***
Две недели. Это уже не три дня. Две недели. И за все эти две недели Локи не получил от Сигюн ни единой весточки. Он ждал ее, но она не пришла. Ни на следующее утро, ни через день, ни через неделю. А когда Локи все-таки решился и пришел к ней домой, его встретили пустые стены и распахнутая настежь дверь. Локи узнавал, по какой причине Сигюн с тетей покинули дом в такой спешке, но никто так и не смог дать ему вразумительный ответ. Никто ничего не знал — ни ближайшие по соседству к дому девушки асы, ни стража Асгарда, которую допросил младший принц. Даже мать удивленно приподняла брови, когда Локи осторожно попытался выведать у нее про Сигюн. Отец уже долгое время путешествовал по другим мирам, вместе со своей армией отыскивая Хелу, так что искать ответы у него было и вовсе бессмысленно. А потом какой-то чумазый мальчишка из нижнего города передал Локи замусоленную записку, в которой было всего пять слов: «Не ищи со мной встреч». И тогда младший принц понял, что Сигюн просто не захотела с ним больше видеться. Глупо. Она могла бы сказать ему об этом сразу после бала. Зачем было ломать эту комедию и играть с ним в кошки-мышки? Причем чувствовал себя Локи отнюдь не кошкой. Да и не мышкой тоже — скорее, пойманной в сеть рыбой. А еще эти вечные взгляды Тора, который, ничего не понимая, вдруг невероятно тонко угадал чувства младшего брата! О, Локи готов был его убить!.. Но прятаться от брата и дальше не было никакого смысла. Поэтому Локи решил сделать вид, что ничего не случилось. Как будто Сигюн и не появлялась в его жизни. Впервые за прошедшие две недели он пришел на ужин вместе с семьей. Он снова проигнорировал бы семейный сбор, если бы не узнал, что на нем не будет Герсими. Принцесса до дрожи в руках раздражала младшего принца, и скрывать свои эмоции в ее присутствии с каждым разом становилось все труднее. Локи даже казалось порой, что Герсими специально провоцирует его, позволяя себе шуточки, пусть косвенно, но касающиеся Сигюн. Когда Локи пришел, за столом не было никого, кроме Тора, который при виде брата удивленно привстал. — Привет, — сказал он и спросил: — Ты как? — Лучше всех, — огрызнулся Локи, присаживаясь на свое место за столом. — А где Фригга? Тор вздрогнул. — Мамы на ужине не будет, — ответил он, пристально глядя на Локи. Он немного помолчал, как будто раздумывая, а потом тихо спросил: — Скажи, что с тобой происходит? Ты мой брат, и я… — Я тебе не брат, — холодно оборвал Тора Локи, с нечитаемым выражением лица распиливая серебряным ножом несчастный кусок мяса. Невольно младший принц отметил, что он бы предпочел видеть на месте отбивного кого-нибудь из длинного списка тех, кого он ненавидит. Тор ничего на это ему не сказал. Он уткнулся в тарелку, и Локи хотел последовать его примеру, но кусок не лез в горло. В следующую секунду младший принц почти подпрыгнул на месте от раздавшегося над самым ухом голоса той, кого он меньше всего хотел бы сейчас видеть. — Ваше Высочество? Рада вас видеть, — Герсими подкралась неслышно, как кошка, и, так же по-кошачьи выгинаясь дугой, уткнулась подбородком в плечо Локи, наклоняясь к нему и целуя в щеку так фамильярно, как будто была по меньшей мере его невестой. Омерзительно. Не успев дать себе отчет в своих действиях, Локи вскочил и, перехватив запястье девушки, почти до хруста вывернул ей руку. Герсими громко вскрикнула — скорее испуганно, чем от боли, и с ужасом посмотрела принцу прямо в глаза. Локи до скрипа зубов сжал челюсти и невероятным усилием воли заставил себя отпустить свою жертву. — Рад видеть тебя, — процедил он сквозь зубы, отводя взгляд от принцессы. Ужин был испорчен. Локи кинул на стол салфетку и, так и не притронувшись к еде, быстрым шагом пошел прочь — к выходу из обеденного зала. Слова, которые произнесла Герсими в следующую секунду, заставили его замереть. — Значит, слухи ходят верные… Локи обернулся через плечо и в упор посмотрел на ванахеймскую принцессу. Герсими стояла за спиной Тора, который настороженно смотрел на Локи. «Как будто я зверь», — горько усмехнулся Локи, невольно проведя аналогию между собой и фенриром. Такое выражение лица, как у Тора, — настороженность пополам со страхом — он видел у стерегущих зверей стражников, которые всегда были наготове, если вдруг фенриры взбесятся. — О, — тонкие губы растянулись в ехидной усмешке, — и что же говорят обо мне во дворце? Герсими гордо вскинула голову, пряча застывший в глазах страх. — Многие шепчутся, что младший принц Асгарда — настоящее чудовище! — выпалила она, не обращая никакого внимания на Тора, который подавал ей отчаянные знаки. — Монстр, который скрывается под личиной аса! Локи почувствовал, как в горле запершило, и сделал шаг к столу, чтобы взять с него стакан с водой. Герсими отшатнулась и в ужасе попыталась закрыться руками. Очевидно, она подумала, что Локи ее ударит. Ужас, застывшей и на лице Тора, сообщил Локи о том, что дело в чем-то другом. Стакан, который младший принц взял со стола, вдруг со звоном разлетелся вдребезги. Брызгами на пол посыпались осколки. Разбилось не стекло. Лед. Сердце Локи упало куда-то вниз. Он поднес руку к глазам, но никак не мог заставить себя посмотреть на нее, заранее зная, что он увидит. Пальцы, постепенно приобретающие нормальный оттенок. И вот уже его кожа снова бледно-молочного оттенка. Но его уже увидели. — Йотун! — истошно завизжала Герсими. Локи затравленно обернулся на дверь. Вот, сейчас — уже через секунду! — сюда ворвутся стражники и арестуют его. А может, даже убьют. Кошмар из детства снова был рядом. «Йотуны в Асгарде!» — Локи! — Тор кинулся к брату и, схватив его за плечи, встряхнул. Локи поднял на него мечущийся взгляд. Он хотел вырваться, закричать, убежать, но не мог сдвинуться с места или хотя бы просто пошевелиться. Локи услышал звук падающего тела и вздрогнул. Герсими лежала на полу, широко раскинув руки в стороны. Она была в обмороке. — Слушай меня, — Тор крепко обхватил ладонями лицо брата, заставляя его посмотреть себе в глаза. — Слушай меня! Локи попытался выровнять дыхание. Глаза Тора вдруг стали единственным ориентиром, которые удерживали его на грани ясного сознания. — Она ничего не вспомнит. Мама сделает так, что Герсими все забудет, — быстро шептал Тор, а Локи отчаянно цеплялся за его руки. — Сейчас иди в комнату. Я приду. Слышишь меня? Локи судорожно вздохнул. Ему до боли в груди не хватало воздуха. — Слышишь меня?! — крикнул Тор, встряхивая брата. Локи кивнул и невероятным усилием воли заставил себя разжать побелевшие от напряжения пальцы. — Иди к себе, — повторил Тор. — Я приду.***
Больно. Страшно. Обидно. На него свалилось слишком много всего. Он не справится один. Локи это понимал, и от этого горло душило спазмом, и ладони судорожно сжимались в кулаки. Он стоял у окна, безучастно глядя в пустоту перед собой. Герсими сказала правду: он — монстр. И он всегда будет один. Теперь, после встречи с Сигюн, которая сначала подарила ему надежду, а потом сама же ее и уничтожила, младший принц отлично это осознавал. Никаких иллюзий. Все по-настоящему. Рука сама собой опустилась на штору и резко потянула ее вниз. Тяжелая ткань сорвала карниз и с глухим звуком упала на пол. Эти шторы никогда ему не нравились. С гортанным рыком Локи схватил стул и кинул его в стену. Вслед за стулом туда же полетели книги со стола, тяжелый золотой подсвечник и пустой графин. В отчаянии Локи крушил все, что попадалось ему под руку: опрокинул стол, разорвал диванную подушку, сорвал с кровати балдахин. Повернувшись к зеркалу, он поймал в нем свое отражение и замер. На него смотрело растерянное бледное лицо. Локи не успел понять, как это произошло — в какой-то момент руку обожгло резкой болью, а через секунду на пол со звоном осыпалось разбитое зеркало. Он стоял в куче осколков с разбитой в кровь рукой — одинокий, потерянный, с испуганным взглядом зеленых глаз. Локи вытер кровь о темно-зеленую рубашку и, подобрав с пола скинутый со стола платок, обмотал им пострадавшую руку. А может, ему действительно не место в Асгарде? Может быть, он не будет чувствовать себя таким одиноким в Йотунхейме? Но только кем он будет в этом мире вечных льдов? Заключенным? Царем. Царем по праву. Локи содрогнулся от одной только мысли, что ему придется вечно жить среди льдов и мрака. Нет. В Йотунхейм он больше не вернется. Хела. Ненависть накатила новой страшной волной, окончательно снося здравый смысл. Застонав, Локи прижался спиной к стене и схватился за голову, раздираемую страшной болью. По вискам будто бы стучала тысяча молоточков, выбивая одно имя: «Хе-ла». Во всем виновата только она. В измученном сознании тут же родилась безумная идея. Идея, которая — Локи знал это — заранее обречена на провал. Идея, которая, возможно, грозит ему смертью. Он найдет Хелу. Найдет, чего бы ему это не стоило. Даже если ему придется умереть.***
Тор понял сразу же, как только вошел в приоткрытую дверь: брату действительно плохо. Локи даже не пытался скрыть учиненный в своих покоях погром иллюзиями. Он сидел в дальнем углу комнаты — растрепанный, бледный, с закрытыми глазами и губами, сложившимися в тонкую линию. На вошедшего Тора Локи никак не отреагировал. Он не поднял голову и даже не вздрогнул — все так же сидел неподвижно, как будто это был не он, а точная копия младшего принца, вылепленная из воска. Тор подошел к брату и сел рядом с ним. В комнате было уже темно, но лунный свет свободно проникал в комнату через незашторенное окно. — Правильно, — сказал Тор тихо, и Локи слабо дернулся. — Что? — спросил он. — Правильно, говорю, что ты эти шторы снял, — Тор тихо улыбнулся, пытаясь подбодрить брата. — Они совершенно точно уродские. — Как я, — убито добавил Локи. — Нет! — Тор крепко сжал плечо брата. — Не говори так, слышишь? — Слышу, — зеленые глаза Локи оказались совсем близко. — Прекрасно тебя слышу, брат. Врешь ты прекрасно! Тор вздрогнул. В темноте комнаты лицо Локи было неестесственно бледным, как у мертвеца. Младший принц казался совсем несчастным, и Тор очень хотел поддержать его, но совсем не знал, как это сделать. — Я сейчас меньше всего хочу с тобой разговаривать, — сухо обронил Локи, отводя взгляд и упираясь им в пространство где-то за спиной Тора. — И буду благодарен тебе, если ты уйдешь. Тор встал. Он ожидал, что брат кинется на него с ножом, накричит, скажет какую-то колкость. Но Локи сидел, совершенно апатично глядя в никуда, и оставался внешне более-менее спокойным. Эта безмолвная покорность Локи ужасно огорчала Тора, который вдруг почувствовал себя беспомощным и абсолютно бесполезным. Было до боли невозможно смотреть на страдания брата и не быть способным ему помочь. — Уходи, Тор, — глухо попросил Локи. — Я буду рядом, — зачем-то сказал Тор. — Приходи. Как раньше. Я оставлю дверь открытой… Локи ничего ему не ответил, и Тор понял: брат не придет. Но, вернувшись в свою комнату, он все-таки не стал запирать дверь.***
— Это была плохая идея, — сказала Фригга, качая головой. Они с Одином стояли у панорамного окна в своей спальне, и лунный свет выхватывал из темноты их взволнованные лица. Была уже глубокая ночь, и Локи давно спал. Мать нашла его, свернувшимся калачиком прямо на полу, и не стала будить. Подложила ему под голову подушку, накрыла сына одеялом и вышла из комнаты. Но этот образ спящего Локи все никак не уходил из памяти. Снова и снова она почти явственно видела перед собой трепетавшие во сне ресницы и подрагивающие уголки губ. — Неправильно? — Один обернулся к Фригге. — А ты считаешь, что мы должны были сделать? Фригга обернулась на мужа. В темноте спальни лицо Одина выглядело осунувшимся, и каждая морщинка отчетливо обозначалась в свете лунного света. Всеотец за последние несколько месяцев как будто постарел на добрую тысячу лет. — Наверно… — Фригга рассеянно провела ладонью по светлым волосам. — Наверно, мы что-то делаем не так… Локи… Он выглядел таким счастливым, когда рядом с ним была та девочка, Сигюн… — И где она теперь? — почти сурово спросил Один. — Я не знаю, но ведь можно… — А нужно? — угадав мысли жены, спросил Один. — Эта девочка все равно бы не смогла быть с Локи рядом всегда. Слишком они отличаются друг от друга. — Но Локи выглядел таким счастливым… — неуверенно возразила Фригга, в душе понимая, что супруг прав. — Фригг, — Один нежно взял руку жены в свои ладони и посмотрел ей в глаза. — Мы стоим на пороге, возможно, самой масштабной из всех войн, а ты переживаешь из-за несостоявшейся влюбленности мальчишки. — Локи наш сын! — горячо возразила Фригга. — И он всего лишь мальчишка, — мягко произнес Один. — Он забудет про эту девочку уже через месяц. Просто дай ему время. Фригга тяжело вздохнула. Но ее сердце все еще гулко билось в груди, и она никак не могла успокоиться, снова и снова думая о том, что случилось несколькими часами ранее. Еще бы немного — и все бы узнали об истинном происхождении Локи. Но теперь волноваться не стоило: Фригга успела вмешаться, изменив воспоминания ванахеймской принцессы. Теперь Герсими не смогла бы вспомнить того, что видела накануне. Но смутная тревога никак не покидала царицу. — Локи нужно научиться контролировать свои эмоции, — снова как будто прочитал ее мысли Один. — Потери неизбежны. Мы все находим и теряем, и это не изменить. Фригга согласно кивнула. — Как думаешь, сколько у нас времени? — спросила она, устремляя взгляд синих глаз в ночное небо. — Пара сотен лет, — ответил ей Один. — Не больше. Мы должны собрать Камни Бесконечности раньше, чем это сделает Хела. Два Камня у нее. Камень Времени в Мидгарде, еще три бесследно утеряны. Фригга грустно покачала головой. — Мы справимся, — заверил ее Один, обнимая супругу за плечи. — Вот увидишь. Фригга опустила голову ему на плечо. — Я верю тебе, — просто ответила она и закрыла глаза.