответил Фандрал. — Дочь главного повара. Сиф фыркнула сначала один раз, потом еще. И, наконец, звонко расхохоталась. Фандрал оскорбленно поджал губы. — Я, кажется, не сказал ничего смешного, — сухо выдал он и, повернувшись к Тору, спросил: — Скажи ведь, что Жозель — необыкновенная девушка? Сиф оборвала смех и в упор уставилась на Тора, ожидая ответа. — Не в моем вкусе, — рассеянно ответил тот, полностью поглощенный в свои мысли, и Сиф посмотрела на Фандрала с видом победителя. Тот состряпал кислую мину и, махнув рукой, заявил: — Вы просто ничего не понимаете в девушках. Тор вздохнул снова — в который уже раз за последнее время — и, оторвавшись от колонны, о которую он до этого опирался, пошел ко дворцу. Друзья, которые всегда понимали его с полуслова и с которыми ему было легко и просто, сейчас отчаянно не хотели ему помочь. — Тор! — Сиф кинулась вслед за другом и поймала его за руку. — Подожди… Она посмотрела ему в глаза и успокаивающе похлопала по плечу. — Мы что-нибудь придумаем. А ты…ты мог бы поговорить об этом с мамой. — О Фрейе? — Тор недоверчиво прищурился. — Я думаю, пока не надо. Вдруг, мы и правда ошиблись? — Надо просто за ней проследить, — подал идею Огун. — Узнать ее расписание и выяснить, куда она ходит в свободное время. Фандрал, наконец, смирился с тем, что хорошенькая дочь повара, очевидно, проигнорировала свидание. Он подошел к друзьям и обнял их — его левая рука оказалась на плече Тора, а правая аккуратно легла на шею Сиф. Но, заметив предостерегающий взгляд подруги, Фандрал руку убрал уже через секунду. — Вы запомнили тот дом? — спросил он у них. Сиф уверенно кивнула. — Тогда давайте сделаем так: вы сегодня поедете туда же и разузнаете все об этом странном заколоченном доме. А мы с Огуном проследим за Фрейей. Тор от избытка чувств крепко обнял друга. Он всегда уважал умных людей. — Ну тогда договорились! — Фандрал вытянул вперед руку, и все друзья по очереди положили на нее свои ладони. — Завтра вечером после тренировки соберемся здесь же и все обсудим.***
— И что теперь будем делать? Они стояли у того самого дома с заколоченной дверью. — Это та самая? — на всякий случай уточнил Тор. — Та самая, — уверенно кивнула Сиф. Она подошла к двери и подергала за ручку. Но дверь была совершенно-точно-запертой. Все сомнения, которые еще были у друзей, развеялись. Здесь не смог бы пройти никто. — Может, она до этого была открыта? — задумался Тор. — Мы же так и не подергали ее тогда… — Это ты ее не подергал… — Сиф стояла, сложив руки на груди, и смотрела на дверь, нахмурившись. Тор дернул дверь на себя еще раз. Но та даже не приоткрылась. — Может, здесь есть другой вход? — предположил он, внимательно осматривая дом. — Нет. Если, конечно, Фрейя не ходит сквозь стены… Сказав это, девушка замерла с приоткрытым ртом и расширенными глазами. От озарившей ее мысли она хлопнула в ладони и посмотрела на друга. — Она не может ходить сквозь стены, если не умеет колдовать… — Ну? — Тор не понимающе смотрел на Сиф и морщил лоб. Сиф вздохнула. Чудом переборола в себе желание закатить глаза и принялась объяснять Тору на пальцах: — Вспомни: Локи невозможно запереть в комнате, потому что он откроет любую дверь, если на ней не стоят противоколдовские руны. — А, — Тор понимающе кивнул. — Но разве Фрейя умеет колдовать? Я бы знал это. Да и тем более, в Асгарде истинных магов почти не осталось. Наш Локи в этом роде исключительный… При воспоминании о Локи Тор снова загрустил. Но он тут же встрепенулся, едва его голову посетила другая мысль: — Нужно срочно рассказать обо всем отцу! Очевидно, Фрейя не та, за кого себя выдает. А вдруг, Локи грозит опасность?.. Сиф в задумчивости прикусила губу. — Мы этого не допустим. Но к Фрейе нужно присмотреться внимательнее.***
На следующее утро в Асгарде было непривычно тихо. Один вместе с небольшим отрядом солдат отправлялся в Йотунхейм на переговоры с Лафеем. Локи, утепленный Фриггой, стоял рядом с отцом у меча Хеймдалля. Уснул он под утро, но то возбуждение от одной только мысли, что он наконец-то побывает в этом таинственном мире льда, куда его тянуло с самого детства, и предвкушение разгадки какой-то невероятной тайны прогнали его сон. Конечно, его немного расстроило то, что отец приказал солдатам сторожить его, но все это было уже не важно. Йотунхейм был как никогда близко. — Хеймдалль, открой Радужный мост, — сказал Один, и спустя всего секунду все вокруг закружилось, и из-под ног пропала устойчивая поверхность. Локи почувствовал, как его выдернуло наверх. Йотунхейм встретил гостей ледяным молчанием. Стража, не говоря ни слова и повинуясь немой договоренности, сомкнулась вокруг младшего принца — двое по бокам, два сзади и два спереди. Один шел впереди, без оружия и без охраны. Локи во все глаза смотрел по сторонам. Всюду простирались бесконечные льдины, небо было темным, а воздух — тяжелым. Холодным, колючим, от которого сразу же покраснели у стражников носы. Но Локи был практически невосприимчив к низким температурам и, казалось, не замечал холода. Лед хрустел под толстой подошвой сапог, редкие снежинки, падая на лицо, таяли от тепла, и на сердце становилось так же холодно, как в самом холодном леднике. Йотунхейм. Сколько раз он думал о нем. Йотунхейм. Сколько раз он являлся ему во снах — таким же мрачным и холодным, пустым, почти мертвым. Младший принц видел его во снах так отчетливо, и так похож он был на настоящий Йотунхейм, как будто он, Локи, здесь уже был однажды. Но Локи точно знал, что здесь он впервые. Лафей появился неожиданно и неслышно. Локи поднял голову и тут же встретился взглядом с царем Йотунхейма. Рубиновые глаза смотрели на него пристально, изучающе. От этого взгляда страшных, будто налитых кровью глаз Локи стало не по себе, и он поспешил отвести взгляд. Младший принц посмотрел на отца, который был, как всегда, спокоен. От Одина веяло уверенностью и силой, и Локи, глядя на него, немного успокоился. Изредка он кидал на Лафея осторожные взгляды, но повелитель Ледяных Великанов больше не глядел на младшего принца Асгарда. Они с Одином испытующе смотрели друг на друга, не прерывая молчания, которое почти физически ощущалось на морозе. Лафей был один, без своих солдат. Но Локи был уверен, что, стоит только царю Йотунхейма подать сигнал, как к ним сразу со всех сторон сбегутся ледяные стражи. Синекожие монстры с жутким взглядом рубиновых глаз. «Йотуны в Асгарде!..» Память услужливо подкинула Локи воспоминание о той самой ночи. Момент, который младший принц тщетно пытался выжечь из головы все эти годы. Неужели тогда он действительно был похож на этого монстра?.. — Всеотец… — Лафей заговорил, глядя на Одина свысока — с неприкрытым вызовом. — Ты пришел ко мне — в мир отверженных… Он насмехался. Но его рубиновые глаза смотрели на царя Асгарда с затаенной ненавистью. Пальцы Одина, которыми он сжимал скипетр, побелели от холода. Но, когда Всеотец заговорил, его голос не дрожал. — Ты знаешь, Лафей, что я пришел к тебе с просьбой, — заговорил Один, сделав вид, что не замечает враждебного настроения собеседника. — Знаю, — Лафей чуть склонил голову. — Разреши армии Асгарда войти на твои земли. Даю слово, что договор не будет нарушен, и мои солдаты не доставят тебе никаких неудобств. — Зачем тебе все это, Всеотец? — насмешливо поинтересовался Лафей, и его глаза снова уставились на Локи. Всего на мгновение. Но младшего принца всего прошибло холодом от взгляда этих глаз. — Нам лучше забыть старые распри и объединиться против общего врага, — твердо сказал Один, но Локи уже видел — Лафей не пойдет ему навстречу. — У меня нет с тобой общих врагов, Всеотец, — холодно отчеканил царь Йотунхейма и развернулся, чтобы уйти. — Хела коварна, — сказал Один ему вслед. — Подписывая с ней договор, ты подписываешь себе приговор… — Пусть так… — Лафей обернулся, и его рубиновые глаза впились в Одина ненавидящим взглядом. — Но с тобой я больше дел иметь не хочу… Лафей исчез так же внезапно, как и появился. Один устало опустил голову. Повинуясь приказу Всеотца, Хеймдалль открыл Биврёст. Вокруг них заискрился привычный золотой свет, но прежде чем мост затянул их за собой, Локи почувствовал обжигающе-холодное дыхание совсем рядом. Один из йотунов подобрался к ним очень близко и стоял теперь рядом с младшим принцем Асгарда. Один из стражников сразу же, следуя приказу Одина, проткнул врага острой пикой, но прежде чем он это сделал, йотун успел схватить Локи за руку. Моментально вспомнив о том, что любое прикосновение Ледяного Великана оставляет на коже рану, младший принц быстро отдернул руку и поднес ее к глазам. В ту же секунду Биврёст утянул его вверх, но Локи успел заметить, как посинела его кожа и как проявился на ней отчетливый йотунхеймский узор. Он испуганно принялся тереть пострадавшее запястье, и постепенно кожа на его руке снова стала принимать привычный бледный оттенок. Узоры пропали. Но и ожога тоже не было.